"...Мы
влюбились в эти клевера,
Родниковой
свежести отведав
С краешка
звенящего ведра".
35 лет назад
в СССР во главе любого зачина стояли представители советской власти и активисты:
"Репортаж
с пристрастием
В кольцах
змеевика
...Дверь сарая
отворилась, и меня пригласили войти. В нос сразу же ударил кислый запах. А когда
глаза привыкли к темноте, увидел такое зрелище: в огромную груду металла, возвышавшуюся
до самой крыши, свалено несколько тысяч самогонных аппаратов.
Каких только
машин здесь не было: в их основе — корыта, бидоны, самовары, чайники. Со змеевиками
из стекла, пластмассы, нержавейки и даже — чтобы привкуса металла
не было — из дерева. Столько во всем этом было выдумки и, если хотите, смелых новаторских
решений! Я насчитал 125 модификаций и сбился. А сколько
дефицитного материала! Одних только трубок из цветных металлов извлекли из аппаратов
несколько километров.
От запахов этой
"выставки" закружилась голова. Спросил у стоявшего рядом начальника Янтиковской
районной милиции Петра Лапшина:
— Трудно было
все это собрать?
Он глубоко вздохнул:
— Если бы вы
только знали...
16 тысяч самогонных
аппаратов добровольно сдано в Чувашии за последние два месяца. Еще полторы тысячи
— изъято. Что стоит за этими цифрами?
...В то памятное
утро Лапшин ни свет, ни заря стоял на "сборном пункте" за околицей села и ждал. Время шло. А дорога была
по-прежнему пуста. Уже утренний туман начал подниматься из яров. И хозяйки стали
выгонять с подворий скотину на выпас. Сбившись в стадо, коровы брели по пыльной
деревенской дороге, звеня колокольчиками, и сонно мычали. Петр Петрович чувствовал,
как стоявшие позади
его подчиненные недоумевали:
— Как же так,
ведь столько было сделано! Беседовали едва ли не с каждым в отдельности...
Лапшин и сам
вспоминал многочисленные встречи с селянами и спрашивал себя: "Что же я упустил?"
Собственно, людей
интересовал один вопрос:
—Аппараты мы,
допустим, сдадим,—говорили ему,—а нас за это —в черный список? А потом, как говорится,
"сухари суши"?—И просили: —Ты нам лучше бумагу покажи, где написано: "За
добровольную сдачу ничего не будет"...
Солнце поднималось
все выше и выше. И тогда Лапшин решился:
—Товарищи! —обратился
он к сельским активистам.—Может, вы начнете первыми?
Крайне живописной
выглядела та процессия. Впереди всех шел председатель сельсовета. За ним —главный
инженер, потом бухгалтер, ветеринар. Замыкали шествие... местные
дружинники. И каждый нес самогонный аппарат. Не изъятый —из собственного дома! Древние
старушки при виде шествия, говорят, крестились: "Виданное ли дело, чтобы по
доброй воле сдать "поильца"?"
Назовем вещи
своими именами: в отдельных деревнях Чувашии гнали самогонку едва ли не в каждом
доме. Факты? В одном лишь Янтиковском районе с немногим более шести тысяч дворов
"по-хорошему" было сдано 5.115 аппаратов. Еще четыре сотни потихонечку
выброшенных подобрали дружинники в оврагах и на огородах.
Мне рассказывали,
как в дни самогонной страды в некоторых селах так разило брагой, что даже куры ходили
пьяными. У каждого хозяина имелись свои тонкости в приготовлении зелья —такие ж
е, как, скажем, в засолке огурцов.
Пили мужчины,
женщины, подростки. Итог. Сегодня едва ли не в каждой деревне имеются те, кого в
народе называют дурачками. Страшная расплата.
Знакомясь с этой
печальной статистикой, невольно думаешь о принятых мерах по усилению борьбы с пьянством.
Конечно, наивно думать, что сразу перестанут пить. Значит, нужны еще большие усилия.
