"Кружатся, кружатся пары влюблённые, музыкой сердце полно..."

"... Ветры весенние, ветки зелёные
С улицы рвутся в окно".

60 лет назад в советской глубинке встречались ещё изредка такие очаги культуры, где не пудрили отдыхающим мозги пропагандисты с агитаторами: 

«Вечером несколько юношей и девушек пришли в Лесогорский Дом культуры. Баянист т. Устименко растянул меха. Две пары закружились в вальсе.

- Мало сегодня людей,- со вздохом произнесла контролер.- Никакой выручки не будет...

- Придут,- твердо заявил директор Дома культуры т. Вавилин.- Больше им идти некуда...

... Из-за того, что основу деятельности культурно-просветительного учреждения положены только коммерческие соображения, содержание его работы страдает. Все реже и реже бывают здесь лекции и доклады, литературные вечера и читательские конференции, выступления художественной самодеятельности.

Главной причиной плохой работы Дома культуры является отсутствие актива. Совет Дома культуры бездействует, участников кружков художественной самодеятельности можно пересчитать по пальцам. Совет и штатные работники Дома культуры не хотят заниматься организаторской работой, без души относятся к выполнению своих обязанностей. Более того, директор Дома культуры т. Вавилин и баянист т. Устименко недостойно ведут себя: их нередко можно видеть «навеселе». Они не прочь распить бутылку спиртного прямо в Доме культуры...

И. Королев».

("Советский Сахалин", 1955, № 127 (31, май), с. 3).

"Двадцать четвертую драму Шекспира пишет время бесстрастной рукой..."

"... Сами участники чумного пира,
Лучше мы Гамлета, Цезаря, Лира
Будем читать над свинцовой рекой..." 
 

60 лет назад от победы к победе маршировала советская драматургия:

«Новые творческие победы советской драматургии.

... Пьесы, удостоенные Сталинских премий за 1949 год, отличаются ясной идейной целеустремленностью, органической связью с духовными потребностями советских людей, простотой и выразительностью реалистической формы.

Лучшие пьесы 1949 года разнообразны по содержанию. Они касаются и недавнего героического прошлого нашей страны и ее настоящего, насыщенного вдохновенным творческим трудом. Они раскрывают всю вредоносность растленной идеологии буржуазного космополитизма; они срывают маски с заокеанских душителей свободы и демократии, пытающихся раздуть пожар новой войны...

Пьесы К. Симонова «Чужая тень» и С. Михалкова «Илья Головин» переносят нас в кипучую созидательную атмосферу, в которой живет перендовая советская интеллигенция – ученые физиологи у Симонова и композиторы у Михалкова. Перед нами проходят типичные образы мастеров социалистической науки и искусства, партийных и непартийных большевиков, видящих смысл своей деятельности в борьбе за счастье народа.

В пьесах «Чужая тень» и «Илья Головин» оружие критики направлено против тех советских интеллигентов, которые оказались зараженными идеологией буржуазного космополитизма, подпали под влияние чуждых идей. В пьесе Симонова таким персонажем оказывается профессор Трубников. Трубников – носитель гнилых космополитических представлений о «вненациональной», мировой науке, якобы не знающей государственных границ. Он оказался жалкой игрушкой в руках международных авантюристов и шпионов, использующих в своих преступных целях его космополитические бредни.

Тень чуждых идейных представлений, павшая на Трубникова, почти приводит его к научной и гражданской смерти. Перед опасностью серьезной катастрофы стоит и герой пьесы С. Михалкова композитор Илья Головин. Яд реакционных космополитических идей проник в его сознание под видом будто бы весьма далеких от политики эстетических теорий, формалистических своей сущности. Эти теории, однако, полонили сознание Головина, оторвали его от народа, совлекли с реалистического пути. Начинавший некогда как художник народный, подлинно реалистический, Головин под разлагающим влиянием модных западно-европейских и американских образцов скатывается к неприкрытому эстетству, начинает создавать опусы, лишенные ясной идеи, нарочито усложненные по форме, дисгармоничные. Его творчество оскудевает, становится вымученным, фальшивым. Народ, высоко оценивший первые работы композитора, с негодованием отвергает его последние формалистические выкрутасы.

И Трубникова, и Головина от творческой гибели спасает честное, нелицеприятное слово большевистской критики. В «Илье Головине» и особенно в «Чужой тени» показаны обаятельные образы передовых советских людей – ученых, хозяйственников, военных, артистов, всем своим существом связанных с народом, с партией, с социалистическим государством. Симонов и Михалков показали через эти образы моральную красоту советского человека, раскрыли всепобеждающую силу коммунистических идей. Свет этих идей помогает Трубникову и Головину осознать свои заблуждения.

«Чужая тень» и «Илья Головин» - пьесы о несоизмеримом превосходстве советской идеологии и культуры над буржуазной, о морально-политическом единстве советского общества, о воспитательной силе принципа большевистской партийности...

... Пьеса Б. Лавренева «Голос Америки» срывает маски с империалистических разбойников за океаном. Вместе с тем она показывает те здоровые демократические силы, которые мужественно противостоят проискам империалистов. Гневная и острая пьеса Лавренева проникнута верой в силы американского народа, который не

допустит новых военных авантюр.

