"... Вся наша
программа показана разом:
Чудесный денек
приготовлен на завтра,
И гром обеспечен, и
дождик заказан!"
65 лет назад в СССР
за что бы ни брались безродные космополиты, всё получалась у них полная идейная
неубедительность:
«Театр.
«Южной ночью» *)
*) «Южной ночью» -
премьера театра музыкальной комедии. Текст И. Рубинштейна, музыка Н.
Богословского, С. Кац. Постановка заслуженного артиста РСФСР М. М. Ляшенко, дирижеры: Э. Г. Хинкис, С. А. Венцковский, балетмейстер Л.
Р. Барский «художник Г. В. Будрин, хормейстер А. А. Юзефович.
... Фабулой для музыкальной комедии «Южной ночью» автор текста И. Рубинштейн избрал жизнь
советских дипломатов в буржуазной стране, происки врагов, пытающихся любыми
средствами поколебать высокий авторитет Советского государства в глазах
трудящихся. Начальник полиции маленького государства Латинской Америки,
продажная пресса, матерая шпионка, остро ненавидящая большевиков, тень
«каудильо» Франко, витающая над всей этой нечистью, и, наконец, истинный хозяин
фашистских марионеток – американский капиталист, владелец разработок селитры –
вот далеко не полный перечень мотивов,
использованных драматургом. Однако сложного, по всем правилам разработанного
сюжета оказалось недостаточно для того, чтобы спектакль получился убедительным.
Нехватает главного – правдивого показа духовной силы, идейного превосходства
советских людей. Высокие моральные качества, присущие советским людям, в
спектакле не раскрыты, а обрисованы лишь внешне. Отсюда полная неубедительность
идейной «перестройки» танцовщицы Мерседес.
Сам консул и его заместитель в пьесе выглядят
равнодушными, рассудочными людьми. Не спасает положения и образ старого
швейцара консульства, по мысли автора пьесы «носителя народной мудрости».
Нельзя отрицать, что образ старика Грибунина вышел не в пример жизненнее,
нежели бескровные образы консула и вице-консула. Отдельные его мысли, например,
мысль о правде, как о сущности советской дипломатии, поучительны. Прелесть
русских пословиц и поговорок, в изобилии вкладываемых автором в уста Грибунина,
сочность их образов, меткость и остроумие украшают язык пьесы, в остальном
сухой и неяркий. Правда, некоторые пословицы и поговорки не следовало бы
включать в пьесу.
В композиции пьесы
также имеются изъяны. Не убеждает, например, «сосуществование» двойников:
секретаря и шпионки; неправдоподобной, поэтому, представляется развязка. Не
удалась автору текста и попытка опоэтизировать «далекую южную ночь» из-за
недостаточного углубления лирической ветви сюжета.
С музыкой дело
обстоит еще печальнее.
Слушая оперетту,
убеждаешься, что авторы музыки Н. Богословский и С. Кац увлеклись «благодарным»
испанским сюжетом и потеряли чувство меры. Вследствие этого русский элемент
спектакля получил бедное, неглубокое воплощение. Начать с песни вице-консула и
Громовой «Горы Жигули снова зацвели». В интонациях ее мало русского, они идут
скорее от кальмановской оперетты.
Третья картина
первого акта – вечер в русском консульстве. Именно здесь композиторам
представлялась возможность создать музыкальный «центр» спектакля. Но и
тут мы наблюдаем либо смешение стилей, либо откровенные заимствования. Вдруг
звучит известное «будьте здоровы, живите богато». А с песней «земли русские»,
которой авторы, видимо, хотели придать значение «шлагера» - руководящего мотива
спектакля, вышло еще конфузнее:
она очень похожа на популярную «Песнь о Днепре» Фрадкина. Ряд прочих «русских»
номеров спектакля представляет собой подобные же бледные и эклектичные попытки.
Следовало бы обратиться к русской народной песне, столь богатой и
многообразной.
В «испанской» части
спектакля авторы музыки обрушивают на слушателя каскад всевозможных танго и
пасодоблей. Но и здесь обращает на себя внимание бедность творческого начала:
мелодии лишены своеобразия, собственной индивидуальности и плохо запоминаются.
Рецензируемая пьеса
относится к тем посредственным пьесам, о
которых «Правда» писала, что они являются плодом небрежности и спешки в работе,
нежелания авторов изучать жизнь, работать над проблемами художественного
мастерства. Оперетта «Южной ночью» является именно таким торопливо написанным,
незрелым произведением.
Естественно, что все
существенные недостатки, имеющиеся в пьесе, театр преодолеть был не в силах.
Однако была возможность некоторые из них сгладить.
Но вместо того,
чтобы исправляя коренной порок произведения, стремиться к возвеличению русского
советского начала в пьесе, театр, как показывает анализ музыки спектакля,
поступает наоборот. «Центром тяжести» он делает первое действие,
развертывающееся в кафе-шантане.
Именно здесь демонстрируются три вставных танца,
непозволительные по стилю и художественному уровню. Хуже всего, что эти танцы –
пасодобль, танго и ритмический танец, он же «негритянский фокстрот», согласно
авторской рукописи, принадлежат... перу главного дирижера театра тов. Хинкис.
Видимо, по замыслу постановщиков эти вставные номера должны были подчеркнуть
низкопробность буржуазной музыкальной культуры. Но этот замысел остался, к
сожалению, не выполненным. Зритель же оказался вынужденным слушать
антихудожественную джазовую музыку.
Сама манера игры оркестра в отчетном спектакле вызывает
возмущение. Где надо и не надо слышишь дикие подвывания тромбонов, нарочито
трещащие и дребезжащие вопли труб, неумеренное применение всяких стучащих и
долбящих ударных инструментов.
Театр добавил и два
вокальных вставных номера. Характерно, что первый из них – русская народная
песня «Ах ты душечка, красна девица», чуть ли не единственная из всех песен
спектакля, вызвала единодушное одобрение зрителя.
Выбор второй песни –
«Любовная калифорнийская» вызывает недоумение. Песня была написана композитором
Корчмаревым в 20-х годах и является беззастенчивым перепевом псевдо-народных,
так называемых «неаполитанских» песен, с их надрывом и слезливой
чувствительностью. Чего ради советскому дипломату понадобилось изливать свои
чувства в манере неаполитанской песни?
Что же касается
исполнителей ролей, то есть в спектакле удачи, как например, игра Н. М.
Загурского в роли швейцара консульства Грибунина, И. Н. Поповой в ролях секретаря
консульства и гостьи из Мадрида, Е. С. Васильева в роли начальника полиции.
Хороши декорации, особенно в финальной сцене. Но все это не может сгладить
общего впечатления от оперетты, которую выбрал для постановки театр музыкальной
комедии.
Нам кажется, что
назрела наконец необходимость создания оперетты на сибирском материале силами
сибирских драматургов и композиторов. Нужно, чтобы Иркутский театр музкомедии с
большей настойчивостью, с большей принципиальностью и требовательностью к
качеству собственной продукции продолжал работу над дальнейшим освоением
современного репертуара.
В. Сухиненко».
("Восточно-Сибирская
правда", 1949, № 201 (11, октябрь), с. 2).
Комментариев нет:
Отправить комментарий