"Пулей в сердце весть вошла о том..."

"... Что заснул он непробудным сном,
Что закрылись очи у орла,
Что напала смерть из-за угла".
 

75 лет назад не стеснялся слов любви к другому мужчине советский драматург Погодин:
"Драгоценный человек
Трудно и больно браться за перо, когда все глубже, все острее понимаешь тяжесть этой всенародной утраты. Трудно в слова последнего прости вложить особенные, дорогие мысли, чувства, переживания, которые встают в душе при имени Андрея Александровича.
Мы любили Андрея Александровича Жданова. Этого не скажешь иначе. Да нам и нечего стесняться столь открытых и ясных слов, ибо за ними нет ничего, кроме простых и ясных отношений между выдающимися политическими деятелями Советского государства и его рядовыми работниками.
Есть большевистская, ничем не извращенная, поистине святая прямота, которую с успехом так же можно назвать исконно-русской прямотой. Вот этой прямотой с блистательною смелостью владел товарищ Жданов, когда он говорил с нами, писателями, — все равно где и как — с большой ли трибуны решающего, поворотного политического совещания или на рядовом приеме среда текущих дел.
Он прямо и последовательно, из года в год, на любом литературном примере по любому творческому вопросу, практически, живо, остро, глубоко заинтересованно развивал идею социалистического реализма, которую дал нашей литературе Иосиф Виссарионович Сталин.
И это поразительно, если хоть на минуту вообразить, какое море работы окружало Андрея Александровича, которое когда-нибудь предстанет изумленным взорам историков... Это поразительно по научности анализа, по знаниям предмета, если понять, что часто мы, "профессионалы" и "знатоки своего ремесла", должны были про себя признаться, что чего-то еще не успели прочесть или прочли, но неразборчиво и невзыскательно. Когда и как были прочитаны иные, если правду говорить, довольно скучные произведения? А они, по-видимому, были прочитаны с карандашом в руках и, главное, с большим желанием отыскать что-то новое, талантливое, важное в развитии и росте еще неопытного писателя.
Но что романы, повести, рассказы и стихи, явившиеся уже в печати! На столе всегда лежит высокая, в несколько стоп и в несколько сот печатных листов гора рукописей. Как начинающий, так и зрелый наш брат-литератор часто злоупотребляет вниманием к его трудам. Его рукопись, конечно, не останется забытой... Это и дорого, и трогательно по своей дружески человечной внимательности, бережливости, любви к родной литературной жизни.
Да, мы любим, мы любили Андрея Александровича.
Мы любили его правдивость истинного коммуниста, мы любили его широкий ум, который, брал и разрешал громадные вопросы идеологии передовой культуры, ее путей, ее борьбы во всемирном размахе с предельной ясностью и чистотой ленинско-сталинской школы.
Нет в мире трудящихся этой живой, большой души, преисполненной любовью ко всему благородному, передовому, честному... В эти минуты всенародной великой скорби хочется выразить, что умер близкий твоему сердцу, драгоценный человек.
Николай Погодин".
("Известия", 1948, № 208 (2 сентября), с. 3).