"И дрожат дельцы иностранные…"

"… Слыша голос Джонов и Ир.
Дети требуют неустанно:
— Нам нужен мир!
Нам нужен мир!"
 

60 лет назад советские женщины, родившие пять детей, награждались медалью Материнства второй степени, которая в случае будущей смерти награжденной от голода оставалась "в её семье для хранения как память":
"Подделка не удалась
В конце марта 1959 года в Тотемский отдел социального обеспечения обратилась с просьбой о назначении пенсии по старости жительница пос. Михайловка Е. Ф. Лукина. Поскольку она родила и воспитала пятерых детей, имеет право пользоваться льготой. Трудовой стаж при этом требуется 15 лет.
Е. Ф. Лукина представила трудовую книжку, заполненную в бывшем Михайловском леспромхозе и заверенную его директором тов. Мироновым. Трудовой стаж в книжке значился 17 лет 5 месяцев 28 дней. Комиссия назначила Лукиной пенсию в размере 37 рублей 10 копеек в месяц.
В апреле текущего года при сверке трудовых книжек с лицевыми счетами было установлено, что трудовая книжка Лукиной выдана без оснований. Ее трудовой стаж составил всего 10 лет. Выходит, что права на пенсию она не имеет совсем. Лукина незаконно получила от государства 2250 рублей.
С 1 апреля выплата пенсии Е. Ф. Лукиной прекращена. Дело передано в следственные органы для привлечения виновных к ответственности за выдачу фиктивных документов и возмещения причиненного государству ущерба.
Г. Данилова,
зав. Тотемским районным отделом социального обеспечения".
("Ленинское знамя", Тотьма, 1964, № 65 (2 июня), с. 4).

"Родина, все помыслы с тобою..."

"... Мы тебя, как мать родную, чтим.
Грудью от врагов тебя прикроем,
Сил своих в труде не пощадим".
 

