"Нас греет песен откровенность, мы ценим песни, как друзей..."

"... Давай с тобой споем про верность
Земле единственной своей".
 

45 лет назад с чужбины в СССР по страницам советской печати нескончаемым потоком тянулись ненадолго обманутые сионистской пропагандой ценные работники:
"На днях в Черновцах мы встретились с Менделем Нухимовичем Сиротой, который не вынес израильского "рая" и бежал из него.
- Теперь мне стыдно признаться, - говорит Мендель Нухимович,- что в Израиль я выехал по собственному желанию. Но тогда я торжествующе тряс перед глазами знакомых вызовом, полученным от брата, вызовом, который давал мне право поехать к родственникам.
Этот человек – немного нескладный, средних лет, не очень сильный в грамоте и, кажется, добродушный по натуре – не ищет оправданий своему поступку. Просто он рассказывает. Все по порядку.
Да, он рвался в Израиль. Надоедал своими заявлениями нашим самым высоким инстанциям. И возмущался: почему дело затягивается! А дело, собственно, потому затягивалось, что умные люди, как теперь говорит Мендель Сирота, советовали ему не пороть горячку с выездом, подумать. Но Мендель Нухимович советам не внял. И вскоре отбыл на "землю обетованную".
А через полтора года его, оборванного, изголодавшегося, без гроша в кармане, в полном смысле проевшего последние штаны, наши таможенники сняли с поезда на пограничной станции Унгены. Мендель Сирота бежал из Израиля…
Такова одна из многих трагедий обманутых сионистской пропагандой. Не всем обманутым удалось вырваться из израильского "рая". В апреле 1967 года в Отдел виз и регистрации города Вологды пришла для получения заграничного удостоверения Вера Сусленкова, а 11 мая она вылетела в Израиль. Она вышла замуж за польского еврея. Муж её уже находился в Тель-Авиве и теперь ждал жену. Недолго длилась радость встретившихся супругов. Вере потребовалось лишь три месяца, чтобы убедиться: ее обманули! В Вологду летит телеграмма, подобная сигналу "SOS": "Нахожусь тяжелом состоянии. Спасите. Помогите приехать с мужем. Сусленкова". А вслед за телеграммой ОВИР города Вологды получает письмо Веры:
"Здравствуйте, товарищ Коробейников! Мне очень стыдно перед вами, перед всеми. У себя на родине я имела все, что хотела, и всего этого я сама себя лишила. Живу, не зная языка, без работы, кругом долги". Вера Сусленкова – чужестранка и поэтому не может найти себе работу в Израиле. Она пишет: «В Советском Союзе с уважением относятся к иностранцам. В Израиле же какая-то проститутка, чтобы отнять у меня мужа, заявила, будто я шпионка. Солдат топтал меня сапогами, выбил два зуба. Я потеряла сознание... Это был настоящий фашист...»
Вот какую «землю обетованную» увидела своими глазами Вера Сусленкова!..
Немногим более года назад на постоянное жительство в Израиль выехал артист Центрального парка культуры и отдыха города Киева Ефим Ушерович Мазур.
Что ж, как говорится, вольному воля. Ефиму Мазуру стала чужой земля Советской Украины, вскормившая и вспоившая его. В письмах на имя соответствующих советских организаций он писал, что является патриотом еврейского государства и хочет жить только в Израиле. Ефим Мазур подводил «теоретическую» базу. Ему по душе сионистская доктрина, согласно которой все лица еврейского происхождения, разбросанные в разных частях света-де, мол, представляют собой единый народ с государственным центром в Израиле, которому они обязаны помогать независимо от того, в какой стране живут. Израильские дипломаты, обосновавшиеся тогда в Москве, в особняке на улице Большая Ордынка, - это было еще до разрыва дипломатических отношений СССР с Израилем, - постарались укрепить веру киевлянина Мазура в эту сионистскую доктрину. Ему обещали златые горы, ему говорили, что в Израиле он наконец найдет полное удовлетворение всех своих материальных и духовных потребностей. И вот, бросив жену, сына, мать, Мазур полетел в Тель-Авив. Здесь он сразу же попадает в сети сионистских пропагандистов. Его посылают на работу диктором «Голоса Израиля». И Ефим Мазур покорно усаживается у микрофона радиостанции, изрыгающей злобную клевету на Советский Союз, советских граждан, на его, Мазура, отчий дом, на его, Мазура, мать, жену, сына...
У микрофона диктор Мазур под диктовку сионистов призывает евреев, живущих в СССР, ехать на «обетованную землю», сулит им тысячу благ, а вернувшись домой, с работы, раздавленный всем образом израильской жизни, мерзкой действительностью, с которой он столкнулся, Мазур шлет семье письмо, полное горечи и отчаяния. Вот строки из письма к жене и сыну:
«Дали мне кроватку, которую я называю тюремной койкой, матрац, одеяло, по-моему, что-то вроде байки. Затем дали столик и стульчик, керосиновую лампу, на всякий случай керосинку, очевидно, для того, чтобы варить, и бидончик для керосина. Вот это окончательно все. Не дают даже такое необходимое, как подушка и простыни, чтобы в «Сохнуте» брать деньги взаймы и тем самым залезть в кабалу...
Обманутый израильскими дипломатами, Мазур пишет матери:
«Мама, ты вправе меня упрекнуть: если моя любовь к тебе действительно так велика, то почему я оставил тебя и уехал? Сейчас, моя дорогая, когда я проснулся, когда пришел немного в себя, когда я стал осозновать окружающее, я могу сказать, что твои упреки правильны. Но в критический момент, когда мною руководила нечистая сила, вроде израильских дипломатов и сионистов, от убеждений которых я был в невменяемом состоянии, не нашлось силы, которая бы меня остановила. И вот сейчас сердце мое разрывается на части».
Ответа на это письмо от матери не последовало. Матери Ефима Мазура не стало, и доля вины за это ложится на изменника сына. («Огонек», 1968, № 38, с. 17).