"Дети прошли. Постовой обернулся…"

"- Добрая смена! –
И сам улыбнулся.
- Смена! –
Кивнул постовому шофёр.
- Смена! –
Промолвил с улыбкой шахтёр.
- Счастье народа! –
Учёный сказал.
- Слава! –
Подумал седой генерал".
 

70 лет назад членом Союза писателей СССР стал литератор Баруздин:
 
"Сергей Баруздин
Письмо
 
Пишут письмо в столицу
Советским друзьям-ребятам
Болгарские ученицы,
Болгарские сентябрята.
 
"Есть в нашем крае город,
Имя которому – Сталин.
В честь вождя дорогого
Болгары город назвали.
 
Мы вольно живём, счастливо,
Как раньше у нас не жили.
Вчера мы в театр ходили
И русский язык учили.
 
Мы ваши книги читали –
Про Зою, про краснодонцев,
Мы в лагере загорали
На нашем горячем солнце.
 
Мы учимся быть такими
Как люди вашей Отчизны.
Мы вырастим скоро большими
И смело пойдём по жизни.
 
Вы в гости к нам приезжайте,
Пусть дружба у нас будет вечной.
Вы Сталину передайте
Поклон и привет сердечный".
 
("Мурзилка", 1951, № 10 (октябрь), с. 6).

"Я им обоим благодарен, пред ними кепку снять готов..."

"... Пусть вечно славится Гагарин,
и вечно славится Титов!"

60 лет назад замечательные перспективы открывал в будущем самоотверженный труд советского народа кандидатам богословия:
"Я сорвал повязку с глаз
Письмо в редакцию
Настоятель церкви города Новороссийска, благочинный Новороссийского округа Кубанской епархии, кандидат богословия, протоиерей, я слагаю с себя сан и порываю с религией. Долго не мог решиться на этот весьма трудный шаг. Долго удерживал меня от него ложный стыд перед друзьями по церкви —священнослужителями. перед родными и родителями.
Родился я в крестьянской семье. Родители, простые верующие люди, старательно выполняли церковные обряды, учили этому нас, ребят. В школе (до 1939 года наши места находились в панской Польше) обязательным предметом был закон божий. Еще мальчиком я прислуживал священнику в церкви во время богослужений.
После воссоединения моей родины—Западной Белоруссии с СССР я стал учиться в советской школе, надел пионерский галстук. Казалось, прошлое ушло безвозвратно. Но, к несчастью, новая жизнь была прервана войной, принесшей неисчислимые беды и страдания народу.
Когда Советская Армия освободила нашу территорию от немецких оккупантов, я стал учиться в Новогрудском педагогическом училище и окончил его. В 1947 году под влиянием родителей и своих прежних убеждений поступил в духовную семинарию, стал священником и был им двенадцать лет.
Еще в первые годы священнослужения в Белоруссии я не находил в религии ответа на многие возникавшие в моей голове вопросы. Чтобы рассеять свои сомнения, учился в духовной академии.
Четыре года я служил к кафедральном соборе города Краснодара. В прошлом году был назначен настоятелем и благочинным в Новороссийск. Мною были довольны, хвалили, я пользовался уважением верующих. Условия жизни моей были отличными и оставалось, как говорится, "благодарить бога".
Меня научили по-разному толковать догматы, быть более изворотливым в объяснении противоречивых религиозных "истин". Однако, чем глубже, детальнее я изучал так называемое священное писание и вникал в смысл законов христианской церкви, тем больше убеждался, что библия примитивна, ее Новый завет отражает мораль рабовладельческого общества, а ряд добрых идей, приписываемых богу, заимствован из опыта человечества и облечен в религиозную форму.
Для того чтобы окончательно утвердиться в своих выводах и найти истину, я обратился к научно-исторической литературе. И словно с моих глаз слетела повязка.
В евангельских рассказах о Христе я обнаруживал все новые и новые нелепости, грубейшие противоречия историческим фактам.
И я думал: зачем верить сказкам религии, когда действительность ежедневно опровергает их? Зачем размышлять и говорить о боге, когда подавляющее большинство людей прекрасно обходится без этой ложной веры, а наука
открывает и объясняет все новые сокровенные тайны природы?
Как многие священнослужители и верующие, я почувствовал мучительный внутренний разлад, не веря в бога, я оставался священником. Стало трудно проповедовать. Ведь надо было говорить о том, чего не признаешь сам.
Все чаще я спрашивал себя: для чего совершаю религиозные службы?
Зачем тяну советских людей от прогресса к отсталости, внушаю им религиозные сказки далекого прошлого?
Зрело решение отречься от религии, оставить церковь. В этом я еще более укрепился, познакомившись с выступлениями порвавших с религией священнослужителей, особенно любимого нами (еще по учебе в академии) большого богослова и отличного педагога, профессора А. Осипова. Его выступление больно упрекнуло мою совесть.
Я твердо убедился, что религия является отжившей реакционной идеологией. Она убивает активность людей в борьбе за лучшее будущее. Проповедуя мысль о бренности настоящей жизни и обещая "райскую жизнь" после смерти, религия насаждает пессимизм, беспросветность, равнодушие к действительности.
Религия старается также увести человека от общественных дел, которые называет "мирской суетой", воспитывает индивидуализм, приучает верующего полагаться не на силу своего разума, а на "милость божию". Совершенно очевидно, что это несовместимо с теми качествами, которыми должен обладать советский человек.
Я порвал с церковью еще и потому, что узнал корыстолюбие священников. Они больше всего пекутся о своем благополучии. Мне ненавистен праздный образ жизни, который ведет духовенство и который в силу положения должен был вести и я.
Шаг сделан бесповоротно. Порывая с церковью и религией, я почувствовал, насколько тяжело и трудно расстаться с привычным, хотя и неправым делом. Но иначе поступить я не могу.
Постараюсь сделать все, чтобы жизнь моя была честной, полнокровной и полезной обществу.
Очевидно, найдутся люди, которые, узнав о моем отречении, назовут меня отступником. Что могу я сказать в ответ этим заблуждающимся? Оглянитесь вокруг. Советские люди без "божьей помощи" сделали для счастья Родины за  сорок четыре года больше, чем церковь с "помощью божьей" за десятки веков.
Своим трудом и разумом советский народ создает новое общество, воплощая самые заветные мечтания человечества.
Весь мир рукоплещет изумительным победам советской науки и техники, творческого гения нашего народа. Ярким проявлением этого гения явились полеты человека в космос, осуществленные на кораблях-спутниках гражданами СССР Ю. А. Гагариным и Г. С. Титовым. Не в религии, а в науке, в подвигах советских людей — истина жизни.
Я призываю вас, еще не порвавших с религией: найдите в себе силы выпутаться из сетей суеверий, перестаньте верить в несуществующего бога, в "священные писания", в проповеди церковников! Прекрасна жизнь советских людей, светла и широка дорога без веры в выдуманного бога. Сорвите со своих глаз темную повязку и посмотрите, как хорош окружающий нас мир и какие замечательные перспективы открывает в будущем самоотверженный труд советского народа. Активно включайтесь в этот труд, и вы познаете подлинную радость жизни.
А. Комар,
бывший благочинный Новороссийского округа Кубанской епархии, кандидат богословия, протоиерей".
("Известия", 1961, № 233 (29 сентября, московский вечерний выпуск), с. 4).

