"В труде, в боях проверенный, на много лет вперед…"

"… Глядит и смело и уверенно

Большой и мудрый наш народ".

60 лет назад советская драматургия здорово очищала нравственную атмосферу в обществе:

«Театр

«Забытый друг»

Новый спектакль Александровского городского драматического театра «Забытый друг» вызвал у зрителей живой интерес своею остротой и злободневностью. В нем ярко показана борьба передового советского мировоззрения с обывательщиной, с тем гаденьким и подленьким мещанством, которое с необыкновенным упорством цепляется за жизнь, пытаясь приспособиться к условиям нашей социалистической действительности. Драматург А. Салынский и театр показывают эту борьбу не декларативно, не преподносят зрителю азбучных истин, по которым передовое побеждает лишь потому, что оно передовое, но рисует жизнь правдиво, во всей ее сложности.

...9 лет прошло с тех пор, как отгремела великая битва с фашизмом. Жизнь шагнула далеко вперед и различными путями-дорогами шли по ней фронтовые друзья. Бывший зенитчик старшина Карпов стал знатным кузнецом, новатором производства, депутатом Верховного Совета. Его командир майор Янушкин работает в сельхозотделе одного из райисполкомов на Урале. Однажды друзья встречаются. И встреча эта превратилась в проверку их дружбы, их человеческих моральных качеств.

Янушкин пригласил Карпова к себе в гости. Для Янушкина знакомство с таким знатным человеком, каким стал Карпов, не просто приятно. Для него это средство к достижению своих мелочных эгоистических целей. Янушкин давно добивается утверждения в должности заведующего сельхозотделом и хочет для этого использовать свою дружбу с Карповым. «Принципы – принципами, а дружеская рука в таких вопросах – не лишний фактор», - рассуждает он.

Но получается не так, как замышляет Янушкин: к нему в дом приходит и другой, умышленно забытый им, друг – Терентий Гуськов, бывший капитан артиллерии, сослуживец Янушкина и Карпова. И вот эта встреча ломает все расчеты честолюбца.

Девять лет скрывался Янушкин от Гуськова, девять лет скрывал рн тяжкое преступление перед Родиной. Во время войны из карьеристских соображений, в погоне за наградой, Янушкин не выполнил приказа о передислокации подчиненной ему зенитной части, скрыл этот приказ от своего заместителя Гуськова. Невыполнение приказа привело к тому, что оказался неприкрытым наш аэродром, и его разбомбила фашистская авиация.

Воспользовавшись своим ранением, Янушкин сумел увильнуть от ответственности. Более того, чтобы запутать следствие, он сфабриковал заведомо ложное сообщение о своей смерти.

Убежденный в невиновности друга, Гуськов всю ответственность принял на себя, был разжалован и осужден на 10 лет заключения. Теперь же, случайно узнав от Карпова, что Янушкин жив, он пришел к нему, пришел, как к другу, как к боевому товарищу, чтобы выяснить, был ли все-таки приказ о передислокации. Может быть, это путаница военных лет, случайность: мало ли что могло произойти в тревожной и сложной военной обстановке.

От ответа на этот вопрос зависит все будущее Гуськова. Ведь если Янушкин никакого приказа не получал и может это подтвердить, то он, Гуськов, сможет вернуться в армию, вновь встать под ее славные знамена. Гуськов не мыслит себя вне армии, он, по замечанию Карпова, прирожденный офицер.

Но Янушкин уклоняется от прямого ответа. Он всячески изворачивается, путает, хитрит. Чтобы избежать разоблачения, он доводит больного сердцем Гуськова до смерти, пытается шантажировать Карпова, который давно преданно и нежно любит его жену, грозит Карпову обвинением в подрыве советской нравственности. Но тщетно! Никакие увертки, никакие попытки сыграть на доверчивости людей, дружбе, любви – ничто Янушкину не помогло: маска сорвана, и перед людьми во всей своей омерзительной наготе предстал гнусный и злобный карьерист, отвратительный мещанин-приспособленец, всегда и во всем ищущий собственной выгоды.

Таково, в основном, содержание новой пьесы молодого драматурга А. Салынского, пьесы, глубокой по своему идейному содержанию и по сюжетной разработке.

Как же театр справился с ее сценическим воплощением?

Основную смысловую и идейную нагрузку в спектакле несут два центральных образа – Карпов и Янушкин, в конфликте между ними заключена основа драмы. Столкновение Карпова с Янушкиным – это борьба между передовой социалистической моралью и убогой мещанской философией приспособленчества. Именно это составляет лейтмотив драмы, вокруг этого идейного стержня должно развиваться все действие спектакля. И именно в этом плане разрешил спектакль постановщик «Забытого друга» режиссер Б. Г. Полевой.

Роль Карпова в общем успешно исполняет артист Власенко, известный александровскому зрителю как создатель полнокровного образа Алексея Мересьева из «Настоящего человека». Творческой манере Власенко присущи лаконичность, подкупающая сдержанность и простота в исполнении.

Но дело не только во внешнем рисунке роли. Образ Карпова наполнен большим внутренним содержанием, по-настоящему благородной душевной чистотой. И в разоблачительном гневе к Якушкину, и в своей испытанной годами любви к Елене, и в своем неподдельном стремлении помочь Гуськову, потерпевшему крутую житейскую аварию, вновь встань на ноги – во всем и всюду Карпов у Власенко убеждающе искренен.

