"Эх, замочу!" - 59

"Склонился к другому и шепчет боец:
- Товарищ комсорг, даже если конец
Найду в глубине взбушевавшихся волн,
Прошу, запишите меня в комсомол".

"То не зорька запылала..."

"... То у школьного двора
Пионерский галстук алый
Вспыхнул в отблеске костра".

55 лет назад чрезвычайно обострились и без того непростые отношения между китайскими тимуровцами и китайскими парикмахерами:
 "Чжунго, нинь хао!   
 Наталья Кончаловская, Юлиан Семенов.

Перед нами по тротуару шел человек. Он докурил сигарету и бросил окурок себе под ноги. В тот же миг три пионера – Патруль Чистоты – остановили его.
Один из пионеров достал из кармана синего френча мелок, обвел брошенный окурок жирной белой чертой и здесь же, на тротуаре, написал три иероглифа: «Бу вэнь мин!» - «Некультурно!».
Другой пионер поднес ко рту рупор и начал громко, на всю улицу говорить:
- Товарищи, которые спешат по делам или просто гуляют! Пожалуйста, не бросайте окурки и любой другой мусор на тротуар! Пекин – город чистоты! Китай – республика чистоты!
А третий пионер предложил человеку, бросившему окурок, проследовать за ним. Человек смутился, человеку стало стыдно. Они прошли метров двадцать.
На тротуаре – красный ящик, на котором белой краской написано: «Чен ту сянг», что означает: «Ящик абсолютной чистоты». Это для мусора. А рядом урна для окурков.
- Вот видите, товарищ, - сказал пионер,- вам надо было пройти всего двадцать шагов до урны. Я думаю, в другой раз не мы вам, а вы нам поможете соблюдать чистоту на улицах...
Китайские товарищи рассказали нам два случая.
Шла по Пекину пионерка. Еще солнце не спряталось за крыши, а на воротах нового большого дома уже загорелась лампочка.
«Как нехорошо поступает домовый комитет!» - подумала пионерка.
Сейчас в Китае идет борьба за экономию. А экономить надо во всем: в большом и в малом. Положил в миску пять креветок – изволь все съесть. Налил полную чашку чая – выпей до последнего глотка.
Тем более с электричеством надо быть экономным. Каждая минута драгоценной электроэнергии должна быть сохранена для фабрик, школ и заводов.
Пионерка не поленилась зайти в домовой комитет. Она рассказала про лампочку. Девочку внимательно выслушали и поблагодарили. И с тех пор лампочку стали зажигать только с наступлением темноты.
А второй случай такой: у тетушки Мэй пять малышей. У всех малышей выросли длинные черные волосики и совсем стали закрывать глаза и лоб.
У тетушки Мэй дома очень много дел. Никак нет времени отвести малышей к парикмахеру.
«А нельзя  ли сделать так, чтобы парикмахер пришел к тетушке Мэй?» - подумали китайские тимуровцы.
Можно!
И теперь пекинские парикмахеры приходят в те дома, где много маленьких детей и совсем мало свободного времени".
(«Пионер», 1959, № 2, с. 24-32).

"Там был однажды мой привал..."

"... Я с комендантом выпивал.
С портрета мне грозил Сосо,
И думал я про то да сё".
 

 75 лет назад советские люди нарадоваться не могли на успехи по культурно-бытовой части:

"Общежитие рабочих завода им. Куйбышева (ул. Энгельса, № 41) необорудовано. Давно здесь не производилось побелки. Стены покрыты сажей. Грязные окна промерзли. У крыльца общежития – кучи нечистот и мусора.
В комнатах холодно, рабочие вынуждены спать в верхней одежде. Постельные принадлежности меняются от случая к случаю. Чайников для кипяченой воды нет, приходится черпать чай кружками из общего ведра.
При общежитии нет красного уголка, нет шашек, шахмат, газет и журналов. Культурно-массовой и воспитательной работы среди рабочих не производится. Рабочие свой досуг проводят за игрой в карты; в выходные дни многие пьянствуют.
Начальник жилищно-коммунального отдела завода им. Куйбышева Шуликовский вместо налаживания культурно-бытовых условий рабочих ограничивается лишь тем, что чуть ли не ежедневно меняет комендантов. Причем берет непроверенных людей, отсюда были случаи, когда коменданты, собрав квартплату с рабочих, скрывались".
("Восточно-Сибирская правда", 1939, № 46 (26, февраль), с. 4).