"Хорошо" лишь и "отлично" мы учиться все должны..."

"...Чтоб равнялись на столичных -
Пионеры всей страны".

 

60 лет назад в СССР закончилась чёрная полоса в жизни 14-летней Холды Кларк:
"По приглашению Н. С. Хрущева в Советский Союз приехала учиться 14-летняя Холда Кларк – дочь негра-рабочего из города Ньюарк (США). В прошлом году Кларк беседовал с главой Советского правительства во время его пребывания в Нью-Йорке на XV сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Вместе с ним была его дочь Холда. Председатель Совета Министров СССР предложил Кларку, который рассказал, что у него большая семья, послать дочь учиться в Советский Союз. Воспитанники московской школы-интерната № 12 сердечно приняли ее в свою семью".  
("Известия", 1961, № 232 (28 сентября, московский вечерний выпуск), с. 6).

"Улетают лётчики далеко, высоко... "

"... Чертят по-над городом свой прощальный круг,
Улетают летчики, улетает сокол,
Мне крылом качает сероглазый друг".

 45 лет назад к попыткам выманить назад в СССР В. И. Беленко подключились мать и жена лётчика:
"Пресс-конференция в Доме журналиста
28 сентября Отдел печати МИД СССР провел пресс-конференцию в связи с вынужденной посадкой советского военного самолета в Японии. Выступившие на пресс-конференции мать и жена летчика В. И. Беленко рассказали о его жизни в Советском Союзе, настроениях. Они категорически отвергли измышления о том, что В. И. Беленко якобы запросил убежище в США, и потребовали его незамедлительного возвращения к семье на Родину.
(ТАСС)".
("Известия", 1976, № 232 (28 сентября, московский вечерний выпуск), с. 3).

"Ходит в утреннем тумане пограничник молодой..."

"...На Тянь-Шане, на Тянь-Шане
Рядом с тучею седой".

 60 лет назад без промаха поражали быстро двигающиеся цели пули советских пограничников:
"Пограничники в дозоре
Южная граница СССР.
— Товарищ капитан! Пограничный наряд в составе ефрейтора Серова и рядового Мустапаева для получения приказа на охрану государственной границы Союза Советских Социалистических Республик прибыл.
Этот рапорт я слышал на одной из застав нашей южной границы за несколько минут до того, как на Спасской башне Кремля часы пробили двенадцать ударов. Ефрейтор и солдат стояли перед капитаном Морозовым в полном боевом снаряжении: автоматы на поясе, сумки начинены патронами, фляга с водой, бинокли через плечо. Одеты они в южную форму: "спортивные" брюки, гимнастерки с короткими рукавами и отложным воротничком, на головах защитного цвета панамы.
Капитан с видимым удовольствием смотрит на своих воспитанников. Оба они имеют по нескольку, благодарностей за отличную службу, на недавних соревнованиях по стрельбе стреляли лучше всех. Их пули без промаха поражали быстро двигающиеся цели.
Георгий Серов — комбайнер одного из колхозов, спортсмен-разрядник по двум видам спорта, на границе служит второй год, принимал участие в поисках и задержании крупного нарушителя границы; здесь на заставе стал коммунистом. Под стать ему и Стамбек Мустапаев. Юноша киргиз служит первый год. Но и он опытный пограничник, прекрасный кавалерист, следопыт и меткий стрелок-наблюдатель. Одним словом, как его любовно зовут товарищи, джигит.
— Здоровы? — спрашивает капитан.
— Здоровы!
— Можете нести службу?
— Можем.
Капитан отдает боевой приказ на охрану государственной границы.
— Есть выступать на охрану границы Союза Советских Социалистических Республик!
Четкий поворот, и солдаты строевым шагом выходят во двор заставы. Через окно мне видно, как они еще раз внимательно проверяют оружие, заряжают его и быстрым шагом направляются в сторону границы.
— Между прочим,— говорит капитан,— сегодня ночью у нас было небольшое происшествие. В первом часу получаем сигнал, что на одном из участков кто-то пытается нарушить границу. Подняли по тревоге группу под командованием старшины-сверхсрочника А. Науменко. В ее составе были ефрейтор Серов и рядовой Мустапаев. Через пятнадцать минут было установлено, что пробиралась... лиса.
В полдень я связался по телефону с дежурными нескольких отрядов, охраняющих южную границу нашей страны, и попросил их рассказать о том, что случилось сегодня на границе.
— На границе никаких-происшествий, не произошло,—таков был ответ.
Ю. Михайлов".
("Известия", 1961, № 232 (28 сентября, московский вечерний выпуск), с. 2).

"За Сталиным идут народы следом..."

"...Его дорогой — выше и вперед!
И неразрывны Сталин и победа,
Как неразрывны Сталин и народ!"

