"И пришел я в городок торговый…"

"… И сломал мне кости акробат. 
Стал я зол и с двух сторон горбат. 
Тут начало действия другого". 

70 лет назад  в советских магазинах было чище, чем на рынках:

«На рынке и в магазинах Улан-Удэ

Торговля в разгаре. Народу столько, что ему тесно на центральном колхозном рынке города. Ряды торгующих тянутся за его пределами – по улицам Балтахинова и Калинина.

Несмотря на то, что на рынке должны продаваться только продукты, здесь можно видеть все, начиная от катушек ниток, кончая водкой, которую тут же распивают, закусывая байкальским омулем.

Мальчишки всех возрастов бойко зазывают покупателей, предлагая папиросы.

Предприимчивые спекулянты ходят с мануфактурой, одеждой и обувью, хотя для торговли вещами существует специальный рынок.

Много народу на рынке, а вот работников милиции не видно, поэтому-то здесь и чувствуют себя вольготно спекулянты.

По улице Калинина, у самого входа на рынок, расположено несколько закусочных и чайных. Помещения тесные, посетителю не на что присесть. В них отвратительный чад, всюду грязь. В них, по-видимому,

никогда не бывала санитарная инспекция, иначе они давно были бы закрыты.

Хозяином рынка является горсовет, но его интересуют только коммерческая сторона дела. Горсовету, видно, нет дела до того, что на рынке процветают антисанитария, спекуляция, хулиганство.

***

Улица Ленина выглядит культурнее. Здесь и в магазинах чище, зато почти совершенно нет народа. В мебельном магазине тишина и спокойствие. Директор магазина что-то усердно подсчитывает за своим массивным столом, пощелкивая костяшками счетов. Кассирша без отрыва от производства читает увлекательный роман. Одинокий покупатель осматривает мебель… Собственно говоря, и смотреть-то здесь нечего. Весь магазин заставлен тумбочками и подставками для цветов. Никакой другой мебели в магазине не имеется, а поэтому из-за отсутствия таковой, магазин начал торговать… кастрюлями и ведрами.

Директор магазина жалуется:

- Говорят, что мебельная фабрика очень хорошо работает… Не верьте тому, кто это говорит, ничего она не поставляет нам. Бездействуют и наши промысловые артели. Кроме подставок для цветов они ничего не вырабатывают.

- Так вы не выполняете финансового плана? - спрашиваем мы.

Нет, план выполняем. Хотя нам не разрешено продавать мебель большими партиями, но мы как только получаем ее, так сразу же распределяем по организациям. Населению, конечно, ничего не остается.

Заходим в продуктовый магазин Бурмонторга № 22, где прикрепленные к магазину получали по карточкам крупу и другие продукты. Одна чаша весов перетягивает другую граммов на 5-10. Но если недовешивается по 5-10 граммов, то продавцу достаются многие килограммы.

Весы, на которых взвешивается отпускаемый хлеб, загрязнены, продавцы даже подсчитывают на них деньги.

В магазине Особторга большой выбор товаров: обуви, готового платья, мануфактуры, игрушек и прочего. Однако, в отделе готового платья продают почти исключительно предметы дамского обихода, мужчинам здесь не найти даже такой простой вещи, как сорочка, не говоря уже о пальто или костюме.

В отделе скобяных товаров отливают блеском белые ведра и кастрюли.

В Универмаге Бурмонторга № 1 открылись новые отделы: готового платья, обуви и хозяйственных товаров. Среди готовых платьев – женские дохи и полудошки, пальто, но для мужчин и здесь ничего не найти. В хозяйственном отделе все полки заставлены теми же ведрами.

Становится странным, что торгующие организации совершенно, видимо, не интересуются: в чем нуждается покупатель, какие ему нужны товары.

Министерство торговли интересуется выполнением финансового плана и очень мало оно заботится о нуждах населения.

П. Орехов».

("Бурят-Монгольская правда", 1946, № 244 (8, декабрь), с. 4).