"Сто лет назад ходили оборванцами..."

"...неграмотными,

в шкурах покоробленных.
Сто лет тому назад любили Францию.
А в наши дни сильнее любят Родину".

40 лет назад вновь пришло счастье к советскому танцору Степанову:

"Возвращение

— Вы знаете,  находясь там, в Америке, мне все время казалось, будто днем я сплю, а ночью бодрствую. Реальность казалась кошмарным сном, а во сне я вновь и вновь возвращался к прежней московской жизни, разговаривал с женой, сынишкой, друзьями по работе. Сегодня я несказанно счастлив. Я дома, на родной земле...

Мы сидим в уютной квартире и беседуем с ее хозяином Юрием Степановым. 21 января этого года, находясь с гастролями в Италии, Степанов совершил, мягко говоря, необдуманный поступок, решив остаться на чужбине. 2 апреля самолетом Аэрофлота он из Вашингтона прилетел в Москву. Эти два с лишним месяца стоили ему многих лет жизни...

Но расскажем все по порядку.

Юрий Степанов сравнительно молодой человек. Молодости, как утверждает старинная поговорка, свойственно ошибаться. Но ошибка ошибке — рознь. То, что совершил Степанов, выходит за рамки рядовых проступков. Действительно, как можно квалифицировать даже одну мысль об измене Родине?! Родине, которая сделала для него значительно больше, чем он успел сделать для нее. Судите сами: окончил Московское хореографическое училище, сразу же пригласили на работу в Большой театр. На выпускника обратили внимание, он получал роль за ролью, начались гастроли по стране и за рубежом.

Прошло время, и Степанов перешел в Государственный концертный ансамбль СССР "Московский классический балет". И снова —роли, поездки, успех. Но что-то перестало устраивать молодого танцора. Ему чудилось, что его затирают, недооценивают, что он, мол, более талантлив и способен, чем наиболее именитые звезды современного балета, и уже может исполнять самые что ни на есть заглавные партии.

—Действительно, такое чувство обиды появлялось, особенно когда в кругу друзей за столом звенели бокалы и шли разговоры о моем "непризнанном" таланте, —вспоминает Юрий Степанов. —И вот 20 января, когда мы находились на гастролях в небольшом итальянском городке Акуила, что неподалеку от Рима, после спектакля, выпив в баре несколько коктейлей, я поднялся в свой гостиничный номер. Теперь-то я знаю, что алкоголь —не лучший друг человека... Ни с того ни с сего показалось, что по моей персоне скучают подмостки лучших заморских театров. И я в каком-то странном, почти невменяемом состоянии отправился на вокзал, забрался в первую утреннюю электричку и приехал в Вечный город. Отыскать американское посольство оказалось делом нетрудным.

В американском посольстве, как по мановению волшебной палочки, перед Степановым возникла фигура некоего мистера, говорящего по-русски, Мы не знаем ни имени, ни звания этого дипломата. Однако, по словам Степанова, он

продержал его в своем кабинете около часа, предварительно выяснив, кто такой Степанов, почему он здесь, а затем самолично, что называется с рук на руки, передал его представителям так называемого международного церковного содружества. Так назвал эту организацию Ю. Степанов.

Между прочим, стоит заметить еще одну деталь: переводчик А. А. Логан, который был приставлен в Риме к Степанову, по заявлению американцев, был "лучшим драгоманом Государственного департамента США". А вот на собственноручно написанной записке, врученной им Степанову, значится — "US Army Бокс 11, Нью-Йорк, 09108". Одним словом, не Госдеп, а "Армия США".

Нам неведомо, какое отношение имеет церковное "содружество" к религии. Но вопросы Степанову задавали люди отнюдь не в рясах. Что же касается самих вопросов, то ставились они весьма квалифицированно. Прежде всего эти люди с особой настырностью пытались выяснить, является ли Степанов врагом Советской власти и не это ли причина его желания не возвращаться на Родину. Когда же Степанов сказал, что его решение не продиктовано никакими политическими мотивами, что он просто хочет уехать в США, чтобы танцевать на американских подмостках, "церковники" явно огорчились. "Тогда у вас ничего не получится, —с кислой миной на лице заметил один из них,—Мы предоставляем убежище исключительно по политическим мотивам".

—И тут, чтобы покончить с этим казавшимся бесконечным допросом, их домогательствами, я, махнув рукой, бросил: "Пишите, что хотите". Через некоторое время мне вручили какой-то документ на итальянском языке, который я прочитать, естественно, не мог, и заставили поставить под ним подпись. Таким вот образом я стал "невозвращенцем", получив от "церковников" документ, который должен был отныне заменить мой паспорт, —рассказывает Степанов.

Однако итальянский эрзацпаспорт, хотя и удостоверял личность Юрия Степанова, никакой личной свободы ему не принес. В этом он удостоверился, когда "церковники" в штатском передали его трем вооруженным полицейским (тоже в штатском). После этого Степанова, как обычного уголовника, усадили в отдельное, совсем не комфортабельное купе, и повезли в лагерь для перемещенных лиц, находящийся в городе Триесте.

Триестинские разного ранга чиновники, отрекомендовавшиеся почему-то представителями "Интерпола", то бишь международной организации криминальной полиции, оказались на редкость откровенными парнями. "Отец был кадровым военным? Очень хорошо! А сами служили в Советской Армии? В десантных частях? Восхитительно! В таком случае приходилось ли вам видеть ракетные базы? Ах, нет, не видели... Так, так, так. Пробыли в армии всего лишь месяц? Какая жалость, так мало! А вот скажите, на этом рисунке нового советского танка навешены какие-то цилиндры... Не знаете их назначения? Нет? Это очень печально! И для нас, и для вас, между прочим, тоже..."