70 лет назад советские люди очень радовались за Уругвай, Аргентину и югославских пограничников:
"Выход очередного номера газеты "За социалистическую Югославию"
Вышел очередной, 37 -й, номер газеты "За социалистическую Югославию"— органа югославских революционных эмигрантов в СССР .
В газете напечатана передовая статья "Решительно выступать против ограбления страны империалистами и их титовскими прислужниками".
В номере опубликованы статьи: Э. Гомеса "Провал происков агентов титовской банды в Уругвае и Аргентине"; В. Видмара "Титовская фашистская партия — организатор грабежа и эксплуатации юголавских трудящихся"; Д. Лучича "Югославские пограничники не будут орудием империалистической политики белградских правителей"; Л. Баранова "Непокоренный народ" и другие.
Газета публикует заметки и сообщения о жизни и трудовых успехах трудящихся СССР и стран народной демократии".
("Известия", 1951, № 226 (26 сентября), с. 4).

"Теперь сплошная грусть, живем мы, как во тьме..."

"...У нас нет лошади.
Но если б был ты в доме,
То было б все,
И при твоем уме -
Пост председателя
В волисполкоме".

 

40 лет назад советским людям очень понравилась очередная немецкая мудрая мысль про труд:
"К положению в Польше
… Бонн, 25 сентября. (ТАСС). Как сообщает агентство ДПА, председатель СДПГ В. Брандт заявил в Геттингене, что для Польши прежде всего необходим труд. Не существует общественного строя, который бы что-либо произвел без труда, сказал он. В. Брандт отметил, что гданьский съезд "Солидарности" "опечалил" его. Он расценил т. н. "обращение к народам Восточной Европы" как "вмешательство", которое "выходит за пределы собственной страны".
("Известия", 1981, № 226 (25 сентября, московский вечерний выпуск), с. 5).

"Лишь вспыхнул розовый огонь заката за бугром..."

"... Запела венская гармонь,
Но дело тут не в том".

 

40 лет назад советские люди чувствовали, что канцлер Австрийской Республики Б. Крайский вполне подошёл бы на должность секретаря какого-нибудь обкома в СССР, кабы не пятый пункт:
"О положении в Польше
… Вена, 23 сентября. (ТАСС). Выступая на собрании рабочих в Линце, канцлер Австрийской Республики Б. Крайский заявил: "Как председатель крупной рабочей партии, я хотел бы сказать польским рабочим, что они имеют обязательства перед рабочими тех стран, которые изъявили готовность предоставить кредиты".
Б. Крайский отметил, что существующие в Польше недостатки не являются следствием системы".
("Известия", 1981, № 224 (23 сентября, московский вечерний выпуск), с. 5).

"Гордимся мы, что сталинским назвали..."

"... За мощь и силу наш Уральский край.
От нас поклон, родной товарищ Сталин,
За все свои заботы принимай!" 

70 лет назад в СССР даже самую лучшую тему легко уже мог испортить поэт Михаил Львов:
"Литературные заметки
Когда отсутствует творческая требовательность
Последний (девятый) номер журнала "Знамя" открывается поэмой Михаила Львова— "Слово об Урале".
Автор задался целью показать новый, индустриальный Урал, его неисчерпаемые богатства и передовую технику, его замечательных людей.
Герой поэмы, уральский рабочий, бывший солдат Петр Орлов, участник Великой Отечественной войны, возвращается из армии в родные места. В Челябинске он идет в цех своего завода, встречает прежних друзей, с радостью видит, как все они выросли на производстве, и сам тотчас включается в работу в качестве вальцовщика трубопрокатного стана.
Перед читателем проходят картины труда уральцев, культурного отдыха их, первомайская демонстрация в уральском городе.
Заключительная глава поэмы посвящена рассказу о том, как "мрачный, дедовский, вчерашний, злой демидовский Урал" сделался Уралом советским,  "становым хребтом страны".
Нельзя но признать ценным намерение поэта воспеть сталинский Урал, роль которого в борьбо советского народа за коммунизм, за мир во всем мире так  велика.
Поэма местами написана с подъемом. Отдельные стихи звучат выразительно и свежо. При всем этом в ней очень много провалов, которые резко снижают общий уровень поэмы и свидетельствуют о недостатке у ее автора творческой требовательности к себе, а, стало быть, и уважения к художественному чувству и вкусу читателя.
Изобразить в стихах обстановку прокатного цеха в разгар работы— дело заманчивое. Но вот как это выглядит у Михаила Львова:
       Попадает гильза в "лапы".
       На заправку. На прокат.
       Выдохнул воздушный клапан (?).
       Подающий аппарат
       Двинулся вперед-назад —
       И пошел прокат.
До крайности наивное описание! Оно ничего не даст воображению человека, мало знакомого с металлургическими процессами. Едва ли и те, кто работает у  прокатных станов, признают нарисованную автором картину достаточно понятной и художественной.
Описывая работу мощных кранов в цехе, где много всяких предупредительных надписей и плакатов ("Не стой под грузом!", "Береги глаза!"), автор говорит:
       Техник безопасности
       Все учёл опасности,
       И для пущей ясности
       Он предал их гласности…
Это уже не стихи, а вирши, и притом совершенно беспомощные.
Дальше мы опять наталкиваемся на безвкусные, неряшливые строки:
       Жара, в воздухе броженье...
       Но шумит со дня рожденья (?)
       Вентилятор охлаждения...
Маяковский предостерегал поэтов от попыток выдавать за нечто новое,  коммунистическое "плоскость раешников". Но именно эту ошибку делает Михаил Львов, когда безвкусно нагромождает в своих стихах рифму на рифму. В  воскресный день он приветствует уральцев "с выходом надолго"
       В тесный кузов, в грузовик
       Нашей местной марки.
       Новый, но не маркий (?),
       В день летящий в жаркий (!),
       В лес — поющий, ярки…
Бойко, но не хорошо. Нехудожественно. К тому же нет оснований восторгаться тем, что люди попадают "надолго" в тесный кузов грузовика
       И к челябинским ветрам
       С их активным свойством
       Пробегать но волосам
       С резким беспокойством (?).
А что, как не раешник, такие строчки: "Я хотел бы, чтобы видели Закавказья жители, как челябинцы-строители сберегли, взрастили пальмы. (Ведь не только любим сталь мы)."?
С иронией отнесется читатель к описанию утреннего туалета героя поэмы:
       Наподобие меня,
       Кожу трет он до огня (?).
В стихах о советском индустриальном Урале автор восторгается... собственной своей супругой:
       Вот идет счастливая
       Девушка одна,
       Светлая, красивая,
       Как моя жена (!) .
Высокий замысел требует совершенного оформления. Самую лучшую тему автор может испортить, если он отнесется недостаточно серьезно к художественной форме своего произведения. Безвкусица, небрежность, неряшливость выступают в поэме "Слово об Урале" настолько сильно, что читателя коробит, и вместо  художественного наслаждения, которое дает подлинная поэзия, он испытывает чувство глубокой досады.
И читатель вправе спросить: почему редакция "Знамени" напечатала такую недоработанную, малохудожественную вещь в своем литературно-художественном журнале?
В. Мартынов".
("Известия", 1951, № 224 (23 сентября), с. 3).

