"Пускай в лихорадке беснуется злобно…"

"… В мундире банкир-господин,
Мы против войны, против атомной бомбы
Подпишемся все как один!"
 

70 лет назад в СССР за полезным чтением содержательнее шли летние школьные каникулы:
"А. Авдеенко
Горная весна
Продолжение. Начало см. в №№ 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 42, 43, 44, 46, 47, 48, 49 и 50.
Труп нарушителя границы был подвергнут тщательному обыску. Кроме груды вещественных доказательств, при "Пастухе" оказалось зашифрованное письмо разведцентра, адресованное нищему Батуре – "Гомеру". При вскрытии трупа было установлено, что "Пастух" отравлен медленно действующим ядом. Всё это убедило генерала Громаду, полковника Шатрова и майора Зубавина в том, что с помощью "Пастуха" и "Гомера" "Бизон" хочет отвлечь внимание советских органов безопасности от главных исполнителей операции "Горная весна". Это подтвердилось и тем, что пограничники обнаружили следы второго нарушителя границы. Длительные, многодневные поиски оказались безуспешными: второй нарушитель границы бесследно исчез.
Глава пятнадцатая
Дубашевич обошёл Явор и по колхозным садам выбрался к Каменице, на берегу которой лежала железная дорога. Воспользовался первым товарным поездом и направился на север. Там, высоко в горах, на одной из глухих станций пересел в пассажирский Явор — Львов. Ранним утром он был в Львове. Здесь, в большом городе Дубашевич почувствовал себя в полной безопасности. План "Бизона" обеспечивал ему во Львове надежный приют. Его принял у себя на квартире механик одного из гаражей Львовской железной дороги — давний агент американской разведки. Хозяин тайной квартиры накормил Дубашевича завтраком, уложил спать. Через несколько часов он разбудил гостя, положил перед ним пачку бумаг:
— Вот все ваши документы. Можете оформляться на работу.
Изучив документы, искусно подделанные на имя Ступака Николая Григорьевича, шофёра первого класса, уроженца Киевской области, "Учитель" пошёл оформляться на работу. Оформление сошло гладко, так как производил его всё тот же содержатель тайной квартиры, влиятельный механик гаража. Ступак был зачислен на должность шофёра, получил под личную ответственность мощный лесовоз, командировочные деньги, удостоверение, путевку, запасся горючим, продовольствием, положил в кабину старенький чемоданчик, припасённый хозяином частной квартиры, и отправился в дальний рейс — в Закарпатье, в Яворский район, где львовские железнодорожники самостоятельно разрабатывали отведенный им лесоучасток. Перевалив Карпаты, "Учитель" среди бела дня покатил по земле, которую неделю назад прошёл и проехал тайно, глухой ночью.
В Яворе он заехал в магазин "Книготорга", купил для видимости путеводитель по Закарпатью. Одновременно он успел сообщить "Кресту" на зашифрованном языке следующее: "Я, "Учитель", прорвался через границу, легализировался и уже выполняю свою долю плана "Горной весны".
Крыж ответил "Учителю" условным сигналом, означавшим: "Я все понял. Ваш руководитель "Черногорец" тоже благополучно прорвался в Явор, шлет вам свой привет и приказывает: действуйте, как договорились. Если будут затруднения, приходите сюда и получите от меня инструкции "Черногорца".
Ступак покинул магазин и поехал дальше.
Лесоучасток, куда был командирован Ступак для вывозки к железной дороге заготовленного леса, находился в высокогорном ущелье "Чёрный поток". Начальник участка и его контора располагались значительно ниже, на дальних подступах к Явору, в бывшем охотничьем доме какого-то венгерского графа.
Ступак явился к начальнику участка инженеру Борисенко, доложил о своём прибытии. Тот шумно обрадовался и долгожданному пополнению небогатого машинного парка, и бравому виду шофёра.
— Замечательно! Прекрасно! Куда вас определить?
— Куда-нибудь поближе к городу, товарищ начальник. Я хочу вечерами учиться.
— Поблизости от города все квартиры заняты. Опоздал, товарищ Ступак.
— Шофёры говорят, что в доме путевого обходчика Дударя ещё просторно, — подсказал Ступак.
— Правильно, я и забыл! — обрадовался инженер. — Пошлём тебя к Дударям. Хорошие люди. Иди к ним, скажи, что я послал на временный постой. Хозяева в курсе дела.
Ступак категорически мотнул головой:
— Не пойду. Как же так, товарищ начальник: "Иди"? Все-таки первый раз люди увидят меня. Напишите Дударям письмецо.
Инженер Борисенко засмеялся:
— О, да ты, оказывается, хотя и шофёр, но с бюрократическими наклонностями. Ладно, напишу. И в погранзаставу насчет пропуска напишу. Оставь документы.