Короче говоря, убедившись в том, что Степанов, если бы даже и хотел, не мог удовлетворить "любопытства" представителей американских спецслужб (в том, что это были именно они, у Степанова не вызывало сомнения), Степанова отфутболили обратно в Рим. В итальянской столице на несколько дней его приютил в своем двухэтажном особняке американский дипломат Харлан Гленн Моен. Судя по всему, в задачу этого джентльмена входило еще раз "поработать" со Степановым в плане "перековки" артиста ансамбля в антисоветском духе. В итоге американец снабдил его "безвозмездными" 60 долларами "на карманные расходы" и оставил " на всякий случай" свою визитную карточку с припиской: "Всего наилучшего! Харлан и Луиза". Конечно, если бы американский дипломат и его супруга из Вечного города знали, что "невозвращенец" окажется в конечном счете "возвращенцем", они таких опрометчивых пожеланий не оставляли бы. Заметим кстати, что в свое время Моен работал в Москве 2-м секретарем посольства США и выполнял консульские обязанности.

Зададимся вопросом: почему же Степанова все-таки отправили в США? Видимо, американские спецслужбы, решив, что из артиста балета шпион не получается, вознамерились использовать его в пропагандистском плане, превратить в разменную карту в кампании антисоветской истерии, которая раздувается Вашингтоном с особой яростью в эти дни.

—В Америке мною некоторое время занимались представители, а вернее —представительницы все того же международного церковного содружества.

Здесь-то я уж окончательно убедился, что сия организация имеет прямое отношение не столько к господу богу, сколько к ведомству мистера Тэрнера— шефа ЦРУ,—продолжает рассказ Степанов. —Они долго пытали меня, кто из моих знакомых или бывших друзей находится в Соединенных Штатах. Впрочем, это была чистая комедия: мне подсунули листок бумаги с номером телефона бывшего танцовщика Ю. Взорова. Он несколько лет назад выехал из СССР в Израиль, а затем обосновался в США. В тот же вечер Взоров приехал за мной. С этой минуты он не спускал с меня глаз, став моей тенью. Я поселился в доме Взорова. Из многочисленных бесед стало ясно, что дела его с балетом идут плохо, в доме нет денег. Взоров —ловкач. Он быстро понял, что на мне можно сделать бизнес.

Наш собеседник вспоминает о некоторых встречах с людьми, которые покинули в разное время Родину, но не нашли ни "свободы творчества", ни морального удовлетворения от проживания в стране "равных возможностей". Все они превратились в ущербных, замкнутых, нищих духом людей.

—Вот, к примеру, бывший трубач В. Чижик. Теперь его больше видят не в оркестре, а на бирже. Играет не на трубе, а на курсах валют. А по ночам ищет забвения в пьянстве. Жалкое зрелище! Меня, наверное, тоже ждала такая же страшная участь, хотя я уже был пристроен на работу в "Нью-Джерси балет компани" к мадам Кэролайн Кларк. Мне обещали платить деньги в общем неплохие. Но разве есть такие банкноты, которыми можно заглушить тоску по Родине?! И я решил вернуться. Вернуться, несмотря ни на что, даже если придется понести наказание за свой поступок.

Короче говоря, в один из дней в конце марта, собрав самые необходимые вещи, Юрий Степанов, не попрощавшись со своими "благодетелями", уехал в Нью-Йорк, где обратился в советское представительство при ООН с просьбой помочь ему вернуться на Родину. Просьба была удовлетворена, хотя, как вы сами понимаете, обеспечить возможность Степанову выехать из США было делом совсем не простым. Предстояла еще одна встреча. Встреча с представителями  госдепартамента США, которые изъявили настоятельное желание побеседовать с артистом балета и выяснить, по своей ли воле он хочет покинуть американскую землю.

—Меня несколько раз спрашивали, сам ли я принял столь "неразумное" решение и не оказывал ли кто-нибудь на меня давление. Я ответил твердо и  категорично: решение принял сам и от него не отступлю. Меня стали запугивать "репрессиями", подкидывали провокационные мысли о том, что жена меня не примет, что ребенок от меня отрекся. Но я стоял на своем. Я знал, что жена меня ждет, я надеялся, что Родина меня простит. И не ошибся.

В тот день, когда самолет Аэрофлота приземлился в Шереметьево, в американской столице, откуда он вылетел, вышли газеты. Судя по материалам, в них опубликованным, Белый дом, спецслужбы США и разного рода антисоветчики крайне болезненно отреагировали на неожиданный отъезд Степанова в Советский Союз. В комментариях по "делу" Степанова американская пресса была вынуждена признать, что инциденты с невозвращением советских граждан на Родину и прежде организовывались по прямому указанию американской администрации в целях извлечения политических выгод. Здесь не скрывают, что американские власти вынашивали замыслы по осуществлению новых провокаций в нью-йоркском аэропорту, подобно тому, как это было во время отлета из США артистки балета ГАБТ СССР Власовой. А сенатор Хелмс, известный своими антисоветскими взглядами, потребовал от госдепартамента США задержать самолет Аэрофлота для оказания на Степанова соответствующего давления.

Как видно, и из этой провокации ничего не вышло. Юрий Степанов на Родине. Однако мы должны в заключение сказать, что шантаж, запугивание, подлая игра спецслужб США на человеческих чувствах, находятся в вопиющем противоречии с принципами нормальных межгосударственных отношений. Они наносят ущерб прежде всего самим Соединенным Штатам.

В. Барсов,

Л. Сергеев".

("Известия", 1980, № 86 (10 апреля, московский вечерний выпуск), с. 6).