"Я слабости своей не выдам..."

"... Ни жалкой ватностью шагов,
Ни голосом, ни внешним видом
Я не обрадую врагов".
 

40 лет назад в СССР полезной была встреча чекистов с председателем рыбколхоза коммунистом Микелисом Лисментом:
"Человек с "двойным дном"
На службе противников разрядки и мира
В Ригу приехали туристы из-за границы. Шумная, многоголосая компания быстро растекалась по городу: одни направлялись в музеи, на выставки, к памятникам истории, другие автобусом уехали на взморье, третьи встречались с родственниками... Особняком держался невзрачный с виду человек — невысокий, худощавый, с темными, гладко зачесанными волосами. На нем были старое серое пальто, поношенный костюм и шапка, в руках тяжелый портфель. Турист бродил по городу, заглядывал в магазины, на базары, во дворы.
— Забыл, что ли, об отце-то?—удивленно сказал Ян своим товарищам-чекистам, которые наблюдали за поведением "тихого туриста".
— Петляет, как заяц. Запутывает следы...
Так оно и было. У туриста оказалось более "важное" дело, чем встреча с отцом. Этот человек числился преподавателем гимназии, где обучаются дети проживающих за границей латышей. Мартиньш Зандберг, по гражданству американец, старался быть "другом эмиграции из Латвии", чтобы легче скрывать свое основное занятие —агента секретной службы США — ЦРУ.
Во многих местах мира им оставлены грязные автографы шпиона и террориста. Они, кстати, запечатлены на фото графиях, которые теперь лежали на столе у Яна. Сверху снимок Зандберга с группой молодчиков, горланяших, машущих пестрыми листовками и плакатами. Снято в Мадриде, где он устраивал антисоветские провокации, шумные манифестации перед зданием, в котором проходила встреча представителей государств — участников Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Вид у Мартиньша тут не тихий, а развязный, наглый. Верховодя разгулом отпрысков латышей-предателей, он кричал: "Мы от имени латышского народа требуем...". От имени народа... Ни больше ни меньше.
Сегодня  же  он ходил заискивающе-смирный, настороженный, уступая каждому дорогу. Но в органах госбезопасности хорошо знали подлинное лицо "учителя гимназии". И когда он собрался в Ригу "навестить старика отца", в Комитете госбезопасности Латвии задумались: а только ли к отцу он едет? Зандберг слишком зачастил в СССР. Зачем?
В это время чекисты занимались проверкой одной по меньшей мере странной ситуации. В руки контрразведчиков попала старинная книга, которую, в нарушение советских законов, пытался тайно вывезти за границу один из иностранных туристов. После тщательного анализа на 17 й странице эксперты нашли тайнопись со шпионскими сведениями для ЦРУ. Кто это посылал, где притаился человек, снабжавший вражеские спецслужбы материалами, пока не было известно. Не к нему ли стремился Зандберг?
...Под вечер в день приезда Зандберг зашел в телефонную будку и позвонил. Наблюдение за Зандбергом было усилено. Вскоре вместе с отцом он появился на станции Майори. Но уходить с перрона не спешили. Прохаживались, ожидая следующий поезд. Выйдя из вагона и отделившись от толпы, мимо "гостя" быстрой походкой прошел неизвестный. Они на ходу что-то сказали друг другу. Потом неизвестный вернулся, и Зандберг повел его на квартиру некоей Скайдрите.
Вот так чекистам стал известен человек, встретившийся с Зандбергом, — это был Юрис Бумейстер, научный сотрудник института рыбного хозяйства.
На квартире у Скайдрите Зандберг сообщил Бумейстеру новые условия связи для передачи секретных сведений, вручил очередное шпионское задание ЦРУ, малогабаритный фотоаппарат "Агфа" новейшей марки, средства тайнописи, пачки денег.
—Знаете, как пользоваться?—кивнув на аппарат, спросил Зандберг.
—Да. Давно его жду...
Потом выяснилась и другая подробность: в предыдущий приезд в Ригу Зандберг по дворам, стараясь не привлекать к себе внимания, пробрался на работу к Бумейстеру. Хозяин был польщен визитом. Он провел зарубежного эмиссара в
свой кабинет, договорившись с ним на всякий случай, что при необходимости представит его своим знакомым.
—Вот мое хозяйство,—торжествующе сказал Бумейстер, раскрыв перед посланцем ЦРУ огромную карту Балтийского моря.
На карте было множество пометок, в частности по запретным зонам. Такое обилие информации поразило даже опытного агента Зандберга, и, не теряя времени, он жадно стал щелкать фотоаппаратом, делать торопливые записи...
