"А без этого никак в мире невозможно..."

"...Будет герб у вас и флаг, 

Гимн, рубеж, таможня!"

30 лет назад в СССР спекулянт умело использовал лазейки в законодательстве и экономике:

"Не отступать!

Таково кредо подполковника милиции В. Катана и его коллег

Операция, задуманная в ГУБХСС МВД СССР, представлялась несложной. Но руководство возлагало на нее большие надежды: предстояло выяснить бреши в законодательстве и таможенной службе, через которые отечественные спекулянты-оптовики получают импортный товар.  Ее проведение возложили на В. Катана. - Вы руководите отделением по организации борьбы со спекуляцией,—сказал ему начальник ГУБХСС В. Рунышков.— Вам и карты в руки.

Так уж получилось, что давно запланировав беседу с Катаном, встретился с ним лишь накануне его профессионального праздника: на месте сорокалетнего подполковника милиции застать трудно.

— Ну что ж, Виктор Дмитриевич,— говорю ему,— давайте с праздника и начнем. В милиции вы давно, с семидесятого года, наверняка и с 10 ноября что-нибудь необычное связано.

— 8 ноября 1973 года крестьянский сын лейтенант милиции Катан сыграл свадьбу с учительницей молдавского языка. А 10 ноября мы с Маргаритой весь день провели одни, вместе. Вот с тех пор в свой праздник всегда стараюсь быть с семьей. А вообще-то тогда я попал, что называется, из огня да в полымя...

.

...Обдумав задание Рунышкова, Виктор Дмитриевич вызвал к себе старшего оперуполномоченного Александра Лоецкого.

— Оформляй командировку в Одессу,— сказал Катан.— Посмотри, что везут туристы. Например, на той же "Грузии".

Одесса встретила Лоецкого хмуро: моросил холодный дождь, плащ не спасал от промозглого ветра. Александр выяснил, когда приходит теплоход "Грузия", возвращающийся из Турции с польскими туристами. Времени едва хватило на то, чтобы согласовать действия с таможенниками: нужно было установить, что и в каком объеме везут транзитом через нашу страну иностранные туристы. Несколько часов, оставаясь незамеченным, Александр Лоецкий провел в досмотровом зале. Потом сравнил свои записи с данными таможенников.

Поздним вечером, когда Катан стал уже волноваться, раздался междугородный телефонный звонок.

— Комиссар Каттани (так стали называть сотрудники отделения своего начальника после итальянского телесериала "Спрут",— Г. О.), докладываю:

пассажиры "Грузии" привезли как минимум 100 тысяч джинсовых брюк, 700 тысяч косметических наборов, 50 тысяч метров ткани, 500 тысяч электронных часов, четыре тонны жевательной резники — всего примерно на четыре миллиона рублей.

— "Акулы" налетели? — спросил Виктор.

— Еще как! Все на машинах, даже грузовых, автобусах, налетели, схватили туристов с их ящиками — и брызнули, как ящерицы, в разные стороны. Но мы кое-кому "на хвост" сели.

— Не упустить бы только. А что с декларациями?

— Удалось снять копии. Мне теперь на границу? — поинтересовался Лосцкий.

— Нет,— ответил Катан через паузу.— Займись "акулами", а дело передашь Хоркину. Миша к тебе вылетел...

— Почему же – продолжаю разговор с Катаном,— из "огня да в полымя"?

— В Кишиневской спецшколе милиции учили нас, прежде всего честности, принципиальности. А в районе, куда попал, другая наука была в чести.

Новоиспеченный лейтенант милиции получил назначение оперуполномоченным ОБХСС Новоаненского РОВД Молдавской ССР. И сразу — в дело: тогда разворачивалось расследование злоупотреблений ни Бульбокском винзаводе. Там в накладных писали одно количество вина, а в близлежащие шашлычную и столовые везли гораздо большее.

Катан с головой окунулся в расследование. Но со временем понял, что группа в определенные моменты, когда нужны решительные действия, натыкается на незримую стену. Поделился своими сомнениями с Константином Кэтэрэу, который отвечал за дело.

— А ты что, не видишь, куда ведут ниточки?

