"...Перед ней в большом и малом
С чистой совестью живи".
35 лет назад
на сцене Московского драматического театра имени Станиславского одесский двор предъявлял
суровый счет братьям Марголиным:
"Первое
впечатление
Выбор
С недоброй
вестью приехали из Москвы в родительский дом сыновья Розы, Боря и Леня. Братья
шепчутся, маются, а мать (роль эту исполняет Р. Быкова) излучает радость жизни,
с какой-то беспечностью и, как кажется поначалу, непроницательностью словно бы
отторгает от себя тихо вползшую, прокравшуюся в дом тревогу.
Скоро вы
понимаете, не можете не понять: за кажущейся беспечностью Розы—попытка скрыть подступающее
отчаяние. Она уже почувствовала, материнским сердцем
почувствовала: сыновья решили уехать, оставить дом, родину, но почти
инстинктивно сопротивляется этому чувству, старается продлить минуты неведения
и оттянуть решающее объяснение: а вдруг все это — тяжелый сон, и пробуждение наступит
до того, как непоправимые слова будут сказанье..
Московский
драматический театр имени Станиславского в постановке А . Товстоногова
(режиссер А. Рафиков) показывает пьесу А. Ставицкого "Улица Шолом-Алейхема,
40".
...Братья
Марголины очень разные. Младший, Леонид (В. Коренев) — энергичен, решителен, нетерпим.
Старший, Борис (Л. Сатановский) — мягкий, чуть вяловатый, сомневающийся,
отдающий право решать тому, кто сильнее, напористей. Оба как будто определены,
устроены. Можно догадываться относительно побуждений, мотивов, склонивших их к
отъезду, относительно душевных сложностей Жени, дочери Бориса (Е. Клищевская).
И что ж , человек имеет право
выбора. Но и ответственность за свой выбор нести ему, человеку.
Театр
вглядывается в людей, решительно отказываясь от однокрасочности, одномерности. Даже
в Барабанове (А. Горбатов), служившем старостой в годы фашистской оккупации, создатели
спектакля видят человека. Пусть конченого, растоптавшего себя, погубившего. Но
истинно крупная, захватывающая человеческая драма — это драма Розы, понявшей,
что она не может оставить своих сыновей, сколько бы они ни принесли ей несчастий
и горя, что она уедет вместе с ними. Героиня Быковой, еще в начале спектакля
исполненная обаятельной жизненной силы, угасает на наших глазах. Она не
откажется от решения, продиктованного высоким материнским чувством, но и
покинуть свой город, свой двор, соседей, с которыми и столько горького, и столько
доброго было прожито,— за пределами ее душевых возможностей. А выход есть? Нет
выхода, сыновья его не оставили... Они сумели не посчитаться с матерью на
решающем жизненном рубеже, а она не посчитаться с ними — нет, не сумела. И отец
(Л. Борисов) не сумел, хотя в отличие от образованных сыновей был, казалось, и
ограничен, и узок, и,
усвоивши еще с гражданской, что есть "белые" и есть "красные",
так и не научился разбираться в нюансах и сложностях. Сыновей отец не простил,
без Розы своей жизни не мыслил, и в день, на который был назначен общий отъезд,
покончил с собой. И Женю этот отъезд, давно предрешенный, настиг тогда, когда
она поняла, что любит и любима благородным, надежным парнем, который не
отступится от нее, как бы там ни было. Длинной и тяжкой оказалась цепочка
человеческих драм, порожденных выбором братьев Марголиных...
И двор,
старый одесский двор, который всегда прав, предъявил им за это свой жесткий, суровый
счет. Без шума, без громких обличений, но так, что непрощающие глаза соседей долго
будут сниться по ночам и Боре, и Лене. И еще склонили соседи головы перед
старой мамой Розой, сумевшей и в безысходности своей
сберечь душу, достоинство и порядочность.
Родина — "это
то место, где человек родился и вырос". Так говорит мама Роза. И Родины ничто
не заменит. Об этом напоминает пронзительный спектакль Театра имени
Станиславского. Режиссерские и актерские усилия соединились, сошлись, дав
весомый художественный, человеческий результат.
К. Щербаков".
("Известия",
1985, № 344 (9 декабря, московский вечерний выпуск), с. 6).
Комментариев нет:
Отправить комментарий