"Он по-русски был широк и смел..."

"... Не щадил себя, для нас горел,
Воплощая замыслы в дела,
Отдал все, чтоб жизнь была светла".

75 лет назад в СССР сталевар-комсомолец Субботин взял на себя обязательство выполнить годовое задание досрочно:
"Работать еще лучше, еще производительнее
В печальном молчании в красном уголке мартеновского цеха собирались сталевары, подручные сталеваров, литейщики, подручные литейщиков, прокатчики, крановщики Московского завода "Серп и молот". Люди отодвинули стулья и скамейки в сторону и встали плотной стеной, тесно прижавшись друг к другу. За окнами вспыхивали красные отблески мартена, озарявшие людей в спецовках, их лица, в которых была глубокая скорбь.
— Скончался Андрей Александрович Жданов, — сказал очень тихо заместитель секретаря партийного комитета тов. Новиков.— Смерть вырвала из наших рядов соратника великого Сталина, борца за счастье народа, отдавшего служению ему всю свою кипучую энергию, всю свою жизнь. Советский народ знает, как много он сделал под руководством Иосифа Виссарионовича Сталина для нашей партии, для Советского государства. Андрея Александровича Жданова знают и любят наши рабочие, и тяжела для них эта огромная утрата. Но в наших сердцах всегда будет ярко гореть память о товарище Жданове. Мы еще теснее сплотим свои ряды вокруг партии Ленина— Сталина. Мы приложим все усилия к тому, чтобы дело, за которое всю жизнь боролся Андрей Александрович, успешно двигалось вперед, чтобы государство наше крепло, становилось все могущественнее.
Из группы металлургов вышел сталевар Чесноков. От глубины своего сердца, от своих товарищей, выражая мысли всех собравшихся, он взволневанно говорил:
— Горестная весть. Скончался товарищ Жданов. Не хочется верить этому. Ведь он так горячо любил свой народ, так много сделал для рабочего класса. Я — советский сталевар, я взял обязательство выполнить свой производственный план досрочно. Я его выполню во что бы то ни стало.
— Мы потеряли нашего большого друга, — сказал старший резчик Ершов, — помня о нем, мы, прокатчики завода "Серп и молот", будем высоко держать знамя социалистического соревнования.
Сталевар-комсомолец Субботин заявил:
— Я всегда буду помнить о том, как прекрасно жил и как много работал на благо страны Андрей Александрович Жданов. Беру на себя обязательство выполнить годовое задание досрочно. Пусть цветет наша родина, пусть крепнут ее силы!
Вспышки из мартеновского цеха освещали красный уголок. Металлурги шли к рабочим местам с тем, чтобы сейчас же начать выполнять взятые на себя  обязательства".
("Известия", 1948, № 207 (1 сентября), с. 2).

"Живем мы правдою одной и помыслами чистыми…"

"… И неспроста мы, друг, с тобой
Зовемся коммунистами.
Я знаю преданность твою,
И честь твою, и мужество, —
Давай же в сомкнутом строю
Крепить свое содружество.
И тучи зла твои пути
Не будут обволакивать.
В родной семье тебе цвести,
Сестра Чехословакия!"

55 лет назад честные словаки открыто проявляли симпатии, чувства любви к советским воинам:
"Шаг за шагом
… Братислава
Многочисленные факты подтверждают, что жизнь в Братиславе продолжает нормализоваться. Рабочий класс, трудовое крестьянство, передовая нтеллигенция — все здоровые силы — заинтересованы в этом процессе, они делают все, чтобы быстрее нормализовать положение в Словакии и в стране в целом. Однако силы, враждебные социализму, всячески тормозят это дело. Они продолжают подпольно распространять листовки контрреволюционного характера. По-прежнему отравляют эфир своими злобными передачами всяческие "легальные", как они сами себя окрестили, радиостанции. Они запугивают физической расправой людей, которые хорошо относятся к советским воинам, помогают им.
Но, несмотря на пропаганду реакционных элементов, честные словаки открыто проявляют симпатии, чувства любви к советским воинам. Позавчера один старик пришел к командиру советского воинского соединения, временно разместившегося в Братиславе, и принес ему большой букет гладиолусов. При этом старый труженик со слезами на глазах выразил благодарность за помощь, оказанную чехословацкому народу, над которым нависла угроза контрреволюционного переворота.
В последние дни все больше людей в стране начинают понимать своевременность и обоснованность мер, принятых пятью социалистическими странами для защиты социализма в Чехословакии. В то же время здесь заметно усилилась активность агентуры западных держав, действующей через Австрию. Увеличилась переброска
контрреволюционной антисоветской литературы и листовок на территорию ЧССР. 29 августа во многих местах Словакии появилась австрийская "независимая" газета "Кроненцайтунг" за это число. Большая часть этого бульварного листка отведена материалам, изобилующим грязной клеветой на Советский Союз и другие социалистические страны. Даже на неразборчивом в контрреволюционной пропаганде буржуазном пропагандистском рынке едва ли подобная беспардонная стряпня найдет сбыт. И все же империалисты рассчитывают при помощи этой отравленной пропаганды поддерживать напряженность в Чехословакии, поощрять подрывные действия внутренней реакции.
Кстати, на днях на чехословацко-австрийской границе был задержан один "коммерсант", державший курс на Прагу. После тщательного осмотра багажа оказалось, что в своих баулах он вез контрреволюционную литературу. Эта акция западных разведок провалилась. Однако контрреволюционные подстрекательские действия западной пропаганды продолжаются. Нельзя не поставить в прямую связь с этими подстрекательскими призывами случай, имевший место на днях в Братиславе. Офицер Советской Армии пошел на холм Славин, где похоронены советские воины, погибшие в 1945 году в боях за освобождение Словакии. Когда он поднимался по лестнице, по нему была дана очередь из автомата. К счастью, все обошлось благополучно.
Но как бы ни злобствовала империалистическая реакция, подстрекающая внутренние антисоциалистические силы, ей не удастся извратить правду о событиях в Чехословакии. Честные труженики понимают, что советские войска, войска других союзных стран пришли в Чехословакию не как оккупанты, не ради каких-либо корыстных соображений, как это пытаются представить враги чехословацкого народа, а как братья по классу, как верные друзья. Они пришли во имя великой и благородной цели — помочь трудящимся Чехословацкой Социалистической Республики отстоять и укрепить социализм, во имя которого отдали свои жизни лучшие сыны чехословацкого и советского народов.
Н. Новиков".
("Известия", 1968, № 205 (31 августа, московский вечерний выпуск), с. 2).