Ниточки вели к районному начальству, даже к прокурору района и начальнику РОВД. Нет, они не были в группе расхитителей, но долгое время в ответ на разного рода услуги и подачки смотрели на дела винзавода и торговли сквозь пальцы.

— Сегодня я задержу заведующего шашлычной,— сказал Кэтэрэу.— Думаю, после этого меня отстранят от расследования. Остаешься ты. Справишься?

Катан пожал плечами: опыта у него с гулькин нос.

— Не дрейфь! — подбодрил товарищ.— В республику я уже сообщил, будет подмога.

Все вышло так, как и предрекал Кэтэрэу. От дела его отстранили за якобы необоснованный арест заведующего шашлычной, но из Кишинева приехали опытные, честные, порядочные люди. Дело довели до суда, хотя и трудно было. Преступники оказались за решеткой, а Катан убедился: в его деле главное — не отступать. Ни перед кем...

Сам подполковник в тот раз в Одессу не вылетал, но что там происходит, знал досконально. На этой основе совместно с руководством УБХСС и министерства готовил предложения, которые смогут нанести удар по корневой системе организованной спекуляции.

Следовало прежде всего выяснить, откуда идут на черный рынок предметы спекуляции, спрогнозировать возникновение дефицита по видам товара и географии, выявлять затем устойчивые организованные группы спекулянтов. Этим и занимается отделение Виктора Дмитриевича Катана. И его повышенное внимание к Одессе, другим городам, где концентрируются иностранные туристы, отнюдь не случайно. Анализ показал: 70 процентов объема спекуляции составляют товары, ввозимые из-за рубежа. Из них значительная часть тех, которые провозятся через нашу страну якобы транзитом. Вот и теперь Катан ожидал сообщений от оперуполномоченного с пограничной таможни

Львовской области, Михаил Хоркин должен был проследить, некую часть своего груза интуристы с "Грузии" "забыли" в нашей стране.

— Спекуляция сегодня стала видом организованной преступности,— говорит Виктор.— Создаются целые межрегиональные сообщества, в которых есть свой мозговой трест, своя охрана, свой "общин" — деньги, предназначенные для подкупа должностных лиц, современные технические средства. Но главное — нынешний спекулянт умело использует лазейки в законодательстве и экономике. Сегодня, чтобы суд осудил махрового спекулянта, нужно доказать, что он прошел всю цепочку купли-продажи с целью наживы. Преступники, пользуясь этим, просто рвут цепочку: один договаривается о скупке оптом товара, другой его покупает, третий везет, четвертый передает покупателю, пятый берет с того деньги. В итоге каждый совершает действие, за которое не предусмотрено уголовное наказание.

— Но ведь все эти люди "повязаны" одним товаром?!

— Да. Но для суда нужно, чтобы подсудимые признали эту связь. Они же, естественно, ее отрицают. Поэтому мы и просим законодателя определить, как квалифицировать действия лиц, участвующих в организованной спекуляции только на отдельных ее этапах. Без ответа на этот вопрос нам не справиться с этим видом преступности.

Катан привел мне такую статистику: из каждой сотни зарегистрированных случаев спекуляции пятьдесят уголовных дел из-за их судебной бесперспективности даже не возбуждаются, тридцать прекращаются по той же причине органами следствия и только двадцать идут в суд. Но и по этим двадцати к лишению свободы осуждаются только 7,7 процента участвующих в преступлениях.

— Законодательство должно отвечать реалиям дня,— убеждает меня Катан...

Из Львовской области от М. Хоркина пришла шифрограмма. Оперативная группа раздобыла данные о том, что в подсобке загородного ресторана спекулянты-межрегиональщики, "акулы", должны оптом скупить у иностранца партию компьютеров. Разработали операцию по захвату с поличным. Но буквально за несколько минут до последней стадии операции на место событий ворвалась на милицейском "уазике" еще одна "оперативная группа". Рэкетиров. Словом, удалось задержать и спекулянтов, и вымогателей.

Забегал вперед, скажу: в итоге операции было разоблачено пять преступных групп, еще около десяти сейчас находятся, говоря языком оперативников, в разработке.

—А что туристы с "Грузии"? —запросил Катан.

—Ждем,—доложил Хоркин.

