"Хотя по дому чуточку скучается, мы знаем, сутки поровну деля…"

"… За нашими погонами кончается
Суровая чукотская земля".

40 лет назад в СССР любили на заставе рядового Еремеева:
"Спасибо, граница
Служим Советскому Союзу!
На одну из горных застав Восточного пограничного округа я приехал в горячее, хлопотливое время: увольнялись в запас отслужившие двухгодичный срок воины, и, сменяя их, прибывало на границу молодое пополнение.
Смеркалось, когда сержант Юрий Возмищев привел из конюшни к воротам заставы оседланных лошадей — Искру и Кнопку. Служба нам предстояла несложная: дозор по тылу, и опытного сержанта послали по соображениям скорее лирическим — со дня на лень навсегда покинет он эти края, пусть напоследок еще раз осмотрит, простится. Поднялись на первую тыловую гору, спустились в ущелье, перешли шумную речку, углубились в темную, уже дышащую ночной сыростью березовую рощу...
Из педагогического дневника заставы: Возмищев Юрий Николаевич. 1962 года рождения, специальность до армии — токарь-расточник... Октябрь 81 г.: По характеру неуравновешен, слабо владеет командирским языком, недостаточно требователен к подчиненным. Письма из дома получает. ...Январь 82 г.: На замечания реагирует правильно. С обязанностями командира отделения в целом справляется. Необходимо помочь в конкретной работе с людьми. Апрель 82 г.: Требовательный, исполнительный сержант. В коллективе пользуется авторитетом. Оказывает активную помощь командованию заставы в обучении и воспитании молодых воинов. Председатель совета старших погранотрядов, награжден знаком "Отличник погранвойск".
Столь подробную выписку привожу, чтобы показать, как влияет на ребят служба.
Выехали из рощи, поднялись на очередную каменистую сопку. В распадке забелело живое пятно — сгрудившиеся на ночлег овцы, хрипло залаяли сторожевые собаки, протрубил и зашелся иаканьем ишачок, вдали на линии границы вспыхнул прожектор, луч его поднялся к небу, угас, оставив на несколько секунд свечение воздуха.
Искра и Кнопка идут близко, ветер стих, можно разговаривать.
— До армии не знал, куда себя деть, честное слово. Думал: скорей бы уж призвали.
Стержня какого-то не было, все казалось неглавным. На границе тоже не сразу прижился, зато теперь знаю, как дальше жить надо.
Тысячи советских парней охраняют на границе наш нынешний ночной покой и завтрашний мирный рассвет. Очень разные ребята. Юра Возмищев, например, молчалив, порой углублен в себя, ничего не принимает на веру, пока не дойдет своим умом, своим опытом — из-за этой черты и были у него трудности в первые пограничные месяцы. На заставе дружен со всеми, но подлинно близок с двумя — Кудрявцевым и Корчагиным...
Из письма матери младшего сержанта Александра Кудрявцева: Саша родился болезненным. С пяти лет начали заниматься с ним спортом. Очень внимательный сын. Увлекался музыкой, художественной литературой. Справедливый, честный, имеет много грамот за учебу. С отчимом отношения хорошие...
Младший сержант Павел Корчагин служит на заставе меньше своих друзей — полгода. Впрочем, с первого дня — а был он субботним, и Павел, доложившись начальству, сразу включился в хозяйственные работы — его приняли в коллектив равным.
Сказалась, видимо, и биография: Павел — военный в третьем поколении, его отец, капитан, погиб тринадцать лет назад на Дальнем Востоке.
— Мать после в научном институте работала, получала немного. Без отца жилось трудно, да и обидно бывало. Помню, в шестом классе многие ребята заимели часы, а мама денег подкопила и мне на зиму купила куртку. Попросил: давай куртку продадим, часы купим. Очень почему-то хотелось...
