"Так за всё мы в ответе, мы Землю храним и весну..."

"... Чтоб грядущие дети
Уже не играли в войну".
 

45 лет назад в СССР главным в служебной деятельности старшины роты прапорщика Пивторацкого было воспитание:
"Старшина
Служим Советскому Союзу!
Вечер. Сквозь распахнутую форточку доносится сухой звук строевого шага, солдаты дружно и весело выводят:
"Через две, через две зимы,
Через две, через две весны
Отслужу, отслужу, как надо
                                            и  вернусь!"
На вечернюю прогулку распорядком отведено пятнадцать мнут, а, значит, пора задавать последний на сегодня вопрос.
— Василий, пять лет прапорщиком ты уже отслужил. Какие планы? Останешься ли в кадрах?
— Конечно!
И, секунду помедлив, мой собеседник повторил:
— Конечно, останусь. Но...
Василий Михайлович Пивторацкий. Год рождения 1951. Воинское звание—прапорщик. Должность — старшина роты. В армии с 1970 года.
Военная профессия... Одна из многих. Но для многих — единственная. Необходимая сегодня и завтра, а послезавтра, может быть, забытая на мирной земле. Строевая подготовка, караульная служба, наряды, учеба, учеба... Два года срочной службы проходят у юношей на одном дыхании. Возвращаются домой окрепшие, возмужавшие. Но кто-то останется на сверхсрочную, кто-то сдаст экзамены в военное училище. Новая профессия станет их жизнью, и сольются два этих понятия, потому что самая ревнивая профессия — военная, и потребует она всей души, всей жизни.
Мне хочется рассказать о профессиональном военном, об одном из тех, чья биография обычна, дела негромки, но это человек, который нашел свое место в жизни.
Одноэтажный каменный домик в военном городке. Здесь — небольшой склад и ротная каптерка, а дощатая дверь направо по коридору ведет в жилую шестиметровую комнату. Кровать, шкаф, сейф на подставке, стол, телефон, массивная полка с инструментами и радиоаппаратурой. Вроде бы мы с Василием можем беседовать наедине. В первый же день я понял, что уединения не будет. В дверь сразу постучали, я в комнату вошел, молодой, коротко стриженный солдат.
— Товарищ прапорщик, фанера кончилась, полметра на стенку не хватило,— растерянно сказал он.
— В казарме текущий ремонт делаем,— пояснил мне Пивторацкий.
Проблема фанеры решена, но через несколько минут пришли просить малярную кисть — старая износилась. Вскоре зазвонил телефон, и мы до обеда расстались: кого-то отправляли в командировку, нужно было срочно оформить документы, выдать сухой паек и постельные принадлежности. После обеда Пивторацкий собрал сержантов своей роты. Обсуждали проступок рядового Торгашева: пререкался с командиром отделения, намекая на то, что служит в армии дольше. С Торгашевым такое случилось впервые, в тем более было важно принять правильное решение.
А встретились мы на следующий день, и опять разговор наш прерывался на полуслове, Василий спешил и казарму, столовую, на склад, в штаб. Звонил на столе телефон, и я отвечал: "Скоро будет". Едва телефон умолкал, стучали в дверь, в я отвечал: "Скоро придет". Такая уж это должность — старшина роты. Помочь ему можно, заменить — нельзя.
И все-таки были минуты, когда мы оставались одни, и Василий, отчего-то смущаясь, разминая пальцами незажженную сигарету, рассказывал о своих родителях, о друзьях, о себе.
Родился и вырос он на Украине, в селе Пилявка Хмельницкой области. Отец работал колхозным учетчиком, с утра уходил в поле, намечал бригадам дневные задания, подсчитывал выработки, уточнял нормы. Домой возвращался обветренный, усталый. Медленно, по-крестьянски ел.
Сажал Витьку — младшего сына — на колени, расспрашивал старших —Владимира и Василия — о школьных делах. Днем Василий купался с мальчишками в пруду, гонял босыми ногами потрепанный, как зеницу ока оберегаемый футбольный мяч, вечерами собирал детекторный, а потом и настоящий транзисторный приемник. Восьмилетнюю школу окончил с отличием и вскоре, сдав на пятерку первый экзамен, поступил во Львовский электротехникум связи. Время шло. Дипломное проектирование, распределение. Предложили несколько мест. Выбрал Ухту. В техникум оттуда приезжал человек, рассказывал о газопроводе, об организации связи на трассе. Легкой жизни не сулил, работы много, люди нужны.
Дипломный проект Василий защитил на отлично, получил квалификацию техника по радиосвязи и радиовещанию. В Ухту, однако, не попал: был призван в армию. И снова учеба, теперь уже в учебном подразделении. Другие требования, другие науки: политические занятия, строевая, уставы, специальная подготовка. Но оценки остались прежними: четыре экзамена — четыре пятерки. Сержант Пивторацкий получил направление в Московский военный округ. Было это в 1970 году. А сейчас уже семьдесят седьмой, и Василий Пивторацкий — прапорщик, старшина роты. Как это случилось? Увлечение радиоделом, среднее специальное образование, срочная служба техником радиорелейной станции и вдруг — старшина роты?
