"Фотокарточки висят, и будильники стучат..."

"... Но одной гитарой меньше

Стало в комнате девчат…"

55 лет назад некоторые будущие советские жильцы с заветными ордерами на руках радовались вдвойне:

«Самоуправные владелицы.

Представьте себе человека, который только что получил ордер, и пусть это не отдельная квартира, а всего-навсего место в, так называемой, комнате одиночек, но это уже свой угол, где можно расположиться, поставить все, как тебе хочется. Что и говорить, настроение у любого новосела жизнерадостное. Галина Седякина, в руках которой был ордер в комнату одиночек, радовалась вдвойне. Она искренне считала, что ей повезло: одну из своих будущих соседок Галину Стекольникову Седякина знала неплохо, правда, в цехе электросеть, где они обе работали, встречались редко, но зато виделись постоянно в техникуме: там девушки занимались в одной группе.

Другой соседкой была Валентина Кремнева со службы эксплуатации. Ее Седякина ни разу не видела, но не сомневалась, что обязательно подружиться. Какие у них могут быть разногласия? Кремнева тоже учится, правда, в институте. Когда надо будет заниматься, готовиться к экзаменам, зачетам, тишину в комнате можно будет установить.

—Так что мешать друг другу не будем,—размышляла Галина.

Осталось пойти познакомиться. Но вошедшей никто не протянул руку, никто не сказал теплого слова. Обе ее будущие соседки сидели с надутыми физиономиями, всем своим видом показывая, что они явно не расположены вступать в разговор. Седякиной пришлось протянуть свой ордер.

- Ничего не знаем,—едва покосились в ее сторону Кремнева и Стекольникова.—Комната наша.

Радужному настроению Седякиной пришел сразу конец, но затевать ссору не хотелось, думала: образумятся, смирятся, поэтому еще в течение нескольких дней она являлась сюда для разговора со своими соседками, пыталась поделиться с ними, как тяжело ей приходится без своего угла. Но встречала только одно: холодное, равнодушие, а порой буквально нетерпимую грубость. При одном ее виде Кремнева и Стекольникова, словно окаменевали, сидели, как две статуи холодные бесчувственные.

Нет, они никак не хотели видеть третью соседку.

Поняв, наконец, что одной здесь убеждать бесполезно, Седякина обратилась к администрации цеха. Сколько человек пыталось образумить Стекольникову, внушить ей одну простую мысль, что распоряжаться государственным жилым фондом, как своей собственной квартирой, она не имеет права, только от нее все отлетало, как от стены горох. А однажды, когда я комнату Стекольниковой и Кремневой явились комсомольцы из цеха чтобы вразумить, уговорить зарвавшихся, то их попросту выставили за дверь, заявив, что адвокаты здесь не нужны. 

Но капля долбит камень. Так и, наконец, Седякиной с трудом удалось вырвать у этих двух самоуправных «хозяек» какое-то согласие. И в один прекрасный день она пришла на квартиру с вещами. Ей вызвались помочь доставить узлы, чемоданы три товарища по цеху. Галина никак не предвидела, что издевательствам еще не пришел конец, что двум взрослым девушкам не надоело играть на нервах.

В тот день дома была только Стекольникова. Она хлопотала на кухне, а в комнате сидели двое молодых людей. Увидев вошедших, Стекольникова на этот раз решила, что если Седякиной так уж все-таки нужно  вселиться, то пусть она штурмует дверь комнаты, как укрепленную крепость. Поэтому Стекольникова крикнула своим знакомым:

—Закройтесь на ключ и не пускайте этих нахалов.

Перевес был то на одной, то на другой стороне, а Стекольникова, лихо подбоченившись, подбадривала обороняющихся и костерила почем зря тех, кто пришел вместе с Седякиной. Опять новоселье не удалось. Вещи Седякиной оказались выброшенными в коридор. Стекольникова могла бы торжествовать победу если бы не комсомольцы цеха электросеть. Они никак не хотели мириться с тем, что в их ряды затесалась такая обывательница, грубиянка, которой наплевать на товарищей, нет у нее ни искорки доброго чувства взаимовыручки.

Но даже на собрании, когда Стекольникову буквально приперли фактами, ей уже нечем было оправдываться, она не теряла присутствия духа, успевая огрызаться с наглой улыбкой от каждого замечания.

Но несмотря на то, что завком  ВЛКСМ утвердил только строгий выговор с занесением в учетную карточку и предложил расселить Кремневу и Стекольникову, «самоуправные владелицы» сочли себя несправедливо обиженными. Они ходят по всем инстанциям. Всюду трубят, что допущена несправедливость. Но о том, как они в течение двух недель издевались над человеком как наплевали на мнение коллектива, они, конечно, умалчивают.

С. Ясько».