40 лет назад дурил голову неплохим советским специалистам из Министерства внешней торговли СССР врач Борис Завадовский:
"Письмо в редакцию
17 апреля с. г. в представительство "Аэрофлота" во Франкфурте-на-Майне (ФРГ) обратился бывший сотрудник одного из Всесоюзных объединений МВТ СССР Ковнацкий А. Ю. с просьбой помочь ему вернуться на Родину. Эта помощь была ему оказана. Ниже публикуется его письмо в редакцию.
Уважаемая редакция!
Пишет вам человек, уготовивший себе своими незрелыми действиями самую горькую участь, которая только может выпасть на долю человека, — потерю Родины, дома, друзей.
Меня зовут Андрей Ковнацкий. Родился в семье служащих 33 года назад в Москве. Потом — школа, институт, работа в Министерстве внешней торговли — и вдруг всему конец. Но все по порядку.
Примерно полтора года назад мои дела по работе, на мой взгляд, пошли все хуже и хуже. Будучи очень честолюбивым человеком, я первые неудачи воспринял как личные обиды, как нежелание руководства оценить мои, как мне казалось, хорошие качества опытного работника и инженера.
Постепенно личные обиды перерождались в брюзжание в кругу моих сверстников, приятелей. Любая житейская мелочь в моем уязвленном воображении раздувалась до внушительных размеров. Постоянное брюзжание и критиканство всего и вся стало для меня нормой. В результате я решил изменить свою жизнь бегством на Запад, где я рассчитывал найти красивую, "райскую жизнь". В принятии такого опрометчивого и преступного решения значительную роль сыграло чтение писем моего теперь уже бывшего друга Бориса Завадовского, по профессии врача, выехавшего на постоянное жительство за границу два года назад и проживающего в настоящее время в ФРГ. В своих письмах он описывал "необыкновенную  жизнь", открывшиеся перед ним "сказочные возможности".
Зачитываясь все больше и больше этими письмами, я постепенно убедил себя, что делаю все правильно.
Свои настроения я иногда высказывал отдельным близким мне людям. Они по-разному относились к моим разговорам, но среди них, к сожалению, не нашлось никого, кто решительно одернул бы меня. Это, конечно, не оправдание. Я понимаю, что во всем случившемся виноват сам!
Во время командировки в Данию в октябре 1983 года я отказался возвратиться в СССР и остался сначала в Дании, а через некоторое время по чужим документам меня перевезли в ФРГ люди, объявившие себя моими "покровителями".
С первых дней своего пребывания на Западе я понял, что совершил роковую ошибку, что те права и свободы, к которым мы на Родине так легко привыкаем, считая их своей неотъемлемой собственностью и не замечая, как воздух, которым дышим, миллионы людей в других странах не имеют. Только с этого момента, потеряв все, что имел и не ценил, считая это должным и само собой разумеющимся, я осознал всю глубину и непоправимость содеянного.
Попав в ФРГ, я сразу был окружен "заботой" спецорганизаций и фондов. Меня изучали, опрашивали, выпытывали все, что возможно. И все это делалось с участием американцев, которые, как я понял, в подобных ситуациях ведут себя как хозяева.
Я категорически отверг возможность работать во враждебных Советскому Союзу пропагандистских центрах. Ни разу не допустил никаких антисоветских выступлений или заявлений. Наконец меня выбросили на "свободу". Мне  разъяснили, что я могу работать, если меня возьмут. Какое-то время я перебивался жалкими подачками. Я видел голодных и оборванных, которые тянулись за миской еды, за поношенной одеждой. Я жил в таких лачугах и ночлежках, о которых только читал раньше у М. Горького в пьесе "На дне". Всех без исключения людей, покинувших свою страну, ожидает убогое существование. У них практически нет будущего.
Ужас, обуявший меня, трудно сравнить с чем-то ранее испытанным. Я имел мать, друзей, хорошую работу, увлечения, возможность нормально жить, и вдруг все это пропало.
Только там, на Западе, я увидел подлинное лицо "свободной" жизни. Я ощутил на себе мораль "свободного" мира, где отношения между людьми, даже родственниками, строятся через призму денег.
Меня предостерегали, чтобы я не посылал домой правдивых писем, не рассказывал об истинном положении, чтобы, как они говорили, не расстраивать моих родных и близких. Поэтому я сообщал своей матери о красотах, хорошей жизни и т. п.
Борис Завадовский, о котором я уже упоминал, тоже не посылает честных писем. Его "прекрасная трехкомнатная квартира", о которой он писал родным, в действительности — убогая клетушка, где также размещаются отгороженные занавеской и умывальник и туалет.
Работает он до потери сознания, надеясь на свои "будущие успехи". Но мне показалось, ни у кого там нет уверенности в завтрашнем дне. Живя в этом мире, я понял, что передо мной два пути: либо работа во вражеских организациях по распространению лжи и клеветы против Родины, либо скорейшее возвращение домой к родным и близким.
Я полностью ощутил на себе трагедию человека, оторванного от всего самого близкого и родного, и бесконечно благодарен моему Отечеству за возможность вернуться домой.
Побывав в положении беженца и увидев эту рекламируемую на обложках журналов "свободу" своими глазами, я возвратился на Родину и хочу сказать ей большое спасибо за то, что она не бросает даже самых заблудших своих сыновей.
А. Ковнацкий".
("Известия", 1984, № 150 (29 мая, московский вечерний выпуск), с. 6).

"Подарила нам Родина школы... "

"... Стадионы, дворцы, лагеря.
Мы шагаем шеренгой весёлой
Под счастливой звездой Октября".
 