— Ну, какая же техника без людей? — тихо, словно размышляя вслух, говорит Василий.— Особенно в армии. От сержанта-техника до старшины, может быть, полшага и есть. В экипаже станции большинство рядовых. А я сержант. Остался на сверхсрочную, получил звание прапорщика. Должность прежняя, но работы опять прибавилось — ответственность другая.
...Старшиной роты прапорщик Пивторацкий стал в 1975 году, и, конечно же, работы, если пользоваться его выражением, "опять прибавилось". Сотни хозяйственных вопросов, проблемы сержантского состава, подготовка и проведение занятий — дел у старшины хватает. Случались и ошибки, были периоды сомнений: не слишком ли крутую взял линию, не уподобился ли в глазах солдат "новой метле", которая без царя в голове метет свое, лишь бы по-новому? А успокоил его телефон, тот самый местный телефон с выходом в город, который стоит сейчас на краю стола, время от времени прерывая звонками нашу беседу.
— Весной в роте впервые при мне увольнялись солдаты в запас. Я ребят последний раз построил, кому нужно — подменку выдал: пусть домой приедут красивыми. А дня через три поздний звонок. Междугородная. "Вас вызывает город Георгиу-Деж". Я со сна ничего не понимаю, потом слышу — Колесников. Ну, думаю, старые обиды будет высказывать. А он спрашивает: "Товарищ прапорщик, как в роте дела, как ребята?". Все хорошо, говорю, Колесников. А как у тебя? Скучаешь? Он смеется: "Пока еще нет, скоро начну". Поговорили мы несколько минут, простились. Потом и другие ребята звонили...
Я смотрю на Пивторацкого и думаю, что должность старшины роты требует среди всего прочего и определенного артистизма: пару минут назад он отчитывал кого-то в коридоре, а сейчас, вспоминая звонок Колесникова, улыбается доброй смущенной улыбкой и похож на мальчишку, который всем дарит стеклянные шарики, даже если их разбивают на его глазах.
Одно время, не скрою, у меня была мысль записать в хронологическом порядке обычный день службы Василия Пивторацкого, тогда бы очерк о нем назывался "День старшины роты или как-нибудь похоже. Боюсь, что в этом случае мне не хватило бы газетной страницы. Хороший старшина бывает как минимум в трех местах сразу. Во всяком случае именно так утверждают его подчиненные. Убедился в этом и я и отказался от "хроники".
Была другая мысль: найти определяющие моменты в служебной деятельности и жизни Василия Пивторацкого. Но жизнь его представляется мне в виде неразрывной восходящей линии, где все события взаимосвязаны и даже случайности при ближайшем рассмотрении кажутся необходимостью. А в служебной деятельности старшины роты затруднительно определить главное и второстепенное. И все же рискну: главное для прапорщика Пивторацкого —воспитание. Воспитание из молодых необученных первогодков решительных и умелых солдат. Воспитание из вчерашних мальчишек крепких духом и телом мужчин. Пивторацкий строг, неуступчив, но мне запомнился и такой эпизод, свидетелем которого я был.
Однажды после ужина (а питается Василий в солдатской столовой, сдавая в финчасть пайковые деньги) в его комнате—в который раз за день! — зазвонил телефон. Брат рядового Губанова, офицер, проездом был. Младшего брата он не видел почти два года, а поезд к месту его службы отходил через полтора часа. Отпустить солдата в увольнение Пивторацкий не мог. И все-таки через час братья встретились. Сопровождал Губанова на вокзал старшина роты. Василий берег этот вечер для встречи с Таней, невестой…
Дело воспитания складывается из многих факторов, но основа его неизменна: понимание и доброта. И строгость прапорщика Пивторацкого есть не что иное, как высшая и целесообразная форма выражения этой доброты. Служба в современной армии испытывает на прочность и командиров и подчиненных. Для многих она становится школой мужества, школой жизни. Быть преподавателем этой школы почетно и далеко не просто.Старшине роты прапорщику Пивторацкому это оказалось под силу.
И снова я вспоминаю последний наш разговор, последний вопрос Василию. Он, конечно, останется в армия, но... Но рапорт на имя командира роты уже написан: "Прошу Вашего ходатайства перед командованием части о разрешении мне сдать экстерном необходимее для получения офицерского звания экзамены"
Скоро Василий Пивторацкий станет офицером. И как бы ни было ему трудно сейчас, он знает, что "работы опять прибавится". Такова военная профессия.
Лейтенант-инженер
В. Верстаков.
(Спец. корр "Правды").
("Правда", 1977, № 116 (26 апреля), с. 6).