"Наша дружная бригада по две нормы выдаёт..."

"...и дирекция довольна, и от девушек почёт!"

В эти дни 50 лет назад советское руководство буквально плешь проедало рабочему человеку борьбой за какие-то свои дурацкие бригады коммунистического труда. К перу по такому случаю потянулся даже М.Максимов, машинист завалочной машины мартеновского цеха: "Никогда в жизни Павел Федяев не испытывал такого большого волнения, как в ту минуту, когда входил в Кремль. Кусты сирени, молчаливые ели, молодые березки окружали кремлевские соборы. Стаи голубей кружились над златоглавыми куполами. Вот и огромный зал Большого Кремлевского дворца. Задолго до начала совещания в залах и фойе велись беседы, слышались песни о Родине, о партии, о труде. Ровно десять. Места в президиуме занимают руководители профсоюзов и комсомола, знатные люди страны. В ложах президиума появляются руководители партии и правительства. После доклада на трибуну один за другим поднимались знатные люди труда. Павел в перерыве горячо жал руку Николаю Мамаю, Валентине Гагановой. И вот торжественный момент. Л. А.[возможно, Лукьян Акимыч] Брежнев вручает ему золотую звезду Героя Труда. От волнения Павел не смог сказать большой речи, только негромко, как клятву, произнес: «Не подведем». На улице Горького черноволосый кудрявый мальчик подошел к Павлу и, краснея от смущения, спросил: -Дядя, вы герой? - Да, - ответил он. - А какой - боевой или трудовой? Что было скязатъ ребенку? Ведь путь вот сюда, в Кремль, лежал по трудной жизненной дороге, на которой сплелись вместе и труд, и война, и снова труд. Как ни была хороша Москва, а уже тянуло к дому, к семье, к товарищам по работе. Павел стоял у окна вагона и смотрел на мелькавшие мимо перелески, поля. Но этой же самой дороге ехал он много лет тому назад. Это был 1934 год. Укреплялись колхозы. Мальчишкой, еще не имеющим определенных планов, Павлушка пас коров, работал в поле. Иногда он слышал о новостройках, о новой жизни в городах. Ему хотелось стать кузнецом. С небольшой котомкой Павлик приехал в Магнитку. По-другому сбылась его мечта. Федяева приняли в школу ФЗО, а через два года он уже работал на мартене. Федяев немногословен. Далее, уходя в 1938 году служить в Красную Армию, не нашел он подходящей речи. Крепко сжав сутулые плечи матери, он только коротко бросил: - Не плачь, вернусь... И Федяев вернулся домой, как и обещал, вернулся таким же скупым на слова. А ведь за плечами его были славные дела, суровые военные будни ... Тяжелые свинцовые волны взбегают на палубу сторожевого катера. Моряки называют такие катера «морскими охотниками». У рулевого насквозь промокла одежда. Ледяные брызги и снежная крупа секут лицо. Матрос Павел Федяев с трудом борется со сном: уже несколько дней без отдыха их быстроходные катера охраняют доступ к берегам Балтики. - Боевая тревога! Воздух!.. Люди застыли на боевых постах. Сильный удар потряс катер. В грохоте взрыва потонул ровный гул моторов и всплески холодных волн. Павел увидел большое рыжее пламя. Он рывком поднялся с колен и бросился тушить его. Руки выполняли работу еще до того, как приказывал сделать ее разум. Движения, выработанные годами службы, были скупыми, расчетливыми. Пламя подбиралось к снарядам. Задымилась одежда. Скоро на помощь подоспел Иван Шинкаренко. Пожар ликвидирован. Но вот вражеский самолет снова разворачивается, снова идет в атаку. Удар еще сильнее опрокинул Павла навзничь. Перед глазами мелькнули радужные круги и он потерял сознание. Придя в себя, он увидел голубое небо. Неудержимое чувство порыва к жизни, к действию охватило его в эту минуту. Жить! Только жить! Рядом с ним сидел друг Иван, закопченный, в ссадинах. - Ушли, Павлуша. Скоро бухта... в госпиталь тебя надо... здорово ты обгорел. После этого боя Павел стал коммунистом. Его приняли в партию сразу же после возвращения в свою часть из госпиталя. Слов подходящих сн не мог найти. Павел вытянулся стрункой и так стоял, пока ему но сказали, что принят. В один из мартовских дней Павел Иванович зашел в магазин Книготорга на проспекте Металлургов и попросил продавца подать ему том сочинений Ленина, где говорится о коммунистическом труде. Внимательно вдумывался он в слова о том, что коммунизм начинается там, где появляется самоотверженная забота рабочих об экономии каждого пуда угля, железа, хлеба, достающихся не им лично или их «ближним», а всему обществу в целом. Как-то зашел он в кабинет начальника 3-го мартеновского цеха. - Что у тебя, Федяев? - спросил тот. Павел неспешно ответил: - Наш коллектив хочет попробовать силы... за звание бригады коммунистического труда бороться. Начальник с минуту оценивающе смотрел на Федяева, потом попросил секретаря пригласить председателя цехового комитета. Втроем они обсудили предложение Федяева, взвесили все «за» и «против». На другой день после работы Федяев попросил задержаться сталеваров Алексея Камаева, Александра Феоктистова и Леонида Свечкарева. Говорили много. - Дело, за которое мы беремся, - трудное. Надо повысить сознание, - сказал Федяев..."