"…Они
отточенным оружьем
Свободу
Родины хранят".
45 лет назад
советские люди понимали, что письмо в Лондон – это рубеж, который переступать
не стоит:
"А. Зубов
Л. Леров
Вне игры
(Продолжение.
См. "Огонек" № 37-41)
…Бутов
листает фотокопии страниц глебовского досье, вспоминает сообщения Михеева о
беседе с Ириной, ее рассказ о Глебове. Бутов прослушивает записи этих бесед,
перечитывает материалы, изъятые при обыске автомашины покойного Глебова и его
комнаты, анализирует ход событий по времени - именно в то утро, когда доктор
Рубин узнал о гибели инженера, он и отправился в КГБ. Случайное совпадение?
Возможно. Но теперь Бутову ясно: он не ошибся, когда протянул нить от Глебова к
Рубину. Пусть тонкую, сомнительной прочности нить, но нельзя было не включить
ее в запутанную схему запутанных связей Захара Романовича. И вот фотокопия
досье инженера Глебова. И комментарии Егенса…
Что известно
противнику о нем, что его связывало с Рубиным и почему он попал в сферу
внимания Дюка? А неотправленное письмо к другу? Кто он, его друг?.. Эти и многие
другие вопросы возникали у Бутова, пока он листал досье.
…
Инженер-строитель Василий Глебов был еще
молод, но о нем уже говорили как о специалисте вдумчивом, дерзающем. После вуза
направили в проектный институт. Проработал он там недолго и попросился на
стройку.
Отец,
крупный геолог, большую часть года проводил на Севере, в экспедициях. Сын
оставался под опекой матери, потомственной учительницы.
В доме Глебовых полный
достаток. Отец Василия зарабатывал много, но воспитание сына передоверил
супруге. А мать Василия верила в талант сыночка
и в те нравственные начала, что были заложены в нем с детства. Увы!.. Она не
учла, что и на хорошем фундаменте иногда поднимается убогое здание. Отличный
педагог в школе, мать оказалась беспомощной воспитательницей сына… Татьяна
Петровна по-матерински снисходительно относилась к болезненному самомнению,
самовлюбленности горячо любимого Василька, к тому, что в кругу своих
сверстников ее Вася считал себя выше всех...
Ко времени
описываемых событий отец умер, а мать стала пенсионеркой и коротала свой век с
холостым сыном в богатой трехкомнатной квартире.
От отца
Василий Глебов унаследовал кипучую энергию и трудолюбие, а от матери — интерес ко
многому, что лежит за пределами его узкой специальности. Василий оказался не
только одаренным инженером... Он писал стихи, хорошо знал современную
литературу. Разбирался и в музыке и в живописи… Как и его покойный отец, покупал
картины. Любил потолкаться в магазинах, берущих на комиссию картины из частных
собраний.
В кругу
друзей Глебов слыл человеком увлекающимся, легко поддающимся эмоциям. Молодому
жизнелюбцу явно не чуждо желание прихвастнуть, блеснуть в обществе особым,
идущим вразрез с общепринятым, взглядом на какие-то социальные события,
явления. Эту "особую" точку зрения он формулировал туманно, но с
претензией на многозначительность, подчеркивая своё превосходство над
"серой толпой стандартно мыслящих". В компании Глебов любил
доверительно, шепотом, этак небрежно, невзначай обронить: "Читал, братцы,
повесть… В рукописи… Ни в одном журнале не приняли… А написано-то как!.."
С Веселовским,
однокашником по институту, Глебов встретился случайно, в ресторане, на свадьбе
общего знакомого.
— Что строишь, друг?
Где промышляешь? — небрежно
спросил Вася.
Веселовский
сначала "напустил тумана"… Понять, где он работает, нельзя было. Но
после четвертой рюмки водки стал словоохотливее и внес ясность: с дипломом
инженера промышлял сначала в каком-то промкомбинате техноруком, а сейчас
числится техническим директором комбината, процветающего на рекламном поприще.