65 лет назад по-хорошему завидовали Монике Крюгер и советские пионеры:
"Мне говорили: пионеры — злые и нехорошие
В августе прошлого года мы переехали из Западной Германии в Германскую Демократическую Республику. Я училась там в средней школе. Учителя обращали внимание только на тех учеников, родители которых были богаты.
Когда мы приехали в ГДР, я была очень удивлена тем, что мы здесь увидели.
Раньше думала, что пионеры — злые и нехорошие. Но уже через несколько дней я почувствовала себя в школе легко и свободно, как будто находилась среди старых друзей. Пионеры встретили меня радостно и отнеслись ко мне по-дружески. Я побывала на пионерских сборах, и мне так понравилось, что я решила тоже вступить в пионерскую организацию имени Эрнста Тельмана.
Сейчас я уже пионерка и горжусь этим! Летом я впервые буду отдыхать в пионерском лагере.
Моника Крюгер,
ученица 7-го класса.
ГДР, г. Грейфсвальд".
("Пионерская правда", 1959, № 43 (29 мая), с.  2).

"Рай, не небесный, а земной..."

"... Здесь создает свободный труд,
И — человечества весной
Давно страну мою зовут!"
 

70 лет назад в СССР не сдержал своего обещания обеспечить всех пастухов кирзовыми сапогами товарищ Порываев:
"Развозная торговля не организована
При нашем колхозе имеется Пановская лавка от Вожбальского сельпо. Снабжается она от центрального магазина. Но этим делом правление сельпо и его председатель тов. Порываев по-настоящему не руководит, т. е. не вникает, какой товар и когда поступает в продажу. Поэтому мы почти всегда бываем на положении пасынков.
Почему-то мирится с этим явлением и продавец т. Белоглазова, а ведь товаров на базах достаточно. Тов. Порываев обещал обеспечить всех пастухов кирзовыми сапогами, но и этого своего обещания не сдержал.
Руководители сельпо забыли, что такое развозная и разносная торговля, а ведь в эти горячие дни сева не каждый труженик имеет возможность сходить в магазин.
Гридин,
председатель колхоза имени Кирова, Вожбальского сельсовета".
("Рабочий леса", Тотьма, 1954, № 63 (28 мая), с. 4).
 

"Летит дальнозоркая птица, пропеллером рвёт облака..."

"... Охрана советской границы
Бесстрашна, верна и крепка!"
 