—Спекуляция,- объяснял мне Виктор,—подрывает экономику страны. Сегодня, например, самое распространенное явленне — превращение безналичных денег в наличные.

— Гримасы кооперативного движения?

— Вот именно,— согласился Катан.— Свежий пример. Некий москвич скупал за границей и в стране у иностранцев компьютеры, музыкальную аппаратуру, видео- и радиотехнику. Затем продавал все это оптом одному пермскому кооперативу. Кооператоры оформляли технику как купленную у отдельных лиц (разумеется, подставных), при этом ставили цену большую, чем они фактически платили москвичу. На эту цену делали законную кооперативную наценку и сбывали товар по безналичному расчету предприятиям. Те перечисляли требуемую сумму на счет кооператива, с которого уже снимали наличные. Вот и весь механизм. Кооператоров из Перми сгубила жадность: часть товара они вообще документально не оформляли, чересчур завышали цены по сравнению с теми, за

которые покупали товар. Не делай они этого — все было бы в рамках Закона о кооперации.

Катан обреченно махнул рукой:

— Впечатление такое, что непродуманным законодательством сами создаем организованную преступность, а затем ломаем головы, как с ней бороться...

Наконец интуристы с "Грузии" появились на таможне. Как и ожидал Катан с коллегами, багаж их заметно "похудел". По оценкам Михаила Хоркина, от того товара, что туристы завезли в Одессу, у них теперь осталось процентов десять. Здесь, на таможне, должны сверять декларации на транзитный груз и его вывоз. Этого момента и ждал Хоркин. Он сделал знак таможеннику, к которому подходил модно одетый парень. В Одессу он ввозил несколько сот джинсов и косметических наборов.

Предъявите декларацию!— потребовал таможенник.

Парень начал рыскать по карманам, многочисленным сумкам, затем развел руками:

— Извините, потерял.

Хоркин положил перед таможенником копию декларации, которую безуспешно искал интурист:

— Ваша?

Пришлось платить парню двести процентов пошлины за весь товар, который был указан в декларации еще в Одессе и которого не оказалось у него здесь, в приграничной таможне. И не одному ему. Но Хоркина не покидала мысль: неужели трудно таможенникам Одессы и Львова фиксировать декларации на транзитные грузы? Впрочем, сказал он сам себе, трудно. Для этого нужны компьютеры. Хоть у спекулянтов их покупай...

— Да. Товарищ подполковник,— сказал Хоркин по возвращении из Львова,— адвокат Терразини был бы доволен нашими порядками.

— Ладно, ребята,— вздохнул Катан.— Давайте обобщать.

"...Ежегодно только на территории Львовской области гражданами ПНР перепродаются товары на сумму около одного миллиарда рублей. На вырученные деньги они нелегально скупают иностранную валюту, изделия из драгоценных металлов, предметы антиквариата и другие ценности...

При значительном расширении стихийного ввоза в нашу страну зарубежной продукции ее прием в скупочных и комиссионных магазинах должным образом не организован. Поэтому владельцы товаров вынуждены пользоваться услугами перекупщиков, вступая с ними в преступную связь.

Ситуацию осложняет установленный порядок несоразмерного частного импорта и экспорта продукции. Согласно таможенным правилам иностранным туристам разрешен вывоз из СССР отечественных изделий на сумму до 100 рублей, при этом не учитывается полученный ими доход от продажи ввезенных товаров. Наличие больших диспропорций приводит к созданию контрабандных каналов.

Только в августе с. г. 25 польскими туристами импортировано в СССР для продажи 500 промышленных компьютеров, цена которых на черном рынке составила 25 млн. рублей. Обратный выезд указанных граждан таможенной службой не зарегистрирован, не установлено и то, что они вывезли..."

— Мрачновато,— подвел итог В. Рунышков, когда прочел всю справку.— Что ж, будем работать над предложениями.

Беседа с Катаном у нас растянулась на несколько часов. Собеседник он интересный, а дела его — для остросюжетного детектива. Но...

— Жаль, что мы встретились перед праздником,—сказал Виктор.— Острая статья нужна, проблемная, а не праздничная.

Он еще не знал, что будет написано.

Г. Овчаренко".

("Правда", 1989, № 314 (10, ноябрь), с. 8).