"... Знаю,
даже сказочное самое
нам, однополчанам, по плечу".
нам, однополчанам, по плечу".
60 лет назад в СССР до 40 минут могли продолжаться перекуры между самолётами у московских таможенников:
"Пассажиры бывают разные
Серебристый лайнер, прилетевший из Парижа, коснулся бетонной дорожки. По трапу сходят пассажиры. Многие из них первый раз ступают на советскую землю.
Разные люди приезжают к нам. Ученые и туристы, журналисты и дипломаты, бизнесмены и просто пассажиры со скучающим выражением лица. О таких вообще трудно бывает сказать, почему им не сидится дома. Разные люди. Но всем им адресована надпись в аэропорту на нескольких языках: " Добро пожаловать!".
Добро пожаловать –все, кто приехал в нашу страну с чистой совестью и добрыми намерениями.
Пассажиров встречает таможенник: сегодня у трапа самолета Иван Дмитриев, бывший летчик-истребитель. Сейчас он— "солдат" таможенной службы. Вот он завершает необходимый разговор с прибывшим из Парижа пассажиром.
— Не везете ли вы с собой советскую валюту? Золото? Оружие? Наркотики? Благодарю вас.
Беглый осмотр одного из чемоданов. Все.
Следующий самолет — через сорок минут. Дмитриев закуривает. Сегодня все обошлось без инцидентов. Но так случается, к сожалению, не всегда.
...Из Советского Союза возвращается большая группа туристов. Они очень довольны поездкой, полны впечатлений, оживленно переговариваются.
—- Мы — туристы. Везем только сувениры,— время от времени повторяет один нз них. Его чемодан осмотрен. С плохо скрываемым облегчением турист захлопывает крышку. Это не может ускользнуть от Дмитриева. Он замечает и то, как нервно улыбается следующий пассажир. А почему эта высокая брюнетка то ставит свою хозяйственную сумку на барьер, то вдруг начинает прижимать ее к себе и оглядывается по сторонам?
— Откройте,— рука Дмитриева ложится на чемодан туриста, заклеенный этикетками отелей чуть ли не всей Европы. — Откройте, пожалуйста!
— Момент, момент!— турист суетится, долго возится с замком.— Прошу.
Носки, пластмассовая модель спутника. Тюбики с зубной пастой. Тюбики? Стоп. Зачем человек везет так много пасты? Словно в его стране нечем чистить зубы. Так и есть! Тюбики необычайно тяжелы, внутри чувствуется что-то твердое. Дмитриев надорвал упаковку и в скупых лучах солнца сверкнуло золото. Царские червонцы с двуглавым орлом. Где, в каких сундуках и чуланах спал этот орел целых сорок четыре года?
Червонцы лежали там, когда наша страна строила первые заводы и капиталистический мир продавал нам машины только за золото. Монеты прятались в тайнике и тогда, когда наш народ страдал от голода, умирали дети, а Запад продавал нам хлеб только за золото. И лишь теперь кто-то извлек из кубышки эти кружочки, которые сверкают сейчас на зеленом сукне таможенного стола.
Осмотр идет уже по всей строгости. Горка контрабандного золота растет. Одни прятали его под фанерной рейкой и вторым дном чемодана, другие — в мотках шерсти, кусках мыла или специально изготовленных поясах.
При повторном осмотре у того, что говорил о сувенирах, нашли 380 золотых монет. Целая гора золота, больше 16 килограммов, чуть было не отправилась той ночью в сейфы и банки одной из капиталистических держав.
Пойманные с поличным ведут себя по-разному. Одни держатся пристойно, другие истерически кричат, что "будут писать в американские газеты", третьи посмеиваются. Видимо, им не впервой попадаться с контрабандой.
— Мы же из стран капитала,— разводят они руками,— у нас в сознании пережитки...
Это циники.
Вот стоит человек с перевязанной рукой и морщится от боли, особенно если в этот момент кто-нибудь на него смотрит. Легко ли было догадаться, что под бинтом, прямо к распухшей руке, приложены "компрессы" из засаленных сторублевок.