65 лет назад зорко охраняли рубежи от желающих преодолеть их в любом направлении советские пограничники и их приспешники:
"Говорит государственная граница
Зорко и бдительно охраняют рубежи нашей Родины советские пограничники, снискавшие любовь и признательность народа. Сегодня у погранвойск большой праздник: они отмечают свою 41-ю годовщину.
Что примечательного произошло на границах СССР в последнее время? Итак, говорит государственная граница.
След в ночи
Это было на Востоке. Глубокая ночь. Тишина. Еще и еще раз ефрейтор Курсаков и рядовой Попов обходят участок границы. Не верь тишине, здесь она бывает обманчивой. Зорким глазом ощупывай каждую пядь земли, которую тебе поручили охранять.
Все спокойно, но служба на границе вырабатывает у человека шестое чувство, и оно заставляет наряд снова идти по участку. Что это? Луч фонаря, скользнув по вспаханной гряде, остановился на цепочке темных пятен.
— След!
Курсаков приник к земле. Наметанный глаз читает: прошли двое, босые... Передано донесение на заставу, и вот на место уже прибыл младший сержант Сорокин с розыскной собакой Маркизом.
След взят. Натянув паводок, Маркиз быстро ведет пограничников. Вдруг он останавливается. На твердом грунте отпечатки босых ног исчезли. Сорокин склоняется, напрягая зрение, с трудом различает на почве мелкую рубчатую
сетку: ночные гости надели галоши.
И снова Маркиз идет вперед по колхозному полю, быстрее, быстрее. У Сорокина оружие наготове. Что-то большое темнеет впереди. Скирда соломы. Собака рванулась к ней, и пограничник увидел две метнувшиеся в сторону фигуры.
— Руки вверх!
Вражеских лазутчиков отвели на заставу.
Случай в поезде
Это было на Севере. Пограничная зона. По стальным путям, прорезавшим вековые леса, мчится пассажирский состав. Наряд — сержант Коротков, рядовые Маслов и Санев — несет службу.
Надо осмотреть все: и переходные площадки, и даже топки,— мало ли куда способен укрыться нарушитель.
Пограничники входят в очередной вагон. Кондуктор тихо говорит:
— Обратите внимание, в первом купе пассажиры странно ведут себя.
Расспрашивать некогда. Маслов в первом купе. Как будто ничего подозрительного. Но пограничник видит, что обитатели купе только прикинулись спящими. Он громко произносит:
— Прошу предъявить документы.
Документы в порядке. Но Маслов внутренне насторожился: "Зачем им было притворяться?". Еще раз окидывает взглядом купе и обращает внимание на чемоданы, уложенные на сидения.
— Почему бы не положить чемоданы в ящик?— спрашивает пограничник.— И отдыхать удобнее будет.
— Они в ящик не влезают.— бурчит один из пассажиров.
— Не может быть, давайте попробуем, — решительно говорит Маслов.
— Да. право, не стоит, что вам затрудняться, — теперь уже встревоженно отговаривают его оба пассажира.
— Какой же это труд,— и Маслов, сняв чемоданы, открывает нижнюю полку.
В багажном ящике лежит что-то, тщательно закрытое женским пальто. Маслов сдергивает пальто, под ним — скрючившаяся женщина.
Паспорт у нее оказался фальшивым. Уловка агентов врага не удалась.
Помощь друзей
Это было на Юге. Со своими верными овчарками пастух Беюк Ага Исаев гнал овечью отару по степи. Впереди что-то замаячило, и пастух, приглядевшись, увидел человека, пробиравшегося сквозь заросли кустарника.
"Чего бы ему не идти по дороге, ведь она рядом?",— подумал Исаев и, прихватив собак, направился к кустарнику. Вот человек снова вышел на поляну, пастух окликнул его:
— Откуда, друг, куда держишь путь?
Человек остановился. Нет, никогда Беюк Ага не встречал его в здешних местах, никогда не видел этого угрюмого с опухшими веками лица.
— Я тут... из одного села. Иду по своим делам.
— Покажи-ка, друг, документы.
— А ты кто? — незнакомец сунул руку в карман.
В эту минуту с дороги донесся шум мотора. Вздымая облака пыли, мчалась колхозная машина. Пастух подал тревожный сигнал, и шофер Кадыров свернул с дороги...
Лазутчика доставили к пограничникам.
Медалью "За отличие в охране государственной границы СССР" награждены патриоты Б. Исаев и Г. Кадыров.
У советских пограничников — тысячи друзей.
                            *                           
Сорок один год назад председатель Совнаркома В. И. Ленин подписал, декрет об учреждении пограничной охраны. Отмечая знаменательную дату, советские люди поздравляют с праздником славных пограничников, надежно охраняющих покой и мирный труд народа.
К. Тараданкин".
("Известия", 1959, № 125 (28 мая), с. 4).

"Идут, как потоки с могучих верши..."

"... Раскрытыми смотрят глазами
На все, что построил народ-исполин,
На все, что построили сами".
  

75 лет назад в СССР действовала своя арифметика:
"Тотемская инкубаторно-птицеводческая станция от колхозов и колхозников принимает яйца в счет госпоставок, по установленному эквиваленту зачета: 2 сданных яйца засчитываются за 3.
Открыты приемные пункты: в Заозерском, Вожбальском, Матвеевском, Маныловском сельсоветах и г. Тотьма, ул. Кооперативная, дом № 18.
Дирекция".
("Рабочий леса", Тотьма, 1949, № 23 (26 мая), с. 2).

"Повсеместно, где скрещены трассы свинца..."

