вторник, 28 февраля 2017 г.

"Шапку сними, товарищ. Вот они, дни войны..."

"… Ржавчина на железе, щеки твои бледны".


60 лет назад дельные советы давали товарищи советским слесарям:
"И смех и горе
Я купил в центральном универмаге № 1 новую шапку. Каждая покупка радует человека. Обрадовался и я. «Ну, - думаю, - приеду домой, жена меня не узнает». Новую шапку сразу же надел, а старую сунул в карман.
Прихожу домой. Правда, пока шапка была на мне, жена узнала меня, но когда я снял ее, жена перестала меня узнавать. Лоб, виски, щеки мои были иссиня-черными – это крашенный мех облинял.
И смех и горе, хотя признаться, мне было не до смеху. За шапку я отдал 94 рубля, жалко стало затраченных денег.
Но что мне было делать?
Товарищи советовали разное, и даже такое, чтобы сначала надевать платок, потом шапку.
На этикетке написано: «Шапка изготовлена Иркутским горпромкомбинатом 1 февраля 1957 года. Прейскурант № 73, артикул 9030, из крашеной мерлушки».
Очень прошу сообщить директору Иркутского горпромкомбината мою претензию и спросить его, если он носит шапки, изготовленные под его руководством, чем он отмывает лицо, когда приходит домой, потому что обыкновенное мыло на краску не действует.
П. Галичин,
слесарь".
("Восточно-Сибирская правда", 1957, № 49 (28, февраль), с. 3).

понедельник, 27 февраля 2017 г.

"Дядя Ваня на гармони, на гармони заиграл..."

"… Заиграл в запретной зоне -
Застрелили наповал".


