"…С врагами сух был и глумлив там,
Иль чертом в душу к ним глядел".
60 лет назад в одном из кабинетов Комитета государственной
безопасности при Совете Министров СССР была карта с нанесенными на ней условными
знаками:
"Ночная тень
История, рассказанная полковником Ю. В. Улановым
(Продолжение. Начало см. в №№ 5 и 6).
В Копанку Николай возвратился около четырех часов дня, в то
самое время, когда на станции Бендеры был задержан Османов. Николай перекусил, хотел
было отдохнуть, но в хату вошел секретарь совхозной комсомольской организации Миша Каспаржак. Он поздоровался, извинился и вызвал Николая
"по секретному делу".
— Привет, демобилизованный,— деловито сказал Каспаржак,— есть
для тебя первое "мирное" комсомольское поручение. Ночью с неба шпионов
сбросили. Нужно разыскать их и показать правильную дорогу. Будем вдвоем патрулировать.
Сейчас подъедем до Кицканского монастыря, там нас ребята ждут.
— А приметы есть какие-нибудь? — спросил Яворский.
— Ночью у Талмаз видели одного подозрительного. С фабрики
"Ява". Федоров его фамилия.
— Михаилом звать?! — чуть не крикнул Яворский.
— Вот этого не знаю. А ты что, знаком с ним?
— Да он со мной сегодня до Бендер ехал, а оттуда в Тирасполь
...
— Скорее в сельсовет,— махнул рукой Каспаржак, и комсомольцы
побежали к оперативному уполномоченному, руководившему поисками в этом районе.
Николаю пришлось вновь припомнить утреннюю встречу, но сейчас
его внимание задерживалось именно на тех деталях, которым несколько часов назад
он не придавал никакого значения.
"Почему попутчик предложил сойти с шоссе?" —думал
он. И отвечал себе: "Чтобы миновать постового милиционера".
В памяти всплыло еще одно обстоятельство: когда Михаил расплачивался
с буфетчицей, он вынул влажную пятидесяти рублевую купюру.
—Что это деньги-то у вас мокрые?—спросила она.
—Не мокрые, а подмоченные слегка,—отшутился попутчик.— Жарища
на дворе. Деньги и те потеют. Сама-то ишь как раскраснелась.
Яворский вспомнил, что ночью прошел дождь и утро было прохладным...
Николай детально описал внешность Федорова: среднего роста,
плотный, темные глаза, небольшой нос с горбинкой. При ходьбе голову опускает вниз.
Рассказал, как он одет, припомнил манеру разговора.
Это были важные сведения. Очень скоро точные приметы Федорова
знали все оперативные работники и поисковые группы. Однако шли часы, а утешительных сведений в штаб операции не поступало. Многие детали почти
не оставляли сомнения в том , что Федоров шпион. Но он вновь исчез. Его путь от
места выброски шел через село Талмазы и деревню Копанка в Бендеры и затерялся в
Тирасполе. Нить оборвалась.
— Нам было ясно,— продолжал свой рассказ полковник Уланов,
— что шпион с документами на имя Федорова ведет себя значительно более нагло и уверенно,
чем Османов. Мы допускали , что ему удалось пройти через первый заслон. Поэтому
во все концы страны полетели телеграммы с приметами шпиона— был объявлен розыск
Федорова.
Продолжалась проверка Тищенко. Он придерживался своей легенды,
требовавшей от оперативных работников в разных пунктах все больших усилий и времени
для того, чтобы разобраться в ней. Его фотографии были отправлены во многие города и поселки Донбасса.
Паучьи гнезда
В одном из кабинетов Комитета государственной безопасности
есть карта с нанесенными на ней условными
знаками. Ими обозначены шпионские центры, руководимые ведомством Аллена Даллеса.
Во многих пунктах Западной Германии свиты такие гнезда, но особенно густа их сеть в Мюнхене и
его окрестностях.