Беседовали с Корчагиным поздно, закрывшись в библиотеке; из Ленинской комнаты доносились гитарные переборы, а ближе, в коридоре, кто-то повествовал: "Нет, говорю, отстань, я сначала сигнализацию должен доделать..." Впрочем, мелодия и повествование поминутно перекрывались оживленными репликами дежурного по заставе Виталия Еремеева: "За порядок в умывальничке головой отвечаете!.. Беги на кухню, проси швабру, через три минуты пол вымыть... Строиться на отбой!"
Сегодня Еремеев особенно неудержим, ведь дежурство у него наверняка  последнее: обещают отправить с заставы на этой неделе.
Из выступления рядового В. Еремеева на комсомольском собрании: Служба у нас трудная, кто с этим спорит. Тем более нужно по-человечески отдыхать. Раньше по выходным даже с китайцами в волейбол играли — зря улыбаетесь, могу фотографию показать, от деда осталась. А мы сами, все свои, и то собраться не можем. И еще молодежи советую, по личному опыту: не считайте дни — и служить будет легче, и время быстрей пойдет.
Еремеева на заставе любят; без его энергии, задора, фантазии будет на первых порах скучновато. Впрочем, Виталий оставит на заставе хорошее наследство: новейшие магнитофонные записи, которые присылали на границу своему бывшему диск-жокею сотрудники дискотеки рязанского Дворца культуры профсоюзов, оставит отлично систематизированную библиотеку, десятки образцовых выпусков стенгазеты и множество невыдуманных историй.
—...Лежим час, еще час, темно, сыро, земля там, на фланге, жестковатая, но что делать — направление вероятного движения нарушителя, сами знаете. Вдруг слышу: сзади кто-то повизгивает. Оглядываюсь — кабан ростом с Возмищева, уже и клыки опустил, но нападать не решается. Гнать его в шею тоже нельзя: нашумим. Так и несли службу — мы и кабан за спиной... А Фасхитдина Хабилькаева помните? Похлеще кабана однажды в дозоре перепугал. Идем в сопочках, тоже ночью, темнота непроглядная, тропу потеряли, гроза без молний грохочет. Вдруг слышим сквозь гром: "Вот он! Вот он! " Попадали, как учили, автоматами водим, а это Фасхитдин тропинку нашел, да забыл на радости, что она женского рода...
Обычные парни, обычная застава. Не именная, и пока не вышедшая в отличные. Доверенный участок границы сравнительно спокоен, по крайней мере серьезных провокаций с чужой стороны в последние годы не было. Несколько раз искали нарушителей, взаимодействуя с соседями, но везло соседям — задерживали они. Так что служба обычная: наблюдать с продуваемых шквальными ветрами вышек, ходить по горам дозорами, замирать в ночных секретах, зимой пробиваться на лошадях сквозь полутора-метровый снег, летом кормить собой комаров и прочую летучую нечисть, спать по приказу и по приказу же не спать — иногда сутки, иногда больше, не шарахаться от обнаглевших волков (в погранполосе без крайней нужды не стреляют!), спешно расчищать перерезанную очередным камнепадом дорогу вдоль КСП (контрольно-следовой полосы), своими руками и своей головой решать десятки хозяйственных проблем, потому что приезжий дядя за тебя работать не будет, потому что застава — твоя, да и граница, если вдуматься,  тоже твоя, тебе лично доверенная.
...На следующее утро позвонили из отряда: готовится очередная партия увольняемых, срочно отправляйте рядового Олега Бурластых. Событие ожидаемое, но Олег —водитель заставского "уазика" пропадал последние дни то на выездах, то в гараже, знакомя своего преемника рядового Фаниса Гараева с каждым винтиком любимого автомобиля. Поэтому после звонка на заставе поднялась легкая суматоха. Друзья во главе с Еремеевым, еще не сдавшим дежурство, бросились обряжать Олега в парадно-выходную форму, драить значки, дабы не стыдно показать человека командованию отряда и гражданским лицам.