И хорошо, что милиция здесь не ограничилась кавалерийскими наскоками, разработала
программу своих действий. С теми, кто не понял требований дня,—расстались. Наступательная
тактика приносит плоды. Меньше стало автодорожных происшествий, преступлений, совершаемых
на почве пьянства...
А теперь о причинах
этого явления. Наиболее важных. Первая —гнали самогонку для угощения. Например,
для свадьбы. Либо поднимают, допустим, дом. Или просто сваха к свахе собирается.
Часть жителей
производила ее для продажи —в основном это люди пожилого возраста.
Но есть еще одна
"причина", из-за чего некоторые вынуждены были выделывать самогон. И эта
причина требует и особого осмысления, и особых организационных шагов для того, чтобы устранить
ее пагубное действие. К примеру, если надо вспахать огород, без бутылки к трактору
и не подходи. Привезти из лесу дров, запастись углем, комбикормами, керосином —ставь водителю пол-литра.
Не говоря уже о том, чтоб вызвать в дом электрика —проводку починить. Тут уж , будь
любезен, накрывай на стол. И заметьте —расплачивались люди за услуги не деньгами,
а "огненной водой". Такое чувство, словно в деревнях —только ли Чувашии?—поллитровка
стала своего рода расчетной единицей.
...По примеру
местного начальства из подворий вскоре стали выходить рядовые. Некоторые шли семьями.
Впереди, бережно обняв бачок, как нечто самое дорогое, шел
по сельской улице хозяин, а за ним жена с детьми — несли детали что полегче. В первый
день по району было сдано 487 аппаратов. Многие на сборных пунктах
подходили к Лапшину и предлагали:
— Ты все-таки
нас запиши, а то еще забудешь.
Но многие, бросив
"машины" в металлолом, облегченно вздыхали, словно бы избавлялись от чего-то
давно их тяготившего.
Лед тронулся.
Так продолжалось
два месяца. Потом началась вторая часть этой операции.
Увы, уже — не
"по-хорошему".
...Весь арсенал
— 16 с лишним тысяч самогонных аппаратов — был собран за шестьдесят дней. Столько
времени было дано населению республики поразмыслить на тему, что лучше: сдать их
по доброй воле или перепрятать
понадежнее? Большинство,
как понял читатель, испытывать судьбу не стало. И, начиная с первого дня сдачи,
каждый вечер в райцентр приезжал груженный доверху трофеями
грузовик, который подбирал их по деревням. Не сразу, конечно, решились сельские
жители на невиданное до того дело. Им активно помогали. По всей республике были
созданы постоянно действующие бригады. Из работников партийных, хозяйственных органов,
прокуратуры республики, милиции, ОБХСС, юстиции, участковых, общественности. Разъясняли
суть нового постановления, говорили об ответственности за самогоноварение. Убеждали:
тем, кто сдаст добровольно, ничего не будет. Боле того — кто хочет, может сдавать
анонимно.
Но война в Чувашии
была объявлена не только самогонщикам, но и всем, кто причащался к спиртному. Для
борьбы с пьяницами здесь существует такая эффективная форма работы: в сельсоветы
приглашают всех зарегистрированных почитателей Бахуса.
И в присутствии жен, друзей, учителей их детей решают сообща, что же с ними делать?
...Мы едем на
операцию: изъятие. Мы—это начальник ОБХСС Чувашии М. Ишмуратов и секретарь парткома
МВД республики С. Белоусов. Вдруг замигала лампочка на рации:
нас вызывали.
— Понятые ждут
на месте,— сообщил Белоусов.
Через час мы
были в Козловке.
— Кстати, познакомьтесь,—
сказал Ишмуратов. И показал на стоящего у райотдела милиции сотрудника.— Участковый
Михайлов,— и по-военному его представил.
— Двадцать лет
работает в органах. Долгое время трудился в уголовном розыске. А два года назад
перешел в район. Как объяснил, хотел поближе быть к старикам-родителям.