"В пустыне ледяной, на крошечном пространстве, рискуя ежечасно головой..."

"... Бесценные труды своих полярных станций
Они спасли науке мировой!"

 

 

 

75 лет назад арктическая пурга гуляла по Московскому городскому суду:

"В прокуратуру Союза ССР поступил материал о вредительской деятельности радиста полярной станции бухты Тихой М.М. Вознесенского. Расследованием установлено, что Вознесенский задерживал и вовсе не отправлял радиограммы служебного и частного характера, передаваемые с острова Рудольфа на бухту Тихую и другие зимовки.
9 августа Главсевморпуть отдал по радио приказ – немедленно отстранить Вознесенского от работы. Приказ этот получил сам Вознесенский, но начальнику зимовки его не передал.
Вознесенский, фактически оставаясь радистом в бухте Тихой, использовал свое служебное положение для вредительской работы. Он прекратил радиосвязь со станциями мыса Желания, Амдермы, Маточкина шара и Архангельска. От них он не принимал никаких радиограмм и туда ничего не передавал. Порвал он связь также с о. Рудольфа. В целях маскировки, Вознесенский передал полярным рациям сообщение о… своей смерти.
Особенно ярко проявилась вредительская деятельность Вознесенского во время полета Леваневского через Северный полюс и во время последовавших затем поисков его самолета.
Рацию в бухте Тихой Вознесенский на это время выключил и тем самым затруднил поиски самолета. Продолжая свою вредительскую работу, Вознесенский в дальнейшем умышленно задерживал полеты тт. Мазурука и Козлова, связанные с поисками самолета Леваневского.
Дело Вознесенского начнет слушаться 25 февраля в открытом судебном
заседании Московского городского суда под председательством тов. А. В. Васнева. Государственное обвинение поддерживает прокурор города Москвы тов. А. И. Муругов. Защищает подсудимого член Московской коллегии защитников тов Н. В. Коммодов. (ТАСС)".
("Восточно-Сибирская правда", 1939, № 41 (20, февраль), с. 1).

"Над нашей границей, у линии гор, неслышною птицей пронесся планёр..."

"... Бесшумно скользящий,
Он брал потолок,
Ловя восходящий
Воздушный поток.
И был темнотой полуночной
Прикрыт
Его неурочный
И странный визит.
Пять снаряженных
Убийц на борту,
В комбинезонах,
Со жвачкой во рту,
Наёмников подлых,
Которым давно
За деньги хоть в сёдлах,
Хоть так – всё равно.
Краток маршрут их,
И время – в обрез:
На парашютах
Спуститься у ГЭС,
Успеть
Применить привезенный тротил,
Чтоб впредь
Над пустынею свет не светил…"
 