"Мой милёночек невзрачный..."

"... Да и с виду – не герой,
А на нашем "Уралмаше"
Зуборез передовой".

 

40 лет назад в СССР вызывала гнев и возмущение рабочих коллективов безнаказанность действий антисоветчиков:
"Письмо
коллектива рабочих производственного объединения "Уралмаш" польским рабочим
Дорогие товарищи!
С чувством большой тревоги и беспокойства встречают уралмашевцы каждое сообщение газет, телевидения, радио о событиях в братской Польше. Сокращается производство, падает дисциплина, на многих участках общественно-политической жизни наступает контрреволюция, все сильнее накатываются мутные волны антисоветизма. Страна стоит на грани огромной беды, национальной катастрофы.
Авантюристы из руководства "Солидарности" превратили так называемый съезд этой организации в антисоциалистическое, антипатриотическое сборище. Съезд не принял ни одного документа, ни одного решения в пользу польского народа, рабочего класса, членов профсоюза. Зато вполне хватило демагогических, злобных, подстрекательских заявлений, претензий на захват власти и ликвидацию социалистических завоеваний, оскорблений в адрес Советского государства.
Верхом безответственности, политической провокацией является так называемое "обращение к народам Восточной Европы", пропитанное клеветой на социализм, на народную Польшу, на Советский Союз. Заправилы и дельцы "Солидарности", подталкиваемые силами реакции и западных спецслужб, льют крокодиловы слезы о судьбе польского народа, нападают на социализм, хотят подорвать нашу дружбу, единство социалистических стран.
Контрреволюционные идеи и грязные дела "Солидарности"— прямая попытка использовать профсоюзные каналы для идеологической диверсии против социалистического содружества. Они не имеют ничего общего с коренными интересами трудового народа Польши, ни в коей мере не выражают дум и чаяний истинных поляков-патриотов. Вызывает гнев и возмущение безнаказанность действий антисоветчиков.
Товарищи! Братья по классу! Прямо, по-рабочему спросите у этих господ, которые рядятся в тогу народных защитников: по какому праву посягают они на социализм, на дружбу советского и польского народов, скрепленную совместно пролитою кровью в борьбе против фашизма? Более 600 тысяч советских солдат отдали свои жизни за свободу и независимость польского государства. Среди них было немало уралмашевцев, доблестно сражавшихся в составе Уральского добровольческого танкового корпуса и других воинских соединений. В труднейшие послевоенные годы с помощью Советского Союза из руин возрождались города и села народной Польши. Коллектив "Уралмаша" активно участвовал в создании тяжелой индустрии вашей страны. Для металлургических предприятий ПНР уралмашевцами изготовлено более 50 тысяч тонн оборудования.
Мы гордимся тем, что среди девяти орденов на знамени "Уралмаша" есть и польский высший орден Заслуги со звездой, которым наше объединение награждено за помощь в строительстве металлургического комбината "Катовице".
Не думали трудящиеся Среднего Урала, напряженно работая над выполнением польских заказов, что наше оборудование будет простаивать из-за забастовок, спровоцированных "Солидарностью". Не по-нашему это, не по-рабочему!
Дорогие товарищи! Ползучая контрреволюция обнажила свои подлинные коварные цели, вступила в открытую борьбу за власть. Не давайте себя обмануть и запугать! Уберите прочь с дороги врагов польского народа, социалистической Польши!
Мы, уралмашевцы, как и все советские люди, верим, что польские рабочие — наши братья по классу, трудящиеся Польской Народной Республики проявят твердую волю, объединят свои силы, примут решительные меры и дадут достойный отпор наглым проискам контрреволюции, отстоят завоевания социализма.
Принято 22 сентября 1981 года на митинге многотысячного коллектива производственного объединения "Уралмаш".
("Известия", 1981, № 223 (22 сентября, московский вечерний выпуск), с. 4).

"Дирижирует вами из Белого дома..."

"... Правит вашей игрой дирижер бесноватый.
Только музыка эта стара и знакома,
Вам страшны всенародного зова раскаты.
Вместо палочки доллар в руках дирижера
Правит вашей игрой сквозь далекие мили.
Вас и Темза не сможет отмыть от позора,
Вы себя перед миром навек осрамили".
  