Конечно, не все безупречно в этих пьесах. Недостаточно разработан, например, у К. Симонова образ секретаря партийной организации института. Бледно в «Илье Головине» показана роль председателя Союза советских композиторов. Ходульно, неубедительно решен в «Голосе Америки» образ коммуниста Макдональда, который играет такую важную роль в развитии главного героя пьесы Кидда.

Все эти недостатки, однако, ни в какой мере не умаляют большого воспитательного значения названных пьес.

Идя по пути, указанному партией в ее исторических решениях по идеологическим вопросам, советская драматургия в 1950 году достигнет новых выдающихся успехов.

Е. Сурков».

("Советский Сахалин", 1950, № 125 (28, май), с. 3).

"От страха дрожит и беснуется Тито..."

"... Он мечется, жребий предчувствуя свой,

И вниз головою висящий Бенито

Кошмаром висит над его головой!"

60 лет назад большой коллектив советских руководителей, отложив все другие дела,  много дней подряд все сообщал и сообщал товарищу Тито, что тот уже не кровавый фашист и не бешеная собака:

 «Пребывание Советской правительственной делегации в Югославии.

Остров Бриони, 29 мая (Спецкорр. ТАСС). В ночь на 29 мая из Белграда на остров Бриони по приглашению правительства ФНРЮ специальным поездом выехали Н. С. Хрущев, Н. А. Булганин, А. И. Микоян и другие члены Советской правительственной делегации.

На том же поезде следовали вместе с делегацией СССР президент Иосип Броз Тито, Эдвард Кардель, Александр Ранкович и другие члены Югославской правительственной делегации. Обе делегации сопровождают в поездке их советники, эксперты, а также советские и югославские журналисты...»

("Восточно-Сибирская правда", 1955, № 125 (31, май), с. 1).

"В поле ветер трогает пшеницу..."

"... Где-то свищет суслик тонко-тонко.
Нежно гладят белую страницу
Пальцы сероглазого ребенка".
 

60 лет назад в СССР лишь за десять грызунов давали один трудодень:

«На отлове сусликов.

Охотник из колхоза им. Сталина Черемховского района Закир Кашапович Кашапов приступил к отлову грызунов – вредителей сельскохозяйственных культур. На колхозных полях в течение одной недели он отловил свыше ста сусликов. Своими скромными делами Закир Кашапович оказывает большую помощь своему колхозу.

В прошлом сезоне на колхозных полях тов. Кашапов отловил свыше 1000 сусликов. Установлено, что каждый суслик за лето съедает 4 килограмма зерна и 20 килограммов стеблей. Таким образом, ежегодно Закир Кашапович, истребляя грызунов, сохраняет колхозу свыше 4 тонн хлеба и 20 тонн зеленой массы.

За отлов грызунов, кроме стоимости их шкурок, колхоз начисляет охотнику трудодни из расчета за 10 грызунов один трудодень.

Сдавая шкурки грызунов в районную контору «Заготживсырье», Закир Кашапович дает дополнительное сырье для нашей мехообрабатывающей промышленности.

Опыт охотника тов. Кашапова перенимает юный промысловик ученик 7-го класа Черемховской школы Леонид Лебедев. Он добыл на колхозных полях 58 сусликов и настойчиво продолжает промысел».

("Восточно-Сибирская правда", 1955, № 125 (28, май), с. 4).

"Дуб могучий, дуб курчавый зашумит весной..."

"... Мы с тобой пойдём в дубравы полосой лесной".

65 лет назад от восторга на спектаклях советских театров у зрителя захватывало дух:

 «Театр.

«Макар Дубрава».

Во дворе дома старого шахтера Макара Дубравы цветет яблоня, посаженная им в памятный день гражданской войны на том самом месте, где товарищ Сталин сказал шахтерам-донбассовцам: «Уголь нужен стране, как победа над белыми».

С тех пор прошло много лет. Дожил Макар Иванович до наших дней, вырастил детей. И вся жизнь его прошла под знаком глубоко запавших в его сердце слов товарища Сталина...

... Старый мастер Макар Дубрава полон стремления к совершенствованию шахтерского дела, он по-хозяйски заинтересован в том, чтобы его шахта «Звезда» стала передовой шахтой Донбасса. Макар Иванович понимает, что мало одного желания хорошо добывать уголь. Нужно овладеть культурой добычи. Нужно «грамотно брать уголь». Его трудовая жизнь – свидетельство того огромного переворота, который произошел в сознании наших людей, когда труд стал делом почетным, творческим, когда подлинно коммунистическое сознание овладело широкими народными массами.

Об этом написана пьеса Александра Корнейчука «Макар Дубрава», удостоенная Сталинской премии. Пьеса поставлена в областном драматическом театре режиссером В. М. Дозорным. Он же исполняет в спектакле роль Макара Дубравы.

События, разворачивающиеся в пьесе просты и содержательны, как сама жизнь. На шахте «Звезда» дела обстоят неблагополучно: план не выполняется. Охрана труда не обеспечивается. Участились случаи увечий. Достижения отдельных стахановцев не меняют положения дела.