30 лет назад немели спины от сидения за конспектами у советских пограничников:
"И все, что за нами
Владислав Янелис
Южный пограничный рубеж. Близость города, куда может приехать каждый без всяких ограничений. И близость границы, разделяющей две страны. Этот рубеж пролег через горные перевалы, вдоль береговой кромки моря. Один из самых напряженных участков границы.
Мы расскажем несколько эпизодов из жизни ее часовых. Из жизни тех, кто защищает нашу советскую границу.
Сладкая вода жажды не утоляет
Мы начали с самого верха. Выше были только рваные клочья облаков, мачта ретранслятора и орлы, наматывавшие вокруг нее виток за витком.
Узкая пограничная тропа металась между валунами, протискивалась сквозь ущелья, терялась в кустарнике. Тропа – единственный путь вдоль охраняемого заставой участка, который денно и нощно меряют солдатские сапоги. Три с половиной тысячи ступеней вверх и столько же вниз. Но это не те привычные ступени, что мы отсчитываем в городских домах. Пограничные ступени – это выбитые в граните уступы, связанные проволокой перекладины на вертикально падающих уклонах, валуны, отшлифованные подошвами сапог. Не рассказал о подъеме. Потому что подниматься легче, чем идти вниз: взгляд упирается в землю, телом ощущаешь ее близость. При спуске мускулы ног и спины деревенеют от напряжения, обманчивая близость опоры лишает равновесия. Нам говорили: «Прежде, чем писать о нас, пройдите до стыка с соседней заставой и вернитесь обратно. Тогда вам многое станет понятно».
С нами на стык отправился лейтенант Эдуард Чиковани. Он по-кошачьи ловко скользит вниз, редко смотрит под ноги. За год тропа сделалась для лейтенанта своей, он ее сфотографировал памятью настолько, что любое внешнее изменение вызывает у Чиковани вопрос. Убедились в этом, проведя эксперимент: по пути вверх переместили один из камней чуть в сторону, тщательно заровняли углубление. На обратном пути. дойдя до этого участка. Чиковани нагнулся, покрутил головой и ткнул пальцем в камень:
– Ваша работа?
В первый месяц службы на заставе лейтенант валился с ног от физического и нервного перенапряжения. Потерял сон, аппетит, похудел. Однажды ночью он поднимался по тревоге пять раз.
Но в ту ночь для Чиковани наступил перелом. Переступив грань физически возможного, он обрел второе дыхание. Горное. И тропа, казавшаяся ненавистной, стала своей. Своей, но по-прежнему коварной.
Но горы не только опасность. Это алмазной чистоты родники, прозрачная голубизна неба, шелест ореховых рощ, заросли пахучей ежевики. Это величавые архары, застывшие изваяниями на гребне, это молниеносное сверкание форели в холодной речной зыби, это напоенный ароматами выгорающих трав, дурманящий воздух. Но прежде всего это граница, требующая неустанной заботы от людей, ее охраняющих. Первым в нашей цепочке идет старшина Николай Морарь, инструктор службы собак, человек для заставы наинужнейший. Среднего роста, светловолосый, круглолицый, Николай словно не знает усталости. Он недавно из наряда, был на правом фланге, четыре часа лазил по горам и вот опять меряет пограничные ступени размеренным легким шагом, улыбается, рассказывает о заставе.
– Здесь. – Морарь останавливается и кивает на узкую горловину ущелья внизу. – Здесь Коро взял след...
Коро, крупная молодая овчарка, садится у ног хозяина, поднимает уши, вслушиваясь в интонации разговора.
– У него отличное чутье – и верхнее, и нижнее. Я еще не вижу следа, а он уже начинает по нему работать, и не дай бог, ему кто-то будет мешать... И вдруг он рванул поводок и потащил меня в кусты. Я увидел смещенный подошвой камень, а рядом примятую траву. Понял: кто-то прошел к нам в тыл.
Ну и начали работать по следу. Коро несся, оставляя клочья шерсти на колючках, царапая морду. Мы с Сашей Лепским и Сергеем Есиным старались не отставать. Знали – тыл уже перекрыт и далеко нарушитель не уйдет, взятие его – только вопрос времени и выносливости. Но взять все равно надо как можно быстрее. это закон. Никогда я так не бегал... Часа через полтора мы его догнали и прижали к скале. У Коро шерсть вздыбилась, сами мы мокрые, как цуцики, пить охота страшно. Я еле выдохнул: «Стой, руки вверх!» – губы не разлипались.
Потом, уже внизу, на заставе, поставили перед собой чайник с водой, кружки, сидим, пьем. А напиться не можем: у нас тут вода сладкая, вкусная, холодная... Внизу, в долине, россыпь палевых домиков, пограничная вышка, каменная игла минарета. Домики, погранвышка, минарет – это уже другая страна. Там иные обычаи, законы. вера. Мощный динамик, установленный на шпиле минарета, возглашает «Иншалла», призывая трудиться во славу всемогущего пророка и верить в предначертания судьбы. Мулла тем временем копается у себя в огороде. Когда молитва заканчивается и часового на той вышке смаривает сон, люди подходят к границе, стоят, опираясь на кетмени, и смотрят на нашу страну.
«Один, в сторону тыла»
Около двух часов ночи лейтенант Георгий Мгеладзе вернулся с проверки участка и сел за конспект к занятиям. К четырем у него онемела спина, и он вышел на крыльцо. Край непроницаемой черноты неба окрашивался фиолетовыми разводами. Город спал, отгороженный от заставы платановой рощей и безмятежностью ночи. Было слышно, как струилась вода в пересыхающем фонтане напротив крыльца и шуршали шаги часового у заставы. Заканчивался второй месяц пограничной службы Мгеладзе.
В штабе его предупреждали – на спокойную жизнь не рассчитывайте: застава прикрывает участок вероятного направления движения нарушителей границы, практически постоянно усиленная готовность...
И вот за два месяца ни одного нарушения, словно приезд Мгеладзе до смерти напугал всех, кто вынашивал намерения пересечь здесь границу.
Сигнализационная система сработала в 4 часа 10 минут. Но чуть раньше лампочка на пульте несколько раз вспыхивала и гасла, – это бывает, когда связной проверяет надежность контактов. В данном случае проверка исключена, значит, кто-то идет через границу – животное или человек.
Поднимая заставу «в ружье», Мгеладзе свои действия подчинял непререкаемой логике чрезвычайных пограничных обстоятельств. Доклад начальнику заставы, оповещение пограннарядов. находившихся на участке, и соседних застав, доклад оперативному дежурному отряда...
Когда «тревожная» группа во главе с майором Матвиенко садилась в машину, старший пограннаряда сержант Сергей Матросов передал по рации: «Нарушитель один. Идет в сторону тыла, пытается скрыться. Обут в белые кроссовки, рисунок подошв – «елочка», с собой спортивная сумка...» Потом выяснится, что, выдвинувшись к участку, где сработала сигнализационная система, Матросов и ефрейтор Иван Шевченко увидели человека, вернее, силуэт, метнувшийся от КСП в сторону поля. Матросов «читал» след, а Шевченко тем временем передавал на заставу сообщение о приметах нарушителя. Пограничники накрыли след, чтобы его не размыло росой, и начали преследование.
Мгеладзе должен был с группами заслона исключить прорыв нарушителя в тыл. Это самое сложное, потому что ближайший тыл заставы – курортный город с сотней улиц и переулков, с железнодорожным и морским вокзалами, аэропортом, пляжами, базарами...
Поле, через которое идет нарушитель, выходит к узкоколейке, к частным мандариновым садам, к автомагистрали, связывающей город с аэропортом, к складам тары с горами бочек и ящиков. Четыре проселочные дороги пересекали кукурузное поле лучеобразно. Вдоль какой из них пойдет тот, в кроссовках? В училище Мгеладзе внушали: всегда предполагай, что нарушитель опытный, знает участок, систему охраны границы... И думай: как бы ты действовал на его месте? Итак, на его месте Мгеладзе попытался бы сбить со следа собаку, потом отсидеться, к примеру, в складе бочкотары, и, дождавшись, когда проснется город, выйти к автомагистрали и на попутной машине добраться до центра. Значит, надо ставить заслон у автомагистрали и у складов, оставшимися силами перекрыть выход к поселку и к узкоколейке, фланги возьмут на себя соседние заставы, также поднятые по тревоге. Но есть и другой вариант.