"Он — как Родины зов..."

"... Он — как партии клич.
Мы под флагом Отчизны—
И с нами Ильич!"
 

50 лет назад деятельность А. Д. Сахарова была в корне чужда советским ученым:
"Письмо членов Академии Наук СССР
Считаем необходимым довести до сведения широкой общественности свое отношение к поведению академика А. Д. Сахарова.
В последние годы академик А. Д. Сахаров отошел от активной научной деятельности и выступил с рядом заявлений, порочащих государственный строй, внешнюю и внутреннюю политику Советского Союза. Недавно в интервью, данном им зарубежным корреспондентам в Москве и опубликованном в западной печати, он дошел до того, что выступил против политики Советского Союза на разрядку международной напряженности и закрепление тех позитивных сдвигов, которые произошли во всем мире за последнее время.
Эти заявления, глубоко чуждые интересам всех прогрессивных людей, А. Д.  Сахаров пытается оправдать грубым искажением советской действительности и вымышленными упреками в отношении социалистического строя. В своих высказываниях он по существу солидаризируется с наиболее реакционными империалистическими кругами, активно выступающими против курса на мирное сосуществование стран с разными общественными системами, против линии нашей партии и государства на развитие научного и культурного сотрудничества,
на укрепление мира между народами. Тем самым А. Д. Сахаров фактически стал орудием враждебной пропаганды против Советского Союза и других социалистических стран.
Деятельность А. Д. Сахарова в корне чужда советским ученым. Она выглядит особенно неприглядно на фоне концентрации усилий всего нашего народа на решение грандиозных задач экономического и культурного строительства СССР, на укрепление мира и оздоровление международной обстановки.
Мы выражаем свое возмущение заявлениями академика А. Д. Сахарова и решительно осуждаем его деятельность, порочащую честь и достоинство
советского ученого. Мы надеемся, что академик Сахаров задумается над своими действиями.
Академики: Н. Г. Басов, Н. В. Белов, Н. Н. Боголюбов, А. Е. Браунштейн, А. П. Виноградов, С. В. Вонсовский, Б. М. Вул, Н. П. Дубинин, Н. М. Жаворонков, Б. М. Кедров, М. В. Келдыш, В. А. Котельников, Г. В. Курдюмов, А. А. Логунов, М. А. Марков, А. Н. Несмеянов, А. М. Обухов, Ю. А. Овчинников, А. И. Опарин, Б. Е. Патон, Б. Н. Петров, П. Н. Поспелов. А. М. Прохоров, О. А. Реутов, А. М. Румянцев, Л. И. Седов, Н. Н. Семенов, Д. В. Скобельцын, С. Л. Соболев, В. И. Спицын, В. Д. Тимаков, А. Н. Тихонов, В. М. Тучкевич, П. Н. Федосеев, И. М. Франк, А. Н. Фрумкин, Ю. Б. Харитон, М. Б. Храпченко, П. А. Черенков, В. А. Энгельгардт".
("Известия", 1973, № 203 (29 августа, московский вечерний выпуск), с. 5).

"У нас - балет, у нас - заводы и икра..."

"... У нас - прелестные курорты и надои,
Аэрофлот, Толстой, арбузы, танкера
И в бронзе отлитые разные герои".
 

50 лет назад советские люди жили спокойно, зная, что у них есть сегодня и что будет завтра:
"По чужим страницам
Большое разочарование
Корреспондент еженедельника "Эуропео" Сандро Оттоленги проинтервьюировал в Вене нескольких бывших советских граждан еврейской национальности, проживавших некоторое время в Израиле и выехавших оттуда. Вот что они заявили итальянскому журналисту.
Евгения Ковригар:
— Я не могу переносить этот мир, столь отличающийся от моего, этих людей, которые меня не понимают и не хотят понять; эту борьбу за то, чтобы выжить. Нет, я говорю не только об Израиле, а также и об Австрии, обо всем капиталистическом мире...
По приезде в Израиль ты даешь обязательство выплачивать взятую ссуду каждый месяц, как только найдешь работу. А как ее найти? Я думала, что, будучи в Советском Союзе бухгалтером, и в Израиле найду ту же работу, а муж будет снова шофером. Оказалось, что нет: мне предлагали места уборщицы в гостинице, рабочей. Бухгалтеров и шоферов в Израиле не требуется.
Для нас это было большим разочарованием, особенно — трудности в поисках работы. Мы впервые столкнулись с тем, что существует безработица. В Советском Союзе запланирована и работа, и гарантированный заработок. В Израиле мы, работая, были вынуждены покупать в рассрочку, залезать в новые долги. Мы хотели переменить жилье, но здесь оно дорого, не как в Советском Союзе. Муж устроился работать на плантацию среди пустыни, по 12 часов в день, в тяжелейших климатических условиях. Но денег хватало только на дом и пищу.
Мы сознали, что в Советском Союзе люди живут, помогая друг другу, живут спокойно, зная, что у них есть сегодня и что будет завтра. В Израиле не так. Все живут для денег. Никакого общения, никаких радостей. И никакой свободы. Да, первым нашим ощущением было, что мы не свободные люди, а рабы механизма, из которого не выкрутиться.
Юлий Гизерский:
— Я из Одессы и в Вене недавно. И в Израиле я оставался немного: не по мне эта страна. Чтобы жить там, надо забыть все и вся: семью, личные интересы. Может быть, и пойти на пушечное мясо. Таковы мои впечатления.
В Израиле нехорошо относятся к эмигрантам, особенно к нам. Тебя зовут: "Рус, рус", тычут в нос куском белого хлеба и говорят: "Ешь, ешь, в России ты его не видел!"
Михаил Магасшлошвили:
— Я уехал из Израиля, тревожась за своих детей, которые там были погружены в развращенную среду капитализма. В Израиле наводнение сексуальных фильмов, журналов, телепередач.
И положение с религией меня разочаровало. В Советском Союзе никто не притесняет евреев. Это ложь, когда говорят об этом на Западе. Для нас Израиль, казалось, должен был быть обетованной землей, по крайней мере в смысле веры.
Но мы открыли, что здесь работают по субботам, не ходят в синагогу. Над слишком верующими евреями даже смеются.
Нет, наша прошлая жизнь в Грузии была лучше. Мы—я, моя жена и дети—не смогли перенести разницы в образе жизни".
("Известия", 1973, № 203 (29 августа, московский вечерний выпуск), с. 4).

