"Я культурно проводил воскресенье..." - 30

"Важно осознание и развитие психической энергии. Теперь особенно нужно из-за неизбежно идущей на планету катастрофы. Но человечество отказывается принять этот дар, отказывается от развития духовности, а газ, посылаемый Платоном с Юпитера, не воспринимается Землей, не пробивает тьму. Катастрофа должна быть в 1977 г. Но Братство упорно работает для предотвращения. «666» в Апокалипсисе обозначает Будду, Христа, Майтрейю, каждого с числом «6». Додекаэдрон — знак Матери Мира. Учителя уйдут на Венеру с земными сотрудниками. Часть последует на планету, формирующуюся за Венерой. Остальное человечество уйдет на Сатурн". Это – не тезисы выступления моего старого приятеля перед докторами психоневрологического института им. В.М.Бехтерева во время одной из отчаянных попыток закосить от призыва в Советскую Армию больше 30 лет назад, хотя и похоже. Это – сделанная 14 августа 1928 года запись слов Елены Ивановны Рерих, "другини" и жены Николая Константиновича, матери Юрия Николаевича и Святослава Николаевича, которая была "сердцем, наставником и главным устоем семьи Рерихов" *). Сегодня мы не будем останавливаться ни на Книгах Живой Этики – "новой философской системы, представляющей собой современную целостную концепцию реального Космоса"*), созданной Еленой Ивановной "в тесном сотрудничестве с группой анонимных философов, которых в духовной традиции Индии принято называть Махатмами, Великими Душами, Риши, Учителями"*), ни на других интересных проектах замечательной семьи. Предмет наш сегодня значительно скромнее: Рерихи и фондовая биржа. Очевидные свидетельства того, что Рерихи инвестировали в российские акции и живо интересовались положением дел на бирже в Санкт-Петербурге, относятся к лету 1911 года. Даже на отдыхе и лечении, в письмах к Елене Ивановне с немецкого курорта Бад Ноенар, где тогда, одновременно с выдающимся живописцем, находилась и его тёща – Е. В.Шапошникова, называемая в семье "Муличкой", Николай Константинович о бирже писал регулярно и с неподдельным интересом: "... Биржа-то наша плоха. Муличка всё о бирже толкует. Хотя я нахожу, что наши бумаги держатся всё-таки не худо. Но конечно, если идёт всё ещё игра на понижение, то они и не могут подыматься. Другие гораздо больше упали. У меня такое убеждение, что очень худо наши предприятия не кончатся"**). Убеждение - дело хорошее, но хотелось художнику и, так сказать, независимой экспертизы: "...Жидков здесь всё прибывает, всё расспросить кого-нибудь насчёт биржи хочу, наверно из них кто-нибудь что-то да знает" **). Как в воду глядел Николай Константинович - "жидки" на рейнском курорте, конечно же, были в курсе: "... мой маклер Севиер оказался очень важным - председателем котировочного комитета. Разговорились, я дал ему пастелей, а он обещал при случае указать что-либо. Я всё-таки везде что-нибудь полезное найду. О Брянских и Путиловских сказал, что падение - временное, ввиду мароккских осложнений и ввиду разъезда из СПб. большинства деятелей и игроков. Мол, подымутся. Скажу сегодня Мульке, хотя она может сказать, что и Севиер, верно, нарочно только мне сказал. Он говорил, что Зах[арий] Жданов, кажется, лопается". Тут просто море информации. С большой долей уверенности можно преположить, что в портфеле Рерихов были и акции общества Брянского рельсопрокатного, железоделательного и механического завода, и общества Путиловских заводов. Подтверждение завидной осведомлённости маклера Севиера не заставило себя ждать, и уже через неделю Елене Ивановне летит такой текст: "...Сегодня мне дали в банке 300 марок лишних. Жду, чтобы их спросили обратно или заявлю сам, хотя Муличка очень советовала им не напоминать. Она очень довольна биржей теперь, и мне это приятнее и спокойнее - ни в каких оплошностях не упрекают... С торжеством принесла Мулька газету ("Речь"), где сказано, что во главе спроса Путиловские (148 + 4 р. 50 к. дивид.), значит, почти без проигрыша...