Нарушитель может попытаться прорваться к городу, пока не рассвело. По росе собаке работать тяжелее. А сейчас обильная роса. Не исключено, что чужак появится в любом месте.
Когда началась высадка заслонов, майор передал по рации, что собака взяла след и тревожная группа ведет преследование. Спустя пять минут Матвиенко сообщил, что нарушитель изменил направление. Мгеладзе передал сообщение заслонам, чтобы, скорректировать их внимание.
В 5 часов 25 минут в районе железнодорожного переезда Мгеладзе заметил фигуру бегущего человека.
– Фары на переезд, – скомандовал лейтенант водителю и выскочил из кабины, расстегивая кобуру.
Он бежал по проселку, спотыкаясь о камни, с тревогой думая о том, что заслон, оставленный на пересечении дорог, мог сместиться и тогда рассчитывать нужно только на себя. Вдруг выстрелом стеганула тишину команда:
– Стой, стрелять буду!
Мгеладзе узнал голос старшины Владимира Минашкина, секретаря комитета ВЛКСМ заставы.
Темная фигура метнулась в сторону от переезда, послышался скрежет ограды, хруст сухостоя. В сумерках сверкнули белые подошвы кроссовок.
– Он! – Мгеладзе двумя прыжками перемахнул через насыпь.
Прижавшись спиной к проволочной сетке, стоял, загораживая лицо, неизвестный. Краем глаза Мгеладзе увидел набегавших Минашкина и рядового Бориса Нерода с автоматами на изготовку.
– Руки за голову! – скомандовал лейтенант и кивнул Минашкину. – Возьми у него сумку...
Неизвестный поднял сумку к груди и отодвинулся от изгороди.
– Спокойно, – предупредил лейтенант, – без глупостей.
Через несколько минут прибыла тревожная группа. Мгеладзе посветил на след рядом с нарушителем.
— «Елочка», 42-й размер. Он?
— Он, – кивнул Матвиенко.
Уже на заставе лейтенант как следует рассмотрел нарушителя: узкое, почти безгубое лицо, широкие плечи, мускулистый, поджарый, коренастый. Он ссутулившись сидел за столом и повторял, что произошла ошибка, что он заблудился, что сегодня собирался уехать из города...
На столе лежало содержимое сумки – финский нож с компасом в рукоятке, нучаки со свинцовыми шипами, старая панагия, стоимость которой, по самой приблизительной оценке, равнялась пяти-шести тысячам, еще один компас, деньги...
Прибывший из штаба подполковник отозвал офицеров в другую комнату:
– Мы его ждали. Знали, что пойдет. Не знали, где. С первым вас, товарищ лейтенант...
Чужой среди своих
Идут к нам. Пытаются уйти от нас. Сухопутьем, горными перевалами, морем. Идут те, кто скрывается от правосудия, под чьими ногами горит земля. И потому они узнаваемы.
...Была суббота. Тепло и безветренно. Море лениво накатывало волну за волной на бурый песок пляжа. От берега до леса шестьдесят – семьдесят метров. И так на протяжении нескольких километров. Тысячи людей с утра занимают это пространство, стремясь устроиться именно там, где лежали и сидели вчера.
Погранвышка – на краю пляжа. Сержант Андрей Котельников без труда узнавал отдыхающих. Он даже успел наделить некоторых из них своеобразными псевдонимами: «Тот, с биноклем», «Любитель пива», «Особа в бикини», «Северяне», «Папа с сыном и собакой», «Художник», «Студентки» и так далее. Для них, отдыхающих, погранвышка – предмет отвлеченный, так, что-то портящее пейзаж, нечто вроде игры в шпионов для взрослых, не больше. И Андрей не вправе их разубеждать, пусть люди думают, что юг – это только море, песок и кипарисы, пусть думают, что покой и мир вечны и все окружающее великолепие только для них.
Из характеристики Андрея Котельникова: «Родился и вырос в Оренбургской области, в селе Нежинка. Отец и мать – рабочие. Окончил два курса техникума. Член ВЛКСМ. Увлекался вычислительной математикой, фотографией, электронно-вычислительной техникой, радиоделом. В погранвойска направлен по комсомольской путевке. Специальность освоил полностью. К службе относится добросовестно. Быстро сходится с людьми, в коллективе пользуется авторитетом, общественные поручения выполняет охотно... Замечаний от командования не имеет...»
К десяти утра солнце нагрело металлические перила вышки так, что больно было дотрагиваться. На горизонте – силуэты двух судов. Это «рыбаки» берут кильку. Ближе к двенадцати должен пройти «иностранец». За ограничительными буями – две головы. Недалеко. Знают ведь, что за буи заплывать нельзя, а все же нарушают. Ладно, возможно, увлеклись. Да и спасательная шлюпка рядом, Резо предупредит, а то и оштрафует.
Напарник Котельникова рядовой Сергей Бабич оторвался от ТЗК, то есть трубы зенитной командирской.
– Меняемся, Андрей, глаза устали.
Котельников зашел в застекленную будку, Бабич вышел, как они выражались, «на балкон». Андрей прильнул к черным окулярам, подстроил ТЗК. Через оптику видны очертания надстроек на палубах «рыбаков», даже мельтешение людей возле лебедок. Андрей повернул ТЗК направо. На оконечности леса появились две новые машины, людей на песке прибавилось... Из леса вышел какой-то чудак с рюкзаком... «Северяне» постелили плед и сели за преферанс. «Чудак с рюкзаком» шел вдоль пляжа, глядя себе под ноги, осторожно обходя загорающих.
«Почему у него рюкзак? – спросил себя Андрей. – Наверное, приезжий, пока не нашел комнату, решил окунуться. Но почему рюкзак, а не сумка, чемодан, наконец? Мало ли почему – походник, например, со студенческих лет остался рюкзак, взял его на юг. Так, на нем синяя рубашка, джинсы, высокого роста, в очках. Незагорелый. Значит, сегодня приехал... А почему один? Ищет своих? Любит отдыхать один, и все тут».
На море штиль. Бабич подошел к окну.
— Андрей, посмотри на того типа с рюкзаком.
— А что?
– Да так. Странный какой-то... Человек с рюкзаком шел и явно не видел вышку. Слишком он был сосредоточен, чтобы ни на кого не наступить.
Его появление не было неожиданным, на границе о нем уже знали: «Высокий, сухощавый, носит очки, походка нервная, быстрая, неровная. Глаза серые, глубокие...»
Человек с рюкзаком поднял голову и увидел погранвышку. И словно остолбенел. Через несколько секунд он резко свернул к лесу.
Андрей доложил на заставу.
– Наблюдайте, – сказал начальник заставы. – Я скоро приеду.
А тот человек уходил. «Отпускать его нельзя», – решил Котельников.
Бабич быстро спустился с вышки и побежал наперерез человеку с рюкзаком.
– Стой! – крикнул ему Сергей.
У Бабича только штык-нож, в наряд на пляж ходят без автомата. Тот остановился, смерил Бабича взглядом и пошел на него. В ту же минуту спустился Котельников и побежал к Бабичу. Теперь пограничников было двое.
– Документы есть у вас? – как можно спокойнее спросил Котельников.
Незнакомец полез в рюкзак. Пока он искал паспорт, Андрей заметил в рюкзаке ласты, пластмассовую флягу для воды, карту в полиэтиленовой обертке.
Дальше все было несложно. Котельников задавал наивные вопросы, прикидывался простачком, делал вид, что собирается вот-вот вернуть паспорт и отпустить задержанного, как говорится, с миром. Он просто тянул время, дожидаясь тревожной группы, понимая, что осмотр рюкзака сейчас же спровоцирует задержанного на крайние меры. Но кругом были отдыхающие, и он не имел права рисковать. Нельзя было и показать, что он сомневается и в паспорте чужака, хотя паспорт явно носил следы подчисток.
Когда спустя несколько минут подъехала тревожная группа, человек с рюкзаком понял, что Андрей его перехитрил. Он закрыл лицо руками, замотал головой, застонал.
Еще через час подлинное лицо незнакомца с рюкзаком было установлено. Это оказался опасный преступник, находившийся во всесоюзном розыске и несколько лет скрывавшийся от правосудия. Он намеревался добраться до иностранного корабля, который должен был пройти вдоль берега.
Сержант Андрей Котельников был награжден медалью «За отличие в охране Государственной границы СССР», избран делегатом съезда комсомола Грузии.
Он знает, что он скажет на съезде:
– Мы охраняем берег, с которого начинается наша земля. Охраняем, чтобы ходить по этой земле было легко и безопасно..."
("Смена", 1987, № 4 (февраль), с. 12-14).