Ночные дозоры, не поспав и часа, поднялись, Еремеев построил личный состав, доложил начальнику заставы капитану Александру Ивановичу Ерышеву. Простились коротко, по-мужски. Почему-то всем запомнилось последнее слово оглушенного разлукой Олега, сказанное как-то извинительно: "Еду... "
Распахнулись ворота, взметнулись прощальными жестами руки. Оставшиеся было взгрустнули, но Еремеев властно разогнал кого спать, кого делать уборку. Только молчаливый водитель заставского грузовика Саша Лазарев, заглянув на минутку в канцелярию к капитану Ерышсву, куда-то надолго исчез.
Зато вечером весь запас бревен, неделю назад привезенных и сваленных за сенным сараем, превратился в аккуратные штабеля аккуратно напиленных дров: оказывается, Саша загодя раздобыл в одной из поездок бензопилу и берег ее на черный день разлуки с другом...
Больше ничего примечательного за день не случилось. Били кирками каменистый грунт на опорном пункте, ремонтировали баню, белили склад ПФС (продовольственно-фуражной службы), старшина заставы прапорщик  Игорь Торкин развернул в бытовке походную парикмахерскую — не без умысла: вечером, после боевого расчета планировалось общее собрание личного состава. Повестка: помощь молодым пограничникам и утверждение характеристики рядового Валерия Соколова, выдаваемой для поступления в институт.
Из проекта "Служебной характеристики военнослужащего в/ч... Соколова Валерия Вячеславовича": За время службы проявил себя мужественным воином, надежным товарищем. Преодолел имевшиеся элементы замкнутости, активно участвовал в общественной жизни заставы. Скромен, трудолюбив, смел.
...Бывают же совпадения: еще не опустились поднятые в одобрение характеристики руки, когда в Ленинскую комнату вбежал дежурный связист Николай Коданёв и так горячо зашептал на ухо начальнику заставы, что прогремело до последнего ряда:
— Товарищ капитан, сработка!
Впрочем, и без слов факт сработки сигнальной системы был в подробностях и эмоциях расписан на веснушчатом лице Николая — недавнего столяра-сборщика, а ныне радиотелеграфиста-пограничника. Еремеев, Соколов, Лазарев привстали, но начальник заставы отчеканил другие фамилии: Зобов, Шутов, Кудрявцев.
Из педагогического дневника: Мать рядового Ивана Зобова прислала письмо: заболела; лежит в больнице, переживая, что сын попал служить на границу с Китаем. Необходимо: ускорить адаптацию к службе рядового Зобова, ответить матери.
О Николае Шутове в педагогическом дневнике нашел лишь краткую ознакомительную запись: прибыл на заставу три недели назад.
...Сквозь стеклянную дверь Ленинской комнаты вижу, как тревожная группа торопливо разбирает оружие, как бежит к машине водитель Зобов, как под внимательным взглядом опытного Кудрявцева надевает на плечо рацию, проверяет телефонную трубку и сигнальный пистолет Шутов, как уточняет сработавший участок капитан Ерышев. Лязгнули ворота заставы, умчалась к границе машина.
Поздравили Соколова, закончили собрание, но расходиться не спешили: ждали известий с границы. Коданёв закрылся в комнате связи, хранимый от лишних вопросов грозной табличкой: "Посторонним вход запрещен!" Ветераны во главе с Еремеевым обступили дежурившего по заставе Возмищева, тот пошел к связисту, и через пару минут Коданёв важно объявил, что ничего страшного: инженеры оставили близ дороги лист жести, его подняло ветром и бросило на систему; а также просьба ко всем любопытствующим заниматься своими делами и больше не отвлекать. Юра Возмищев примирительно улыбнулся. Еремеев хмыкнул:
— Научили на свою голову. Старших не уважают.
Впрочем, разошлись ветераны без обиды: молодежь справлялась неплохо, и это было одним из главных итогов их собственной службы.
В. Верстаков
(Спец. корр. "Правды")".
("Правда", 1982, № 196 (15 июля), с. 6).