"Пусть впереди и снег, и зной..."

"... Солдату служба не в обузу,
И снова слышит край родной:
"Служу Советскому Союзу!"

 35 лет назад советские армейские коллективы держались тонкой психологической  сбалансированностью темпераментов и наклонностей:
"На краю земли
Первые дни, недели, месяцы армейской службы: им особый счет и особая мера
У нескольких моих коллег почти одновременно сыновей призвали на службу в армию. Отцы ходили по редакционному коридору гордые этим своим  приобщением теперь уже во втором колене к делам обороноспособности державы, но чувствовались, разумеется, и родительское волнение. Как там хлопцы первые-то дни на всем казенном и, главное, где, в каких пределах и краях выпадет новобранцам служить?
При распределении призывного контингента природно-климатический фактор особой роли не играет. Что это за армия, если урожденных в теплых широтах, допустим, станут щадить, беречь от морозов, а сибиряков, напротив, ограждать от жарких пустынь? Нет, это лишь в песне с легкостью поется "через две, через две зимы…" Воину их надо преодолеть, эти две зимы, пройти закалку на морозостойкость и просто на устойчивость.
Куда бы ни рассчитывал попасть призывник, а дальше Камчатки не пошлют — это точно. Восточный рубеж страны по сухопутью именно здесь и пролег, дальше —океан, обитель флота и совсем другой мир. Но и этот полуостров России — тоже земля необычная. Стоит самолету пойти на снижение, и призывники, глянув вниз на гряды заснеженных вулканических гор, с пронзительной силой ощущают в себе новое, еще не окрепшее чувство суровой государственной принадлежности и зависимости, когда интересу свыше угодно двинуть юношескую судьбу туда, где не мог мысленно представить себя даже на уроках географии.
А вот Наиль Фасахов заранее знал, что будет служить на Камчатке. Тогда, 11 лет  назад, ему и еще двадцати девяти призывникам выдали в Ульяновском обкоме комсомола рекомендации на прохождению воинской службы в полку, куда в свое время был зачислен почетным красноармейцем В. И. Ленин. Спецрейсом из родного города Ильича преодолели тысячи километров, и, хотя внимание им как комсомольскому десанту оказали, все же сделали и оговорку: "Право служить в ленинской роте надо заработать". Их рабочим инструментом чаще всего были деревянные лопаты.
— Как впрочем, и сейчас, добавляет Наиль. – К утру пурга утихнет, начинаем откапываться. Снега столько, что почти скрывает фонарные столбы. Прорубим коридоры, чтобы в столовую пробраться, потом снова чистим. Правда, зимы не морозные... Ветра, конечно, Таких ветров нигде больше нет...
Через несколько месяцев Фасахов заслужил право перейти в ленинскую роту. И  хотя у мемориального стенда принимал присягу, тем не менее только теперь внимательно рассмотрел его атрибуты, вник в историю полка, почувствовал желание стать частью его родословной.
Фасахов решил связать свою судьбу с полком. Отслужив действительную, попросил направить в школу прапорщиков. Но это намерение требовалось объяснить не только командирам, но, что сложнее всего, Фягиме. Столько ждала его девушка, планы, верно, строила, а он возьми, да и останься на краю земли. Пришлось и ей перебираться на берег океана.
Когда старшего прапорщика Фасахова избрали освобожденным секретарем бюро ВЛКСМ батальона учли и партийность, и заочную учебу в Московском юридическом институте, — то круг забот резко расширился, и сказать сейчас, к чему секретарь не имеет отношения, просто трудно.
—Мы попросили комсомольский актив повнимательнее заняться пополнением,— говорит замполит полка А. Приходько. Дважды в год прибывают новички. Как начнется у них служба, быстро ли войдут во вкус армейского распорядка, от этого зависит и общий уровень подготовки полка. Отрезок адаптации в отличие от взлетной полосы должен быть коротким: раз и... в строю.
У Фасахова в работе с "молодняком" на первом плане традиции части. Каждый, как когда-то и сам комсорг, должен прочувствовать связь с историей полка, а что она как не родовой срез истории нашей армии и государства. Тем более не надо сбрасывать со счетов, что среди новобранцев очень различны представления о прошлом, попросту кругозор разнокалиберный. Образование вроде одно, но  мало ли в школах обитателей "камчатки", которых едва дотягивают до выпуска. Здесь, в армейской среде, поблажек быть не должно. Хотим мы или нет, но армия все больше отвечает своему сравнению со школой. Да, как и прежде, школа  мужества, закалки, боевой выучки, политического навыка. Но еще и школа приобретения и закрепления знаний чисто образовательных. Только грамотная армия способна решать сложнейшие задачи в наш технически вооруженный век.