воскресенье, 26 февраля 2017 г.

"Уговаривала девушка военных докторов…"

"… Не берите дролю в армию, 
Мой дроля не здоров".


55 лет назад среди советских военнослужащих всех званий ефрейтор, вопреки расхожему мнению, не всегда был самым большим дураком:
"Календарь героизма
Однажды осенью...
Произошло это дождливым днем. Сильные порывы ветра оборвали электрический провод, и он упал на проходившие вблизи телефонные провода. Исправить повреждение вышли старшина Будько и рядовой Зуб. Чтобы освободить телефонную линию от электрического провода, рядовой Зуб залез на столб, закрепил себя страховочным ремнем и приступил к ремонту линии. Вдруг он вскрикнул и потерял сознание.
Ефрейтор комсомолец Абляшев, проезжавший мимо на машине, увидел это и быстро выбежал из кабины. Он помог старшине Будько подняться на столб, но когда Будько попробовал освободить товарища, то сам был поражен током.
Теперь единственным, кто мог спасти жизнь воинов, был Нашет Абляшев. Ефрейтор подогнал машину к столбу, поднялся на кабину, оттуда жердью ударил по электропроводам и сбросил их.
После этого старшина Будько упал на землю. Тогда Абляшев отсоединил руки рядового Зуба от проводов и снял его со столба. Немедленно вызвав «Скорую помощь», он отправил пострадавших в госпиталь. Жизнь товарищей была спасена".
("Смена", 1962, № 4 (февраль), с. 3).

суббота, 25 февраля 2017 г.

"Ну, сначала я, без мамы, отложил в сторонку гаммы…"

"… Нагляделся в телевизор 
На вечерние программы".


