Рынки закрыты, разбираем почту – 2

Рождественский перерыв в торговле на биржах и торговых площадках США вновь даёт отличный повод заняться накопившейся почтой блога. Как и прежде, остановимся на одном из писем, представляющих значительный общественный интерес. Евгений Л. из подмосковного Серпухова просит объяснить, как трейдер-одиночка может рассчитывать на победу в соревновании с такими ассами инвестиций, как Р.Абрамович, Д.Халуц, Е.Адамов или П.Бородин. При этом юный корреспондент с подкупающей прямотой признаётся, что окончательно ещё не выбрал свой путь, и не исключено, что станет он не трейдером, а директором зоопарка или заместителем руководителя хозяйства по безостановочному производству черничного варенья, а то и откроет комфортабельный постоялый двор с трёхразовым питанием в своей однокомнатной квартире. Присаживайся ближе, дружок, попробую тебе ответить. Мне кажется, Женя, что трейдинг – это такое безбрежное море, что в нём вполне можно разойтись с другими трейдерами, чьи торговые привычки тебя беспокоят. Просто надо выбрать такую узкую область трейдинга, такую экологическую торговую нишу, где ты не будешь постоянно сталкиваться локтями с апологетами других, пугающих тебя стратегий. И если станешь ты профессионалом на своём клочке торговой площадки, если сможешь реализовать на нём всё то замечательное, что уже вложили в тебя природа, любящие родители, достойные учителя, добрые книжки, а также ухитришься задавить в себе всё то паскудное, что прививали тебе пьющие товарищи, идиоты-бугры на работе, старослужащие в армии и самоуверенные дядьки по телевизору, то победа всегда останется за тобой. Даже в том случае, если встречным курсом и будет время от времени проплывать какая-нибудь акула. Вновь приведу в качестве примера моего давнего друга – Сергея Б., ныне чрезвычайно успешного, высококлассного специалиста в области электронной торговли в Германии, а когда-то - моего школьного товарища. В прошлый разбор писем мы оставили его ещё в колыбели трёх революций, а вот он уже спустя каких-то несколько лет напропалую живёт и трейдерствует в германской земле Баден-Вюртемберг. Представь себе, Женька, прохладное время года, одиннадцатый час вечера, тихая скамеечка под липой у проезжей дороги на окраине штутгартского квартала красных фонарей. Серёга, завершив торговую рабочую неделю, сидел на той скамеечке вместе с подружкой и культурно отдыхал, отхлёбывая из бутылки недорогое красное вино. Само место отдыха и наличие в двадцати метрах от скамейки пункта съёма женщин лёгкого поведения клиентами на автомобилях - диктовали попойке некоторую этнографическую нагрузку. «А давай-ка мы, Ленка, будем заключать пари друг с другом на мелкие немецкие монеты, стараясь угадать, которую из дамочек клиенты снимут первой»,- предложил Серёга подружке. «А давай!». Это согласилась в ответ уже пьяненькая Ленка. Первым выиграл Серёга, потом снова Серёга, потом выиграла Ленка, потом вино кончилось, и они достали из пакета другую бутылку, хохотали, потом снова выиграла Ленка, потом третью бутылку достали, хохотали ещё громче, потом вдруг из-за кустов выскочил кто-то и стал быстро приближаться. Наши отдыхающие ещё не знали, что то был, пожалуй, самый известный и опасный из всех штутгартских трейдеров, трейдер особого рода, торговец, так сказать, живым товаром – пресловутый сутенёр по прозвищу Шульберт. До сих пор по Штутгарту легенды ходят о том, каким опытным, коварным и жестоким трейдером был тот самый Шульберт. Почему был? А вот скоро узнаешь. Когда неизвестный трейдер приблизился на расстояние метров пяти, Серёга дружелюбно протянул бутылку со шмурдяком и ему. Но Шульберт не привык к подобному куртуазному обращению с собой, ведь жизнь преподавала ему другие науки. Он задержался на месте и сгруппировался, готовясь атаковать Серёгу интересным приёмом, которому его научили в Юго-Восточной Азии, куда он ездил на предмет дешёвого зубного протезирования. Суть приёма заключалась в высоком подпрыге с правой толчковой и дальнейшем полёте на обидчика ботинками вперёд для нанесения тому увечий. А Серёга, надо тебе признаться, Жень, хоть и служил уже трейдером в чинах, но по-басурмански знал лишь самые общие и необходимые в быту слова, ну там – «чюйс», «битте», «яа-яа»... Он не понял, что это вдруг остановился Шульберт, чего ему, козлу, было надо, а лишь крепче сжал рукой протягиваемую бутылку и сказал налётчику, как умел, мол, чё телишься, братишка, давай подгребай. И тут Шульберт пружиной выпрыгнул из своей позиции, но поскольку место было злачное, то правая толчковая пришлась у него как раз на валявшийся в тени тротуара предмет личной гигиены, центровка тела в воздухе нарушилась, и вперёд он полетел не ботинками, а харей. Встретившись с серёгиной бутылкой, сутенёр отключился, а пьяненький Серёга нагнулся над телом и, несколько опешив, стал повторять "ну чё ты, чувак, ну чё ты, чувак", шаря по тому рукой. Первой пришла в себя Ленка, она потащила тело Шульберта волоком к свету телефонной будки, откуда и вызвала скорую помощь. Скорые помощники прибыли без задержки, погрузили Шульберта, Серёга с Ленкой, как друзья пострадавшего, тоже уселись, и вся компания покатила. А надо тебе сказать, Женька, что в Штутгарте с подобными травмами сутенёров по скорой обычно возят или в Бюргерхоспиталь, что на Тунцхоферштрассе, или в Ольгахоспиталь, что на Бисмаркштрассе, но в тот день случилось, что оба были закрыты из-за стафилококка, так пришлось пилить им вначале в Бетезда-Кранкенхауз, где опять-таки оказался стафилококк, потом в Зофиенклиник, где та же история, а потом Шульберт начал синеть, так они развернулись и уже на рысях доставили того в Сана-Херцхирургише-Клиник на Хердвег, дом 2. Даже после всех этих приключений Шульберта, конечно, через четыре месяца поставили на ноги, но к прежнему трейдингу он вернуться не смог, и дали ему инвалидность, вроде вашей второй нерабочей группы.