Директор шахты Павел Кругляк не понимает, что причины отставания шахты – в плохом руководстве. Он не прислушивается к предложению Макара Ивановича и его товарищей организовать на шахте учебу молодых шахтеров, внедрить на «Звезде» опыт передовиков других шахт.

Он не прислушивается к товарищескому предупреждению жены – хирурга Ольги Макаровны – о том, что травматизм на «Звезде» становится все более систематическим и нужно принимать меры к его устранению. Ложное самолюбие директора шахты, его техническая отсталость в горном деле, его неумение смотреть по-государственному в завтрашний день – все это мешает ему видеть свои собственные недостатки, делает его ограниченным человеком, приводит, наконец, к разрыву с женой. В его представлении коммунизм является делом далекого будущего.

По-иному думают Макар Иванович, лучший забойщик шахты Кондрат Тополь, старые шахтеры Хмара, Зинченко, Орлов, молодежь шахты. Для них коммунизм – это дело, творимое сегодняшними людьми, сегодня, дело, не терпящее никаких отсрочек на будущее. Таково содержание конфликта пьесы Корнейчука...

... С неподдельной серьезностью и вместе с тем сочным шахтерским юмором проходят сцены шахтерских совещаний, особенно сцена «репетиции» предстоящего совещания у министра, где Макар с товарищами горячо обсуждают жизненно важные вопросы перестройки работы на «Звезде»...

Скупо, сдержанно и потому правильно решена сцена, в которой Макар узнает о судьбе своего без вести пропавшего во время войны сына. Жизнь героически погибшего в партизанской борьбе Петра Дубравы как бы восстанавливается перед глазами зрителя в порывистом рассказе потрясенной девочки Анки (арт. М. Х. Хасапова), в мужественном горе Макара, в молчаливой скорби всех присутствующих в этой сцене.

Спектакль завершается громким появлением на сцене тетки Марии, приехавшей из колхоза за своими племянниками Галей и Марфой. Непродолжительное присутствие артистки А. Д. Баскаковой на сцене в этом спектакле, однако, безоговорочно утверждает известную формулу К. С. Станиславского: «Нет маленьких ролей, есть маленькие артисты». Вместе с Баскаковой в ее маленькой роли на сцену приходит столько жизнерадостности, столько темперамента и юмора, начинается такое кипение жизни, что заключительная сцена с теткой Марией, с живописным усатым Хмарой (арт. А. С. Колосов), во многом сглаживает впечатление от шероховатостей, неоднократно встречавшихся до этого. Спектакль оканчивается при полном взаимном контакте зрителя и театра.

И все же хочется пожелать театру, чтобы в его дальнейшей работе «кипение жизни» в спектакле происходило на всем его протяжении, чтобы силы, имеющиеся у театра, не приберегались им только «под занавес», иначе контакт со зрителем потеряет свою прочность.

Г. Костелянец».

("Советский Сахалин", 1950, № 122 (25, май), с. 3).

"Мы сегодня встали рано, ждали птиц еще вчера..."

"... Ходит по двору охрана,
Гонит кошек со двора".

45 лет назад в СССР у работников служб охраны комбинатов имелись основания быть подозрительными:

«Кому не доверяют.

Однажды слышал, как вахтер спросила, покосившись на сверток в руках какого-то металлурга:

— Что это у вас там? Не бутылочка ли?...

Шутка? В данном случае — да. К сожалению, нередко такие вопросы задаются всерьез.

Ежедневно на проходной кого-либо задерживают еще с бутылкой спиртного или уже нетрезвого.

По этой причине не допущены были на территорию завода помощник машиниста паровоза Б. Лиханов, работница цеха вспомогательных материалов М. Борисова, которые, кстати сказать, получили уже по выговору, крановщица ЛПЦ № 3 В. Кузовлева и др. Это же надо до такой степени опуститься, чтобы замышлять выпивку на работе, являться в цех пьяным!

Допустим, кому-то из выпивох удалось обмануть бдительность заводской охраны, руководителей цехов и приступить к своим обязанностям под хмельком. Чем это кончится? Можно ли надеяться, что пьяница в роли машиниста состава или за пультом управления электрокрана, у станка не натворит бед? Не вызваны ли некоторые аварии на комбинате именно этой причиной? Невольно приходишь к выводу, что Лиханова и Борисову наказали мягко. Просто-таки потеребили за уши, как напроказивших ребятишек.

Право же не очень веришь, что эти люди всерьез задумались над своим поступком. Скорее всего они ломают голову, как бы в следующий раз оставить с носом блюстителей порядка. Задержали ведь 16 мая старшего обрубщика фасонно-чугунолитейного цеха Н. Горюнова, а он  перемахнул через забор. Хорошо еще, что начальник смены т. Михайлов обратил внимание на излишнюю веселость Горюнова и доставил ловкача на исходную позицию. Вместе с ним пришел, передал из рук в руки. Как будто Михайлову больше нечем заняться, и он всю жизнь мечтал о прогулках с забулдыгами.

А в цехе механизации нашелся человек, который вознамерился унести бутылку с алкоголем из цеха домой. И кто это сделал, как бы вы думали?

Никто иной, как руководитель участка, старший мастер В. А. Жиронкин.