Твоя приписка Мульке о мароккских событиях, верно, была с моих слов? Обидно, что за эти дни кто-то на наших же бумагах уже по 10 р. выиграл"**). Обидно, конечно, спору нет. Да, а что касается товарищества "Жданов Захарий и Ко", то здесь председатель котировочного комитета пугал зря: Захария выперли с биржи "за крайне вредную и нежелательную деятельность" лишь спустя 3 года, в 1914-м. С кем ещё советовался Николай Константинович при покупке тех или иных акций? По свидетельству Зинаиды Григорьевны Фоздик - той самой, которая конспектировала откровения про предстоящий уход остального человечества на Сатурн, инвестиционная деятельность Рерихов ранних этапов была густо замешана на дивных видениях Елены Ивановны: "...Видела руку, которая показывала ей цифры, а она потом передавала их Н.К., и если он покупал известные бумаги по этим цифрам, то всегда выигрывал" ***). К сожалению, к концу 1920-х годов Махатмы ушли в глухую несознанку и перестали подсказывать нужные цифры, что замечено было не сразу, но привело к последствиям катастрофическим. Так, ещё осенью 1928 года, когда американские фондовые рынки, куда переместились рериховские инвестиции, раздувались пузырём и били рекорды, г-жа Фоздик старательно записывала: "...О Светике [Cвятославе Николаевиче] Е.И. абсолютно не тревожится, ибо он приобрел массу знаний, вырос. Если занимается спекуляцией, ибо не может писать вульгарные портреты, и на эти деньги учится, изучает искусство, то временно это хорошо"***). Сам Николай Константинович так поверил в биржевую "пруху", что "удивлялся, почему Нуця [муж г-жи Фоздик], когда получал «чаевые» от знакомых на покупку каких-либо бумаг, не покупал. Как неправильно мы понимаем спекуляцию! Если бы мы посвятили все помыслы и время покупке и игре на бирже, то это неправильно. Но так - какая разница между покупкой картины, чтобы продать ее [по цене] в три раза больше, или земли с той же целью, между покупкой акций, которые, если они подымутся, продать их?" ***). Словом, опасный ветер нетворческого семейного биржевого оптимизма гнал финансовый корабль Рерихов прямо на скалы как раз накануне величайшего мирового фондового краха. Беда, как известно, случилась в конце октября 1929-го. Судя по всему, самые крупные открытые длинные позиции держал Святослав Николаевич. 28 октября г-жа Фоздик протоколирует: "Сегодня утром Н.К. позвал меня поговорить с ним, очень жаловался, что Свет[ик] его дома тупой пилой пилит, почему, мол, Учитель не помогает в акциях". Сам Николай Константинович, выдающийся интуитивист, уже на следующий день почувствовал, что причина трагедии лежит в русле русского культурного мейнстрима - англичанка гадит: "Страшная паника на бирже продолжается. Свет[ик] потерял все, да и вся страна в ужасном состоянии. Н.К. говорит, что это работа Англии, но где же правительство?"***). Святослав Николаевич вновь и вновь пробовал испытанные семейные средства - столоверчение, питьё валериана на ночь, но Махатмы цинично молчали про биржу. Не принёс облегчения и ноябрь: "Свет[ик] нудит, ибо потерял много на бирже", "... Свет[ик] битый час грыз его, да и нас своими потерями — мучительное у него состояние", "Н.К. очень огорчен Свет[иком]. Он говорит без конца о деньгах, отчего Учитель ему не указал, что и когда вообще продать"***). Казалось, впору было самому собираться "на планету, формирующуюся за Венерой". Но жизнь продолжалась. Вначале было трудно, потом легче. Чудовищный прокол с биржей постепенно забылся. Николай Константинович успел подарить человечеству 7000 (семь тысяч) собственных картин. Святослав Николаевич женился на индийской кинозвезде Девике Рани, только портретов своего отца создал около тридцати, изобразил на высоком идейном уровне как Джавахарлала Неру, так и Индиру Ганди. Время - лучший лекарь.

*) http://www.roerich-museum.ru/rus/family/hir/
**) http://lebendige-ethik.net/3-Letters_NKR_Neuenahr.html
***) http://www.autsider.ru/lib/data/doc/dne_fozd.doc