55 лет назад в СССР не так и легко было выполнить все указания XXII съезда Коммунистической партии:
"Почему гаснут экраны?
Я. Милецкий
Неудачник плачет
С той самой минуты, когда человек привозит домой новый телевизор, ко всем многочисленным ипостасям – квартиросъемщика, пассажира, потребителя или клиента – добавляется еще одна: выражаясь языком инструкций и наставлений, человек становится "владельцем телевизора". В этой новой ипостаси ему придется выступать, быть может, долгие годы, и еще неизвестно, что она сулит ему – радость или горе.
В нашей стране насчитывается почти семь миллионов "голубых экранов". За ними коротают вечера десятки миллионов людей. Не всем, однако, телевизоры доставляют удовольствие. Немало и неудачников. О них и пойдет речь.
Неудачник плачет… Вот одно из писем, показанных мне в телетресте:
"Два года мы собирали деньги на телевизор. Долго стояли в очереди, пока наконец купили его. Но он проработал не больше часа и с тех пор все время выходит из строя.
Он назван почему-то "Рекордом". Почему? Уж не рекорд ли брака? Ведь из четырех месяцев и трех недель гарантийного срока он проработал не больше месяца.
Возле Красной площади вывешен многометровый плакат, там написано, что гарантийный срок на телевизоры будет увеличен до 12 месяцев. Но если заводу сходит с рук такое плохое качество, он никогда не сможет увеличить гарантийный срок и тем самым не сможет выполнить указания XXII съезда Коммунистической партии".
Справедливое замечание. Добавим от себя, что "Рекорд", выпускаемый Александровским заводом Владимирского совнархоза, отнюдь не худший по качеству телевизор. Он пользуется большим спросом у населения и составляет 20 процентов всего телевизионного парка страны.
Впрочем, многие из 23 моделей телевизоров, выпускаемых нашей промышленностью, не выдерживают установленного гарантийного срока. За шесть месяцев приходится ремонтировать более половины выпущенных приемников. По одному, два, три, а то и больше раз. Вот некоторые цифры, без которых нельзя обойтись.
За апрель – октябрь прошлого года, по данным Московского телевизионного треста, подверглись гарантийному ремонту следующие телевизоры:
"Радий" – 66 процентов из всего количества состоявших на гарантийном обслуживании,
"Темп-6" – 75 процентов,
"Знамя-58М" – 68,2 процента,
"Старт-3" – 67,9 процента,
"Енисей-2" – 68,5 процента,
"Беларусь-5" – 71 процент и т. д. и т. п.
Вот, оказывается, сколько их, неудачников!
В чем причина столь частых ремонтов, позорного положения с заводской гарантией?
На этот вопрос мне ответил начальник отдела Министерства связи СССР тов. В. Д. Кладовщиков:
- Конечно, вина за брак лежит на заводах, выпускающих телевизоры, но справедливости ради нужно сказать, что немалая доля вины падает и на заводы – поставщики деталей. По нашим данным, сорок процентов повреждений происходят из-за неисправности кинескопов и вакуумных ламп. Какие заводы здесь особенно отличаются? Пожалуй, Львовский ламповый завод. Впрочем присоединим сюда и ленинградскую "Светлану". Часто причиной повреждений являются недоброкачественные радиодетали.
Но, повторяю, достаточно велика и доля вины заводов, выпускающих телевизоры. Вот, например, "Рубин-102". В общем-то неплохой телевизор, но его, видимо, пустили в серийное производство недостаточно отработанным. Иначе чем объяснить, что с января по сентябрь прошлого года завод издал сорок два приказа об изменении 102 чертежей этого телевизора? Отсюда и быстрая порча "Рубина". Есть у него, я бы сказал, "фамильный" недостаток – неустойчивая синхронизация по строкам. Им страдали и телевизоры, выпускавшиеся в 1956 году, и "Рубин-102" производства 1961 года. Очевидно, схема не отработана до конца. В итоге мучается сам завод, мучаются ремонтники, а больше всего – владельцы телевизоров. А завод ни за что не хочет позаимствовать схему автоподстройки, работающую безотказно в "Темпе-3" и "Темпе-6".
Кстати, о "Темпе-6". Это, как ни парадоксально, и самый хороший и самый плохой телевизор. По качеству изображения, по звуку он, бесспорно, лучший. Тем печальнее, что он ненадежен в эксплуатации и вызывает много справедливых нареканий. Он, правда, несколько улучшился за последнее время, но возни с ним у ремонтников еще немало…"
("Огонек", 1962, № 9 (25, февраль), с. 30-31).

пятница, 24 февраля 2017 г.

"И теперь мы станем жить богато…"

"… И Дунай наш будет солнцем озарен. 
Передайте вашей Родине, ребята, 
От мадьярской девушки поклон".