"Да, Мир и Труд! И в этом наше счастье..."

"... Наш день, мечты и помыслов полет,—
Политика Советской нашей власти
И путь страны все дальше, все вперед!"

 

65 лет назад советские телевизоры работали хорошо, но однажды брали да портились:
"Сколько можно ждать?
Хорошо работал наш телевизор, но однажды взял да испортился. Сдали его в ремонт. С тех пор много воды утекло, а телевизора все нет и нет. Вопрос о затянувшемся ремонте телевизора ставился на комсомольских собраниях. Не раз воины обращались и к тов. Дементию, который ведает культурным обслуживанием личного состава, но он всегда говорит одно и то же: "Потерпите, подождите..."
Сержант Ф. Верменисев.
                                                            ***
— Чередой проходят даты,
Телевизор ждут солдаты,
На солдатских лицах — грусть...
Поневоле на мгновенье
Вспомнишь вдруг стихотворенье:
"Жди меня, и я вернусь..."
Ждут. Но нету возвращенья —
Просто лопнуло терпенье.
Мысль одна сейчас у всех:
— Телевизор возвратится,
Как в народе говорится,
После дождичка в четверг...
А. Лысов".
("На боевом посту", Московский округ противовоздушной обороны, 1958, № 200 (24 августа), с. 4).

"С бойцом, что до зари стоит в дозоре..."

"... С пилотом в дерзостном его стремленье,
С матросом, уходящим снова в море,
Везде и всюду — Ленин".

 65 лет назад в СССР бодрствующая смена в карауле уже подумывала кокнуть молодого коммуниста ефрейтора Полякова:
"Бдительность молодого коммуниста
... Еще с вечера холодный северный ветер гнал по небу тяжелые свинцово-серые облака. Где-то вдалеке громыхал гром. Надвигалась гроза. К ночи погода еще более ухудшилась.
Когда ефрейтор Анатолий Поляков вышел из караульного помещения, в лицо ему словно кто-то плеснул холодной воды. На небе вспыхивали огромные зигзаги. В голубом свете молнии ефрейтор ясно увидел и струи дождя, непрерывно падающие на землю, и темные кроны деревьев. Поляков заботливо прикрыл накидкой автомат и еще глубже надвинул капюшон на лоб.
"Ну и погодка, — подумал солдат, — в такую ночь только смотри".
И вот ефрейтор Поляков встал на пост у важного объекта. Внимательно вслушивался он в ночные шумы. Вдруг ему послышался звон проволоки. Воин напряг слух, но в капюшон, в полы накидки барабанил дождь, глуша все звуки. Тогда Поляков сбросил плащ. Проволока звякнула еще раз.
— Стой! Кто идет? — окликнул часовой.
Ответа не было.
И тут вспыхнула молния. В ее неровном ярком свете солдат ясно увидел какую-то фигуру, стоящую у ограды. Часовой взвел автомат и еще громче окликнул:
— Стой! Руки вверх! Стрелять буду!
Неизвестный, пытавшийся проникнуть к объекту, был задержан...
Ефрейтор Поляков всегда бдительно несет службу. Иначе и не может быть. Молодой коммунист хорошо помнит слова начальника политоргана, вручавшего ему кандидатскую карточку:
— Будьте достойны высокого звания коммуниста.
И ефрейтор Поляков безупречно выполняет свой воинский долг. За бдительность, проявленную на посту, ему объявлена благодарность. А всего на счету ефрейтора Полякова 12 поощрений. Старательный воин награжден нагрудным знаком "Отличник ВВС".
Молодой коммунист не только сам образцово несет службу, но и своим авторитетным словом влияет на товарищей. Вон он собрал бодрствующую смену и предложил воинам послушать статью "Строго храни военную тайну, будь бдительным!", напечатанную в газете. Солдаты с интересом отнеслись к читке этого материала.
С постов вернулась очередная смена. Ефрейтор Поляков обратился к помощнику начальника караула сержанту Литюху с просьбой рассказать, как несли службу товарищи. С солдатом Ремизовским, который допустил отступление от устава, Поляков провел индивидуальную беседу. А отличившиеся воины рядовые Войскович, Петришин, Голубец, Каптюх были отмечены в боевом листке, выпущенном молодым коммунистом. Боевые листки, сатирические бюллетени "Не будь таким" ефрейтор Поляков выпускает в карауле регулярно.
...Быстро пролетели часы отдыха. Поляков снова готовится к заступлению на пост, проверяет оружие. Пройдет еще немного времени, и у объекта опять встанет бдительный часовой молодой коммунист ефрейтор Анатолий Поляков.
Капитан В. Ивонин".
"На боевом посту", Московский округ противовоздушной обороны, 1958, № 200 (24 августа), с. 3).