 65 лет назад в СССР не было дела важнее пограничного:
"Иван Комаров.
Ранним утренним часом пограничный наряд, возглавляемый ефрейтором Комаровым, вышел на охрану государственной границы Союза Советских Социалистических Республик.
Комаров идет вперед и внимательно осматривает участок. Здесь все хорошо знакомо ему – он здесь хозяин. Никакие, даже самые малейшие изменения не ускользают от его зоркого глаза. Вот он наклонился и стал внимательно разглядывать кусты багульника. Сломанная ветка и чуть примятые кустики обратили его внимание, заставили насторожиться. Как настоящий следопыт, он безошибочно читает книгу природы. Здесь прошел олень: кое-гле на кустах остались ворсинки его шерсти. Расстояние между следами животного везде одинаковое, ровное: олень шел спокойно, ничто не тревожило его.
Время от времени ефрейтор окидывет острым взором волнующуюся поверхность моря и, не заметив ничего подозрительного, движется дальше.
Так методически, шаг за шагом обследует опытный воин весь охраняемый участок, и только убедившись в том, что все спокойно, граница не нарушена, - он возвращается на родную заставу.
Таких спокойных дней на границе немного. Сколько раз пытались нахальные «гости» проникнуть за священную черту советской границы, но каждый раз их коварные замыслы разбивались о высокую бдительность и мастерство верного сына народа. За время службы ефрейтор Комаров имеет несколько задержаний нарушителей границы.
Великую клятву верности – военную присягу, - данную своему народу и советскому правительству, комсомолец пограничник выполняет свято.
Закир Мухаметов.
В общежитии заставы находились бодрствующие пограничники. При появлении офицеров они быстро встали и приняли положение "смирно". Среди аккуратно заправленных воинов выдается своей подтянутостью и безукоризненной выправкой пограничник с нашивками ефрейтора на зеленом поле погонов и значком ВЛКСМ на груди.
- Ефрейтор Мухаметов, - отрекомендовался он, лишь только мы обратились к нему с каким-то вопросом.
Невысокий, с коричневой от частого пребывания на солнце и ветрах кожей лице и коротко подстриженными черными волосами, в аккуратной гимнастерке и белоснежным подворотничком, еще более подчеркивавшим загар лица, он был из числа тех солдат, которых обычно придирчивые старшины на утренних осмотрах ставят в пример остальным.
Держался он просто, без застенчивости. В коричневых глазах светится живой ум и твердость воли. Внутренняя дисциплинированность и собранность проявились в каждом жесте и неторопливых скупых словах.
О себе он рассказал коротко. Родился в одном из городов Западной Сибири. Рано лишился родителей. Советская власть воспитала и поставила его на ноги.
- Вторая моя школа, - говорит Закир, - пограничные войска. Здесь меня научили по-настоящему любить Родину и ненавидеть врагов ее. Здесь я и в комсомол вступил.
Он достает из левого кармана гимнастерки комсомольский билет, бережно завернутый в тонкую клеенку и с любовью показывает нам знакомую книжку стального цвета с силуэтом величайшего человека мировой истории.
В том, как он хранит комсомольский билет, как аккуратно содержит обмундирование, заправляет кровать, сберегает оружие, ведет конспекты по политическим занятиям, - во всем, буквально во всем сказывалась внутренняя культура и выработанная привычка к аккуратности и порядку".
("Советский Сахалин", 1949, № 44 (23, февраль), с. 3).

"Художник нам изобразил..." - 245

 

 

 

"Стою у знамени полка..."

"... Присяги текст в моих руках.
Солдатский замер строй.
Слова торжественно звучат.
Я - воин, молодой солдат,
Клянусь перед страной".
 

55 лет назад служащие второго года в Советской Армии уже запросто могли и разговаривать в противогазе:
«Поезд весело стучал колесами, и, вслушиваясь в этот зовущий, будоражащий перестук, Юрий думал о доме, работе, друзьях, оставшихся в Магнитогорске.
А впереди неизвестное, далекое. Куда доставит их поезд — на далекую ли южную границу, к берегам ли Амура или к северному морю?... А пока — веселый перестук, а пока разговоры товарищей, песни — ребята раздвинули двери теплушки и поют, и песня срывается с губ ветром, дробится и уносится в степь.
- Володя, — шепчет взволнованно Юрий своему другу Владимиру Спиридонову,- знаешь, у меня такое ощущение, как-будто я высоко-высоко взлетел и теперь вот перехватывает дыхание, немножко страшно...

Владимир не отвечает. Он сам погружен в раздумье.

- Смотри! - вдруг восклицает он, — солнце поднимается.

Над лесом лучится солнце. И поезд несется навстречу яркому свету, навстречу ветру...
                   ***
... По казарме прокатилась команда:
— Строиться на утренний осмотр!
Молодые солдаты торопливо затягивают ремни и бегут строиться.
Командир отделения, молодой черноволосый сержант, строго щурит глаза.
— Сми-ир-но.
Строй, колыхнувшись, замирает.
Командир отдает команду «вольно» и начинает осмотр.
— Поправьте пилотку, рядовой Спиридонов, — замечает командир и, придирчиво осмотрев солдата с ног до головы, проходит дальше. Вот он остановился перед Юрием.
— Рядовой Бухвалов, — быстро говорит Юрий, вскинув голову.
Уж он-то хорошо подготовился к осмотру, не к чему будет придраться. Но произошло обратное. Ремень, оказывается затянут слабо, пуговицы на вороте и карманах блестят, а вот на рукавах не почищены...
                           ***
На глаза наплывала темень, струи пота обливали лицо, щедро мочили гимнастерку. Юрий резким движением снял противогаз.
— Не могу! — и жадно начал глотать сухой степной ветер.
— Надевай! Слышишь? — резко сказал Тавров. Он служил второй год.
Им было приказано вдвоем оборудовать наблюдательный пункт. Командир усложнил задачу: работать в противогазах и скатках. Но отбросив несколько лопат жесткой земли, Юрий снял противогаз и скатку.
Ну, зачем это? — заговорил он прерывисто. — ведь можно и так отрыть окоп...
- А ты слышал поговорку: «Служба — труд, солдат — не гость?» —перебил его Тавров.- Надо, понимаешь?
Тавров отвернулся, и лопата его заскрежетала, царапая стенки окопа. Юрий натянул противогаз и тоже поднял лопату».