"... Или там, где кипенье великих работ,
Сквозь века,
   на века,
      навсегда,
         до конца:
— Коммунисты, вперед! Коммунисты, вперед!"
 

65 лет назад в СССР каждый хотел помочь художественной самодеятельности:
"В часы досуга
В помощь художественной самодеятельности
Коммунисты
Коммунист!
Сколько силы таишь ты,
                                    железное слово.
Вспоминается мне
Ночь под небом багровым,
Строй солдатский,
Команда привычная: "Вольно!".
А потом:
"Кто желает пойти
                             добровольно?"
И товарищ по роте шагнул
                          из шеренги в ответ.
Тишина натянула продрогшие
                                                    нервы.
Почему же не я,
Почему сделал он это первым?
А товарищ достал свой
                              партийный билет
И парторгу вручил:
"Похрани-ка до срока!".
И пошел.
Зашуршала во мраке осока.
Вскоре взрыв долетел,
И во рту стало сухо.
Лейтенант придавил мертвой
                               трубкою ухо.
Встал майор:
"Отложите-ка трубку…
                                      довольно!"
И опять:
"Кто желает пойти
                             добровольно?"
Меркла ночь.
Связь в порядке.
Взлетела ракета…
В штаб пришлось передать
Три партийных билета.
Коммунист!
Это тот, кто бесстрашен в огне
И спокоен в любой круговерти,
Это тот, кто сквозь пытки на
                                   вспухшей спине
Уносил за собой
Наши звезды в бессмертье.
Это тот, кто в труде
И в быту,
И в бою
Никогда не запачкает совесть
                                                  свою.
Это тот, кто к заветной мечте
                                              Ильича
Всю планету несет на широких
                                              плечах,                                   
Начертав на развернутом стяге
                                                 девиз:
"Лишь вперед!
                        Шире шаг, коммунист!"
                                           В. Крутецкий".
("На боевом посту", Московский округ противовоздушной обороны, 1959, № 119 (23 мая), с. 4).

"Почему бабуся плачет..."

"... Порошок стиральный прячет?
Стоит мыло не убрать —
Внучка примется стирать".
  

35 лет назад в СССР большим подспорьем для советского человека стала талонная система снабжения:
"Вопрос — ответ
Со второго квартала этого года в нашем районе введена талонная система снабжения населения мылом, стиральным порошком. Прошел апрель, заканчивается май, а жители города не могут приобрести порошок.
По поручению своего коллектива в редакцию газеты по этому вопросу обратился бригадир-механик мехлесхоза А. А. Моховников.
Отвечает товаровед райпотребсоюза Л. А. Кузнецова: "Население города стиральный порошок по талонам получит в первой половине июня".
("Ленинское знамя", Тотьма, 1989, № 61 (23 мая), с. 4).

"Нам путь освещает наука..."

"... К намеченной цели ведя.
И нашего счастья порука
Орлиная зоркость вождя".
 

75 лет назад с партийной страстностью разоблачали советский деятель Константин Симонов и коллектив Ленинградского Большого драматического театра имени М. Горького враждебную народу сущность космополитизма и раболепия, низкопоклонства некоторых ученых перед капиталистической лженаукой:

"Патриотический спектакль
Пьеса К. Симонова "Чужая тень" в Ленинградском театре им. Горького
В Ленинградском Большом драматическом театре имени М. Горького состоялась премьера пьесы К. Симонова "Чужая тень". Произведения К. Симонова прочно вошли в репертуар этого театра. Коллектив театра осуществил постановку спектаклей: "Парень из нашего города", "Русские люди", "Так и  будет", "Русский вопрос".
Новый спектакль "Чужая тень"—крупное творческое достижение драматурга и театрального коллектива.
События, изображенные в пьесе, происходят в научно-исследовательском институте одного из больших университетских городов нашей страны. Институт, руководимый директором Трубниковым, производит опыты по изготовлению нового препарата, позволяющего обеспечить успех в борьбе с болезнетворными микробами. Советские ученые стоят накануне великого открытия. Секретарь партийной организации Рыжов, молодой ученый — советский патриот, идя на большой риск ради победы отечественной науки, решает первым на себе испытать
действие нового препарата Для этого он заражает себя чумой и прививает себе новооткрытую сыворотку. Зритель спектакля имеете со всем коллективом работников института захвачен развитием событий, переживает тревогу за судьбу Рыжова, с волнением ожидает результатов опыта, успех которого откроет огромные перспективы для развития науки.
За работой института пристально следит американская, разведка, стремящаяся воспользоваться новым открытием для грязных, человеконенавистнических целей. Она прибегает к услугам завербованного ею профессора Окунева — человека морально опустошенного, низкого, лишенного патриотизма, чувства национального достоинства, провокатора и предателя.
Окунев, сыграв на давнем своей знакомстве с Трубниковым, использовав его политическую незрелость, эгоистическую жажду личной славы и раболепие перед буржуазными учеными, сумел получить от него материалы, раскрывающие первую часть открытия — технологию усиления заразности микробов. Именно эта сторона открытия и интересовала американских разведчиков.
Сотрудники института и все окружающие Трубникова — его сестра Ольга Александровна, лаборант Саватеев, профессор Иванов, муж Ольги Александровны инженер Макеев, дочь Трубникова Лена, недавно вернувшаяся в институт из Советской Армии, и другие глубоко возмущены и встревожены поступком директора института. Истинные патриоты советской страны, они не хотят отдавать в чужие руки результаты многолетнего напряженного труда коллектива советских ученых. Они стремятся предотвратить тяжелые последствия передачи рукописи Окуневу, раскрыть глаза Трубникову на то, что его поступок является аптипатриотическим, преступным. Они требуют возвращения рукописи.
Андрей Ильич Макеев говорит Трубникову о том, что космополитическая болтовня о "единой" мировой науке прикрывает собой желание американских империалистов использовать результаты научного и технического творчества ученых разных стран для борьбы против свободы и независимости народов.
Макеев гневно и страстно осуждает низкопоклонство перед заграницей, тщеславие и мелкое желание Трубникова прославиться напечатанием своей рукописи в Америке и оценивает это желание, как проявление жалкого пресмыкательства перед буржуазной наукой, как забвение интересов социалистической Родины, советского народа.
В ответ па попытку Трубникова оправдаться ссылкой на то, что он передал только первую часть рукописи —технологию усиления заразности микробов —и не дал дальнейшего — технологии ослабляемости их для прививок, — Макеев говорит:
— Дальнейшего? А им и не нужно дальнейшего. Им вполне достаточно того, что вы им даете. Вы уткнулись в вашу проблему и вообразили, что ко всем миро все только и думают, что о спасении человечества от болезней. А там, в их мире, о спасении людей думают в десятую, в сотую очередь, а в первую очередь думают об уничтожении. Об уничтожении нас. Им не нужны ваши прививки. А если и нужны, то не для спасения человечества, а для выколачивания из него денег, что они и сделали бы с вашими прививками, попади они им в руки.
Подарить ваше открытие этим торгашам— уже преступлении перед государством. Как вы не понимаете? Но вы решились сделать вещь во сто раз худшую: ваш метод приготовлении чудовищно заразных микробов, который для вас только теоретическая ступень, для них будет их военной практикой! Слепой вы человек!
В результате решительного вмешательства большевика Макеева Окунев разоблачен как шпион. Накануне ареста он, не успев передать рукопись своим американским хозяевам, кончает жизнь самоубийством. Так бесславно сходит со сцепы этот омерзительный предатель, тень чужого, враждебного народу, человеконенавистнического мира.
Трубников понял свое страшную ошибку и потрясен ею. Он хочет покинуть институт и предстать перед советским судом. Он называет свой поступок предательством и говорит:
— Такому человеку, как я, нужно сказать: "Вон отсюда! Уйди и больше никогда не возвращайся".