Во время операции "Днестр" на карте, имеющей прямое
отношение к Советскому Союзу, появились новые пометки.
...Перед тем как стать шпионом, Абдулла Османов был обыкновенным
дезертиром, человеком нечистым на руку. Службу в армии он проходил в Тюрингии. Однажды,
в канун майских праздников, на черном рынке небольшого городка появились продукты
, украденные с продовольственного склада советской воинской части. Комендатура и немецкая полиция допросили задержанных
спекулянтов. Они описали внешность Османова, указали место, где купили у него сто
пачек сахара, а затем 80 банок молочных консервов, но имени вора назвать не могли.
Именно в эти дни рядовой Абдулла Османов стал изменником.
3 мая он перебежал в американскую оккупационную зону. Западногерманские полицейские,
задержавшие его, немедленно передали дезертира американцам.
Американские разведчики, сменяя друг друга, несколько часов
допрашивали Османова. То , что он вор, их вовсе не интересовало. Они очень подробно
выспрашивали о всех воинских частях, в которых он служил или бывал, интересовались
и обстоятельствами бегства.
Офицер, руководивший допросом, спросил, какую работу Османов
желал бы выполнять у американцев. Тот ответил, что хочет быть поваром или пекарем.
Засмеявшись, офицер сказал по-русски:
— Ты, парень, имеешь слабость к жратве, которая тебе не
принадлежит. Мы подыщем для тебя более подходящую работу. А пока отдохни немного,
мы подумаем.
Османова заперли в полупустой комнате. Часа через два его
вывели оттуда и повезли куда-то в закрытой машине.
Машина остановилась у глухого каменного забора, окружавшего
небольшой старый парк. Километрах в пяти раскинулся большой город. Как Османов узнал
позже, это был Франкфурт-на-Майне. В глубине парка оказался небольшой двухэтажный
дом. В нем и поселили перебежчика. К роме Османова и нескольких молчаливых людей в американской военной форме, жильцов в доме
не было. Три раза в день в комнату, где расположился Османов, приходил двухметровый
верзила и молча ставил на стол еду.
На следующий день к дезертиру приехали два американца. Один
из них хорошо говорил по-русски. Они привезли с собой какую-то машинку с циферблатами
и стрелками.
—Сейчас мы проверим, правду ли говоришь, парень, или врешь.
Для этого и привезли прибор,—сказал с едва заметным восточным акцентом толстый американец.
Османова посадили спиной к столу, на руки и на грудь надели
резиновые камеры и сильно надули их. Затем машинку включили в электросеть. Османов
услышал, как она зашумела. Сидящий рядом американец быстро и отрывисто задавал вопросы.
Второй в очках следил за стрелками.
—Ты изнасиловал девушку? С какого времени ты служишь в русской
разведке? Как могло случиться, что ты убил человека?
На все вопросы Османов отвечал отрицательно. Вскоре американцы
уехали. 7 мая в доме вновь появился тот, кто задавал вопросы. Настроен он был довольно
дружелюбно и назвался Гансом Джаном. Вместе с ним приехал незнакомец, который сказал,
что его зовут Волдоу. На этот раз они подробно расспрашивали Османова о его жизни,
узнавали, в каких городах он бывал, хорошо ли знает Москву. Они за ставили его начертить
по памяти схему расположения некоторых улиц Москвы и Горького.
Часа через два Волдоу предложил Османову работать на американскую
разведку.
Османов пытался отказаться, выразив сомнение в своих способностях,
но Волдоу и Ганс уверили его, что он вполне подходит для такой работы. 9 мая Османов
подписал обязательство работать в пользу США и был перевезен в Имменштадт для обучения
шпионскому ремеслу.
Два с половиной месяца Османов учился ходить по компасу, изучал
топографию, знакомился с местностью, куда его предполагали выбросить. Затем в американском
военном лагере г. Кауфбейрена начались практические занятия по парашютному делу.
