"Матерей слова по свету раздаются всё сильней..."

"...Для войны и для разбоя

Не дадим мы сыновей! "

65 лет назад лучшие советские спектакли помогали идейно-политическому воспитанию широких масс средствами искусства:

"Театр

Сатирический спектакль

("Шакалы" А. Якобсона в Черемховском драматическом театре)

Черемховский драматический театр осуществил недавно постановку пьесы Аугуста Якобсона "Шакалы". Жанр пьесы точно определен самим автором – он назвал ее драматической сатирой. С большой сатирической силой разоблачает драматург в своем произведении отвратительное лицо американского империализма. Тема борьбы за мир горячо прозвучала в творчестве советских драматургов, показывающих в своих произведениях участников этого движения и разоблачающих поджигателей новой мировой войны. Об этом говорят такие пьесы, как "Русский вопрос" Л. Симонова, "Голос Америки" Б. Лавренева, "Лев на площади" И. Эренбурга и другие. Эту же тему борьбы за мир решает в своей новой пьесе эстонский драматург А. Якобсон.

…В таинственной лаборатории профессора химии Стила рождается страшный препарат для массового уничтожения людей – так называемый порошок серебристо-серой пыли. Вокруг изобретения происходит борьба между уолл-стритовскими хищниками. В процессе этой борьбы разоблачаются убийцы и садисты, скрывающие за внешней благопристойностью и порядочностью свое грязное нутро.

В спектакле "Шакалы" сталкиваются два лагеря: лагерь прогрессивных людей Америки – борцов за мир, и лагерь современных каннибалов – американских империалистов.

К сожалению, прогрессивные деятели выписаны в пьесе слабее, чем враги. Поэтому и воплощение их представляет гораздо больше трудностей. Надо сказать, что если театр и не преодолел полностью бедности этой части драматургического материала, то много сделал для его обогащения.

Страстно звучат обличительные монологи коммуниста Аллана о'Конела (артист А. М. Сахаров). В нем чувствуется внутренняя сила и убежденность.

К сожалению, этой силы нет в чрезвычайно важном образе доктора Армстронга (артист М. А. Ермолаев). Доктор Армстронг - представитель той части американской науки, которая встала на путь борьбы с мракобесием и вандализмом. Но в исполнении артиста М. А. Ермолаева нехватает твердости и уверенности. Его Армстронг как-то растерян, если можно так выразиться, размягчен. Это подчеркивается однотонной с заунывными интонациями речью и явной физической немощью Армстронга. Он не борется, а удрученно констатирует факты. Поэтому в речах его появляется скучная дидактика.

Невыразителен и образ старой негритянки Мэри. Артистка Е. В. Ильчевская малоподвижна, внутренне анемична и не поднимается до высокого, почти трагедийного пафоса, который есть в материале пьесы. Молодая актриса Л. И. Рекеда в этой же роли слишком истерична, что мельчит, снижает героическое звучание образа Мэри.

В образах Дика (артист С. Т. Неупокоев), Джен (артистка Т. Д. Иванченко), Бена (артист И. К. Анянов) молодая горячность, искренняя вера в победу прогрессивных идей приобщают их к лагерю борцов за мир, помогают раскрытию темы спектакля.

Ярко раскрывается эта тема и в отрицательных персонажах. Драматург и театр не прибегают к такому изображению, когда отрицательные персонажи представлены глупыми, слабыми и борьба с ними по существу не представляет труда. Нет, враги у Якобсона – это еще сила, и для борьбы с ней нужны сильные духом люди.

Животный эгоизм, жажда наживы превращают людей, подобных Стилу и Брюсу, в зверей. Они живут в "царстве желтого дьявола", где доллар подчиняет себе любовь и дружбу, религию, науку и искусство. Стоит только вспомнить, как быстро после страшной смерти сына, профессор Стил спешит уладить свои темные делишки, как ханжески спекулирует проповедник Гидеон Смит именем бога, как цинично говорит о своих чувствах к Джен бывший гестаповец Курт Шнейдер, как беспощадно убивают Стила его "друзья". Во всем этом таятся и причины неизбежной гибели подобных хищников. Их фронт ослаблен – они грызутся между собой, как шакалы, они ненавидят и пожирают друг друга.