"Я обращаюсь друг к тебе…"

"… Я в нашу дружбу верую.
Ты своему врагу в борьбе
Ответишь полной мерою.
За честь, за свой свободный край
Вставай в семью сплоченную,
И дружбу нашу сберегай,
Борьбою освященную!"
  

55 лет назад советские люди подмечали, что в чешских деревнях население пытались возмутить понаехавшие из Праги:
"В чешской деревне
Прага по-прежнему живет напряженной тревожной жизнью. Передачи подпольных радиостанций, антисоветские листовки, всевозможные провокационные слухи будоражат население. Спокойствие и выдержка, которые неизменно проявляют советские воины, охраняющие порядок на улицах и площадях чехословацкой столицы, выводят из себя контрреволюционеров, и они всячески стараются разжечь страсти. Особенно активизируются функционеры буржуазных и мелкобуржуазных партий, которые, видимо, считают, что настал их час. Теперь они открыто, не брезгуя ничем, повели борьбу против социализма.
Одна из подпольных радиостанций передает резолюцию чехословацкой социалистической партии. Это явный призыв к саботажу и диверсиям. "Граждане, — говорится в резолюции, — слушайте наш приказ: ничего не знаешь, ничего не видишь, ничего не умеешь". Рабочих призывают по сути дела активно противодействовать войскам союзных стран, крестьян — укрывать продовольствие (хотя, как известно, на него никто и не покушается), учителей — воспитывать в детях ненависть к Советской Армии. Далее идет уже практическая "инструкция": работники шоссе — изменяйте дорожные знаки, радиолюбители — предоставляйте свои радиостанции для передач "свободного вещания". Не без умысла предлагается сообщать имена и адреса людей, преданных делу социализма.
Мы проезжали через центр Праги. Работает городской транспорт, открыты многие магазины. Однако нормальная жизнь в этой части столицы в известной мере нарушена. Но отнюдь не присутствием подразделений советских войск, а толпами митингующих или просто праздношатающихся молодых людей. Многие из них шумят явно потому, что как следует не разобрались в событиях и дали себя обмануть и заморочить контрреволюционным элементам. Отсюда демагогические выкрики, хулиганские выходки, антисоветские надписи на стенах домов.
Но вот позади Вацлавская площадь, на которой какой-то лохматый юнец, влезший на пьедестал памятника, надрывно выкрикивал через мегафон свою речь. Чем дальше от центра, тем спокойнее к естественнее выглядят улицы. Здесь обычная жизнь. Мы выезжаем из города и, проехав несколько десятков километров, оказываемся в типичной сельской местности.
В этих маленьких городках и селах, совсем неподалеку от Праги, уже можно убедиться, как лжет подпольное радио, убеждающее легковерных в том, будто вся страна бурлит. В действительности здесь царит спокойствие. Люди трудятся на полях, убирая урожай, занимаются обычными делами, отдыхают. Правда, враждебная пропаганда поработала и здесь: кое-где можно увидеть написанный от руки демагогический лозунг, из уст в уста передаются всевозможные слухи, но в главном жизнь идет своей будничной колеей. Заметно такое явление: население пытаются возмутить отдельные лица, понаехавшие из Праги. Делается это с явным умыслом —настроить людей в контрреволюционном духе, а то и спровоцировать беспорядки и эксцессы. Однако успеха эти провокации, как правило, не имеют.
Мы входим в небольшую деревню Лиса, расположенную в предгорье Крконош. Идем вдвоем. Воскресный день. Деревенская улица живет своей жизнью. Старики, сидя у ворот, греются на солнышке, ребятишки играют с собакой. У дороги на траве сидит молодая девушка, читает книгу. На усадьбах кое-кто занят хозяйственными хлопотами. Ни митингов, ни плакатов. Все спокойно. Люди отдыхают от недельных трудов.
Подходим к дому, на крыльце которого собралась большая крестьянская семья. Здороваемся. Приветливо отвечают. Завязывается беседа —о нынешнем урожае, о крестьянских заботах.
—Погода была дождливая,— говорит хозяйка, полная женщина средних лет. —Зерно в валках горит, а молотить нельзя — сыро. А теперь подходит картошка —во какая! Снимают фрукты в садах. Работы очень много, спать некогда. А как у вас с погодой?
Наша собеседница стесняется своего плохого знания русского языка и зовет к себе на помощь девушку, что читает книгу.
—Это студентка Яна из Праги. Отдыхает дома на каникулах. Она лучше меня русский язык знает.
Девушка неохотно поднимается и не спеша подходит к нам. Видимо, рассчитывая ошеломить нас, она, не здороваясь, в упор спрашивает:
—Зачем вы здесь?
Объясняем, кто мы и зачем.
Девушка смотрит грозно:
—Я с вами разговаривать не буду, вы —оккупанты.
—Где это вы видели оккупантов?
— Ваши плохо делают. Сколько убитых!
—Где? Вы видели?
—Я не видела. Так говорят.
—Кто говорит? Зачем же верить клевете?
Яна молчит. Потом снова хмурит брови:
—А вот мы не знаем, будем ли дальше учиться.
—Почему нет? Учитесь себе на здоровье. Кто вам мешает? Вот, если вы без конца будете слоняться по улицам и устраивать митинги, тогда, конечно, учеба ваша пойдет побоку.
—Нет, все-таки зачем вы пришли?—снова начинает свое Яна.—Вы говорите, что хотите помочь нам бороться с контрреволюцией. Вы преувеличиваете опасность...
Совершенно ясно, что девушке основательно заморочили голову и она повторяет чужие слова. Мы отвечаем на все ее вопросы и видим, как постепенно разговор ее заинтересовывает все больше. Мы даем ей листовку с Обращением к чехословацкому народу правительств союзных стран.
—А вы знаете, что мы делаем с вашими листовками? —спрашивает Яна и делает вид, что рвет бумагу. Однако не рвет, а складывает листки в несколько раз и прячет за отворот рукава. Неожиданно девушка спохватывается. Из ворот соседнего дома на мотороллере выезжает экипированный под дорожного милиционера парень. Он дает газ, и тихая деревенская улица оглашается ревом мотора.
—Разве он был дома? —озабоченно спрашивает Яна свою подругу.
Позже мы узнали, что внезапный выезд лихого мотоциклиста был не случаен и сам он —фигура в этой деревне. Он заправляет местной общественной жизнью. В его доме всю ночь горит свет. Видели, как он околачивался вблизи телефонных линий советской воинской части. Теперь он проехал вдоль деревни, оповещая о нашем появлении. И, безусловно, не случайно —парни, сидящие группой в маленьком сквере на сельской площади, не только не пожелали с нами разговаривать, но даже не ответили на наше приветствие.
—Дурни волосатые, а еще хотят делать политику,—сказал про сердитых ребят сельский кузнец Ярослав, которого мы застали за сооружением новой пристройки к своему дому. Сын кузнеца Юрай поначалу тоже был сердит. Он потолковал с нами об урожае, о будничных делах, но когда перешли на политические темы, загорячился. Занятый кирпичной кладкой, он вел дискуссию, сидя на стене.
—Спускайтесь вниз, сядем, поговорим,—поедложили мы ему.
—А зачем?
—Смотрите, президент Чехословакии сейчас ведет откровенные товарищеские беседы с советскими руководителями, а Юрай отказывается говорить с журналистами... Вот газета, а в ней снимок встречи Людвика Свободы на аэродроме в Москве. Видели?
Юрай с интересом берет газету.
—Так Свобода —государственный деятель, а я —нет,— уже менее воинственно отвечает он.
— Мы тоже не государственные деятели, вот и давайте потолкуем.
Завязывается оживленный разговор.
—Вы что же,—говорим мы,— хотите, чтобы сюда пришли западногерманские танки? Вы разве не знаете, что делали в вашей стране фашистские оккупанты?
В разговор вмешивается его отец. Он-то знает, что пережила страна и его деревня во время гитлеровского нашествия. Он помнит это и дружески относится к советским людям. А про сына он говорит так:
—Молодой еще, горячий. Забили ему голову. Образумится.
Мы дружески прощаемся с ними и опять идем вдоль деревни, встречаемся с разными людьми. Попадаются такие, которые никак не хотят нам сказать даже, где у них пивница (объект, как известно, совершенно не секретный). Другие дружелюбно разговаривают и угощают нас свежей холодной водой.
В деревне спокойно. Но и в ней идет борьба, может быть, невидимая, в которой понимание истинного смысла событий, вопреки стараниям антисоциалистических элементов, несомненно, возьмет верх.
Несколько позже советский офицер У. С. Санников, с которым мы познакомились в одном из наших воинских подразделений, расположившихся в этом районе, рассказал о примечательной беседе с группой крестьян другой деревни. "Хорошо, что вы пришли,—сказала ему пожилая крестьянка,—А то у нас нашлись люди, которые могли довести страну до беды. Мы рады, что вы пришли, и верим: вы нам поможете".
Вал. Гольцев,
Ю. Филонович,
спец. корр. "Известий".
Прага, 26 августа.
(По телефону)".
("Известия", 1968, № 200 (26 августа, московский вечерний выпуск), с. 2).

