"У ног моих на корточках с утра самозабвенно лазит детвора..."

"...а вечером, придя под монумент,

толкует о бессмертии студент".

70 лет назад хорошие письма писал пионерам Свободной Германии бывший узник фашистских и советских лагерей Василий:

"Я. Тайц

На главной площади

                                                                         1

Расскажу  вам про один небольшой немецкий город. В конце войны его захватили американцы, но потом им пришлось уйти оттуда, и в город вошли наши. Жители приветливо встречали советских солдат. Они выстроились вдоль тротуаров и махали платками, шляпами, цветами…

Колонна завернула на главную площадь. И тут вдруг командир скомандовал:

— Стой!

Колонна остановилась. Все — и бойцы и офицеры, — в радостном удивлении стали смотреть на большой бронзовый памятник.

Конечно, немало памятников видели бойцы в немецких городах. Но этот памятник был особенный. Это был памятник Ленину!

— Склонить знамёна! — приказал командир.

И победные знамёна, которые бойцы пронесли от Сталинграда до Берлина, с тихим шелестом склонились перед бронзовой статуей.

Бойцы не могли оторвать глаз от памятника. Каким образом очутился он здесь, в немецком городе, где совсем недавно хозяйничали фашисты?

Командир стал расспрашивать местных жителей. И вот что они ему рассказали.

                                                                           2

В городе находится большой завод. Во время войны там работали люди, согшанные со всей Европы: англичане, чехи, французы, поляки… Был там и русский. Его звали Василий. Фамилии его никто не знал, но все знали, что это был отважный юноша. Он смело сражался с фашистами, защищая деревню. Но его оглушило гранатой. А очнулся он уже в поезде. Фашисты везли его в глубь Германии.

"Убегу! — думал Василий, — Не стану жить в фашистском плену!»

Но убежать было невозможно. Охрана была очень строгой. На завод гнали под усиленным конвоем.

Василия поставили на разгрузку. К заводу вела ветка железной дороги, и по ней каждый день приходили длинные товарные составы с обломками танков, пушек, самолётов…

Фашисты были очень бедны металлом. Они подбирали всё, что могли, и отправляли в печь, в переплавку.

Василий не хотел им помогать и работал кое-как, только для видимости.

Однажды он разгружал длинный, двойной товарный вагон. Не спеша приподнимал он то медную плиту со свастикой, то крыло "Мессершмитта" с чёрным крестом, то разбитый мотор… Он радовался, что поезда привозят с востока много обломков. Значит, наши крепко бьют фашистов.

Вдруг ему почудилось, будто он увидел лицо Ленина. Он не поверил себе.

Но когда Василий как следует пригляделся, он увидел, что в вагоне среди груды металла лежит большая бронзовая статуя Ленина.

Особое чувство охватило Василия. Вся прежняя, привольная жизнь сразу же представилась ему. На сердце у него защемило, слёзы подступили к глазам. Он не выдержал, нагнулся и поцеловал выпуклый холодный бронзовый лоб.

                                                                         3

Неподалёку стоял пленный француз, по имени Анри. Василий потихоньку позвал его. Анри пригляделся к статуе и вдруг обернулся к Василию и как-то по-своему, с ударением на последнем слоге, ласково произнёс:

— Ленин!

Он махнул рукавицей другому пленному, англичанину Джону, который работал у лебёдки. Тот посмотрел на статую и так же ласково, но уже на свой лад, на английский, произнёс:

— Ленин!

…И чех узнал Ленина, и поляк, и негр… Все, кто ни подходил к вагону, — все узнавали Ленина и шопотом, с любовью повторяли:

— Ленин! Ленин!

Но долго смотреть на статую Ленина не пришлось. Вдоль состава уже шагал часовой с автоматом, покрикивая:

— Шнеллер! (Быстрей!)

Василий и его товарищи начали выбрасывать из вагона всякие обломки. И скоро стала видна вся статуя. И Василий понял: это был памятник Ленину, который раньше стоял в советском городе. Фашисты, как воры, украли его, сняли с постамента и вот привезли в Германию, для того чтобы отправить в печь, в переплавку.