65 лет назад представители советской культуры требовали, чтобы их не пускали на порог лондонских магазинов, а если бы и пустили, то разрешив заранее спереть до шести шляп на каждого:
"В редакцию газеты "Известия"
С большим волнением коллектив нашего балета готовился к поездке на гастроли в Лондон. Наша труппа работала с воодушевлением и подготовила к показу на сцене театра "Ковент-Гарден" четыре балетных спектакля: "Лебединое озеро", "Ромео и Джульетта", "Бахчисарайский фонтан", "Жизель". Весь состав участников — от солистов до работников постановочной части — трудился над подготовкой к гастролям, не считаясь со временем.
Руководством театра был составлен точный план, согласно которому в Лондон должны были своевременно прибыть участники нашего коллектива. Распорядок гастролей, включая репертуар, график прибытия участников в Лондон, был согласован с администрацией театра "Ковент-Гарден".
Наши гастроли, которые организовывались на основах взаимности, — труппа Большого театра должна ехать в Лондон, а труппа театра "Ковент-Гарден" в Москву, — мы расценивали как большое и важное событие в культурной жизни наших народов, как свидетельство развития наших культурных связей и средство укрепления дружбы и углубления взаимопонимания.
Тем более совершенно непонятным в таких условиях был для нас факт провокации, учиненной в Лондоне по отношению к известной советской спортсменке, чемпиону Европы и Олимпийских игр, Нине Пономаревой. Мы предполагали, что все это "дело", затеянное против советской спортсменки, имя которой широко известно, будет немедленно пресечено английскими властями, ибо подобные провокации могут быть выгодны только для тех, кто не хочет дружбы между советским и английским народами и всячески стремится помешать ее развитию и укреплению. Однако нас постигло разочарование. Идут дни, а провокация, учиненная против Нины Пономаревой, не пресечена.
Естественно, что в коллективе нашей труппы царит большое беспокойство. В самом теле, где гарантия того, что с кем-либо из нас не повторится провокация, подобная той, которую учинили в Лондоне против Нины Пономаревой? Где  гарантия того, что наш коллектив сможет выступать в Лондоне в нормальных условиях, не опасаясь, что кто-то из коллектива будет подвергнут оскорблениям или каким-либо преследованиям?  В подобной обстановке поездка в Лондон балетной труппы Большого театра не может быть осуществлена. Мы заявляем, что не можем допустить, чтобы кто-нибудь из членов нашего коллектива подвергся опасности какой-либо провокации. Поэтому мы ставим вопрос о том, что в данных условиях коллектив балетной труппы нашего театра не может ехать на гастроли в Лондон.
М. Чулаки, Г. Уланова, А. Мелик-Пашаев, Р. Стручкова, Ю. Файер, А. Мессерер, В. Рындин, А. Радунский, Г. Фарманянц, Я. Сангович, Ю. Кондратов".
("Известия", 1956, № 226 (21 сентября), с. 2).

"Есть у нас, у советских ребят, точный компас, ведущий сквозь годы..."

"... Это верность мечте и стране Октября,
Верность Партии, верность народу".
 

50 лет назад для полного и безостановочного сопровождения народом процесса преступления и наказания в советской деревне заметно не хватало лишь суда Линча:
"Наблюдательный Коля
Второклассник Коля Гаврилов, играя на улице своей Романовки, заметил, как двое неизвестных вышли из сельмага со свертками и раздутыми карманами.
А перед тем, отметил мальчик, на дверях магазина вроде бы висел замок. Коля направился вслед за неизвестными, но тут же сообразил, что один он ничего не сделает, и побежал в школу. Как раз в это время он увидел директора С. А. Щекина.
Мальчик, волнуясь, рассказал ему обо всем. Сергей Акимович, опытный дружинник, сразу понял, в чем дело. Вдвоем — ученик и учитель — бросились по следам воров. Те, заметив погоню, свернули к Сейму, вошли в воду и, бросив награбленное, поплыли к противоположному берегу. В это время из-за поворота реки вывернулась моторная лодка с рыбаком. Через минуту Сергей Акимович и, конечно, Коля были в лодке, быстро настигли преступников.
Грабителями оказались рецидивисты сорокалетний А. Леонтьев и двадцатилетний В. Фоменко, ранее дважды судимые за разные преступления. Они предстанут перед судом.
А Коле Гаврилову и Сергею Акимовичу Щекину местный колхоз вручил ценные подарки.
А. Константинов.
Курск".
("Известия", 1971, № 223 (20 сентября), с. 4).

"Это ей любой из нас обязан тем, что стал хозяином страны..."

"... Совесть мира,
        правда,
        честь и разум
С ней слиты
        и в ней воплощены".

60 лет назад в СССР нескромно умничали некоторые кандидаты в члены:
"Обсуждение проекта Устава КПСС
Замечания, предложения
… В "Правде" 15 августа напечатано предложение члена КПСС Д. Токарева о необходимости дополнить параграф Устава об обязанности члена партии словами: "всемерно содействовать укреплению оборонной мощи СССР". На мой взгляд, предложение это хорошее, правильное. Однако сформулировано оно неточно. Его надо дополнить словами: "пока существует опасность возникновения войны".
И. Макалович.
Кандидат в члены КПСС,
г. Борисов".
("Правда", 1961, № 263 (19 сентября), с. 4).

"Хочет жизни чудесной, хочет счастья земля..."

"... Любят мирную песню
Города и поля.
Все народы готовы
Эту песню беречь —
Сердцу близкое слово,
Вдохновенную речь".
 