Вернувшись из Москвы, Макеев рассказывает Трубникову о своем разговоре с министром здравоохранения, который через него, Макеева, от имени советского правительства передал, что Трубникову предоставлена возможность честной работой искупить свою вину перед Родиной. Это сообщение воскрешает Трубникова. Он готов оправдать высокое доверие правительства честным, самоотверженным трудом.
Глубоко идейная пьеса К. Симонова проникнута любовью в советской Родине, ненавистью к ее врагам. Красной нитью проходит через произведение  драматурга мысль о безграничных возможностях развития науки в советском обществе, о всемирно-исторических достижениях отечественной науки, направленной на дальнейшее улучшение условий жизни народа. С партийной страстностью разоблачает автор реакционность буржуазной идеологии, враждебную народу сущность космополитизма и раболепия, низкопоклонства некоторых ученых перед капиталистической лженаукой.
Творческий коллектив Большого драматического театра имени М. Горького в постановке спектакля "Чужая тень" проявил зрелое художественное мастерство, сумел правдиво раскрыть замечательные особенности советского общества, зорко оберегающего наших граждан от ложных и губительных шагов, помогающего человеку выйти на верную дорогу, понять свои ошибки, признать и исправить их.
Постановщик спектакля З. Аграненко дал верную и яркую трактовку благородных образов советских людей, вдохновенных творцов науки, строителей коммунизма.
Надо отметить отличную слаженность актерского ансамбля, сыгранность всех исполнителей. Это помогло творческому коллективу, работавшему над созданием спектакля, успешно разрешить сложную идейно-художественную задачу, которую ставила перед ними работа над постановкой пьесы, поднимаюшей проблемы большого общественного значения.
Роль Трубникова исполняет В. Софронов. Он создал образ ученого, горячо любящего науку, проявляющего настойчивость в достижении поставленных перед собой научных целей, но политически ограниченного, не поднявшегося до уровня государственного деятеля, не умеющего связать науку с политикой и несущего на себе груз буржуазно-обывательских предрассудков, ложных представлений о "надклассовой" науке. Трубников ставил собственное "я" выше интересов коллектива, был человеком политически незрелым, готовым ради ложно понимаемой личной сливы забыть о приоритете советской науки. Убедительно показан актером и тот перелом, который произошел в сознании Трубникова под воздействием коллектива окружающих его советских людей.
Превосходно исполняет роль инженера-строителя Макеева В. Полицеймако. Он создал глубокий, цельный образ большевика— человека партийно принципиального, волевого, решительного, полного оптимизма, настоящего героя нашего времени. Образ Макеева в исполнении В. Полицеймако властно привлекает к себе внимание зрителя, вызывает к собе  большое доверие и уважение. Макеев —достойный члеи великой большевистской партии.
Тепло и правдиво исполнил роль Иванова А. Жуков. Зритель видит прекрасный образ русского ученого, чуткого и отзывчивого товарища, принципиального во всем — в большом и малом. В спорах с директором института, в беседах с товарищами по работе Иванов в исполнении Жукова проявляет себя как человек, внутренне собранный, безупречно правдивый. Мастерство актера дало ему возможность создать замечательный образ советского ученого-патриота, борца за прогресс и приоритет отечественной науки, самой передовой в мире.
Роль Ольги Александровны Трубниковой играет О. Казико. В ее исполнении образ советской женщины-ученого, при всей внешней сдержанности и даже мягкости изображенного актрисой характера, приобретает большую внутреннюю силу.
Обаятельные и благородные образы советских женщин, тружениц и матерей, создали Е. Никитина в роли Саватеевой и А. Никритина в роли Галины Петровны Окуневой.
Хочется особенно отметить игру молодой актрисы Н. Ольхиной в роли Лены Трубниковой, представителя младшего поколения ученых, воспитанного комсомолом, партией, советским государством. Получив в Советской Армии боевую закалку, приобретя большой опыт в своей практической деятельности врача, Елена Трубникова возвращается в родной институт и с головой уходит в работу. Актриса создала образ молодой советской патриотки, которая находит свое настоящее место прежде всего там, где трудно, там, где есть опасность, там, где она может бить наиболее полезной для Родины.
Убеждают жизненная правда и хорошая простота исполнения В. Чайниковым роли Саватеева.
На долю актера Г. Семенова выпала сложная задача исполнить роль Окунева— шпиона, врага, тонко и хитро замаскировавшегося. Актер хорошо справился со своей задачей.
Пьеса К. Симонова "Чужая тень" —новый серьезный вклад в советскую драматургию. Большой драматический театр имени М. Горького, поставив эту пьесу, создал партийный, патриотический спектакль, живые, правдивые сценические образы советских людей. Спектакль помогает воспитанию в наших людях животворного советского патриотизма.
В. Вельмицкий".
("Правда", 1949, № 143 (23 мая), с. 3).