Другой господин решил поспекулировать на любви к детям. Он везет в подарок своему Бобу трехколесный велосипед и беспрестанно рассказывает о сынишке соседям. Однако Боб не дождался подарка. В полые трубки велосипеда, в шины и под седло папа упрятал крупную сумму советских денег.
О том, откуда у туриста так много советских денег, лучше всего могли бы рассказать его почти пустые чемоданы.
Мы боремся с жалким племенем тунеядцев, скупающих барахлишко у приезжих иностранцев. Нужно делать это более решительно. Один канадский архитектор, второй раз приезжающий в Советский Союз, рассказывал работникам таможни, как много интересного и хорошего увидел он у нас.
Я завидую вам,—говорил он, —очень завидую. Но почему вы не можете избавиться от этих типов "с усиками" и нагловато-трусливым выражением лица?
Однажды возле гостиницы "Метрополь" к нему подошел один из них: " Доллары есть? Костюмы есть? " Поняв, что ему предлагают грязную сделку, архитектор, уже пожилой, седой мужчина, не растерялся. Он схватил его за руку и стал звать милицию. Но проходимец все-таки вырвался и убежал. Жаль, что близко не оказалось ни милиционера, ни дружинника.
О контрабандистах день-другой поговорят на таможне, а потом забывают. Это работа, будни, сухие строки актов, вещественные доказательства. Вот они. Пачка " Беломора". В папиросах вместо табака аккуратно свернутая бумажная валюта. Дамские туфли с полым каблуком. Кукла, которую таможенники называют "миллионной". В ней пытались провезти большую сумму денег.
За каждым таким экспонатом стоит некий человечек, хитренький, трусливый, жадный. Кого надеется обмануть он своим ханжески-добродетельным или скучающим видом? Дмитриева, который за доли секунды разгадывал маневр противника, шел на таран, вел горящий самолет? Или Родионова, который командовал ротой в страшном и пыльном июле 1941 года? Неужели этот господин думает оказаться смелее Шальнова, всю войну наводившего переправы под огнем и бомбежкой? Смелее бывших пограничников Карташова и Мартынова?!
А молодежь! У Тамары Светличной, Людмилы Косоновской, Юрия Рощупкина, Вадима Трубецкого на счету не одно задержание.
Нет, господа контрабандисты, не с вашими представлениями о человеческих ценностях, не с вашей психологией мелкого жулика противостоять этим людям. Вы непременно проиграете.
Случаи, о которых мы говорили, не часты. Приезжают к нам главным образом хорошие люди. Они искренне хотят увидеть и понять то большое, то прекрасное, что происходит у нас в стране. Правда, некоторые из-за ложной информации везут с собой лишний груз —кладут в чемоданы килограммы сахара, масла, печенья... Таможенники только посмеиваются. Ведь они не только принимают, но и провожают самолеты. Они знают, что, возвращаясь, эти же пассажиры будут увозить обратно не только свой "сухой паек", но и наши консервы, копченые колбасы, икру.
Разные вещи хотят иметь туристы на память о нашей стране. Один чудак, например, вез за океан тщательно упакованный медный с прозеленью самовар.
—Зачем он вам?—полюбопытствовали таможенники.
—О, чтобы представить себе дистанцию.
В этом же чемодане лежал атлас обратной стороны Луны.
Запомнились и две старушки. Они русские, уехали во Францию еще до революции. Заполняя таможенную декларацию, старушки пользовались буквой "ять" и спрашивали, как им быстрее попасть в "Тульскую губернию". Теперь они возвращаются.
—Что у вас в мешочке?
Старушка молчит, а потом начинает всхлипывать. В мешочке у нее земля. Земля из деревни, где она родилась. Две седые женщины плачут, обнявшись. А Тамара Светличная стоит перед ними, растерянная, закусив губу.
Сотни людей каждый день проходят через сверкающие стеклом и сталью воздушные ворота столицы.
Диктор объявляет о прибытии очередного самолета. Таможенники выходят в досмотровый зал. Обычный день. Будни. Работа.
О. Горбовская".
Комментариев нет:
Отправить комментарий