60 лет назад советские люди с добродушным пониманием относились к номерам художественной самодеятельности бывших гэдээровских гренцгенгеров:
"Отдаю голос за мир, за социализм!"
Выборы в местные органы власти ГДР
Накануне дня выборов в местные органы власти ГДР жители столицы и других городов республики не могли усидеть дома. Тысячи граждан заполнили парки, улицы и площади городов и сел, где состоялись народные праздники, факельные шествия, танцы и молодежные игры. До поздней ночи не утихали веселые песни и музыка по всей республике.
В воскресенье весь демократический Берлин, жители всех городов и сел республики снова вышли на улицы. Вышли, чтобы в избирательных участках отдать свои голоса за кандидатов Национального фронта демократической
Германии. К избирательным участкам идут рабочие, служащие. Повсюду улыбки, море цветов. Все празднично одеты, у всех приподнятое настроение. На улицах много членов Союза свободной немецкой молодежи, которые активно помогают  проведению выборов, хотя сами еще слишком молоды, чтобы принимать в них участие.
С самого утра я побывал во многих избирательных округах демократического Берлина, побеседовал с десятками избирателей. Среди них— люди преклонного возраста и молодежь, впервые участвующая в выборах. Все в один голос заявляют: "Мы знаем, что за нашими выборами сейчас следят и друзья и враги. Друзей мы обрадуем, а врагам нанесем новый удар! Отдаем наши голоса за мир за социализм!"
Пожилой рабочий Ганс Шмидт, принимавший участие в выборах еще во времена Веймарской республики, говорит: "Теперь мы голосуем за свою народную власть.
Отдавая голоса за кандидатов Национального фронта, мы вносим свой вклад в подготовку к скорейшему заключению германского мирного договора". В беседу вступает домохозяйка Эльза Фишер: "13 августа мы нанесли первый удар по поджигателям войны в Западной Германии и в Западном Берлине. Сегодня нанесем второй". Криста Мейер, впервые принимающая участие в голосовании, полностью соглашается с ними.
А вот что сказал шофер такси Фриц Реннер: "Опять на Западе будут ворчать: в ГДР -де все тщательно подготовлено к выборам, даже погода!". Действительно, в Берлине стоят чудесные дни: чистое, безоблачное небо, яркое солнце. Бодрое я веселое настроение у граждан ГДР, голосующих за политику своего правительства, за счастье и благосостояние, за социализм, за мир в Европе и во всем мире.
Уже к 9 часам утра в некоторых избирательных округах проголосовало более 50 процентов, а к 18 часам — более 98 процентов всех избирателей. Избирательные участки были открыты весь день — до 20 часов.
Вечером я еще раз побывал на некоторых избирательных участках. После окончания голосования избирательные комиссии начали подсчет голосов. Широкой общественности предоставлены все возможности для участия в работе комиссий, контроле за их работой по подсчету голосов.
Я беседовал с иностранными журналистами, уже несколько лет находящимися в Берлине. Ни один из них не припомнит такого подъема и энтузиазма среди населения столицы ГДР, как в минувшее воскресенье, во время выборов.
Воля к миру, к дальнейшему укреплению рабоче-крестьянской республики была продемонстрирована всеми слоями населения ГДР. Большинство бывших гренцгенгеров (лица, живущие в демократическом Берлине, а работавшие в западных секторах) пришло на избирательные участки и приняло участие в голосовании. Бывший гренцгенгер Гейнц Буш заявил в помещении 82-го избирательного участка на Пренцлауэр-аллее: "Я голосовал за кандидатов Национального фронта, так как убежден, что эти люди отдадут все свои силы  миру. За последнее время я тоже понял, что мероприятия, проведенные ГДР 13 августа, служат защите всех миролюбивых граждан".
В день выборов по всему демократическому Берлину проводились выступления известных артистов, участников коллективов художественной самодеятельности, состоялись народные праздники. Эти вечера надолго запомнятся всем, кто принимал в них участие и видел их своими глазами.
В. Бай,
соб. корр. "Известий".
Берлин, 18 сентября. (По телефону)".
("Известия", 1961, № 223 (18 сентября, московский вечерний выпуск), с. 2).

"В опасную зону меня несёт среди мезозойских глыб..."

"... Железный ульяновский вездеход,
Который зовётся "джип".