65 лет назад советские люди знали и любили произведения молодой венгерской кинематографии:
"Кино
"Колония под землей"
Новый венгерский художественный фильм. Сценарий и режиссура коллектива драматургов и режиссеров Венгерской государственной киностудии. Оператор – Отто Форгач. Композитор – Иштван Шаркэзи. Производство Венгерской Государственной киностудии, 1951 года. Выпуск Главкинопроката, 1952 г.
Советские зрители знают и любят произведения молодой венгерской кинематографии "Пядь земли", "Женщина отправляется в путь", "Огонь", "Счастье Каталины Киш" и другие, рассказывающие о строительстве нового народного государства, укреплении его экономической мощи.
Сейчас на экраны Иркутской области вышел новый венгерский фильм "Колония под землей". Он повествует о крахе происков американского империализма, о крахе его попыток остановить неуклонное развитие народного хозяйства молодой республики. Сюжет фильма основан на действительных событиях.
Сверхмиллиардеры, владельцы "Стандард ойл компани оф Нью-Джерси" до 1949 г. фактически держали в своих руках все нефтяные промыслы венгеро-американского акционерного общества "Маорт" (в фильме оно названо "Макирт"). Магнаты Уолл-стрит и их венгерские сообщники – директор "Макирта", Папаи, начальник главнефти Форраи, провокатор Штумпф – не брезгают ничем, чтобы приостановить добычу нефти, столь нужной народному хозяйству молодой Венгрии. В их арсенале "испытанные" средства – клевета, убийства, диверсия.
"Случайно" попадает под машину инженер Барла, проект которого позволяет значительно увеличить добычу нефти. Распространяются порочащие слухи об инспекторе производства патриоте Нергеше, происходит авария на новой буровой вышке.
Но враги просчитались. Нергеш и его друзья – рабочий Шимич, старый инженер Барла, жена его и другие – самоотверженно борются с саботажем, помогают органам госбезопасности раскрыть подрывную деятельность врагов. Правительство Венгерской Народной Республики решило национализировать предприятия "Макирта". Новые буровые скважины дали нефть.
Этот фильм, знаменующий рост мастерства венгерских кинематографистов, ярко показывает мужественную борьбу рабочего класса Венгрии под руководством народного правительства за процветание своей родины.
Умным, волевым руководителем масс предстает в фильме уполномоченный правительства Нергеш (артист Ференц Ладаньи). Глубоко раскрывает психологию своего героя, старого венгерского инженера и патриота Барла артист Йожеф Бихари. Он подчеркивает искреннее уважение и признательность Барла к Советскому Союзу, к советским людям. Запоминаются выразительные, правдивые образы генерала госбезопасности Криштофа (артист Лайош Райци) и майора Будаи (артист Дьюла Бенкэ). Необходимые сатирические краски нашел для воплощения своего героя, наглого американца Дельтона артист Лайош Маняи.
Сценаристы и режиссеры фильма "Колония под землей" сумели создать интересное, увлекательное произведение киноискусства. Фильм призывает к бдительности, воспитывает мужество и настойчивость в борьбе за мир и счастье народов.
Н. Флавианова".
("Восточно-Сибирская правда", 1952, № 45 (22, февраль), с. 3).

четверг, 23 февраля 2017 г.

"У кремлевской стены тихо ели стоят, часовые проходят на пост…"

"…Над кремлевской стеной, не сгорая, горят
Пять высоких рубиновых звезд".


70 лет назад в СССР ни один звук не уходил от чуткого слуха часовых:
"Советская Армия – верный и надежный оплот мира и безопасности народов СССР.
... Солдату Дамбожамсуеву пришлось в эту ночь стоять часовым на посту. Закутавшись в теплый тулуп, он ходил вокруг своего объекта, вслушиваясь в рев стихии. Только слухом и чутьем можно было угадать чужие шаги. И Доржи Дамбажамсуев весь превратился в эти два чувства.
Дамбожамсуев знает: быть часовым – выполнять боевую задачу. И слух часового делается острее, и чутье становится тоньше. Не уйдет от чуткого слуха ни один звук.
Как-то нечаянно Должи вспомнилось его родное село Инсандра, Еравинского аймака, которое спокойно спит сейчас, надеясь, что его покой зорко охраняют советские воины. И Дамбажамсуев еще сильнее напрягал слух, зрение. Он горд, что стоит на страже народного счастья.
Что-то подозрительное, непохожее на метельный шум, вдруг долетело до слуха часового. Доржи затаил дыхание. Через несколько секунд шорох повторился.
- Стой, кто идет? – во всю силу крикнул часовой.
Ответа не последовало. Напрягая до боли зрение, Дамбажамсуев различил во тьме человека.
- Стой! – повторил он и вскинул винтовку.
- Я прохожий, заблудился, - отозвался человек, продолжая итти.
В третий раз властно скомандовал часовой, заставил идущего остановиться и поднять руки.
Задержанного часовой продержал до прихода разводящего.
- Молодец, товарищ Дамбажумсаев, - говорил ему начальник караула. – Правильно сделали.
На похвалу Дамбажамсуев ответил:
- Этого требует от меня служба...
Капитан В. Ежов"
("Бурят-Монгольская правда", 1947, № 40 (23, февраль), с. 2).

среда, 22 февраля 2017 г.

"На краю родной земли, где мы в дозоре…"

"… Может разом оборваться тишина. 
Не о том ли, не о том ли плещет море,
Шепчет пограничная волна?
 
"


35 лет назад советские пограничники из уст в уста передавали рассказы о самых важных своих победах:
"На самой восточной заставе
Нариман Дадабаев, подполковник
В туман и пургу, в шторм и ливень несут бессменную вахту пограничники самой восточной заставы нашей Родины на границе с Соединенными Штатами Америки. О них, о необычной судьбе острова Ратманова рассказывается в очерке, автор которого неоднократно бывал там...
Из истории заставы... Пограничный наряд во главе с коммунистом ефрейтором Николаем Русановым двигался по заданному маршруту, внимательно осматривая с обрывистого берега узкую прибрежную полосу. Среди валунов ефрейтор заметил два небольших предмета. Русанов доложил об этом на заставу и попросил разрешения спуститься по скалам к воде. Такое разрешение выдается в исключительных случаях, а случай был не совсем обычный, и начальник разрешил. Подстрахованный товарищами, ефрейтор по канату спустился к воде. Оказалось, что течением к берегу прибило два целлофановых пакета с жевательной резинкой и идеологически вредной литературой..."
("Огонек", 1982, № 8 (20, февраль), с. 14-16).

