"Наш батальон у воеводства бился, у старых почерневших колоннад..."

"...Вдруг танк заскрежетал, остановился —
Его подбили связкою гранат.
К нему бежали черные уланы
С тяжелыми винтовками в руках,
И в смотровые щели из нагана
Стрелял студентик в роговых очках".

75 лет назад в СССР лейтмотивом художественных политинформаций об идущей второй месяц мировой войне была тема чудовищных польских зверств:

«А. Твардовский.

Их было трое.

Памяти героев-танкистов товарищей Мухина, Ладовского, Ефимова.

Их было трое, как один -

Стрелок, водитель, командир.
Народ, веселый, молодой,
Народ отважный и простой.
Народ надежный, словом, наш,
В боях бесстрашный экипаж.
Защитник разоренных сел,
Он на подмогу братьям шел.
И, долг исполнив боевой,
Конец геройский встретил свой...
Подбитый танк со всех сторон
Был панской бандой окружен.
В последний час в кольце глухом

Они смеялись над врагом.

Кому он смертью угрожал!

Кому он милость обещал!

Их было трое, как один -
Стрелок, водитель, командир.

Ни смерть, ни мука нестрашны
Для тех, кто правдою сильны,
Для тех, кто в смертный бой идут
За жизнь, за мир, за вольный труд.
У них врагу один ответ,
Одно-единственное: «Нет...»
И вот в лесу, в глухой ночи,
Свой суд свершили палачи

И зверский выполнили план:

Дровами обложили танк

И подожгли их. Но сперва

Бензином облили дрова...

А те – за стенкой броневой

Простились тихо меж собой.
Костер взметнулся, запылал...
Тогда «Интернационал»
Запели трое, как один -
Стрелок, водитель, командир.

И хоть уже едва-едва

Сквозь пламя слышались слова,

Но души подлые врагов

От этих трепетали слов.

Когда ж сильней огонь взвился

И смолкли в танке голоса,

Тот гимн еще как бы звучал,

Внушая ужас палачам...

Так совершилась казнь троих,
В огне смешался пепел их,
Но подвиг славный не умрет,
Их память чествует народ.
Их было трое, как один -
Стрелок, водитель, командир.

 Из сборника «Фронтовые стихи», изданного в Брест-Литовске».
("Смена", 1939, № 10 (октябрь), с. 6).