"…Его
слова – во всех сердцах,
Что для народа
бьются,
Что презирают
ложь и страх
И гнету не
сдаются…"
65 лет назад новые
могучие высоты штурмовала советская военная проза:
"В
кольце
Из романа
"Товарищи по оружию"
Константин
Симонов
... "Ах,
товарищ Лю, товарищ Лю! – хотелось сейчас сказать Шмелеву, глядя на сидевшего
перед ним китайца. – Сколько еще придется перенести и перебороть тебе и твоим товарищам, прежде чем у вас станет так, как у нас! Доживешь ли ты до этого? А
если доживешь, то не станут ли к этому времени взрослыми твои дети и седой твоя
черная сейчас, без единого седого волоса, голова? "
Так думал
Шмелев, глядя на китайца и не произнося ни слова. Но то присущее душе
советского человека свойство, которое заставляет его желать счастья простым
людям другого народа с такой же силой, с какой он желает счастья
собственному
народу, так ясно выражалось на лице Шмелева, что китаец почувствовал
несказанное, быть может, верней, чем если бы оно было выражено словами.
- Товарищ
полковник! Мне надо портрет Сталина, - впервые за все время беседы сказал он
по-русски, немножко коверкая слова, и, словно эта просьба могла показаться
нескромной с его стороны, быстро добавил уже по-китайски, что портрет ему нужен
для всего батальона, что он один раз, еще в казармах, пробовал по памяти
нарисовать для солдат портрет Сталина, но вышло так непохоже, что пришлось
порвать, - он слишком плохой художник для этого.
Шмелев знал,
что у него нет с собой портрета Сталина, но ему так хотелось выполнить просьбу
китайца, что он даже потрогал карманы гимнастерки, словно проверяя, нет ли там
портрета, и огорченно бросил взгляд на свою полевую сумку, где тоже ничего не
было.
- Слушайте,
товарищ капитан, - сказал он, оборачиваясь к Климовичу, который в эту секунду,
приоткрыв полог, согнувшись, влезал в палатку, - у вас нет с собой какой-нибудь
книги с портретом товарища Сталина?
- А что? –
спросил Климович.
- Вот просит
китайский товарищ для перешедших на нашу сторону солдат, - кивнул Шмелев на
китайца, - портрет товарища Сталина, а у меня с собой нет. Я подумал, можно из
книги вырезать. Для такого дела не жаль. Коммунист, - снова кивнул он на Лю
Чжао.
- Когда
второй эшелон пойдет, доставим, - сказал Климович. – У меня есть в вещах.
Книга, которая
лежала в его вещах и о которой Климович
говорил сейчас, была сборником стихов о Сталине с его портретом. Она
принадлежала погибшему при Баин-Цагане башенному стрелку Зыбину, и Климович
взял себе эту книгу на память о Зыбине. На обложке осталось пятно крови, в
корешок был порезан осколком. Но сейчас, услышав, что сидящий перед ним китаец
– коммунист, Климович без колебаний подумал об этой книге..."
("Огонек",
1952, № 44 (26, октябрь), с. 18).
Комментариев нет:
Отправить комментарий