Борисенко, человек добрый и широкий по натуре, сел за стол и набросал короткую записку, в которой в самых дружеских, тёплых тонах просил Ивана Васильевича Дударя и его дочь Алёну Ивановну приютить в своём доме на время, на месяц-полтора, очень нужного ему шофёра Николая Григорьевича Ступака.
Дом Дударя стоял у железной дороги, в заповедном лесу, на небольшой поляне, огороженный серебристыми от времени, солнца и дождей пихтовыми слегами.
В углу двора, у самой железной дороги, была окружена штакетником небольшая метеостанция — хозяйство Алёны, дочери Ивана Васильевича и жены старшины Смолярчука.
Алена, с блокнотом и карандашом в руках, переходила от прибора к прибору, записывала показания термометра, гидрографа, барографа. Из лесной чаши, быстро нарастая, донёсся веселый свист и звучный топот тяжелых сапог о твердую землю. "Андрей!.." — обрадовалась Алёна. Подбежав к штакетнику, она ждала появления мужа. Из-за деревьев вышел высокий, с длинной шеей, быстроногий, одетый в коричневый суконный пиджак человек. В его руках был небольшой чемодан. Алёна разочарованно вздохнула, отошла от изгороди и принялась за прерванное дело.
Человек в коричневом пиджаке остановился перед оградой метеостанции, поставил чемодан на землю.
— Здравствуйте! — проговорил он, снимая поношенную, выгоревшую на солнце кепку и проводя ладонью по темным, чуть вьющимся волосам.
Алёна на мгновение оторвалась от прибора, скупо ответила на приветствие.
Незнакомый человек не уходил. Он молча смотрел на девушку и улыбался ей так, будто давным-давно и очень хорошо знал ее. Это удивило и смутило Алену.
— Скажите, будь ласка, какая завтра будет погода? — продолжая улыбаться, спросил прохожий.
Несмотря на свое смущение, Алена ответила смело и насмешливо:
— Гром. Молния. Дождь.
— Люблю грозу в начале мая, — продекламировал нараспев прохожий. — Разрешите войти, Алёна Ивановна? — Не ожидая ответа, он взял чемодан, толкнул калитку и вошел во двор. — Не удивляйтесь, молодая хозяйка, что я вас знаю, а вы меня — нет. Мне о вас рассказал наш начальник инженер Борисенко. Он прислал вам письмо. Вот!
Алена достала из конверта записку, прочитала её.
— Ну, Алёна Ивановна, какой будет ваш приговор?
Алёна поднялась на деревянное резное крылечко, широко распахнула дверь:
— Заходите, будь ласка, и чувствуйте себя как дома.
Ступак вошел в просторную горницу, залитую майским солнцем. Стены, сложенные из отборной смереки — горной пихты, отливали медовой желтизной. Потолок и полы сделаны из широких плах вековой, в два обхвата, сосны. На дереве нет ни одной капли краски, и все благородно сияет, все чисто и отшлифовано, все источает аромат свежести, неувядаемой новизны, хотя дом стоит, наверно, не меньше, чем пятьдесят лет.
— Куда я попал?! — изумился Ступак, оглядываясь вокруг. — Так это же пчелиный улей, а не человеческое жильё! Вот это да! Красота!
Алене было приятно, что гость заметил и должным образом оценил труды её отца, деревянных дел мастера, и труд хозяйки.
Неожиданно раздался воинственный рокот трембиты. Он донесся откуда-то сверху, через потолок. И прозвучал он так вовремя и так грозно, что даже всегда ко всему готовый Дубашевич испугался и не сумел должным образом скрыть этого. Алёна поспешила выручить его.
— Это отец. Не беспокойтесь, товарищ…
— Ступак, Николай Григорьевич… Что это такое? — спросил он, разглядывая потолок.
— Новую трембиту отец пробует. Трембита — это длинная пастушья труба.
— А!.. Он что — трембитный мастер?
— Да. Не слыхали ничего про Ивана Васильевича Дударя? Его каждый верховинский пастух знает! — с гордостью объявила Алёна. — Он все свои трембиты делает только из громовицы.
— Громовицы? А это что за диковина?
— Дерево, в какое ударит гром.
— Интересно… Как же это ваш отец ухитряется и трембиты делать и на железной дороге служить?
— Он у нас на все руки мастер. Охотник. Птицелов, Рыбак. Резчик по дереву. Следопыт.
— Молодец! — Дубашевич облизнул пересохшие губы. — Алена Ивановна, водичка в вашем доме найдется?
— Сейчас принесу.
(Продолжение следует)".
("Пионерская правда", 1955, № 51 (28 июня), с.  4).