вторник, 21 февраля 2017 г.

"По деревне пронеслася скорой помощи карета…

"… Это хером подавилась
Председатель сельсовета".
  


70 лет назад в СССР послевоенный подъём смертности населения от рецидивирующих недугов уже сменился быстрым её падением:
"Писаки из Реполовского ЗАГС'а
Я получил из Реполовского сельсовета пакет. В нем оказалось… свидетельство о моей смерти. Черным по белому там было написано, что я, Дмитрий Гаврилович Данг, 29 января скончался на 48 году жизни от туберкулеза позвоночника и легких. Свидетельство это подписано зав. бюро ЗАГС'а Сургутсковым и делопроизводителем Добрыниным.
О чем думали эти писаки, сочиняя такой документ? И как они думают исправить свое недомыслие?
Д. Г. Данг.
Реполовский совхоз".
("Сталинская трибуна", Ханты-Мансийск, 1947, № 39 (21, февраль), с. 2).

понедельник, 20 февраля 2017 г.

"Открыт в библиотеке больничный книжный зал..."

"… Какие тут калеки!.. 
Ах, кто бы только знал!" 



60 лет назад в СССР тянулось к культурному отдыху и руководящее звено:
"Председатель развлекается
Короткий зимний день медленно угасает. Окончив работу, по длинной заснеженной улице поселка идут молодые колхозники и механизаторы.
- И когда только закончат строить эту махину, - с досадой и горечью замечает свинарь колхоза Николай Ляхов, проходя мимо недостроенного здания клуба.
Собравшись в группы, молодежь негромко рассуждает о том,  где бы провести сегодняшний вечер.
- А что, ребята, может в библиотеку заглянем, - предлагает одна из девушек. – Заведующая говорила вчера, будто есть журналы, интересные книги. Лучше почитать, чем на улице мерзнуть.
- Почитаешь, как же, - перебивая подругу, возразила другая. – Там сейчас, наверное, дым коромыслом.
- Да-а... – заметил один из юношей. – Дело известное: Александр Дмитриевич, поди, в домино так режется, что лучше и не заходить туда... Пойдем-ка, Миша, в магазин, хлопнем по единой, да и на боковую, - закруглил парень свою мысль, обращаясь к одному из товарищей.
За решившими «хлопнуть» приятелями потянулись в сельмаг еще несколько молодых колхозников. Остальные молча стали расходиться по домам.
А в это время в библиотеке, как и предполагала молодежь, шел жаркий бой. За единственным столом, в густом облаке табачного дыма едва можно было различить разгоряченные лица председателя колхоза «Ударник» Фрольцова, заведующего животноводством Ерохина, кладовщика Бердникова и счетовода Странадко. С ожесточением стукая по столу костяшками домино, отчаянно бранясь при каждом промахе и гулко гогоча при удаче, руководящие товарищи сражались в «козла».
Почти каждая фраза играющих сопровождалась парой-тройкой нецензурных слов.
- Вы бы, Александр Дмитриевич, полегче выражались, - как-то раз пыталась усовестить председателя заведующая клубом, она же и библиотекарь, комсомолка Алла Чухлова.
- А ты что, отродясь что ли таких слов не слыхала? Ну, если не хочешь – не слушай. А меня не учи. Сиди себе и помалкивай.
- Да ведь, уже пора и кончать. По распорядку библиотека работает до десяти вечера, а сейчас – двенадцатый.
- Я сам себе распорядок, - отрезал председатель. – Вот захочу до утра играть, и будешь до утра сидеть. Иван! Делай «рыбу»!..
В это время, робко приоткрыв дверь, в помещение проскользнула молодая колхозница.
- Что, «козелка» сгонять забежала? – полюбопытствовал председатель и расхохотался.
Девушка постояла и, ничего не ответив, ушла.
В подобной «баталии» председатель правления и его партнеры по «козлу» почти каждый вечер просиживают в библиотеке до 12 часов ночи, а нередко и до первых петухов. Единственный очаг культуры на селе, по существу, стал сборищем для веселящихся руководителей артели. А в распоряжении молодежи оставили лишь улицу да сельмаг.
Как-то попробовала заведующая клубом пожаловаться на самоуправство председателя, и не обрадовалась. Отчитал ее Александр Дмитриевич, словно провинившуюся школьницу:
- Ты у меня язык не распускай. Заруби себе на носу: будешь жаловаться – долго не проработаешь.
С тех пор уж никто в колхозе «Ударник» и не помышляет критиковать Александра Дмитриевича по этому поводу. В дневное время какой-нибудь паренек или девушка забегут в библиотеку, наскоро сменят книги и спешат уйти.
А когда над поселком сгущаются сумерки, в помещении библиотеки снова раздается председательский бас:
- Ну что ты за дубина! Пошто шестерку не забил, пустая твоя башка? Прокатить его надо было! Э-эх, дурень!
В. Худышев.
г. Поронайск".
("Советский Сахалин", 1957, № 43 (20, февраль), с. 3).

воскресенье, 19 февраля 2017 г.