"У кого-то сердце сжалось, кто - слезу смахнул тайком..."

"... Лишь безродье ухмылялось
в стороне. Особняком".

 

65 лет назад пышным цветом цвела крепкая дружба советских народов:
"За высокую идейность советского искусства.
Анатолий Суров.
«Наше родное искусство является могучим средством коммунистического воспитания масс. Крепкими узами оно связано с народом, его жизнью и борьбой. Оно служит народу в борьбе с врагами, помогает ему воспитывать наших людей в духе советского патриотизма, в духе великих идей партии Ленина - Сталина, помогает народу строить коммунизм.
Главная отличительная черта советского искусства и литературы - высокая идейность. Это выдвинуло нашу литературу, театр, кино, живопись, архитектуру на первое место в мире, сделав наше искусство предметом законной гордости великого советского народа.
Только люди без роду и племени, космополиты и антипатриоты, стоящие на враждебных позициях, ненавидящие советскую культуру, могли охаивать и глумиться над лучшими произведениями нашего искусства, принижать их значение.
Так и вели себя представители антипатриотической группы театральных критиков, такие враги советского искусства, погромщики нашей драматургии и театра, буржуазные космополиты, как Ю. Юзовский, А. Гурвич, И. Альтман, А. Борщаговский, Г. Бояджиев, Я. Варшавский, Е. Холодов (Меерович), Л. Малюгин, и другие, разоблачённые в статьях газет «Правда» и «Культура и жизнь».
Эти гнусные отщепенцы, в сущности, вели подрывную, диверсионную работу, пытаясь пустить под откос самые значительные произведения советского искусства и литературы. Они систематически шельмовали советских писателей, подвергали яростным атакам гордость нашей национальной культуры - МХАТ и Малый театр, порочили все лучшие пьесы и спектакли, получившие горячее признание народа.
Враждебная деятельность театральных критиков-космополитов была предметом обсуждения на собрании московских драматургов и театральных критиков, которое состоялось в конце февраля. С докладом «Задачи советской драматургии и театральная критика» выступил заместитель генерального секретаря Союза советских писателей СССР К. Симонов.
На собрании говорилось о большом пути советской драматургии, о её достижениях и дальнейших задачах.
С гневом и возмущением говорили выступавшие в прениях писатели и драматурги, которым дороги интересы советского искусства, о подлой антинародной деятельности безродных космополитов, которые издевались над всем передовым, партийным, народным в пьесах советских драматургов. На собрании были вскрыты новые факты враждебной деятельности группы театральных критиков типа Юзовского, Гурвича и других.
Собрание полностью установило, что антипатриотическая группа критиков имела свою, враждебную советскому искусству, платформу, работала объединённо и организованно, стремясь распространить своё тлетворное влияние на театры Москвы и других городов, проникая в журналы, газеты, театральные объединения.
Эта шайка буржуазных космополитов, поставившая своей целью вредить развитию советского искусства, не гнушалась никакими средствами и методами. И двурушничество, и шантаж, и угрозы, и прямой сговор - всё, чем пользовались контрреволюционные заговорщики, было принято ими на вооружение в их подлой борьбе против советского искусства.
Они стремились уничтожить драматургию Ромашова, Погодина, Корнейчука, Вишневского, Софронова и других.
Они обливали грязью каждую новую пьесу о нашей партии, о советских патриотах.
Они хотели перессорить советских драматургов, чтобы потом поодиночке можно было их перебить. Они вбивали клин между Комитетом по делам искусств и Союзом советских писателей, дискредитировали их деятельность. Они засели на важнейших рубежах - в газетах, в журналах - и с этих снайперских позиций наносили удары.
Мы даже не знаем ещё, сколько талантливых пьес и новых авторов не досчитываемся мы в результате подрывной деятельности этого отребья! Безродные космополиты, как теперь стало известно, орудовали также и в литературе, и в живописи, и в музыке, и в кинодраматургии.