"Знаю, что на свете силы нет…"

"… Чтобы погасила добрый свет
Нашей дружбы верной, боевой
Дружбы между Прагой и Москвой!"
 

55 лет назад советский деятель С. Герасимов заслуженно гордился тем, что его фильмы не искажали, не искажают и впредь не исказят процесса социалистического строительства:
"Верность дружбе
Как советский художник, я не могу не отметить неблаговидную роль некоторой части интеллигенции Чехословакии в развитии драматических событий в этой стране. Достаточно вспомнить выступления Прохазки, Ганзелки и других. Как могло случиться, что печать, радио и телевидение по существу превратились в рупор контрреволюционных сил? На экранах Чехословакии все чаще и чаще стали появляться фильмы, искажающие процесс социалистического строительства.
Наш долг, долг советской творческой интеллигенции, — с четких партийных позиций оценить события в Чехословакии, противопоставить идеологическим диверсиям всю революционную страстность, воспеть подлинного творца истории — народ.
Разумеется, события в Чехословакии нарастали не без участия контрреволюционных сил, пропагандистских организаций империализма. Но они не смогли бы найти такого развития внутри страны, если бы руководство КПЧ последовательно выполняло свой долг авангарда рабочего класса.
Мы уверены, что чехословацкий народ, опираясь на братскую помощь СССР и союзных социалистических стран, сумеет отстоять завоевания социализма.
С. Герасимов.
Народный артист СССР,
кинорежиcсер".

("Правда", 1968, № 237 (24 августа), с. 2).

"И вот, когда твои пути теперь покрылись тучею…"

"… И в край твой хочет вновь войти
Беда змеей ползучею,
И вьется мгла из-за Карпат
Над горною дорогою, —
Тебе, солдату, как солдат,
Я говорю с тревогою:
Еще минута не ушла,
Вздымай же пламя факела,
Вставай, чтоб мглу превозмогла
Твоя Чехословакия!".