"От среды и до субботы в нашей бане нет работы…"

"…От субботы до среды —
В нашей бане нет воды".


70 лет назад в СССР стойко переносили вместе со всем народом временные бытовые трудности и советские ответственные работники:
"На бытовые темы
Поговорим о бане
- Вы откуда?
- Из бани.
- Так я и знал.
- А как вы узнали?
- По выражению вашего лица… Ну, и как помылись?
- Мылся я… вернее не мылся, а "парился" у кассы, в ожидалке, раздевалке, моечном и у кранов, шесть с половиной часов в очереди! Как видите, товарищ, удовольствие ниже среднего.
Остальное нам было понятно. Мы не стали среди улицы на холоду, после такой бани, задерживать знакомого нам гражданина. Он пошел на отдых, а мы – на преодоление банных трудностей.
Недостаточно было открыть дверь бани, и мы убедились в правильности слов попавшего нам навстречу гражданина. Мы поняли, что придется через меру "попариться", хотя парилки мы избегаем, предпочитаем больше мыться теплой водой.
Засекли время. Ждем. Минуты кажутся часами. Вот мы уже два часа и 40 минут стоим в очереди. За это томительное время нам пришлось наслышаться споров между ожидающими, проклятий по адресу работников бани и руководителей поселкового Совета и горкомхоза. Слушаешь и думаешь: как было бы хорошо, если в эти минуты здесь, в очереди, среди негодующей публики присутствовали тов. Зыков (председатель поселкового Совета) и тов. Жуланов (начальник горкомхоза).
И правда, в баню заходит тов. Зыков.
Только так не получилось, как мы думали. В очереди председатель поселкового Совета не задержался. В раздевалке для него был особый шкаф. Ему предложили и шаечку и веничек. Как хорошо! Вот бы так для всех.
Приятно помывшись, тов. Зыков  довольный покатил на отдых. Только мимоходом, перед выходом из бани,он промолвил:
- Что-то людновато сегодня в бане.
Нам пришлось преодолеть немалые трудности, чтобы помыться в бане… Эти трудности хорошо известны гражданам Ханты-Мансийска, кто помял себе бока в очереди.
Но баня окружного центра отличается не только многолюдием. В ее раздевалке холодно, грязно. В парилке не стираются листья веников и грязь от вечера до вечера. В шкафах для одежды дезинфекция не проводится, посетитель бани не гарантирован от того, что приобретет непрошеных насекомых. Шайки (чьей конструкции, нам неизвестно) вмещают до трех ведер воды, многие их на руках не носят, а таскают по полу до скамейки. Эти многолитражные шайки и способствуют созданию очередей у кранов, из которых часто почему-то течет то одна горячая, то одна холодная вода.
Хватит! Надеемся, что наш разговор о бане будет продолжен в Ханты-Мансийском поселковом Совете и горкомхозе. Очень желательно, чтобы этот разговор был не напрасным, чтобы он повлиял на улучшение работы бани.
Г. Федоров".
("Сталинская трибуна", Ханты-Мансийск, 1947, № 38 (19, февраль), с. 2).

суббота, 18 февраля 2017 г.

"Недостойный металл в благородный могу превращать я…"

"… От тебя восприняв драгоценные чары заклятья".


65 лет назад в СССР воспитанию масс в духе революционной бдительности служили и румынские кинофильмы:
"Кино
"Жизнь побеждает"
Румынский художественный фильм "Жизнь побеждает" (сценарий А.Баранга, Д. Негряну. Режиссер Д. Негряну) полон жизнеутверждающего оптимизма, служит делу воспитания масс в духе революционной бдительности, говорит о счастье мирного созидательного труда народа, о политическом и культурном расцвете Румынии.
Содержание фильма таково: коллектив научных работников одного из исследовательских институтов в Бухаресте под руководством крупного металлурга профессора Д. Олтяну работает над созданием новой высококачественной марки стали. На заводе в Быстрице должна пройти первая опытная плавка. Как к празднику готовятся рабочие завода к опыту. Это их гордость – дать народной промышленности отечественный металл высокого качества. Но в институте и на заводе действует тайная вредительская организация агентов американского империализма. Не вдруг-то распознаешь в инженере Ташке, который работал рядом несколько лет, которому доверяли, - врага народа. Ташке срывает опыт.
Профессор потрясен неудачей. Однако он глубоко убежден в правильности научных расчетов. Румынские патриоты разоблачают шпионов. Рабочие завода и сотрудники института успешно завершают работу.
Следует отметить хорошую игру артистки И. Рэкицяну. Она создала обаятельный образ друга профессора и его помощницы в работе. Ее Анка Олтяну – умна, деятельна, она никогда не теряет веры в торжество любимого дела.
В фильме есть недостатки. Несколько недоработан сценарий. Для характеристики образа Д. Олтяну (артист Д. Врака), решенного в общем правдиво и реалистически, не найдено психологически верных средств раскрытия его внутреннего мира во время первых неудач в работе. Порой он недостаточно настойчив и мужественен. Сценаристами неиспользована также возможность шире показать панораму новой Румынии, развернувшееся там народное строительство, природу страны.
Однако, несмотря на отдельные недостатки, идейно-художественное значение фильма неоспоримо.
С. Исаева".
("Восточно-Сибирская правда", 1952, № 42 (19, февраль), с. 4).