Антипатриоты типа Л. Субоцкого, Д. Данина, И. Рунина, Ф. Левина и других с позиций буржуазного космополитизма, формализма и эстетства пытались оплёвывать лучшие произведения советской литературы, заслужившие широкое признание нашего народа. Взять, например, книгу Б. Полевого «Повесть о настоящем человеке». Герой повести Маресьев стал любимым героем нашей молодёжи. А вот лжекритик Субоцкий посмел охаять эту повесть, обвинив её автора, как и других передовых советских писателей, в «квасном патриотизме», в идеализации русского народа. Как бы ни маскировался Субоцкий, но в подобной «критике» можно усмотреть только злопыхательство безродного космополита. Ничем не отличается от Субоцкого и буржуазный космополит Данин, оклеветавший такие лучшие произведения советской поэзии, как «Колхоз «Большевик» Н. Грибачёва, «Флаг над сельсоветом» А. Недогонова и другие поэмы послевоенного времени.
Критики-космополиты в области советской живописи и скульптуры О. Бескин, А. Эфрос, И. Маца и другие тянули советских художников к декадентским выкрутасам, к аполитичности и безыдейности и всячески третировали и поносили художников-реалистов. Своей вредительской деятельностью эти лжекритики нанесли большой урон советской литературе, советскому искусству. Они стремились заразить своим тлетворным влиянием нашу молодёжь, студенчество. В театральных студиях, в ГИТИС, ГИК, в Литературном институте имени Горького, в Консерватории, в кабинетах ВТО, на дискуссиях и семинарах они прививали молодым людям ненависть к советскому театру, искусству, литературе.
Среди преподавателей ГИТИС долгое время подвизались Г. Бояджиев и Л. Малюгин. Основными учебными пособиями в институте служили такие глубоко порочные писания, как «История западноевропейского искусства» Г. Бояджиева и А. Дживилегова, «История русского театра» Б. Алперса, и другие. В этих «историях» утверждается приоритет западноевропейской культуры, идеализируются реакционные явления в истории западноевропейского театра и, наоборот, всячески принижается русская культура, величие русского театра. «Научные руководители» умышленно уводили студентов от советских тем.
В своих подлых «учебниках», «монографиях» и других дрянных книжонках они оболгали великих русских классиков Островского, Чехова, Горького, недвусмысленно заявляли, будто русской национальной драматургии вообще не существует.
Из года в год, изо дня в день они отравляли сознание нашей молодёжи ядом космополитизма. Эти «беспачпортные бродяги», не довольствуясь своей преступной деятельностью в печати и аудиториях театральных училищ, разъезжали по стране с путёвками ВТО и «инструктировали» театры. У них была даже своя сеть на местах - всякие дрейдены, цимбалы и другие - такие же подлецы, как и они сами.
Безнаказанная проповедь чуждых советским людям взглядов и антинаучных «теорий» привела к тому, что, по рекомендации космополитов, многие студенты и аспиранты брали для своих работ темы, уводящие в сторону от проблемных вопросов советского искусства. Вот, к примеру, темы работ аспирантов ГИТИС: «Актёрское искусство Венского бургтеатра в первой половине XIX века», «Некоммерческие театры Америки», «Гофман и итальянский театр», «Молодой Карнель», «Лессаж и ярмарочный театр», «Кугель - театральный деятель» и т. п. Для ряда студенческих и аспирантских работ этих учебных заведений характерны аполитичность, примиренческое отношение к декадентству, формализму. Всё это поощрялось Учёным советом института, присуждавшим кандидатские и докторские степени за порочные работы в области искусствоведения.
Статьи в газетах «Правда» и «Культура и жизнь», материалы пленума ССП встретили сердечную поддержку всего советского народа. Народ помогает нашей партии до конца и беспощадно разгромить безродных космополитов, антипатриотов, буржуазных эстетов. Наша литература, наше искусство переживают сейчас невиданный подъём. Они находятся на передовой линии жизни, помогая партии, народу в строительстве коммунизма.
Мы, советские писатели, послали всех этих юзовских, гурвичей, борщаговских, дрейденов, цимбалов и иже и ниже с ними к черту! У нас своя дорога - в завтрашний день, в коммунизм!"

"Нас на морях волны не качают, звёзды на небе без нас скучают..."

"... Смелый дозор ждёт нас на границе.
Ну, а пока, ребята -
Учиться, учиться, учиться!"