Имея свободный доступ к спирту, предназначенному для нужд  производства, он и о себе позаботился.

Стоит ли после этого удивляться, что слесарь того же цеха И. Ф. Зуйков был выпровожен 10 мая за пределы участка под руки. Он — открытая душа — ничего с собой не взял, в противоположность Жиронкину, но в какой-то степени пример начальства повлиял на него.

А. Жиронкин своим поступком открывает другую тему данной заметки — хищение государственной собственности.

Нет оснований считать, что большинство из уличенных в присвоении части общего достояния идут на преступление ради дополнительного приработка. Но это не меняет дела — зло не становится меньшим от того употребил ли ты какую-либо вещь, взятую на комбинате, в собственном хозяйстве или же продал ее. И в том и другом случае экономике предприятия наносится одинаковый ущерб. Это следствие изъяна в психологии некоторых людей, которые по мелочам прибирают к рукам материалы, детали к оборудованию комбината, не считая подобное деяние предосудительным.

К числу таких относятся газоэлектросварщик листопрокатного цеха № 5 С. С. Пирогов, который 17 мая в 15 часов 40 минут пытался вынести эмульгатор, посудница столовой № 7 Ф. П. Овсянникова, раздобывшая где-то 8 килограммов белил и 0,5 литра ацетона и подговорившая шофера вывезти эти материалы с территории комбината, кладовщица службы эксплуатации комбината А. Р. Чеснейшая, попытавшаяся присвоить баббину шерстяных ниток.

Вызывает также удивление, каким образом 17 мая под вагонами состава  тепловоза ТЭМ № 1330 оказались запрятанными 12 эмалированных мисок и большая кастрюля.

Да, у работников службы охраны комбината, к сожалению, есть основания быть подозрительными.

В. Петренко».

"И на эти-то дива глядя, как маниак..."

"... Кто-то пьет молчаливо

До рассвета коньяк.

Уж над ним межеумки

Проливают слезу.

На шестнадцатой рюмке

Ни в одном он глазу".

65 лет назад чувство меры отказывало порой даже советским экспедиторам:

 «Искоренить хищения и растраты в торгующих организациях.

... В облрыболовпотребсоюзе не уделяется должного внимания правильному оформлению первичных документов: отвесов, фактур, приемо-сдаточных актов и т.д. Этим обстоятельством и пользуются пробравшиеся  материально ответственным должностям любители легкой наживы.

Народным судом второго участка Невельского района осужден Федотов, который , работая экспедитором Горнозаводского рыбкоопа, расхитил товаро-материальных ценностей на 49.774 рубля.

Федотов 24 декабря 1948 года получил с Холмской базы рыболовпотребсоюза по фактуре большую партию товаров, в числе которых находились 36 ящиков с коньяком в количестве 909 бутылок. Воспользовавшись тем, что в фактуре не было указано количество бутылок в 36 ящиках, и общая стоимость коньяка не вошла в размер стоимости всей партии товаров, Федотов похитил 407 бутылок коньяка...

С. Экслер, член Сахалинского областного суда».

("Советский Сахалин", 1950, № 120 (23, май), с. 3).

"Высоко орёл летает, не смыкая зорких глаз..."

 "... Далеко солдат шагает, 

Если дан ему приказ". 

60 лет назад некоторые авторы классических советских произведений о безродных космополитах успешно переключались на более подходящую к новым руководящим импульсам муру:

«Театр.

«Персональное дело».

Отшумели бурные аплодисменты после премьеры, спектакль перешел в «рядовые», как говорят обычно в театре, а интерес зрителей к нему не уменьшается. Что же определило активную сценическую жизнь его?

Пьеса Александра Штейна «Персональное дело» - пьеса правдивая, смелая, хотя и не лишенная художественных просчетов. Драматург ведет взволнованный разговор о внимании к людям в нашем обществе, о требовательности и доверии к советскому человеку, о партийной бдительности, подлинной и мнимой. Эту большую тему ярко несет и спектакль Иркутского облдрамтеатра, поставленный заслуженным артистом РСФСР М. А. Куликовским.

Инженера Хлебникова исключили из партии. Исключили из партии честного коммуниста, человека, вся жизнь которого была тесно связана с партией. Всегда стоял Хлебников на «направлении главного удара», не прятался в кусты от трудностей. Но встретился на его пути некий Полудин, шкурник, авантюрист с партийным билетом в кармане. Полудин пытался использовать Хлебникова в своих интересах – не вышло. Тогда, спекулируя понятием «партийная бдительность», выдергивая и «сопоставляя» ничего не значащие сами по себе фактики, Полудин сумел создать персональное дело о Хлебникове, обмануть коммунистов, убедить их в тяжкой вине Хлебникова. Борьба Хлебникова и за Хлебникова – движущая пружина всего спектакля.

Однако сводить все дело к разоблачению Полудина значило бы искусственно сузить рамки спектакля, приглушить публицистическое звучание его. Замысел режиссера был гораздо шире. Для М. А.  Куликовского ведущим, основополагающим моментом явилось светлое, жизнеутверждающее начало в пьесе. Атмосферу спектакля определяют моральное мужество, выдержка его положительных героев, неизбывная человеческая красота их,  великая вера в Коммунистическую партию, которую нельзя обмануть.