Мы въехали в
деревню, распугав из придорожной пыли грязных кур. Они с отчаянным кудахтаньем разлетелись
в стороны, словно бы оповещая своим криком на всю округу: "Началось!"
Милицейский "УАЗ"
остановился у большого кирпичного дома под жестью. Во дворе —каменный гараж, рядом
с ним стоял "Москвич". Хлев. Летняя кухня. Мастерская. Пилорама.
—А вы уверены,
что не ошиблись адресом? —спросил я участкового.—При таком-то достатке и самогон?
Михайлов сокрушенно
покачал головой (мол, ох, уж мне эти городские). С улицы донесся радостный голос
хозяйки:
—Проходи, Михалыч,
и вы, гости дорогие, проходите,—нам навстречу шла дородная женщина и улыбалась так,
будто к ней пожаловали по крайней мере любимые сваты.—Как раз малосольные огурчики
поспели.
Но гости не улыбались
в ответ. Видимо, почувствовав, что фальшивит, хозяйка замолчала. А когда Михайлов
спросил: "Так где, Василиса, содержишь аппарат?"
—та обиженно
поджала губы, но тут же, подбоченясь, пошла на участкового.
—И не стыдно
тебе? Чего воду-то мутишь. И людей от дела
отрываешь. Нету самогонки в доме. He-ту! А аппарат
я сдала.
—Только ты нас
в баньку сначала своди,—сказал участковый.
Там он извлек
из-под лавки пятилитровую бутыль с мутной, как болотная жижа, жидкостью, поставил
на стол и детали "аппарата".
Протокол оформили
на месте.
—Подпишись вот
здесь,—показал он Василисе —своей, как оказалось, родственнице, и пододвинул к ней
листок,—Ответишь по закону.
—Что ей будет?
—Когда мы снова сели в машину, спросил у Михайлова.
—Передадим дело
в суд ,— сказал он,—а там уже решат. Во всяком случае, меры к таким принимаются
крутые. В прошлые годы за изготовление самогона полагался незначительный штраф.
Теперь —лишение свободы до трех лет с конфискацией. Или штраф от пятисот до тысячи
рублей. В этом году, слышал, к уголовной ответственности привлекли за самогоноварение
в республике 707 человек. Почти вдвое больше, чем в прошлом...
Я слушал Михайлова
и размышлял: "Может, он цену себе набивает перед начальством или к чину стремится?
Все же — родственницу не пожалел".
—Думаете, что
поступил жестоко? —неожиданно спросил он
сам. —Но по-другому нельзя. Иначе
как смогу требовать с других, когда под боком у меня нарушают?!
...Нередко доводилось
слышать от людей: "Изъять-то изъяли, а что дали взамен?" Конечно, упрек
справедливый. И относится он в первую очередь к тем, кто занимается культурно-просветительской
работой. Да и полки сельмагов как были пустыми, так
и остались.
Правда, здесь
не уместен расчет только на доброго дядю. Наладить трезвый быт вместо пьяного должен
прежде всего сам человек, он хозяин своей судьбы. Начинать надо с перестройки сознания,
ломки отживающих "традиций", начинать с себя. И хотелось верить: самогонный
дух навсегда выветрится из этих мест.
...Мы заметили
его метров за двести. Посреди дороги сидел старичок верхом на самогонном аппарате
и дымил цигаркой, словно бы на завалинке. Подошли к нему.
—Сынок,—попросил
он, обращаясь к участковому.—Подмоги. Совсем житья не стало от старухи. Говорит,
все люди давно сдали. Только ты один проспал. А мне, ей-бо, стыдно от соседей.—И,
обведя нас трезвым, ясным взглядом, переспросил:—
Так подможете, сынки!
В. Щербань,
спец. корр. "Известий".
Чувашская
АССР".
("Известия",
1985, № 302 (28 октября, московский
вечерний выпуск), с. 3).
Комментариев нет:
Отправить комментарий