Не достигает подлинного художественного обобщения в спектакле образ Стила. Артист А. М. Стулов решает его очень прямолинейно. На протяжении всего спектакля создается ощущение скованности актера, внутреннего равнодушия, даже в наиболее кульминационных сценах. Ни актер, ни режиссер не нашли точного и выразительного воплощения образа Стила.

Значительно глубже раскрыты образы его жены Дорис (артистка О. Д. Озорнова), сына Гарри (артист А. И. Бгашев), ассистента Курта Шнейдера (артист К. Н. Леонович). Они нарисованы смело и сочно. Внутренняя жизнь их настолько выразительна, поступки и слова так логично вытекают из характеров и отношений, что острый внешний рисунок воспринимается как некий концентрат уродливых сторон пресловутого американского образа жизни.

С первого же появления на сцене Дорис-Озорнова вызывает презрение и отвращение зрительного зала, как женщина бездушная, тупая, по-животному жестокая. Тягучий голос ее, расхлябанность всей фигуры, равнодушный, тупой взгляд подчеркивают ее внутреннюю опустошенность и никчемность. Под дикие звуки песнопений "армии спасения" у постели умирающего сына эта женщина смакует "интересные" подробности казни на электрическом стуле.

Наследник Стила – ку-клус-клановец и убийца Гарри, юркий, с острым лицом и злыми белесыми глазами. Конец Гарри ужасен: для того, чтобы добиться спортивного первенства, он хочет убить своего соперника, профессионального спринтера, порошком серебристо-серой пыли. Гарри крадет в лаборатории ампулу, нечаянно разбивает ее и умирает в страшных муках. Но смерть этого истерически озлобленного, ненавидящего все прогрессивное, человеческое, существа вызывает только омерзение.

С большой выразительностью обличает артист К. Н. Леонович бывшего гестаповца Курта Шнейдера, который, как многие его собратья, нашел убежище под звездным американским флагом. Тяжелый взгляд его полузакрытых глаз, медленные движения, неподвижное лицо, узкая полоска злого рта – все подчеркивает бесчеловечность, садизм и ограниченность притаившегося хищника.

Методически, с наслаждением сжигает он огнем папиросы живых мух, как сжигал когда-то людей в топках Освенцима или Майданека, и так же спокойно готовит шприц с ядом, чтобы убить своего патрона, который сидит тут же привязанный к стулу руками своих "друзей".

Не лучше этого садиста и циника денежный мешок Эптон Брюс. В исполнении артиста В. И. Попова – это откровенный фашист, на все окружающее он смотрит, как на предмет купли и продажи. Внешность "доброго американского дядюшки", который, по его словам, "не выносит жестокости", подчеркивает аморальность образа Брюса, этого типичного представителя Уолл-стрита.

Беспощадно разоблачает пьеса и спектакль спекулянтов от религии типа проповедника Гидеона Смита (артист Н. С. Заботин), тайного сообщника известного гангстера. Этот образ – злейшая сатира на американских "служителей культа": за его лисьей ханжеской внешностью, за елейными проповедями живет хищный и трусливый зверек.

На службе капитала все: религия, наука, армия. Образом генерала Мак-Кеннеди (артист В. П. Сварожич) пьеса и спектакль зло высмеивают марионеточную сущность американской военщины.

В спектакле не умаляется сила врагов, одержимых жаждой войны, наживы. Но ясно, что гибель их неизбежна: против раздираемой внутренними противоречиями клики хищников встает могучая армия борцов за мир, за прогресс. Эта мысль четко прочерчена в спектакле.

Оформление художника М. Я. Гафта, правильное общее решение спектакля, подчеркивающее его сатирическое звучание, предельное обострение существующих в пьесе конфликтов средствами внешнего рисунка и реалистического развития внутренней жизни образа – все это создает публицистическое произведение. Такие спектакли помогают идейно-политическому воспитанию широких масс средствами искусства. В этом ценность спектакля Черемховского театра.

А. Владимирова".

("Восточно-Сибирская правда", 1953, № 135 (9, июнь), с. 3).