После
цыплят-табака гости шумно поднялись с мест —
потанцевать, размяться… Оказавшись вместе с Владиком Веселовским в кругу молодежи,
Глебов по обыкновению вышел на любимую орбиту: "Читал, братцы, повесть…"
И пошло… Интереса к "повести" не проявили, и лишь Владик, кажется, по
достоинству и весьма высоко оценил его высказывания…. Он отвел Глебова в
укромный уголок и, оглянувшись по сторонам, шепнул: "Есть о чем
потолковать… Я, между прочим, тоже за такую литературу. Вместе пойдем домой...
Договорились? О’кэй!" И тут же отошел в сторону, примкнув к шумной
компании, обсуждавшей перипетии вчерашнего большого футбола.
Было уже совсем
поздно, когда они возвращались со свадьбы. Владик предложил не спешить с
поиском такси. Сдержанно, но уже без всяких туманных намеков, он поведал свою тайну:
интерес к "пикантной", как он выразился, литературе свел его с неким
Дюком, иностранцем, аспирантом МГУ...
— Занятный тип. Учится
у нас в порядке культурного обмена. Любит весело провести время, имеет деньги и
считает, что на нашей грешной планете все можно купить и продать. И то самое
чтиво… Говорит, что политика его не интересует. Однако учти: он не такой уж
добрый малый. Услуга за услугу.
Расстались
они почти на рассвете, договорившись встретиться у Владика дома в ближайшую
субботу вечером.
- Приходи,
познакомлю с Дюком. Может, что и оторвешь.
Дальше
события развивались не очень быстро. Ни Владик, ни Дюк не форсировали их.
Обработка новичка велась исподволь, и сначала Глебову казалось, что и Владик и
Дюк действуют на чисто коммерческих началах. Он как должное принял, когда
однажды ему пришлось уплатить Владику солидную сумму денег за "пикантную
рукопись", а что касается "услуги за услугу", то в меру своих
возможностей он, конечно, готов ответить. Хотя возможности у него ограничены.
Как-то один из сослуживцев тайком, из рук в руки, с тысячью всяких
предупреждений и оговорок, дал ему кое-что почитать на вечер. Но Владик
позаботился о технике быстрого размножения рукописи… "Это уж не твоя
печаль, старик", - говорил он Васе. Так в руки Владика попали рукописные
опусы не очень-то известного литератора и стенограмма какого-то закрытого
диспута. У Глебова и в мыслях не было, что Дюк за все это щедро расплачивается
с Владиком дорогими сувенирами. Иногда, правда, у него возникали смутные
догадки: фирма "Дюк — Владик",
видимо, предприятие не только коммерческое... И хотя он тотчас отмахивался от
таких догадок, Владик то и дело возвращал его к ним. Однажды он дал Глебову
листок бумаги с двумя адресами: "Подарок от Дюка. Если пожелаешь получить
Авторханова, пошли по одному из этих адресов открытку".
— А кто такой
Авторханов?
— Вася, как тебе не
стыдно?.. Считай, что ты и не задавал такого вопроса… Эрудит первого класса, и вдруг — кто такой
Авторханов…
Веселовский
восторженно говорил о «гениальном теоретике», но в «детали» не стал вдаваться. "Детали"
— Авторханов предатель Родины, расстреливавший советских людей, бежавший вместе
с эсэсовцами на Запад, - остались "за кадром".
— Тебе надо
обязательно почитать его «Технологию власти». Только не вздумай действовать в
открытую. Напиши по этим лондонским адресам, что напоминаешь об обещанном
лечебном препарате. И подпишись — Афанасий
Крылов. Дальше не твоя печаль. Все будет о-кэй! А листок этот подальше спрячь.
Листок с
адресами Глебов спрятал подальше и тогда же решил, что в Лондон писать не
будет: "Есть рубеж, переступать который все же не стоит…"
(Продолжение
следует)".
("Огонек",
1973, № 44 (27, октябрь), с. 28-30).
Комментариев нет:
Отправить комментарий