65 лет назад съехаться с учениками из других стран даже хорошие советские ученики могли только теоретически:
«Хорошие ученики бывают не только в наших школах. И за границей, в капиталистических странах, многие школьники тоже учатся прилежно. И вот, представьте себе, съехались бы однажды со всего света хорошие ученики, и мы спросили бы их:
- Ну-ка, мальчики и девочки, скажите, почему вы хорошо учитесь?
Среди тысячи ответов, которые мы получили бы на наш вопрос, наверно, сразу можно было отгадать ответы советских ребят. Вот, представьте себе, перелистываем мы все эти листочки и читаем: «Я хочу быть богатым», «Хочу выбиться в люди», «Хочу стать фабрикантом», «Хочу развести в нашей области мичуринский сад», «Построить мост такой, как через Днепр», «Найти лекарство против всех болезней»... Правда, ведь не спутаешь эти листочки? Сразу видно, где человек думает только о себе и где мысли человека заняты тем, чтобы совершить в будущем что-нибудь важное и необходимое для всех людей».
(«Пионер», 1949, № 2, с. 13-14).

"С нами вместе сегодня шагают пионеры корейской земли..."

"...Вместе с нами - ребята Китая
И друзья в городах Сомали."

 65 лет назад почти семнадцать миллионов человек поставили на уши рабочие только одного пхеньянского завода:

"Письмо корейского народа товарищу Сталину.
В связи с закончившейся эвакуацией из Кореи советских войск население Северной и Южной Кореи обратилось к товарищу Сталину с благодарственным письмом.
По призыву рабочих пхеньянского завода "Садо енихен" (Северная Корея) сбор подписей под письмом товарищу Сталину происходил по всей стране с октября по декабрь 1948 года. Население оккупированной американскими войсками Южной Кореи приняло активное участие в обсуждении и подписании письма товарищу Сталину, несмотря на репрессии и террор со стороны местных властей. Письмо подписали крестьяне южно-корейских провинций, жители Сеула, Инчока и других городов, жители острова Недзю и партизанских районов в горных местностях Южной Кореи.
Всего письмо подписали 16.767.680 жителей Северной и Южной Кореи. В это число входят 9.940 тысяч жителей Южной Кореи, где проживает больше половины населения всей страны. Листы с подписями под этим письмом занимает более 30 ящиков.
На днях письмо корейского народа товарищу Сталину было доставлено в Москву.
Текст письма вышит на шелковом полотне.
Ниже приводится полный текст письма:
"Москва, Кремль.
Великому вождю советских народов, освободителю корейского народа
Генералиссимусу Сталину
Дорогой Иосиф Виссарионович!
С чувством глубокого волнения корейский народ шлет Вам, величайшему гению человечества, спасителю корейского народа, это письмо…"
("Советский Сахалин", 1949, № 41 (19, февраль), с. 1).

"Студенты, нам молчать нельзя, гроза войны слышней..."

"... И кто враги, и кто друзья,
Нам с каждым днём ясней".

 

65 лет назад на высоте поставленных перед ним задач оказалось советское студенчество:
     "До конца разоблачить буржуазное охвостье!

    Редакционные статьи "Правды" и "Культуры и жизни" нашли горячий отклик в среде университетской общественности. Партия большевиков еще раз продемонстрировала свою великую заботу о благополучии и расцвете нашей отечественной советской культуры. Разоблачение группы театральных критиков, ударами в спину стремящихся свалить растущую советскую драматургию, оболгать и дискредитировать все лучшее, что было ею создано, - дает новые силы и веру не только нашим драматургам, но и каждому деятелю науки и искусства. Статьи "Правды" и "Культуры и жизни" показали, что никаким гурвичам, юзовским и малюгиным не позволено клеветать на наши достижения в любой области. Безродный космополитизм, глубоко чуждый советскому народу, безгранично любящему свою социалистическую Родину, могут проповедовать лишь люди, которым не дороги интересы коммунизма, кто бросает холопские взгляды на капиталистическую заграницу. Идеологическая диверсия, осуществляемая презренными космополитами и формалистами, получила достойный отпор.
        Задача состоит в том, чтобы до конца разоблачить антипатриотических критиканов в любой области, где бы они ни подвизались. Всякое умаление успехов советской науки и искусства, необходимо связанное с рабским низкопоклонством перед иностранщиной, должно рассматриваться как антипатриотическое, антинародное дело. Космополитическим идейкам нет места на страницах советской печати, в советской аудитории. Формалисты наносили вред нашей молодежи и в самом университете. Всем известны заумные высказывания проф. Поспелова, верного оруженосца буржуазного космополита Веселовского. На искусствоведческом отделении филологического факультета работает И. Маца названный президентом Академии художеств А. Герасимовым в числе космополитов от искусствознания. Одно время в литературной студии при клубе МГУ нашу творческую молодежь "обучал" эстетствующий поэт П. Антокольский. Нужно с партийной принципиальностью и непримиримостью бороться с каждым проявлением буржуазной идеологии, закрыть все щели, через которые могла бы она проникнуть в нашу среду.
        Сегодня мы печатаем отклики студентов МГУ на статьи, разоблачающие антипатриотических критиков. Взволнованные и страстные слова студентов ярко говорят о том, как дороги нашей молодежи жизненные вопросы развития советской культуры.