"Нет, не бывать этому!" — решил Василий. Он стал знаками показывать товарищам:

"Нельзя в переплавку! Понимаете, нельзя! Ленин".

И все — и англичанин, и чех, и француз, и поляк,— все сразу поняли Василия и повторяли вслед за ним:

— Нельзя! Ленин! Ленин!

                                                                          4

Как только часовой подбежал к хвосту поезда, Анри и Джон осторожно, с помощью лебёдки, приподняли статую и бережно опустили её на тележку.

Василий спрыгнул с подножки вагона и тоже взялся за рукоятки тележки.

Они откатили статую в сторону и стали советоваться, как быть. Объяснялись не столько словами, сколько руками. Но тут сзади снова подбежал часовой:

— Что стали? Шнеллер!

Делать было нечего. Пришлось снова толкать тележку по узким рельсам, которые были вделаны в цементный пол завода. Рельсы вели в горячий цех.

И вот широкие двери на колёсиках раздвинулись. За ними клокотали большие плавильные печи. У одной из них стоял старый немец в синих очках и потёртой кепке. Это был старший горновой. Он оглянулся и крикнул:

— Что вы там замешкались? Давайте, а то печь стоит!

Василий крепче стиснул рукоятку тележки. Пусть только горновой попробует взять статую! Ему тогда несдобровать! Часовых здесь бояться нечего. Они в этот цех не заходят, потому что здесь работают немцы.

— Вы что, оглохли, что ли? — крикнул снова горновой. Снимая на ходу синие очки, он подошёл к тележке.

Пленные тесной толпой окружили его. Старый горновой посмотрел на тележку.

— Постойте! Кто это? Ленин! — охнул старый рабочий. Он поднял руку и снял с головы мятую, прожжённую во многих местах кепку. Вдруг он заторопился: — Что же вы стоите? Везите туда, на задний двор, скорей, пока обер-мастер не видит. Пока ночь. Пока темно. Скорей!

— Спасибо, друг! — по-русски сказал Василий и вместе с другими стал толкать тележку к выходу на задний двор.

Там, в укромном углу, куда никто не ходит, рабочие нашли подходящее место, выровняли его, углубили, положили статую и заботливо прикрыли её брезентом, мотками ржавой проволоки, досками.

И статуя пролежала в тайнике заводского двора до самого конца войны.

                                                                        5

И вот окончилась война. Пришла долгожданная победа. В городе стали хозяйничать американцы. Старый горновой вместе с двумя рабочими отправился к американскому коменданту и сказал:

— Мы хотели бы поставить в городе памятник.

— Кому? 

— Ленину!

— Что? — рассердился американец. — Большевизм разводить? Не позволю!

И тут все поняли, что вместо немецкого фашизма пришёл американский. Пришлось рабочим снова прятать статую, теперь уже от американцев.

Но через два месяца, когда Василий уже был на родине, жители узнали, что город переходит в советскую зону. Все обрадовались.

Старый горновой не мог заснуть в этот вечер. Он отправился на завод и сказал:

— Американцы убираются. Давайте поставим памятник.  Завтра утром русские войдут в город и увидят на площади Ленина.

Времени было мало. Летняя ночь коротка. Но рабочие руки не боятся труда.

Все дружно взялись за дело. И к полуночи на площади города уже вырос большой каменный постамент. Потом привезли статую и стали её водружать на место. И когда над городом взошло солнце, оно осветило высокую бронзовую статую. Ленин, как живой, стоял на площади, протягивая руку навстречу новому дню…

Так появился в городе памятник Ленину. Он и сейчас там стоит. Первого мая у его подножия собираются пионеры. Их встречает старый горновой. Он читает им письмо:

"Дорогие пионеры Свободной Германии! Поздравляю вас с первомайским праздником. Вы, наверное, часто собираетесь у памятника Ленину? Любите Ленина! Ведь Ленин боролся за мир и счастье народов. Ваш Василий".

Пионеры украшают памятник первыми весенними цветами и свежими зелёными ветками. А над ними стоит Ленин и с доброй, ленинской улыбкой смотрит на старинный немецкий город..."

("Мурзилка", 1951, № 5 (май), с. 4-6).