55 лет назад американский гражданин Кох с гордостью назвал СССР своей страной, где и честно продержался потом аж целых три с половиной месяца:
"Почему я покинул Соединенные Штаты
Заявление для печати
Я, Гарольд Митчелл Кох, американский гражданин, до последнего времени проживавший в Чикаго, попросил политического убежища в Союзе Советских Социалистических Республик. Я сделал это в основном потому, что совершенно не согласен с политикой правительства Джонсона. Я сделал это знак протеста против несправедливой войны, которую американские руководители ведут против вьетнамского народа. Эта война с каждым днем становится все более жестокой и все больше угрожает миру в Юго-Восточной Азии и во всем мире. Далее, я протестую против того факта, что средства, которые следовало бы расходовать на программу борьбы с бедностью в Америке, выкачиваются на оказание поддержки богатым промышленникам, производящим военные материалы. Позиция американцев была наглядно продемонстрирована на последних президентских выборах, их отношением к Барри Голдуотеру, лидеру ультраправого крыла республиканской партии.
На последних выборах о Барри Голдуотере говорили как о лидере американских фашистов. Американский народ голосовал против него, так как боялся, что Голдуотер сперва будет стрелять, а потом уж думать, начнет войну, не думая о последствиях. Американский народ понимал, что Джонсон далеко не так велик, как были Рузвельт или Кеннеди, однако, отдав ему предпочтение, народ выбрал, как казалось, меньшее из двух зол.
Однако, как ни странно, получилось так, что Джонсон фактически намеревался следовать той же политике, какую предлагал Голдуотер. Он был опытным политиканом из "маленького городка" и знал, что самое важное —это добиться своего избрания. Не важно, если для этого требовалось купить несколько голосов, подмазать кого-нибудь или дать обещания, которые вы не можете выполнить.
Таким образом, сейчас в Америке сложилось такое положение, когда буквально весь американский народ проголосовал за мир или по меньшей мере против эскалации войны во Вьетнаме, а американские лидеры, в частности Джонсон, Макнамара и военно-промышленная группировка, вовлекли народ в войну. Итак, практически получается, что Джонсон играет роль Голдуотера, а не ту роль, ради которой за него голосовал американский народ. Напрашивается вывод, что на последних выборах американцы, которые всегда хвастались своей двухпартийной системой, в действительности не имели выбора.
Такое положение дел можно было бы считать забавным, если бы оно на деле не было столь трагичным. Во Вьетнаме уже погибло свыше одного миллиона человек; Северный Вьетнам бомбят в пропорциональном отношении больше, чем бомбили нацистскую Германию во время второй мировой войны. По-видимому, бедняки-крестьяне представляют для Соединенных Штатов более значительную угрозу, чем безжалостная нацистская военная машина. Американские войска используют напалмовые бомбы и отравляющие газы и при этом не испытывают угрызений совести; они используют отравляющие химические вещества, чтобы  уничтожать урожай; бомбят плотины и ирригационные сооружения, не говоря уже о промышленных предприятиях и железных дорогах. Американская военная машина хочет вести войну на уничтожение, ради геноцида. По-видимому, вьетнамцев хотят уничтожить так же, как в первое время в Америке уничтожали индейцев. Хуже того, и я вынужден сказать об этом с большой горечью, — война во Вьетнаме для некоторых американцев является чем-то вроде спорта. Недавно я познакомился в Сильвер-Спринге в предместье Вашингтона (округ Колумбия) с одной дамой, муж которой служит врачом в американской армии. В отличие от большинства военных, эта дама была наделена тонкими чувствами; она сказала мне, что одна из самых печальных вещей в войне во Вьетнаме —это то, что некоторые (к счастью, только некоторые) американские юноши с большим нетерпением думают о том, чтобы отправиться во Вьетнам и убивать там бедных людей. Поистине, Макнамара хорошо делает свое дело!
Да, таково печальное положение в Америке —военно-промышленная группировка становится все более безжалостной; по всей стране распространяется инфляция; страну буквально охватила военная лихорадка. "Вторгайтесь в Северный Вьетнам", "Блокируйте Хайфон", "Отправляйте больше войск" и другие лозунги постоянно повторяются теми американцами, которые не хотят думать. Я спросил себя: "Не привязан ли уж голубь мира к бомбе войны?", "Не летит ли он в строю вместе с бомбардировщиками "В-52" или "Старфайтерами"?, "Не уносится ли оливковая ветвь дуновением отравляющего газа?"
Я начал испытывать глубочайшее отвращение к тому курсу, который проводят так называемые "руководители" моей страны.
Я подумал про себя, что я должен что-то предпринять. Но что? Да, многие американцы протестуют; но я хотел протестовать как можно эффективнее. Наконец, я понял, что единственный возможный для меня путь —это покинуть Соединенные Штаты, мою родину, и искать политического убежища в Советском Союзе. Этим путем я мог свободно и не боясь последствий осудить эту  несправедливую войну. Советский Союз, который так часто изображают в Америке в неблаговидном свете, в действительности —страна, где можно открыто выражать свои мнения. Я был уверен, что здесь мой голос могут услышать во всем мире, несмотря на грохот пушек тех и вопли тех, кто взывает к войне.
В течение многих лет я много читал о классовой борьбе. Я занимался научными исследованиями в Сорбоннском университете в Париже, а также в других местах. Я знакомился с коммунистическими, антикоммунистическими и нейтральными источниками; я даже посетил Советский Союз, чтобы самому убедиться в верности того, что я узнал из этих источников. Наконец, я понял, что советское общество подошло к идеалу более близко, чем любое другое государство. Его руководители действительно настоящие люди, стремящиеся к обогащению своего народа, а не к собственному обогащению. Они борются за справедливость и равенство и имеют ясные планы, каким образом этого добиться. У них есть пятилетние планы с определенными заданиями для каждой отрасли экономики. Затем я посмотрел на Америку и увидел, что нынешний Сайгон с его коррупцией, операциями черного рынка и другими сомнительными операциями —это Америка в миниатюре.  Преуспеть любой ценой, всеми правдами и неправдами. "Homo homini lupus" — человек человеку волк, а не брат себе подобному.
Разрешите мне привести два примера, чтобы пояснить этот момент. В Чикаго я встретился с богатым торговцем, подвизающимся в пищевой промышленности. Несколько наивно я спросил его, каким образом он устанавливает свои цены. Он ответил просто: "Я устанавливаю такие цены, какие может выдержать рынок". Другими словами, он берет столько, сколько может, не учитывая стоимости рабочей силы или "нужд" потребителя. И опять "человек человеку волк". Второй пример. В Нью-Йорке я знал одного цветного человека, который работал поваром в большой гостинице. Он рассказал мне, как сказочно богатые землевладельцы на Виргинских островах относятся к своим рабочим: они стараются выжать из них столько работы, сколько могут, за самую низкую плату. Однако на рождество они проявляют щедрость и раздают каждому рабочему по доллару! Я сразу же подумал о том человеке в Чикаго, который устанавливает такие цены, которые может выдержать рынок. Унижение человеческого достоинства и систематическое посягательство на гражданские права —все это является неотъемлемой частью американской жизни. Похоже, что единственное место, где можно найти "хорошую жизнь" или "великое общество",—это в красивых журналах, подобных журналам "Лайф" и "Беттер хоумс", или в кино.
На время угроза маккартизма отступила. Верховный суд вынес несколько решений, чтобы сдержать размах этого надругательства над моей страной. Я почувствовал некоторое облегчение, будто в наполненной дымом комнате открыли окно. Однако в скором времени окно свободы пришлось закрыть. Пуля в Техасе быстро положила конец поискам "новых рубежей". Ударная волна от этой пули задела меня в такой же степени, в какой она задела остальной мир. Этот холодный октябрьский день вернул меня к холодной действительности американской жизни. Против новых идей и "новых рубежей" будут бороться не с помощью голоса разума, а будут уничтожать их путем применения силы. Нельзя допускать того, чтобы люди стремились к свободе от вмешательства со стороны других. Если люди говорят, что Вьетнам хочет всего лишь Вьетнама для вьетнамцев, как, например, Алжир хотел Алжира для алжирцев, то этих людей не считают патриотами, и высказывается мнение, что ими должна заняться комиссия по расследованию антиамериканской деятельности.