 

        Против космополитов в искусствознании.

Г. Стернин, студент искусствоведческого отделения филологического факультета.
        Развитие советского искусства, вооруженного марксистско-ленинским мировоззрением, вдохновляемого чувством советского патриотизма, идет в упорной борьбе с тлетворным влиянием разлагающейся культуры Запада. В этой борьбе нашего искусства с чуждыми ему тенденциями большую роль призвана сыграть критика. Однако еще находятся люди, которые, стоя на позициях буржуазного космополитизма, оплевывают лучшие достижения советского искусства, неправильно ориентируют наших писателей и художников, нанося тем самым огромный вред социалистической культуре. Статья газеты "Правда" "Об одной антипатриотической группе театральных критиков" разоблачила до конца этих носителей буржуазной идеологии, глашатаев враждебных советскому искусству принципов.
        Но и в области изобразительного искусства еще есть критики, подобные тем, о которых говорит "Правда". Пренебрегая интересами нашего народа, умышленно отворачиваясь от тех колоссальных достижений, которых добилось советское искусство, они пытаются протащить вредные мысли о его неполноценности, примитивности. Они силятся поставить под сомнение даже самое существование метода социалистического реализма. Среди этой группы так называемых художественных критиков должны быть в первую очередь указаны А. Эфрос, Н. Пунин, О. Бескин, уже давно известные своими клеветническими измышлениями о советском искусстве и русском классическом искусстве XIX века.
        Наша художественная критика имеет свои замечательные национальные традиции. Крамской, Стасов, Салтыков-Щедрин, Короленко со страстным пылом и непримиримостью боролись за глубокое идейное содержание искусства, за его народность, реалистическую простоту средств художественного выражения.
        А. Эфрос и Н. Пунин в своей неприязни ко всему передовому предпочитают придерживаться иных взглядов на искусство, восходящих к лжетеоретикам из буржуазно-дворянского "Мира искусств". Нетрудно уловить сходство между тем, как главный идеолог "Мира искусств". А. Бенуа пытался вычеркнуть из истории русского искусства реалистическую идейно-демократическую школу передвижников, с тем, как А. Эфрос, Н. Пунин и иже с ними третируют лучшие художественные произведения советского искусства.
        К сожалению, взгляды А. Эфроса и Н. Пунина разделяются в известной степени частью художественных критиков. Чем, как не этим фактом, можно об'яснить то недружелюбное отношение, которое встретили со стороны этих критиков такие произведения советского изобразительного искусства, как, например, картина Лактионова "Письмо с фронта" и картина Ромаса "На плотах", удостоенные Сталинской премии. Упрекая художников и в натурализме, и в недостаточной живописной культуре, эти критики упускали из виду самое главное - то, что эти художники правильно нашли и выразили в художественно-образной форме те мысли и чувства, которыми живут передовые советские люди.
        Большой вред принесли писания и разговоры этих законодателей формалистической критики и молодым искусствоведам и художникам, которым они внушали свои снобистские "идейки". Часть студенчества некритически воспринимала их слова о несовершенности работ ряда замечательных советских художников.
        Статья президента Академии художеств СССР А. Герасимова наглядно показала всю неприглядную сущность этой группы злобствующих критиков.
        Но мы слишком горячо верим в правоту нашего дела, в правильность избранного нашим народом пути, чтобы теории антипатриотических критиков сумели оказать на нас сколько-нибудь существенное влияние.
        Наше искусство растет и совершенствуется с каждым годом. Самое существование правдивого и радостного советского искусства - отрицание и обвинение растленному антигуманистическому искусству буржуазного Запада. Ничто не может остановить победного шествия советской культуры вперед, к коммунизму. Все, кто мешает этому движению, должны быть отброшены прочь...