Но не все удалось Власенко в равной степени. Особенно это заметно в первом действии в диалогах с Баскаковым и Наташей, где Карпов выглядит несколько суховатым. Создается впечатление, что в этих сценах Власенко не нашел для своего героя верного тона, хотя в целом сумел создать правдивый и сильный образ кристально-честного и чуткого человека, настоящего друга людей.

Жизненно-достоверным, а потому особенно привлекающим внимание зрителей, выглядит в исполнении артиста Кащеева образ Янушкина. Это прямая противоположенность Карпову. Янушкин выше всего на свете ставит свое личное благополучие. Но это не просто тысячепервое повторение мещанского индивидуалиста, строящего свое маленькое обывательское счастье за счет других. Нет, Янушкин в изображении Кащеева сложная, психологически более тонкая фигура. Это честолюбец и обыватель нового типа. Изменение общественных условий заставляет и Якушкина менять окраску, приспосабливаться, прикрываться фиговым листком мнимой порядочности и даже идейности. Это человек хитрый, изворотливый и умный. Он не прочь в подходящий момент блеснуть цитатой, кощунственно сослаться на диалектику.

И весь этот маскарад нужен ему лишь для того, чтобы урвать от общества побольше, отгородиться от мира «бетонированной» стеной, укрыть за ней себя, свою семью. «Это будет дот», - говорит Янушкин о своем доме, который он мыслит набить «до отказа всякой всячиной».

Разоблачая Янушкина, показывая его таким, каким он есть в жизни, артист делает это не прямолинейно, а исподволь, постепенно скрывая один покров за другим. Внешне Янушкин у Кащеева обыкновенный простой человек, не лишенный, на первый взгляд, некоторой обаятельности. Но вот обстановка сгущается, жизнь властно требует от Янушкина ответа за содеянное, и мы видим, как начинает преображаться этот якобы «душа-человек», как из-за личины мнимого «рубахи-парня» начинает выглядывать злобный и хищный эгоист, живущий по принципу: «Не мешай мне жить так, как я хочу».

Для передачи всех этих оттенков и переходов в поведении Янушкина Кащеев использует широкую гамму сценических средств.

Вот Янушкин приглашает Карпова к себе, и в голосе его слышится нечто от задушевности. Вот Янушкин принимает гостей, и Кащеев заставляет своего «героя» разыгрывать рачительного и хлебосольного хозяина.

Но стоит только обстоятельствам измениться не к выгоде Янушкина, и он внутренне весь настораживается, в его голосе появляются зловещие нотки. А когда неотвратимая логика борьбы завершается разоблачением Янушкина, он сбрасывает последние фиговые листки дутой порядочности, и зритель слышит отвратительно-циничное: «По горло сыт лозунговщиной, хватит. Борьба, борьба... наборьбился... по самой низовой номенклатуре холку натер!».

Янушкин – несомненная и большая удача артиста Кащеева. Это, пожалуй, самый яркий и сочный образ во всем спектакле.

Роль Гуськова – одна из сложных и трудных. Это подлинно драматическая и самая противоречивая фигура.С одной стороны, Гуськов – жертва расчетливого бессердечия Янушкина. С другой – он жертва собственной беспринципности и слепоты. В прошлом талантливый и многообещающий офицер, он растратил свои силы в бесплодных муках самоотречения, позволил себе быть слишком доверчивым и неразборчивым к людям и за это был жестоко наказан жизнью.

Играя такую роль, можно легко впасть в соблазн изобразить из Гуськова некое мелодраматическое лицо, невинно ппострадавшего. Но артист Галкин сумел избежать этого. Он не старается вызвать сострадание или хотя бы сочувствие к Гуськову, не жалеет его. Наоборот, каждым поступком артист развенчивает Гуськова, обвиняет и осуждает его.

Сцена гибели Гуськова – самый драматический момент спектакля. И артист правильно поступает, когда придает ей не пессимистическую, а жизнеутверждающую окраску. Очень сильно и правдиво звучит заключительный монолог Гуськова, обращенный к Янушкину: «... я сильней, я богаче тебя! За мной весь мир, весь мой советский мир... А что у тебя, гад, что? Твое бетонированное брюхо...».

Однако, несмотря на определившийся успех, образ Гуськова, нельзя считать полностью разработанным. Эта роль настолько трудоемка, что артисту следует еще немало и упорно поработать, чтобы дать точный и верный рисунок, выявить и должным образом отобразить все противоречия этого сложного характера.

Искренне и убедительно играет роль Елены – жены Янушкина – артистка  Скляревская. В ее исполнении Елена показана со всеми своими достоинствами и недостатками, колебаниями и размышлениями. Это по-настоящему живое лицо, мужество которое рождается в упорной душевной борьбе.

Удачно исполнил роль журналиста Олега Баскакова артист Семичев. Он сумел найти для решения роли интересные индивидуальные черты, очень хорошо выявляющие всю специфику персонажа, придать образу подкупающую теплоту и мягкий юмор.

Вполне успешно выступили в спектакле артисты Лукичев (Федя), Давыдова (Глаша), Галиулина (Шурик).

В целом «Забытый  друг» смотрится с большим интересом. Это несомненный творческий успех коллектива театра и постановщика спектакля режиссера Б. Г. Полевого.

В. Рябчиков».

("Советский Сахалин", 1956, № 85 (8, апрель), с. 3).