55 лет назад советские старшины и рядовые легко побеждали в дискуссиях с зарубежными адвокатами и студентами философских факультетов:
"Сражение за души людей
Чехословацкая Социалистическая Республика под надежной охраной вооруженных сил пяти государств Варшавского Договора. Границы ее с капиталистическим миром, преступно открытые контрреволюционерами, пробравшимися в руководство страной, закрыты крепким замком.
Столицу республики — Прагу, крупнейшие промышленные центры Братиславу, Брно, Остраву, Кошице, Яблонец, Пльзень, Хеб, Либерец и другие охраняют союзные войска. С неиссякаемым мужеством противостоят они провокационным вылазкам контрреволюционных элементов. Воины братских стран, ступившие на землю Чехословакии, оказались стойкими солдатами, и достойно выполняют свой священный интернациональный долг.
Я был свидетелем горячей дискуссии, которую вели старшины В. Дзиев, А. Курявый и рядовые Л. Жилов и И. Новиков с толпой молодых людей, явно дезинформированных какими-то темными наставниками. К чести наших солдат, они выиграли это бескровное сражение, хотя в числе их оппонентов были адвокаты, студенты философского факультета Карлова университета.
— Зачем вы явились к нам? — спрашивает длинноволосый студент.
— Мы упредили приход к вам реваншистов из ФРГ, — ответил солдат Жилов. И, обращаясь к парню, у которого на спине намалеван контрреволюционный лозунг, продолжал:
—  Тебя обманули...— Он снял с руки часы и протянул студенту: — Это тебе на добрую память от русского солдата, чтобы ты, осознав свои заблуждении, жил по точному времени, по которому сейчас сверяет жизнь треть человечества.
Вечером я снова встретил того парня, но уже без плаката.
Чтобы создать искусственные трудности, саботажники закрывают продуктовые магазины, отказываются доставлятьовощи и муку, чинят препятствия подвозу молока молока. Наши воины помогают населению, отдают детям свой сахар. Бойцы бодры и веселы, готовы преодолеть вес трудности. Их оружие — не только автоматы, но и правдивое слово.
Реакция имела достаточно времени, чтобы подготовить почву, обработать и запугать малодушных, колеблющихся, неуверенных в себе. В первые два дня после прихода союзных войск достаточно было кому-нибудь поприветствовать их, как имя этого человека тотчас же появлялось на плакате под нарисованной виселицей. Провокаторы призывают убивать коммунистов, верных ленинизму, стрелять в солдат союзных армий, портить электросети и водопровод.
В эти дни в Чехословакии идет грандиозная битва за души людей, и советский солдат, вооруженный идеями Ленина, помогает выигрывать эту битву. Политработники, партийные и комсомольские организации подразделений применяют разнообразные формы работы, которых требует быстро меняющаяся обстановка.
Вчера в майора наших десантных войск выстрелили из многоэтажного дома. Храбрый офицер с солдатами бросился по лестнице ваерх. Была обнаружена подозрительная дверь. Ее взломали, и за ней окапалось три станковых и четыре ручных пулемета, шесть гранатометов, 76 пистолетов-пулеметов, карабины, пистолеты, снайперские винтовки, сигнальные ракетницы, пять ящиков мин, шесть ящиков гранат, 64 ящика патронов, топографические карты с помеченными на них районами Чехословакии и планами городов...
Когда мы переписывали весь этот арсенал, с противоположной стороны улицы пустили автоматную очередь. Огонь засекли, и патрульная служба немедленно задержала двух молодчиков, связанных с "объединением заграничных воинов" — союзом офицеров бенешовской армии.
Местные жители помогли солдатам обнаружить две подпольные типографии, выпускавшие антисоветские листовки, и радиостанцию, которая сеяла панику, призывала срывать таблички с названнямн улиц и номерами домов, уничтожать указатели дорог и населенных пунктов, мешать переговорам, которые ведет в Москве Президент ЧССР Людвик Свобода.
Жизнь постепенно входит в нормальную колею, но выстрелы все же раздаются то в одном, то в другом конце города. Рядовому Н. Макаренко ударом камня разбили голову. Солдат А. Головченко ранен выстрелом, раздавшимся из здания, которое он охранял. Вчера от автоматного огня пострадало семь воинов. Сержант В. Усачев и рядовой И. Вулканаскас, перевязав раны, остались в строю.
Террористы палят не только в союзных воинов, но, раздувая огонь провокаций, стреляют я мирных житной. Медико-санитарные подразделении советских войск оказывают помощь пострадавшим, принимают больных пражан.
Воины союзных армий стойко и мужественно выполняют свою благородную миссию в братской стране.
Полковник С. Борзенко.
(Спец. корр. "Правды")".
("Правда", 1968, № 238 (25 августа), с. 4).

"Весенние алые флаги, знамена людских надежд..."

"... пылают на улицах Праги,
цветут, озарив Будапешт".
 

60 лет назад советские люди сами горой стояли против нарушений устава партии и принципов партийной работы:
"Пересмотрены судебные дела
Прага, 23 августа. (ТАСС). Верховный суд ЧССР в соответствии с решением Центрального Комитета КПЧ пересмотрел политические судебные процессы, проводившиеся в период культа личности в 1949— 1954 годах. Пересмотрено дело Рудольфа Сланского и других участников так называемого антигосударственного заговорщического центра. Верховный суд снял в полном объеме обвинения с Рудольфа Сланского, Йозефа Франка, Бедржиха Геминдера, Людвика Фрейки, Отто Шлинга, Андре Симона, Владимира Клементиса, Эвжена Лебла, Рудольфа Марголиуса и Бедржиха Райцина. Вместе с тем выяснилось, что Рудольф Сланский, будучи на посту генерального секретаря КПЧ, совершал и прикрывал случаи нарушения законности, за которые он несет ответственность.
Пересмотрены также судебные дела Марии Швермовой, Густава Гусака, Йозефа Гольдмана и др. Со всех незаконно осужденных в период культа личности в полном объеме сняты обвинения.
Составной частью всех вопросов, связанных с политическими процессами 1949— 1954 годов, было обсуждение партийной ответственности отдельных лиц. Оно выявило, что многие ранее незаконно осужденные были также необоснованно исключены из партии. Центральный Комитет КПЧ принял решение восстановить их в партии. Было установлено также, что некоторые из незаконно осужденных грубо нарушили устав партии и принципы партийной работы. Поэтому было решено подтвердить исключение из партии Рудольфа Сланского, Отто Шлинга, Бедржиха Райцина и других. В отношении некоторых лиц были сделаны выводы, соответствующие их партийной ответственности".
("Известия", 1963, № 201 (23 августа, московский вечерний выпуск), с. 2).