Сложность "взлета", о которой говорил замполит Приходько, оборачивается и другой стороной, непростой уже для командиров. Кто он, вчерашний призывник? Как быстрее и без ошибки уяснить черты индивидуального характера? У командира ленинской роты И. Слезина, например, много мороки было с рядовым А. Фомушкиным. Дело дохолило до того, что парень мог запросто потерять шапку или еще что поважнее.
—Сосредоточил на нем внимание, - рассказывает комроты. Оказалось, рос в семье один, из городских, изнеженный такой хлопец. Отсюда и несамостоятельность, и рассеянность. Давай его тренировать на отдельных поручениях, поработали над физической выносливостью. Сумел, наверное, убедить, что в той будущей гражданской жизни эти качества будут необходимы. Сейчас письма присылает.  Вообще, я заметил, об армии помнят сильнее те, кому служба дались нелегко, а значит, отразилась на формировании личности...
К чему стремятся и командиры, и комсомольский актив, так это к индивидуальному подходу. Хоть и справедливо говорят, что в армии "все в ногу, под одну гребенку", но такое восприятие чисто внешнее. Как и всякий коллектив, отделение ли, взвод или рота держатся тонкой психологической  сбалансированностью темпераментов и наклонностей. Возьмет верх апломб старослужащих — жди ропота среди "молодых". Одолеет земляческая замкнутость — опять не добьешься спаянности. А ведь все это отражается на боевой и политической подготовке.
"Расскажите подробнее о своем сыне" — так начинаются письма, отправляемые из полка родителям новобранцев. Не на все, правда, приходят ответы, а ведь воспитателям в погонах важно знать, каким был солдат до призыва, к чему у него наклонности, где слабые и даже пагубные стороны воспитания. Армейская педагогика в наши дни простирает свое внимание к истокам юной, еще не сложившейся личности. Знание помогает корректировать меры воздействия, находить ключики к внутреннему миру воина. Сложностей здесь предостаточно. Ведь то, чем жила молодежная среда за пределами военных городков, волей-неволей переносится и в казармы. Только ли образцовое? Конечно, нет. А должно остаться лучшее в человеке, а у кого-то именно в армии раскрыться.
Фасахов сам вырос в татарском селе Эчкаюн под Ульяновском, но, оказавшись в  армии, в русском языке не спотыкался, владел свободно. И поэтому сейчас старшего прапорщика порой ставит в тупик "малоразговорчивость" отдельных ребят из южных областей. В полку служат, без преувеличения, представители всех союзных республик, находят общий язык, каковым и является русский — официальный язык армии. Но в последнее время все чаще приходят такие, что слабо им владеют.
Нурилло Кулиев, к примеру, долго не мог после родного Самарканда обвыкнуть на краю земли. Случалось, хворал: ведь и организму нужно время для акклиматизации. Но жесткий распорядок подчиняет под свой здоровый ритм, физподготовка делает мышцы упругими. К середине службы пошел Кулиев в рост, выбился в одного из лучших младших командиров в части, а уволился в запас уже в звании старшины. И таких примеров много.
Дмитрий Кочнев из Челябинской области чуть более полугода в полку, еще "необстрелянный", как говорится. Однако на правах новичка и вниманием пользуется повышенным. Старший механик Петр Мазунин особенно приветлив
к молодым. Знает, что во время учений новобранцы послушают того, кому доверяют. И сделают как надо.
Учений ждут, к ним готовятся, и все равно, как признается опытный Фасахов, их начало — момент волнующий и в чем-то торжественный. С ревом выныривают из боксов и гаражей бронетранспортеры и тягачи, танки и орудия. Десантники, гранатометчики, пулеметчики занимают свои места, и колонна таранит редуты снегов, уходя меж сопок все дальше к океану. Остаются где-то мысли о доме и вчерашние хлопоты — сейчас все подчинено выполнению задачи, и, если экипаж или отделение действует четко, слаженно, как сыгранный ансамбль, значит, работали с каждым в отдельности не зря. Коллективизм рождается из твердого сплава индивидуальностей.
...Первые дни, недели, месяцы службы. Им особый счет и особая мера. Как бы ни волновались родители и близкие, но в глубине души каждый, наверное, твердо уверен, что сыну или брату армейская выучка и закалка ко времени и к лицу. Ровно год и один день прослужил Нормундс Граулиньш, когда его навестил отец. Ветеран войны, дошедший в составе латышской дивизии до Курляндии, Вернер Жанович с особым пристрастием осматривал военный городок, прощупывал матрац на койке сына, зорко приглядывался к офицерам, которые годятся ему во внуки. Отец остался доволен и выправкой, и настроением сына. Далеко Латвия, Елгава, где учился Нормундс в сельхозакадемии. Но сейчас рядом друзья и наставники — большая армейская семья. Отец убедился, что семья эта надежная.
В. Хатунцев.
(Корр "Правды")
Краснознаменный Дальневосточный военный округ".
("Правда", 1986, № 338 (4 декабря), с. 6).