В толковании театра дела коммуниста Хлебникова вылилось в важный принципиальный разговор о значении партии в жизни каждого советского человека. Партия в спектакле встает как живое олицетворение справедливости и чуткости, силы и могущества Родины. Отношение героев спектакля к партии, независимо от того, коммунисты они или беспартийные, как нельзя лучше характеризуют не только политическое лицо их, но и морально-этические качества. Поражение Полудина воспринимается в спектакле как неизбежное, типичное для нашей партии, для социалистического общества торжество правды, торжество истины.

Театр убеждает нас: в конечном счете разоблачение личности, подобной Полудину, неизбежно. Нет в советском обществе для них достаточной питательной среды. Но кое-где они еще существуют, мутят воду, прячутся за частоколом цитат и лозунгов, используют в корыстных целях свое служебное положение и пребывание в партии. Полудины умеют отлично маскироваться, и борьба с ними нелегка. В спектакле Иркутского облдрамтеатра пафос этой борьбы неразрывно сливается с пафосом победы нового над старым, чуждым нашему обществу.

Режиссер и исполнители пошли по трудному пути, но, думается, единственно верному, решая пьесу А. Штейна как произведение психологическое. Это позволило глубоко воспроизвести на сцене правдивый, жизненный конфликт пьесы, создать полнокровные живописные характеристики большинства персонажей.

И здесь, прежде всего, хочется сказать об Алексее Кузьмиче Хлебникове в исполнении артиста А. Н. Терентьева. Хмурый, озабоченный появляется он в дверях квартиры. Резковат с падчерицей Марьяной, уклоняется от откровенного разговора с женой. Весь напряжен, собран, замкнут. Глухим, обесцвеченным голосом, с трудом произнося слова, признается он своему старому другу Черногубову: «Меня вчера из партии исключили».

Ощущение кровного родства с партией, невозможность жить, дышать вне рядов ее – вот что определяет все поведение Хлебникова – Терентьева. Актер вместе со своим героем, через него, страстно, непримиримо выступает против наглой лжи Полудина, облаченной в «марксистскую» фразеологию, против формалистического, казенного отношения к людям, свойственного Дергачевой, против трусости политического обывателя Колокольникова. Он концентрирует внимание зрителей на душевной жизни Хлебникова, на его раздумьях и, главное, на его вере, вере в человека и коммуниста в большую правду своей партии.

Актер не прячет жгучей боли, горечи, переполняющей душу его героя. Но Хлебников в спектакле не бывает жалким. Влюбленный в свое дело инженер-творец, натура сильная, волевая, он несет типические черты наших современников. Поэтому судьба Хлебникова так близка зрителям, сидящим сегодня в зале театра.

Тема доверия к человеку, доверия требовательного, неразравного с партийной бдительностью, стала лейтмотивом образа капитана первого ранга Черногубова. В пьесе этот персонаж во многом кажется специально привезенным автором в Москву, чтобы помочь Хлебникову. В спектакле Иркутского театра органичное, искреннее исполнение заслуженного артиста РСФСР Н. И. Харченко сгладило некоторую нарочитость образа...

... Мы знакомимся с семьей Хлебникова в тяжелые для нее дни. И не только дни – Алексей Хлебников восемь месяцев считался вне партии. Эти долгие, страшные месяцы не могли пройти бесследно для семьи Хлебникова и, прежде всего, для его падчерицы Марьяны и сына Павлика.

Роль Марьяны в спектакле исполняют две актрисы. Радует, что каждая исполнительница прочла роль по-своему, создала свой оригинальный образ, органично живущий в ансамбле спектакля.

Героиня М. В. Бойко очень молода, непосредственна и в горе, и в радости. Жизнь еще не требовала от нее серьезных раздумий. Раздумья эти возникают сейчас, на глазах у зрителей, она даже не говорит, а выплескивает Хдебникову все, что накипело на душе. В обиде ее за отчима много детского. Суровый упрек Хлебникова («На кого ты обиделась? На партию обиделась»?) она слушает притихшая, стараясь всем сердцем понять и принять глубокую правду отчима. К финалу спектакля Марьяна – Бойко приходит повзрослевшей, много передумавшей. Объяснение ее со Степаном овеяно хорошей поэтичностью.

Марьяна в исполнении К. И. Мыльниковой кажется серьезнее, сосредоточеннее, взрослее. Исключение отчима из партии для нее, пожалуй, большая трагедия, чем для Марьяны – Бойко.  К. И. Мыльникова наделила свою героиню хорошей страстностью, целеустремленностью. Жаль только, что актриса порой злоупотребляет контрастными красками. Отсюда излишняя резкость при встрече с Черногубовым, отсюда же чуждые Марьяне повелительно-капризные нотки в разговоре со Степаном.

Просто, живо играет артист В. П. Егунов роль Павлика.

Кто же противостоит в спектакле Хлебниковым, Черногубову, всем честным советским людям? Против кого направлено разоблачающее острие спектакля? Конечно, прежде всего, против Полудина. И здесь для режиссера особенно важно соблюсти необходимые жизненные пропорции, чтобы не пришлось стрелять «из главного калибра – по нырку», как говорит Черногубов. Другими словами, конфликт пьесы «Персональное дело» прозвучит в полную силу только в том случае, если яркой, волевой личности Хлебникова будет противостоять по-своему крупная личность Полудина. И театр сумел добиться этого.