Все это время он жил в отдельном двухэтажном особняке и встречался
только с Волдоу и Джаном, которые готовили его. К аждое занятие неизменно сопровождалось
внушительной порцией антисоветской пропаганды, а заканчивалось заверением, что после
выполнения задания Османова ждет легкая, обеспеченная жизнь.
Такую "жизнь" ему старались показать. Видя жадность
Османова, его не ограничивали в еде и напитках, вечерами возили его в ночные бары
и публичные дома Франкфурта и Мюнхена.
Когда американцы сочли подготовку законченной, Османова доставили
в Мюнхен. 12 августа с мюнхенского аэродрома вместе с Волдоу он вылетел в
Афины, где пробыл два дня. В ночь на 15 августа их самолет был замечен
болгарскими, румынскими и советскими пограничниками.
...Османов стремился точно выполнить инструкцию, данную американцами.
Приземлившись, он зарыл в овраге парашют защитного цвета,
завернув его предварительно в комбинезон, спрятал саперную лопатку и двинулся, ориентируясь
по компасу, на север. Он должен был успеть к поезду Измаил —Одесса, который в 3
ч аса 50 минут прибывает на станцию Бендеры, доехать до Раздельной, а там купить
билет до Харькова.
Несколько часов шпион плутал, менял направления и опоздал
на поезд. Он пришел на станцию , когда перрон был уже пуст. Османов решил ждать.
Он отсиживался до утра на свалке за железнодорожной столовой, где выбросил один
из пистолетов, потом целый день бродил по городском у рынку, смешавшись с толпой.
Когда толпа поредела, шпион отправился на вокзал.
Сейчас, сидя в одиночной камере, он проклинал день и час,
когда решился на преступление, приведшее его прямо в сети американской разведки,
когда согласился стать шпионом, когда для грязных дел выбрал имя собственного брата.
Темное прошлое
Федор Саранцев был человеком озлобленным и угрюмым. Он считал,
что ему вечно не везет и повинны в этом окружающие. Судьба сводила его со многими
людьми, но товарищей среди них не находилось. Каждый, кто пытался поговорить с Саранцевым по душам, наталкивался на замкнутость и грубость.
Так было в школе, где он учился, в ФЗО, а затем в части, где служил.
В декабре 1943 года солдат Саранцев сдался в плен гитлеровцам.
В части его считали пропавшим без вести.
Партию пленных отправили в Германию. Сначала Саранцев попал
в город Гойберг, затем в Мюнзинген. Став еще более угрюмым, Саранцев наблюдал за
жизнью лагеря. Пути было два: присоединиться к тем , кто даже в лагере не прекращал
борьбы, или к кучке негодяев, крутившихся возле охранников.
Внимательно прислушивался Саранцев к антисоветской пропаганде,
на которую не скупились гитлеровцы, и вскоре во всех своих личных неудачах начал
винить Советскую власть. Однажды он тайком кивнул эсэсовцу в сторону двух советских
военнопленных. Через час их забрали, а Саранцева вызвали к начальнику лагеря, сытно
накормили и поблагодарили. Двух активных борцов, поддерживающих среди пленных уверенность
в скорой победе, в лагере больше не видели.
Саранцев выбрал "свой" путь - черный путь предательства.
Через некоторое время Саранцеву предложили добровольно вступить
в изменническую власовскую армию, одна из частей которой формировалась в Мюнзингене.
Он согласился и вскоре принял участие в боях против советских войск.
Но война есть война, на ней можно и погибнуть: к тому же Саранцев
быстро понял, что часы фашистской Германии сочтены. Тогда с группой власовцев он
бежал и попал в лагерь, где размещались угнанные в неволю советские граждане. В
мае 1945 года Саранцев сдался американцам и заявил, что, в Советский Союз возвращаться
не желает.
Вл. Багрин.
(Продолжение следует) ".
("Известия", 1961, № 8 (9 января, московский
вечерний выпуск), с. 4).
Комментариев нет:
Отправить комментарий