Когда Бумейстер уже был под следствием, Зандберг снова появился в Риге. Воспользовавшись его приездом, следователи предложили Зандбергу как свидетелю дать показания по делу Бумейстера. "Да, встречался  с Бумейстером,— говорил он.—Да, передавал ему задания ЦРУ". В конце разговора со следователем Зандберг собственноручно написал объяснение: "...Я не отдавал себе отчета в возможных последствиях своей деятельности. Сожалею, что моя деятельность оказалась враждебной Советской Латвии". Клялся, что это больше никогда не повторится. Кажется, ясно: шпион-связник признается, что его деятельность была враждебной для Советской страны. Его отпустили.
Но, оказавшись за границей, Зандбсрг по указке своих хозяев из ЦРУ заговорил по иному. Радиостанции "Свобода", шефом которой является все то же Центральное разведывательное управление США, дал интервью, что в Риге притесняют туристов, что его поездка была "кошмарным сном" и что никакими шпионскими делами он не занимался, а приезжал всего навсего в гости к отцу. Жалкие потуги провалившегося шпиона!
Но вернемся к знакомому Зандберга —Бумейстеру. Кто же он такой? Седой, обычно задумчивый, в золоченых очках пожилой человек небольшого роста. На людях общителен, улыбчив, внимателен и внешне кажется добрым человеком, если бы не колючие, злые взгляды, которые он подчас бросает по сторонам. Но это заметно, если пристально и долго наблюдать за ним. В компаниях был "душа-человек". Защитил кандидатскую диссертацию. За ним утвердилась слава "незаменимого специалиста".
В процессе оперативно-следственных действий выяснилось, что он выходец из семьи банкира. У отца были свои дома, виллы, поместья. Двухэтажная дача в живописном месте на взморье осталась сыновьям. Бумейстер-отец был депутатом сейма в буржуазной республике. Слыл ярым недругом СССР. Не изменил он своих
антисоветских позиций и после восстановления Советской власти в Латвии, когда республика вошла в состав СССР.
Своему сыну Юрису он завещал не мириться с потерей капиталов и имений. Годами отец пробуждал в нем жажду власти, страсть к миллионам. Говорил не раз: нужно будет —бросай бомбы и стреляй из-ла угла... Шаг за шагом Ян и его товарищи-чекисты прослеживают жизнь Юриса Бумейстера.
Еще в предвоенные годы, когда учился в сельскохозяйственной академии, Юрис подружился с сыном богача Фредисом Лаунагсом. Их свели, как теперь стало известно, ненависть к коммунистам, общность взглядов—борьба за восстановление буржуазного строя в Латвии. Лаунагс сразу же начал действовать, а Бумейстер выжидал "своего часа". Может, так было условлено?
В 1940 году Лаунагс вступил в подпольную контрреволюционную организацию, Бумейстер же руководил профсоюзным комитетом на факультете академии. При ликвидации подпольной группы Лаунагс скрылся. Потом связался с гитлеровской разведкой, а после освобождения Латвии от гитлеровцев возглавлял банду националистов. В конце 1945 года с группой бандитов ночью на лодке перебрался в Швецию, где установил связь с американской и шведской разведками. Через несколько лет Лаунагс принял американское гражданство, получил чин капитана и стал работать в разведоргане США. Готовил шпионов для заброски в Советский Союз.
То, что говорили в институте рыбного хозяйства о Бумейстере, не вязалось с тем, что знали о нем чекисты. Сотрудники КГБ побывали в рыбколхозе "Банга" Талсинского района, где одно время в филиале института работал Бумейстер. Беседовали с рабочими, специалистами. Хотелось получить все данные о человеке, который стал на преступный путь.
Полезной была встреча чекистов с председателем рыбколхоза коммунистом Микелисом Лисментом. Когда кто-то из заместителей председателя заговорил о Бумейстере как об "общительном, деятельном, контактном" человеке, Лисмент резко встал из-за стола и возмущенно сказал:
—Раньше не замечал, а теперь, обдумывая, яснее вижу: это у него маска, двуличие.
Бумейстер —человек с "двойным дном". Обещаний, идей — хоть пруд пруди, а дел мало. Пыль в глаза умеет пускать. Рабочие прозвали его "бум" — прозвище не от фамилии, а от стремления создавать шум-бум и срывать дело. Пришлось Бумейстеру предложить уехать из колхоза.
Председатель заключил:
— Вилкосыс он. По-русски: оборотень. Вот кто.
М. Степичев.
(Спец. корр. "Правды")
Рига—Москва.
(Продолжение следует).
На снимке: изъятые у Бумейстера шпионские записи, минифотоаппарат и специальная авторучка для тайнописи".
("Правда", 1983, № 98 (8 апреля), с. 6).