"Мы наше время чувствовать умеем..."

"... Мы помним орудийные басы.
Куранты вновь звенят над мавзолеем,
И отстают по Гринвичу часы".

 

75 лет назад английская комендатура Берлина мешала советским людям приучать немцев к культурке:
"Английская комендатура Берлина не допускает выступления в своем секторе ансамбля имени Александрова
Берлин, 22 августа. (ТАСС). После выступлений Краснознаменного ансамбля песни и пляски имени проф. Александрова в советском секторе Берлина, прошедших с огромным успехом, берлинское население обратилось к ансамблю с рядом просьб выступить также и в западных секторах города.
По просьбе общества по изучению культуры Советского Союза представитель центральной советской комендатуры обратился к руководителю культурного отдела британской комендатуры Линчу с просьбой предоставить на один вечер для выступления ансамбля открытую сцену "Вальдбюне" в английском секторе Берлина. Линч сначала не дал прямого ответа, а затем заявил, что он не может дать разрешения на выступление ансамбля, так как до от'езда ансамбля из Берлина в "Вальдбюне" "ежедневно происходят выступления актеров".
("Правда", 1948, № 236 (23 августа), с. 4).

"Для мира стал ты знаменем свободы..."

"... На радость нам, и недругам на страх.
Не волей царей, а волею народа
Ты гордо встал на невских берегах".

 55 лет назад в СССР не подкачал трудовой Ленинград:
"Слово ленинградцев
Ленинград, 21 (Корр. "Правды" М. Королев). Трудовой Ленинград единодушно поддерживает решение правительств СССР и союзных социалистических стран об оказании неотложной помощи братским народам Чехословакии в их борьбе с силами внутренней контрреволюции и происками международного империализма. На крупнейших предприятиях всех районов города сегодня состоялись массовые митинги трудящихся, на которых выражена единодушная поддержка действиям социалистических государств, продиктованным заботой об укреплении позиций социализм в мире.
—Это очень правильная и своевременная мера, предпринятая социалистическими странами для защиты завоеваний социализма в ЧССР, —так заявил бригадир фрезеровщиков цеха крупных паровых турбин Металлического завода имени XXII съезда КПСС Н. В. Перлов. —Я от всей души горячо одобряю эту меру.
Решение правительств социалистических стран выражает волю народов зтих стран и отвечает коренным интересам чехословацкою народа, — заявил начальник механосборочного участка Б. П. Караулов. — Защиту социализма в Чехословакии мы рассматриваем как свой интернациональный долг.
Участники митинга единогласно одобряют энергичные действия Советского правительства и правительств братских союзных государств, оказавших по просьбе партийных и государственных деятелей Чехословакии неотложную помощь чехословацкому народу".
("Правда", 1968, № 235 (22 августа), с. 1).

"Шахта ли в недрах с пластами тяжелыми..."

"... сад ли вишневый, завьюженный пчелами,
море ли,
небо ли,
степь ли целинная,—
действовать! — вот твоя твердая линия".

 65 лет назад в СССР перевелись уже всякие бабки:
"Пусть как-нибудь... без меня"
На взмыленном коне из деревни Борок в центр сельхозартели"Заветы Ильича" прискакал нарочный. Ему надо было срочно отыскать заведующего Заозерской больницей тов. Черняева.
— Выручайте, Василий Николаевич, — взмолился приехавший, — без вас уезжать не имею права. У колхозницы Полоротовой начались предродовые "схватки", а сами знаете, не прежнее время, к "бабке-повитухе" не пойдешь, да и перевелись уже всякие бабки. К вашим услугам добрый конь с седлом, так что мигом домчитесь.
Василию Николаевичу помогли забраться в седло, но каково же было удивление посыльного, когда тот, не успев отъехать и трех метров, вывалился из седла как куль отрепный. "Вот еще какая оказия, — подумал нарочный, — докьло не умеет ездить верхом на лошади, придется ему помочь". А тов. Черняев, плюхнувшись с пьяного угара, сначала не мог опомниться, где он и что с ним. Потом, чуть пришедши в себя, промямлил: "Езжайте, пусть как-нибудь рожает без меня..."
                                                            ***
Если бы за тов. Черняевым был это какой-нибудь единственный грех, мы бы подобный случай, возможно, не стали и описывать. Беда в том, что Василий Николаевич пьяным в "стельку" бывает через день да каждый день. Где уж тут ему больных вылечить! Вот доярка Нина Даниловская в течение нескольких дней не смогла попасть на прием к тов. Черняеву с тяжело больным ребенком.
Оказывается, самого заведующего Заозерской больницей ох как лечить и лечить надо. Думаем, что для него такой "лекарь" найдется обязательно.
Р. Огнев".
("Ленинское знамя", Тотьма, 1958, № 100 (22 августа), с. 4). 

"Друзья кричат ему: "Привет!", - и машут из окна..."

"... Глядят на пыльный пистолет,
Глядят на ордена".
 

