"Подымайся, народ, собирайся в поход, барабаны, сильней барабаньте..."

"... Музыканты, вперед, запевалы, вперед,

Нашу песню победную гряньте!"

75 лет назад  никаких проблем с высоким искусством не было у советских бойцов:

«Холм героев.

На крутом берегу Немана, у Гродно, стоит памятник.

«Доблестным бойцам, командирам и политработникам, павшим в бою за освобождение Западной Белоруссии от ига польских помещиков и капиталистов» - гласит надпись на мраморной доске.

Ниже золотыми буквами высечены имена 28 героев.

За белыми стволами высоких берез, что стоят над обрывом виден город. Там еще недавно бок-о-бок существовали необычайная роскошь и ужасающая нищета. За счастье подлинных хозяев этого города – трудящихся, за их право на жизнь и радость погибли 28 патриотов советской страны.

Гранитный обелиск пока закрыт деревянными лесами, но каждый день сюда приходят рабочие, работницы, интеллигенты, школьники. Приносят цветы. Это их руками сделаны венки из красных гвоздик и осенних астр. Это на их деньги сооружается памятник. Это не родственники, это даже не знакомые – просто советские люди.

Неподалеку проходят военные занятия призывников. Они учатся искусству побеждать. Во время перерывов юноши группами подходят к братской могиле, перечитывают имена покоящихся  тут воинов, и тихо, словно боясь нарушить их покой, вспоминают славные подвиги, которые народ будет помнить вечно.
Памятник стоит на самом высоком холме. Отсюда видно поле, где год назад, в хмурый сентябрьский день гремели залпы, проносились грохочащие танки, с именем Сталина шли в бой и побеждали пламенные герои-патриоты. Сквозь нависшие тучи пробивается яркий луч осеннего солнца. Он освещает памятник, редкие деревья, ложбинку и кустарник над Неманом, где погиб Григорий Александрович Горновых – большевик, секретарь партбюро танкового подразделения.

... Он вел группу бойцов к минированному мосту.
Нужно было проложить путь через проволочные заграждения. Банда офицеров обстреливала мост и подступы к нему. У самой воды Горновой был скошен вражеской пулей. Бойцы захватили мост и отомстили за гибель товарища – уничтожили всю банду.

По очищенному от мин мосту первым двинулся танк комиссара Казьмина. Боевая машина молниеносно промчалась в город. Враги открыли огонь из окон, с чердаков, из подвалов и подворотен. Офицеры с крыш обливали танк бензином. Танк Казьмина остановился. Он горел. Башенный стрелок и механик-водитель были убиты при попытке потушить пожар. Комиссар сражался один до последнего патрона и погиб смертью героя.

Политрук Малявко дрался с ордой офицеров. Меткие очереди косили врагов наповал. Его хотели взять живым, но воины Красной Армии не сдаются в плен...
Братскую могилу в Гродно знают все. Старик-каменщик, у которого я спросил дорогу, сказал:

- Там, вместе с красноармейцами мы похоронили Якуба Завинского. Он был музыкант... Скрипач... Он был бедняк и его любили все бедняки.

Якуб Завинский – один из тысяч талантливых людей, которые были в панской Польше загнаны нуждой. Одаренный музыкант голодал.

Завинский ждал прихода Красной Армии. Старый скрипач мечтал сыграть красноармейцам Сарасатэ и Паганини. Он знал, что мужественным и смелым советским бойцам будет понятно и близко высокое искусство.

Со своей старой скрипкой в руках Якуб Завинский пробирался навстречу танкистам. Он встретил отряд на шоссе. Радостно поздоровавшись с красноармейцами, забрался на танк. Но играть было некогда, нужно было показывать дорогу.

Из мрачных башен и колоколен старинного костела стреляли монахи и офицеры. Пока одна группа танкистов открыла огонь из пушек, Якуб Завинский повел другую в обход. Победа была близка. Залпы метких танкистов косили огневые точки врага одну за другой.

Якуб погиб в тот момент, когда под натиском наших войск офицерские отряды уже пустились в бегство...

На песчаных холмах вокруг Индурского шоссе каждый кустик – свидетель мужества и подвигов. Легкий ветер колышет верхушки деревьев у камня, где героически оборонялся 28 часов по ряд и вышел победителем башенный стрелок Осипов.

Еще не сравнялись борозды от гусениц там, где раненый водитель Запольский вывел танк из боя, восстановил его, чтобы снова итти сражаться.

Об их подвигах слагают легенды сказители, о них поют песни, о них рассказывают старики детям. Зажившим новой, счастливой жизнью городам и селам западных областей Белоруссии бесконечно дороги имена тех, кто похоронен на высоком холме у Гродно.

Холм, ранее бывший безыменным, народ назвал: «Холм героев».

Б. Толчинский».

("Советский Сахалин", 1940, № 264 (15, ноябрь), с. 4).