Полудин в спектакле (артист А. П. Тишин) выглядит весьма представительно – щеголеватый человек средних лет, с аккуратными седыми височками, дорогим портфелем в руках. Он самоуверен, даже нагл: слишком долго и слишком много сходило с рук этому Полудину. Моральные пощечины, которые получил он от инженера Быковой, а потом от Александры Ивановны, не смущают Полудина – Тишина: тонкими вещами из области чувств полудиных не проймешь. А вот Хлебников в Челябинске – это хуже! И в истерическом звонке Полудина в Челябинск не только раздражение, где-то в глубине мерзкой полудинской душонки шевельнулся страх. Уверенно, даже дерзко ведет себя Полудин – Тишин и в сцене у партследователя Малютиной. Но артист почти неуловимо, в дальнем подтексте, показывает, что бравада его героя совсем не от уверенности. Полудин теряет почву под ногами...

... Неровна, на наш взгляд, работа заслуженной артистки РСФСР Г. А.  Крамовой над ролью секретаря партийного бюро Дергачевой. Актриса уже в первой картине спешит разоблачить и осудить Дергачеву, набрасывает краски торопливо, жирными мазками, нарушая цельность внутреннего рисунка образа. И в то же время психологически точно, верно проводит актриса серьезную трудную сцену в кабинете партследователя. Доверчиво, с горькой улыбкой слушает она Малютину, утверждающую красоту человеческих отношений в нашем обществе, счастье душевной близости. Актриса тонко дает понять зрителям, что история с персональным делом Хлебникова разбудила в ее героине новые мысли...

... Особняком в спектакле, как впрочем и в пьесе, стоит дядя Федя, несмотря на яркую, интересную актерскую работу А. А. Павлова. Режиссер еще более усугубил это впечатление неудачными мизансценами в последнем акте: вся семья собралась вокруг счастливого Хлебникова, а дядя Федя почему-то одиноко, как чужой, сидит у дверей.

Не хватает внутренней силы, убежденности актрисе Ю. В. Уральской в роли партследователя Малютиной. Не повезло в спектакле и молодому инженеру Быковой. Актриса Д. В. Попова в этой роли неоправданно резка, нервозна.

Оформление спектакля художника В. Н. Лебедева помогает воплощению замысла режиссера. Темный, с претензией на роскошь кабинет Полудина отлично характеризует его хозяина. Полны света, солнца панорамы Москвы...

Н. Флавианова».

("Восточно-Сибирская правда", 1955, № 120 (22, май), с. 2).

"Врубмашина завода Кирова соль грызет..."

"... Столько соли за смену вырыла,
что и поезд не увезет!"

65 лет назад советские люди считали, что где-где, а на складах все есть:

«Всесторонне удовлетворять запросы покупателей.

С каждым месяцем в г. Красногорске торговые организации заметно улучшают свою работу: открывают новые магазины и ларьки, организуют торговлю с лотков. В торговой сети имеется достаточно широкий ассортимент промышленных и продовольственных товаров.

Но есть и существенные недостатки в работе торгующих организаций города. Зайдите в любой магазин и ларек и вы нигде не найдете соли. И это в то время, когда соль в большом количестве лежит на складах Красногорска.

Не так давно привезли в Красногорск керосиновые лампы и ламповые стекла, но никто их не покупает потому, что лампы десятилинейные, а стекла – семилинейные.

Г. Носков.

г. Красногорск»

("Советский Сахалин", 1950, № 120 (23, май), с. 3).

"Расцветает степь лесами, а в лесах поля цветут..."

"... Это сделали мы сами,  
Это наш великий труд".

Прошло девяносто месяцев с того дня, как начали мы покупать и продавать ценные бумаги на рынках США, имея на своём счету $5000. Стоимость нашего портфеля на 1 мая 2015 года составляет $18490:

Остаток наличных на 1 мая 2015 года составляет $2375:

Итак, наш счёт на 1 мая 2015 года мы можем оценить в $20865, что означает увеличение счёта за апрель на $824, или на 4.1%. С начала 2015 года счет уменьшился на $541, или на 2.5%. С 8 ноября 2007 года по 1 мая 2015 года счёт увеличился на $15865, или на 317%. 

"В несметном нашем богатстве слова драгоценные есть..."

"... Отечество,

Верность,

Братство,

А есть еще совесть, честь".

  

65 лет назад в СССР лауреатами становились за повести большой жизненной правды:

«Произведения лауреатов Сталинской премии.

«Алена Фомина».

Колхозное движение, указывал товарищ Сталин в своем выступлении на Первом Всесоюзном съезде колхозников-ударников, выдвинуло множество способных, замечательных женщин-крестьянок на руководящую работу. «...Женщины давно уже продвинулись из отсталых в передовые. Женщины в колхозах – большая сила».

