"Не суди меня, Елисей, не ругай..."

"... Моим завтрашним днем меня не пугай.
Ты один меня можешь выручить —
От себя меня можешь вылечить".

55 лет назад в эпоху своего расцвета вступала и теория советского товарищеского судебного права:

«Обещать и не забывать.

Поздний вечер. По опустевшей улице идет человек. Он остановился у двери, над которой была ярко освещена вывеска: «Кафе». Воровато озираясь по сторонам, человек, постучал в дверь.

— Кафе закрыто, — послышался недовольный голос за дверью.

— Маша, это я, Жора . . .

... Жора... Нарицательное имя парней легкого поведения и собственное - Георгия Чехарина, вальцовщика-петельщика проволочно-штрипсового цеха.

Надо ли вдаваться в подробности того, зачем Чехарин в столь поздний час решил нанести визит в знакомое ему кафе. Достаточно сказать, что имя его жены не имеет ничего общего с именем Маша, после чего, вероятно, все станет ясным.

. . . А теперь хотелось бы кратко рассказать об одном товарищеском суде, который недавно состоялся  в красном уголке проволочно-штрипсового цеха.

. . . Вальцовщик-петельщик Иван Зацепин совершил прогул, плохо ведет себя в быту и на производстве. Товарищи решили обсудить поведение И. Зацепина и вынести соответствующее решение.

Этот товарищеский суд многим напомнил одно рабочее собрание, которое было полгода тому назад. Тот же самый коллектив обсуждал Георгия Чехарина... Суд и собрание были похожими не только тем, что Чехарину так же, как и Зацепину были предъявлены те же обвинения, а тем, что они были одинаковыми по своему содержанию.

Так же активно выступали рабочие, так же резко критиковали и так же каждый выступающий говорил, что не все еще потеряно, что провинившийся товарищ исправится, если, конечно, весь коллектив возьмется за него, поможет ему в этом. Чехарин тогда извинялся перед товарищами, обещал исправиться, стать достойным членом своего коллектива.

Чехарину поверили. Он был оставлен в цехе. Осенью он поступил в школу, стал лучше работать, перестал пить. Через некоторое время появилась заметка в газете, в которой вальцовщик. Чехарин был показан как передовик производства. И вдруг «кривая исправления» Чехарина стала резко падать вниз. Он бросил учиться, стал снова пить водку.

Произошло все это потому, что коллектив цеха, в частности, вальцовщики-петельщики, которые на рабочем собраний в свое время дали слово взять Чехарина под свой контроль, выпустили его из своего поля зрения. Не однажды товарищи по работе видели Жору, слонявшегося по кафе и закусочным. Все знали и о том, что он бросил учиться, стал плохо работать. И никто из них не напомнил Чехарину о том рабочем собрании, на котором он дал обещание не позорить свой коллектив.

Мы не случайно сопоставили здесь эти два случая. Они очень похожи своими началами. Но как сложится жизнь у Зацепина дальше?  Неужели так же, как у Чехарина? На товарищеском суде т. Зацепин сказал:

— Большое спасибо вам, товарищи, за критику. В этом я вижу заботу коллектива о человеке. Этого я никогда не забуду. Я даю слово, что не подведу своих товарищей — свой коллектив. Осенью иду учиться в школу.

Хочется верить этим словам. Хочется верить и тому, что и коллектив не забудет на этот раз свое обещание — помочь Зацепину наладить жизнь и на работе, и дома».