Таким образом, неясное положение в Америке начинает принимать четкий  рисунок. Военно-промышленный комплекс стремится к тому, чтобы получить в свои руки контроль,—остальная часть народа должна выполнять его приказы. Борьба классов —это реальная действительность. Маккарти разыскивал всех, кто мыслит "по-другому"; комиссия по расследованию антиамериканской  деятельности рыщет по Америке, разыскивая людей, занимающихся "антиамериканской деятельностью"; ФБР фотографирует участников похода; ЦРУ просочилось в университеты. Силы тех, кто направлял пулю в Техасе, становятся все более наглыми. Недавно законодательное собрание одного штата отказалось предоставить место избранному в него депутату, таким образом нарушая свою конституцию; оно сделало это потому, что он выступил против расширения вьетнамской войны. Герою второй мировой войны было отказано в погребении на Арлингтонском национальном кладбище только потому, что одно время он был коммунистом. Преподаватели, которые выступают за мир, увольняются из колледжей и школ. За подобные демонстрации студентов "наказывают" тем, что зачисляют их на военную службу. Профессоров университетов лишают принадлежащего им по конституции права на путешествия только потому, что они посетили страны, которые, по мнению государственного департамента, являются нежелательными. Люди боятся высказать свое мнение, чтобы не потерять свой паспорт или не натолкнуться на непреодолимые юридические препятствия в возобновлении паспорта. Все эти отдельные моменты начинают приобретать четкий рисунок, и этот рисунок расшифровывается так: фашистские репрессии и потеря свободы.
И тогда я подумал, как же я могу продолжать обучать американскую молодежь, рассказывая о Великом обществе, когда я сам увидел, что это общество —обман. Как я могу продолжать воспитывать уважение к таким патриотическим заявлениям, как, например речь Патрика Генри в законодательном собрании Вирджинии, в которой он жаловался на то, что, если Англия пришла для того, чтобы обеспечить мир, то почему англичане привезли с собой так много оружия? Эти слова звучали более справедливо для Вьетнама. Американские лидеры сейчас являются колонизаторами. Как я могу говорить о верности флагу, который американские лидеры используют, чтобы облечь покровом респектабельности свои преступления и убийства? Нет, я не могу. Передо мной был один путь: покинуть Америку, которую я любил, и искать свою судьбу в стране, которая символизирует мир и равенство для всех.
Я знал, что будут делаться попытки очернить мое имя.
Я, однако, должен поступать правиль но, независимо от последствий. Борьба за дело мира в Америке усиливается, и я хочу, чтобы мой призыв к миру услышали во всем мире.
Недавно многие выдающиеся люди высказались против войны во Вьетнаме. Самый видный из них, сенатор Грюнинг, выступая 3 августа в сенате, критически отметил, что правительство Джонсона не внушает к себе должного доверия.
Он говорил об умышленной попытке со стороны правительства сбить с толку американскую общественность. Грюнинг привел слова помощника министра обороны Артура Сильвестра: "Патриотический долг американских журналистов состоит в том, чтобы распространять только такую информацию, в свете которой Соединенные Штаты выглядят хорошо". Отвечая на обращенные к нему слова: "Разумеется, Артур, вы не ожидаете от американской прессы, чтобы она была служанкой правительства?", он заявил: "Это именно то, чего я от нее ожидаю". На основании этих, а также других фактов сенатор Грюнинг пришел к выводу, что "чиновники американского правительства сбивают с толку американский народ". Я хотел бы сделать еще один вывод: если это действительно так, то разве можно ожидать от многих американцев, чтобы они думали о войне по-другому; разве могут они искать утешения в чем-то ином, кроме вздора, вроде: "Я люблю бомбу; она обеспечивает мне свободу". Как могут делать разумные выводы люди, живущие в атмосфере, пропитанной грязным туманом заведомой дезинформации?
И после этого президент Джонсон находит в себе смелость надеяться, что люди поверят его предвыборным обещаниям. Выступая 19 августа в городе Сиракузы, штат Нью-Йорк, с речью, он обещал помочь "обитателям трущоб" и покончить с "извлечением прибылей из бедности".
Далее он охарактеризовал эксплуатацию бедняков владельцами трущоб как постыдную и пообещал пересмотреть существующее законодательство. Однако позднее мы прочли в печати, что он ратовал за шестерых новых представителей демократов в конгрессе. Таким образом, все сказанное им явилось типичным джонсоновским предвыборным трюком. Это были неискренние слова. Он обманул надежды народа в ходе выборов 1964 года —несомненно, он может сделать это еще раз. Но мыслящие американцы начинают отдавать себе отчет в абсолютной пустоте его слов. Как сказал Бертран Рассел и как думает все большее число американцев, Джонсон просто-напросто "худший президент из всех, кого когда-либо имела Америка". И все же он отваживается выдавать себя за великого выразителя Великого общества. Как можно ожидать от большинства американцев, чтобы они были чем-то другим, а не существами, не имеющими ничего общего с мыслящими людьми, если их не только бомбардируют вздором по радио и телевидению, но если и от своего "вождя" они слышат еще больший абсурд. Я много раз видел его по телевидению и знаю, как гладко он говорит, как он может сыпать неискренними обещаниями, как его "заносит" в результате собственного красноречия. Однако дела говорят громче, чем слова, и тысячи американцев начинают игнорировать слова Джонсона.
Когда я смотрел на дворцы культуры и парки, когда я видел счастливых людей Советского Союза, я думал о тех 20 процентах американцев, которые, по словам покойного президента Кеннеди, каждый вечер отправляются спать голодными, и о тех 30 процентах, у которых не хватает средств для удовлетворения самых насущных нужд. Я думал о сотнях тысяч людей, переходящих с одной нищенски оплачиваемой работы на другую. Я бывал в СССР раньше и понимаю то чувство гордости, с которым люди говорят о своих достижениях.
Затем я оглянулся на свое собственное положение в Америке и понял, что хотя я, как учитель, жил относительно неплохо, все промышленные предприятия и красивые дома принадлежат там избранным представителям "элиты". Я задумался над тем, как живут у нас цветные, над тем, как они сидят на порогах своих жилищ в состоянии, близком к прострации, проводя из-за вынужденной безработицы в безделье день за днем. Я видел, как полицейские и политиканы получали взятки от богатых землевладельцев за то, что "смотрели сквозь пальцы" на нарушение законов о жилищном строительстве и на многие другие преступления. В школе я видел, как цветные ребятишки, от рождения лишенные человеческих прав, с замкнутым, пустым взглядом ожидали, что их призовут в армию и отправят в качестве наемников в какую-нибудь далекую страну. А потом я вновь обратил свои взгляды к Советскому Союзу, о котором я так много читал и думал. Здесь я увидел сияющие лица здоровых юношей и девушек, жаждущих учиться, жаждущих быть полезными своей стране. Я подумал: как я хотел бы,  чтобы все дети жили такой же жизнью, а не были простым пушечным мясом для всепожирающего военно-промышленного комплекса!
Так я пришел к решению покинуть страну, где родился, прекрасные берега озера Мичиган и проделать путь в тысячи миль; так я пришел к решению обратиться к советским властям с просьбой предоставить мне убежище с тем, чтобы здесь, в Советском Союзе, я мог бы надеяться заглушить голоса расистов и стремящихся к войне "ястребов" более звучным голосом разума. Я просил предоставить мне возможность воспользоваться советской печатью и другими средствами, для того чтобы мой голос мог заглушить вздор, изрекаемый теми, кто ратует за войну. Такая возможность была мне предоставлена. Получилось так, что я обрел более счастливую страну: протяженностью в 6.000 миль и шириной в 3.000, страну, которую,—увы, в отличие от Америки,—я могу сейчас с гордостью назвать своей.
Гарольд М. Кох.
17.9.66".
("Известия", 1966, № 221 (17 сентября, московский вечерний выпуск), с. 4).