Эта именно мысль и лежит в основе произведения Александра Яшина поэмы в стихах «Алена Фомина», удостоенного Сталинской премии второй степени. В центре повествования – образ Алены Фоминой, председателя колхоза, умной, волевой и энергичной женщины, пламенной патриотки Родины...

... Уже с первых страниц повести читатель видит в лице Алены Фоминой заботливого, жизнерадостного, неутомимого организатора, вникающего во все стороны колхозного труда. Большевистская деловитость, непримиримость к недостаткам, чуткое, внимательное отношение к людям – вот те благородные качества, характеризующие стиль ее руководства колхозом...

... Но вот приходит радостная весть: возвращается в родное село фронтовик Николай Козлов – бывший председатель колхоза. Наконец-то, думает Алена, она передаст управление артельным хозяйством в надежные мужские руки...

... Однако Козлов не оправдал надежд Фоминой. Вернувшись с фронта, он мечтает о тихом отдыхе без свиста пуль и «дыма-пороха», о долгожданном «уюте» деревенской жизни. Не по душе Алене дачные настроения Козлова, и уж, конечно, не может быть и речи о доверии ему высокого поста руководителя колхоза. Самое большое, на что могли пойти колхозники, - предложить Козлову должность кладовщика. Однако и здесь Козлов работает без особого рвения, с ленцой. Хуже того, он попадает под влияние пьяницы и спекулянта Никиты Серых.

Козлов не прислушивается к голосу Алены и всего коллектива, осуждающего его поведения. Не найдя ни у кого из односельчан сочувствия и не желаю признать и исправить своих ошибок, он решает уйти в другой колхоз. По дороге Козлов впервые серьезно задумывается над своим поступком:

«И росла, росла в груди

На себя досада:

Как на дело ни гляди –

Жил не так, как надо».

Еще больше убеждается он в своей неправоте во время беседы с секретарем районного комитета партии.

«Секретарь райкома сам

С год как с фронта воротился,

И ко всем фронтовикам

Ныне, как к своим друзьям

Закадычным, относился:

Все – его однополчане

(Секретарь и сам был ранен),

Коммунист иль нет – к нему

Шли по делу по любому,

Как солдаты к своему

Командиру боевому».

Терпеливо, в дружеской непринужденной беседе, разъясняет секретарь райкома Козлову его заблуждения:

«- Не забывай отныне об одном:

В бою, в колхозе, в городе ль каком

Ты, с орденом, - актив советской власти».

Глубокий, неизгладимый след оставил этот разговор с секретарем райкома партии в душе Козлова. Он возвращается в родной колхоз с твердым намерением – искупить свою вину перед односельчанами честной, самоотверженной работой. И мы видим дальше, с каким рвением трудится Козлов, выполняя обязанности инспектора по качеству...

.. Очень метко подметил писатель в характере героини повести одну из типичных черт советской женщины – стремление к знаниям, к овладению наукой всех наук – марксизмом-ленинизмом.

« - Окна открыты,

И шелест клена,

Шелест рябины слышен в избе.

С карандашом, с тетрадкой Алена

Читает «Историю ВКП(б)».

... Жизнь – все концы ее и начала –

С книгой этой понятней стала».

«Алена Фомина» - повесть большой жизненной правды о людях колхозной деревни, о духовном росте женщины-крестьянки, активного члена дружной социалистической семьи, строителя коммунизма.

С. Кремнев».

("Советский Сахалин", 1950, № 119 (21, май), с. 2).

"Солнце в Париже, на улице жарко..."

"... В ярких лучах
Триумфальная арка".

55 лет назад в Париже президент США Эйзенхауэр послал Никиту Сергеевича Хрущева на три буквы:

«Рабочий не кланяется в пояс лицемерам.

С таким рылом да в наш огород.

Не знаем, как в Америке расценили заявление членов своего правительства, а мы считаем, что это самый наглый, возмутительный случай, который только был за последние годы. Хоть они и пытаются делать «красивую мину», да никуда не денешься: игра-то ведь плохая, это ясно каждому здравомыслящему человеку.

Поборники холодной войны, видно, никак не могут свыкнуться с мыслью, что в мире наступало потепление, что все больше и больше людей стало серьезнее смотреть на дружественное спокойное сосуществование двух общественных систем. Эти человеконенавистники никак не представляют себе жизни без шпионажа, диверсий, которые нервируют, накаляют обстановку. Вот и сунулись они со своим рылом в наш советский огород да получили щелчок. Еще бы! Так оскандалиться в глазах всей мировой общественности. Злоба душит их, а надо садиться за стол вместе с другими  представителями великих держав, делать лицемерную мину, произносить ханжеские речи о миролюбии, процветании народов.

Да кому нужно такое пустословие, где каждое слово расходится с делом! Поэтому мы вполне разделяем поведение Никиты Сергеевича Хрущева, отказавшегося принять участие в такой глупой комедии.

Он совершенно правильно потребовал сначала извинения за то, что нашкодили. А не захотели признать ошибок, так и разговаривать не о чем. Русский человек не гнет спины в льстивых поклонах.

За себя мы постоять сумеем и глаза на чужую наглость закрывать не будем.

Л. Леонтьев, подручный резчика сортопрокатного цеха».

"В нем был тяжелый запах нафталина..."