65 лет назад хорошо помогали польским органам советские воины:
"Так поступают советские воины
По страницам военных газет
Бдительность комсомольца
... Рядовой Петров заступил в очередную смену на контрольно-пропускном пункте. Весь личный состав в это время был на аэродроме.
— Здравствуйте, товарищ летчик, — вдруг услышал Петров заискивающий голос неизвестно откуда взявшегося постороннего гражданина.
— Здравствуйте, — ответил воин и про себя подумал: "Откуда он знает так хорошо русский язык и почему назвал меня летчиком?"
— Пропустите меня в магазин. Хотелось бы купить духи. Ведь ваши духи —лучшие в мире, — продолжал улыбаться неизвестный.
Рядовой Петров ответил, что пропустить его не может: посторонним вход воспрещен. Человек в гражданском воровато оглянулся по сторонам. Вокруг никого не было. Это его успокоило, и он пошел на откровенность.
— Послушай, солдат, хочешь я дам тебе много денег? Но за это достань мне пистолет офицерский.
— Ну что ж, это можно сделать, — после некоторого раздумья сказал Петров, а про себя решил: "Надо его во что бы то ни стало задержать".
Вскоре к воротам подошла грузовая машина. Петров, проверяя документы у шофера, шепотом попросил его немедленно сообщить дежурному, чтобы он прибыл на контрольно-пропускной пункт.
Пядовой Петров старался завлечь постороннего разговором до прихода дежурного. Вскоре офицер пришел. Солдат вкратце доложил суть дела. Неизвестный пытался отделаться шуткой и скрыться, но Петров с дежурным офицером задержали его.
Задержанный был передан местным польским органам. Польские власти выразили глубокую благодарность за то, что советский воин помог им задержать преступника.
Рассказав об этом факте, газета Северной группы войск "Знамя победы" сообщила, что рядовому Петрову за проявленную бдительность при несении караульной службы была объявлена благодарность и предоставлен краткосрочный отпуск с выездом на родину".
("На боевом посту", Московский округ противовоздушной обороны, 1958, № 192 (15 августа), с. 1).

"Раненому врач в халате промывал вчерашний шов..."

"... Вдруг больной узнал в палате
Друга детства, дом отцов".

75 лет назад советские люди считали, что желание больного никого из них не видеть может быть вызвано только специальной подготовкой:
"Пресс-конференция в советском консульстве в Нью-Йорке
Нью-Йорк, 18 августа. (ТАСС). Как известно, после посещения Касьенкиной 13 августа в госпитале имени Рузвельта вице-консулом СССР Чепурных и секретарем консульства Зинаидой Ивановой агенты полиции, присутствовавшие при беседе, распространили ложную, клеветническую версию разговора. Агенты указали, что Касьенкина якобы заявила, что она "не хочет видеть никого из советских людей".
На состоявшейся 17 августа в генеральном консульстве Советского Союза пресс-конференции вице-консул СССР Чепурных и Иванова сделали заявление, опровергающее эти домыслы полицейских провокаторов. Чепурных и Иванова заявили, что "распространенная работником полиции Дешко в его интервью версия о том, что О. С. Касьенкина якобы сказала, что не хочет видеть никого из советских людей, является вымыслом и клеветой. О. С. Касьенкина этого не говорила. Кроме того, для понимания состояния О. С. Касьенкиной надо иметь в виду следующее: с того момента, когда О. С. Касьенкина была помещена в госпиталь имени Рузвельта, американская полиция изолировала ее полностью от представителей генерального консульства СССР. Вот факты:
1. С 5 часов вечера 12 августа до 11 часов утра 13 августа ни одного представителя генерального консульства Советского Союза полиция к больной не допустила. Все это время вокруг больной находились различные полицейские чиновники и сыщики, и был допущен только участник ее похищения В. Зензинов. Против палаты больной в госпитале полиция заняла комнату и установила там дежурство нескольких своих агентов. В палате больной постоянно находятся два полицейских агента (женщины). Усиленные наряды полиции дежурят также в коридоре госпиталя и у входа в госпиталь.
2. О. С. Касьенкину специально готовили перед тем, как допустить в ее палату представителей генерального консульства СССР. Это подтверждается тем обстоятельством, что, несмотря на наличие разрешения начальника полиции на посещение больной, нас длительное время к больной в палату не впускали. Когда, наконец, нам разрешили направиться в палату, с нами вместе вошел и стал у постели больной главный полицейский инспектор Майкл Ледден.
3. Когда мы подходили в палате, нам навстречу оттуда вышел полицейский детектив № 898 В. Дешко, который, несомненно, готовил больную к нашему приходу. Больной было запрещено открывать глаза в течение всего времени
нашего пребывания в палате, и она с закрытыми глазами произносила несколько заранее подсказанных и навязанных ей стандартных фраз, твердя при этом одну из них: "Я не хочу ничего говорить и не хочу никого видеть". Наше пребывание в палате больной продолжалось всего около двух минут, затем инспектор Ледден прервал разговор.
4. То обстоятельство, что О. С. Касьенкина, будучи в тяжелом состоянии в госпитале и в состоянии нервного потрясения, находится под усиленным воздействием и наблюдением полицейских агентов, детективов и главарей белогвардейских организаций в роде Зензинова, широко признается даже американской печатью. Эти люди не дают покоя больной, учиняют ей допросы. Совершенно естественно, что О. С. Касьенкина, лишенная допуска к ней представителей генерального консульства, не может делать свободных заявлений, на нее оказывается давление, ее запугивают и насильно принуждают твердить подсказанные и навязанные ей фразы. В этих условиях и в подобном состоянии она может произнести любую навязанную ей фразу".
В заявлении говорится далее, что "генеральный консул в соответствии с общепринятыми международно-правовыми нормами защиты граждан своей страны настаивает и впредь будет настаивать на своем праве иметь свободный доступ к больной советской гражданке О. С. Касьенкиной и установить дежурство в ее палате представителей генерального консульства".
("Известия", 1948, № 197 (20 августа), с. 4).