 

 К новым высотам советской культуры.
 Н. Козлов, студент филологического факультета.       
  Высокая идейность, глубокое понимание основных явлений нашей действительности, настоящая художественность - основные характерные черты советской литературы. И чем крепче связь с народом наших писателей и критиков, тем выше и сильнее воспитательная роль их произведений.
        Я помню, как в одном провинциальном городке юноша-рабочий с восторгом говорил мне об Алексее Мересьеве, вспоминая при этом Павла Корчагина. В его словах звучала та сердечная теплота, с которой говорят о любимом человеке.
        Столь же высокое признание среди советского читателя нашли герои романа В. Ажаева "Далеко от Москвы". Нам хочется быть такими же честными и прямыми в достижении поставленной цели, такими же страстными и непримиримыми ко всем тем, кто мешает нашему великому делу, как герои Ажаева - Батманов, Ковшов, Беридзе, Таня Васильченко и многие, многие другие.
        Все мы радуемся удивительному росту талантливого белорусского поэта Аркадия Кулешова, рукоплещем успеху пьес "Зеленая улица" А. Сурова, "Московский характер" А. Софронова, с гордостью отмечаем социалистический пафос поэм Николая Грибачева, Алексея Недогонова.
        Мысли и чувства героев лучших произведений советской культуры - это мысли и чувства советских людей, строящих коммунистическое общество.
        "Все дороги ведут к коммунизму - это известно, - говорит главный герой пьесы А. Сурова "Зеленая улица" машинист Алексей Сибиряков начальнику дороги Кондратьеву. - Да не все дороги прямые. Трудностям в об'езд, дорога, конечно, спокойнее, да только не по нашему характеру. Время уступать никому нельзя. Вам, может быть, туда не к спеху, а у меня свой график есть. Я сам, машинист депо Сибиряков, в коммунизм прибыть желаю собственной персоной. И в нем пожить еще хочу. Своему маршруту мы "зеленую улицу" закрыть никому не позволим!"
        Духу нашему чужды все затхлые отщепенцы - юзовские, борщаговские, гурвичи, данины, дайреджиевы и иже с ними, пытавшиеся свернуть нашу литературу с верного, народного пути.
        Советская литература - это детище нашего народа. Вот почему очень жаль, что кафедра советской литературы филологического факультета так сиротлива в своей работе. Узок круг ее деятельности, далека она от той высоты, на которой хотелось бы ее видеть. Вплотную к изучению советской литературы мы подходим только на четвертом году обучения. А на II и даже III курсах советской литературе уделяется слишком скромное место. Достаточно сказать, что на III курсе работает только один спецсеминар по советской поэзии, а спецкурса вовсе нет.
        Редакционные статьи "Правды" и "Культуры и жизни" об антипатриотической критике, а также статья в "Правде" "Против космополитизма и формализма в поэзии" ставят большие задачи перед кафедрой советской литературы Московского университета, где выковываются кадры советских критиков и литературоведов".

 

"Бьётся в тесной печурке огонь, на поленьях смола, как слеза..."

"... И поёт мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза".

65 лет назад в СССР прекрасные и очень нужные рецепты выписывали советским людям окулисты:

"Ничем вам помочь не можем".
Два года тому назад я обратился к врачу по глазным болезням за помощью: у меня стало слабеть зрение. После осмотра врач сказал мне:
- Вам придется носить очки. Вот вам рецепт.
В марте 1947 года я сдал этот рецепт для изготовления очков в аптеку № 40 г. Александровска, но тогда мне ничего определенного не пообещали.
Прошло после этого больше года. Зрение становилось все хуже. В мае прошлого года я взял новый рецепт на очки и вторично обратился в аптеку.
- Ничем вам помочь не можем, - сказали мне там. – Оптическая мастерская в Южно-Сахалинске не работает с мая этого года, поэтому мы очков по нашим рецептам не получаем.
Так я и не мог приобрести себе очки.
Меня интересует, когда же Южно-Сахалинская оптическая мастерская Главаптекоуправления возобновит свою работу?
М. Сальков. Рабочий рудника Мгачи".
("Советский Сахалин", 1949, № 39 (17, февраль), с. 3).