"... И множество диковинных вещиц: 

Старинный веер из хвоста павлина,
Две сотни пуговиц и связка спиц".

35 лет назад в СССР газовщики и работницы трамвайных управлений воссоздавали яркие и правдивые образы из пьес разоблаченных некогда органами НКВД японских шпионов и вредителей на культурном фронте:

«В народном театре — премьера.

Свою новую работу — спектакль по пьесе татарского драматурга Карима Тинчурина «Павлин», премьера которого состоялась недавно, татаро-башкирский народный театр левобережного Дворца культуры металлургов посвятил 110-й годовщине со дня рождения В. И. Ленина.

Пьеса вводит в атмосферу первых тревожных и грозовых лет становления Советской власти в Казани. Лучшие представители татарского народа взялись за винтовку, чтобы защищать завоевания революции от интервентов. Но не все с радостью восприняли перемены в стране: такие, как крупный спекулянт Тухват и лишившийся своих привилегий дворянин Каюмбай, взялись за плетение заговоров и интриг против новой власти... Спектакль, полный драматических событий, рассказывает о справедливом народном возмездии старому миру.

Яркие и правдивые образы главных героев создали газовщик ГОП X. Хасанов и работница трамвайного управления В. Хайруллина.

Интересно исполняют роли старейшие участники народного театра Н. Ассадуллина, М. Абсалянова, 3. Закирова, Т. Галимщин, Р. Садрисламов и другие.

Режиссер спектакля Р. Рахматуллин.

М. Ласкина».

"Дети встанут, прибегут, сто вопросов зададут..."

"... Тысячу вопросов:

- Сколько лет слоны живут?

- Кто  был Ломоносов?.."

65 лет назад советские люди знали, что нет такого геликоптера, модель которого не изготовил бы в свое время великий русский ученый Ломоносов:

«М. В. Ломоносов – основоположник метеорологической науки.

В серии «Научно-популярная библиотека», издаваемой Гостехиздатом, вышла в свет книга кандидата технических наук Н. В. Колобкова «Погода и ее поведение».

Наша Родина является пионером в организации метеорологической службы. Первым высказал мысль о необходимости создания постоянной «службы погоды» великий русский ученый М. В. Ломоносов. Более 200 лет назад в книге «Рассуждение о большей точности морского пути» он доказывал возможность научного предвидения погоды, предлагал создать «самопишущие метеорологические обсерватории». Великий ученый работал также над задачей подъема метеорологических приборов в верхние слои атмосферы. Им была изготовлена модель летающей машины геликоптера, который предназначался для подъема в воздух термометра и металлического острия с целью изучения атмосферного электричества. Об этом сохранилась запись в протоколе конференции Петербургской академии наук от 1 июня 1754 года...

(ТАСС)».

("Советский Сахалин", 1950, № 116 (18, май), с. 3).

"Не для того я побывал в аду..."

"... Над ремеслом спины не разгибая,

Чтобы меня вела на поводу

Обозная гармошка краснобая".

  

65 лет назад в СССР поэтическую жизнь обретали рассказы про рассказы политруков:

 «Евгений Евтушенко.

Город имени Сталина.

 Медленно

              катит

                        Волга

волны,

           как валуны.

Июльские травы волглые

кузнечиками

                       полны.

В кустах

               теряются

                                 тропы.

Тишь

            и покой.

Травой

            поросли

                            окопы

над самой

                   рекой.

Ржавые гильзы

                           в изломах земли.

Мятые каски солдатские.

С учителем вместе

                                 сюда пришли

школьники

                     сталинградские.

Ровно

           дышит

                        река...

На учителе

                    выцветший китель.

Взволнованным

                               ученикам

 рассказывает

                         учитель:

Нам нужно было

                               здесь

                                         стоять,

и устоять,

                 и отстоять

вот эту пядь!

А враг

          вокруг.

Держаться так

                          невмоготу,

 но рассказал нам

                                  политрук,

что в восемнадцатом году

здесь

          Сталин был!

И каждый сразу

                            боль

                                    забыл,

и все проверили штыки

и вновь

             рванулись

                                 в бой.

Был снова Сталин у реки:

нас вел он за собой!

Так побеждали всюду мы,

и в дни ненастья

мы

       отстояли

                   в мире мир

и ваше счастье.

Дороги ваши

                       широки,

держите выше головы.

Гордитесь:

                    вы ученики

великой школы!»

Шумит река

                      у самых ног...

Учитель кончил

                             свой рассказ,

лишь тут заметив,

                                 что погас

трубки

             огонек.

Он защищал здесь Сталинград,

у этой вот реки,

и на него

               ученики

по-новому

                 глядят

и видят

             на груди

                             награду:

«За оборону Сталинграда».

Медали эти

                     я недаром

 встречал

                  на куртках шоферов.

на пиджаках профессоров

и на спецовках сталеваров.

Встал Сталинград,

                                одетый в стройки,

пройдя невзгоды и бои,

вписав в историю,

как строки,

проспекты светлые свои!

Так он стоит, 

                       в века войдя,

храня,

            приумножая

                                   славу,

и имя нашего вождя

он заслужил

                      по праву!»

("Смена", 1950, № 10 (май), с. 12).