"Если будет длиться так за годом годик..."

"... то,
  скажу вам прямо,
не
не
не сумеет
     разобрать
          и брачный кодекс,
где отец и
где отец и
где отец и дочь,
        который сын и мама".
 

 35 лет назад пустили на самотёк народную поэзию редакторы советских газет:
"Клуб "За трезвость"
Нарушенный покой
Прожит нерадостный тягостный год.
Вот наступает поминок черед —
Вновь у могилки и дочь, и жена:
Смерть поглотила отца, как волна…
Девочка с мамою дружно живут —
Всюду порядок, домашний уют.
Вот самодельный букетик готов:
Сделан дочуркою из лоскутков.
Но время проходит — и вот не одна —
С дядею мама сидит у окна.
Гость этот к ним переехал домой,
Девочку мамы зовет он женой.
Но… дядя глотает немало вина,
Мама стаканчик с ним выпить должна.
Пьяница на пол швыряет окурки,
Их собирают и мать, и дочурка.
В доме нарушен бывалый покой…
Нужен ли девочке дядя такой?
Детство испортил ей пьянки приход,
Маме прибавилось в доме хлопот.
В кухне бутылки стоят без вина…
Мама уносит сдавать их одна…
А. Короткий.
д. Мыс".
("Ленинское знамя", Тотьма, 1989, № 61 (23 мая), с. 3).

"Под знаменем партии братья-народы..."

"... Сплотились в единый народ.
Дорогою Ленина, с песней свободы
Идем неустанно вперед".
 

65 лет назад в СССР становились былью мечтанья давние советских поэтов и переводчиков:
 
"Строители коммунизма
 
Коммунисты—всегда победители.
Светом победных трудов горя,
Цветет над Родиной удивительная
Коммунистическая
        заря!
 
Земли целинные — степи голые
Мы превратили в хлебный простор,
И перед нами склоняют головы
Седые вершины могучих гор.
 
Становятся былью мечтанья
                                                      давние,
Партии верны, как матери, мы;
Нам острова рукоплещут дальние,
Самые дальние материки.
 
Смелыми, стойкими, неустанными
Партия воспитала нас.
Только лишь с нами
                                     своими тайнами
Делятся звезды, солнце, луна.
 
Слышим сигналы с дорог
                                            космических,
С новых, достигнутых нами
                                                        высот:
Взмыла ракета коммунистическая
И вокруг Солнца
                                идет!
 
Коммунисты — всегда победители.
Светом победных трудов горя,
Цветет над Родиной
                                      удивительная
Коммунистическая
                                      заря.
 
Талет Эйюбов.
Перевела И. Лиснянская".
 
("Известия", 1959, № 120 (22 мая), с. 2).