"... А я хочу от дыма их избавить. Ты только все, пожалуйста, запомни, Товарищ Память,
Товарищ Память!"
55 лет назад в СССР ещё были живы многие свидетели революционных событий 1917 года на местах, и они с радостью делились своими воспоминаниями о том, как зачиналось новая светлая жизнь: "По кривой, заснеженной, низкорослой улице уездного городка, спотыкаясь и шумно топая сапожищами, бежал жандарм. Пригнувшись, подобрав полы шинели, он прыгал через колдобины, тяжело дыша и испуганно вращая выпученными глазами. Женщины шарахались в стороны, гремя ведрами. За жандармом гнался высокий, худой человек с пистолетом в левой руке. Правая рука, простреленная во время побега с царской каторги, болталась, мешая бежать. Ватага мальчишек с восторженным воплем и свистом сопровождала бегущих. Жандарм свернул к церкви, там дальше овраг... лес. - Стой, гадина, стреляю! - хрипло крикнул высокий человек... Остановился, прицелился и выстрелил несколько раз. После свержения самодержавия в городе царила неразбериха. Анархисты громили магазины купца. Мальчишки, забыв о жандарме, хватали горстями конфеты и пускались наутек, а, забежав во дворы, кричали, пугая своих матерей непонятными тогда для многих словами: «Да здравствует революция!». Александр хорошо запомнил, как он вместе с мальчишками набрал в карманы конфет, сунул за пазуху жирную селедку и принес «добычу» больной матери. Потом к власти пришли большевики, навели порядок. Но жилось тяжело: голод, тиф, банды Антонова - страшно вспомнить".
Товарищ Память!"
55 лет назад в СССР ещё были живы многие свидетели революционных событий 1917 года на местах, и они с радостью делились своими воспоминаниями о том, как зачиналось новая светлая жизнь: "По кривой, заснеженной, низкорослой улице уездного городка, спотыкаясь и шумно топая сапожищами, бежал жандарм. Пригнувшись, подобрав полы шинели, он прыгал через колдобины, тяжело дыша и испуганно вращая выпученными глазами. Женщины шарахались в стороны, гремя ведрами. За жандармом гнался высокий, худой человек с пистолетом в левой руке. Правая рука, простреленная во время побега с царской каторги, болталась, мешая бежать. Ватага мальчишек с восторженным воплем и свистом сопровождала бегущих. Жандарм свернул к церкви, там дальше овраг... лес. - Стой, гадина, стреляю! - хрипло крикнул высокий человек... Остановился, прицелился и выстрелил несколько раз. После свержения самодержавия в городе царила неразбериха. Анархисты громили магазины купца. Мальчишки, забыв о жандарме, хватали горстями конфеты и пускались наутек, а, забежав во дворы, кричали, пугая своих матерей непонятными тогда для многих словами: «Да здравствует революция!». Александр хорошо запомнил, как он вместе с мальчишками набрал в карманы конфет, сунул за пазуху жирную селедку и принес «добычу» больной матери. Потом к власти пришли большевики, навели порядок. Но жилось тяжело: голод, тиф, банды Антонова - страшно вспомнить".
Комментариев нет:
Отправить комментарий