" Статистика, строгая муза..."

Верно подметил Некрасов:
"Что новый год, то новых дум,
Желаний и надежд
Исполнен легковерный ум
И мудрых и невежд".
Вот и фондовым рынкам очень хочется подняться в последний день года, но есть пока одна загвоздка: в 10:00 будет опубликован важный показатель вторичного рынка недвижимости за ноябрь – количество проданных домов, построенных ранее. Его пока все и ждут.

"Я культурно проводил воскресенье..." - 8

Было, было, не будем отпираться, и такое время на больших частях суши, когда само слово "импрес-сионист" представля-лось многим словом бранным. Идеология, она же не останавлива-ется, затаив дыхание, перед Дворцом культуры, а смело врывается внутрь, где и начинает немедленно топать направо-налево своими грязными сапожищами. Впрочем, сегодня мы постараемся вспомнить только о приятном, о биржах, увековеченных сыном банкира и внуком известного дельца хлебной биржи де Га - французским художником Эдгаром Дега. Селестина Мюссон, мать Дега, была родом из Луизианы, и туда же к началу 1870-х годов переселились два брата Эдгара. В конце 1872 года Дега отправляется за океан, чтоб навестить родственников в Новом Орлеане, где и начинает уже через несколько месяцев работать над одной из лучших своих картин - "Хлопковая биржа в Новом Орлеане" (1873, Музей изящных искусств, По). Сам он, в письме к приятелю, описывал замысел так: "На ней около пятнадцати персон, проявляющих больший или меньший интерес к столу, заваленному ценным материалом, а двое мужчин, один немного наклонясь, а другой полусидя на столе, покупатель и брокер, обсуждают образец". Колорист Дега не только великолепный рисовальщик, способный быстро и точно схватить профессиональный жест и позу человека за работой, но он ещё и настоящий аристократ, которого чрезвычайно интересует работающий человек. Кстати, сидящий на переднем плане и поглощённый изучением образца товара человек - это дядя Дега, Мишель Мюссон, брокер хлопковой биржи. Исследователи творчества художника предполагают также, что сама ценность хлопка, вокруг которого шла вся жизнь в Новом Орлеане, поразила воображение Дега и толкнула его к созданию этой картины. Интересно, что Дега намеревался выставить полотно в Манчестере, главном городе европейской прядильной промышленности, и писал при этом так: " Если прядильщик когда-нибудь хотел найти своего художника, то не должен миновать меня". Остаётся добавить, что здание, в котором работали люди, изображённые на картине, было перестроено под большее в начале 20-х годов прошлого века, а с момента закрытия ново-орлеанской биржи в 1964 году в нём находится гостиница The Cotton Exchange Hotel. А вот Пале-Броньяр, он же - Пале-де-ля-Бурс, или Дворец биржи, портик которого хорошо виден на другой знаменитой картине Дега – "Портреты на бирже" (1879, Музей Орсе, Париж), стоит себе во Втором округе Парижа до сих пор и будет, можно надеяться, стоять всегда. Именно в этом здании, если помните, надувал у нас честной народ не далее, как на прошлой неделе, окаянный торгаш Жюль Верн, именно здесь, а не после ванны, не в балетной студии, не в театре и не на скачках - Дега запечатлел еврейского финансиста Эрнеста Мая, управляющего Франко-египетским банком. Май через очки читает документ, который показывает ему один из помощников, одновременно слушая другого своего служащего (история сохранила нам даже его имя – М.Болатр). Обычная биржевая сценка. Приличные люди, прилично одеты и заняты приличным делом. Эрнест Май не позирует для портрета, но находится в центре композиции, хотя и не является при том центром вселенной, ведь рядом и вокруг идёт какое-то более общее и, возможно, более важное действие. Тёмно-коричневые и чёрные цвета одежды подчёркивают профессиональную близость изображённых. Словом, Дега. Не ошибёшься. А ведь какой только чуши не писали об этой картине некоторые оголтелые искусствоведы, пользуясь тем несчастным обстоятельством, что Дега времён "дела Дрейфуса" оказался среди антидрейфусаров и антисемитов. Дальше всех пошла, пожалуй, некая Линда Нохлин, автор книги "The Politics of Vision", которой казалось подозрительным буквально всё – и внешность Мая, взятая якобы из антисемитских карикатур, и слишком вольные, запанибратские позы помощников, один из которых живо напомнил ей Иуду, обнимающего Христа, хотя тогда, по её логике, как раз Май и должен бы был душить помощника предательским объятием. Попадались мне даже измышления такого рода, что М.Болатр – вовсе не М.Болатр, а некий хищник-делец, сообщающий Маю внутреннюю информацию одной из компаний, что должно привести к дальнейшему, по мнению якобы Дега, закрепощению родимой Франции жидо-масонами. В действительности, парижский банкир и биржевик Эрнест Май (1845-1925) был известным собирателем картин старых мастеров, начавшим к концу 1870-х годов покупать современную живопись, в том числе и Дега. Он сам заказал художнику свой портрет среди помощников на бирже и был, очевидно, удовлетворён результатом, так как через несколько лет заказал Дега и портрет жены. Да и мне, признаюсь, нравится образ Мая у Дега. Не вижу в нём ничего карикатурного. Я не возражал бы, будь какой-нибудь мой предок похож на месье Эрнеста внешностью, умом и пониманием истинной ценности предметов искусства. Вполне достойный и симпатичный господин. Не знаю, может быть, иной Линде Нохлин её собственный прадедушка и представлялся умопомрачительным красавцем, эдакой белокурой бестией, но кто ж его знает, как там было на самом деле.

Суббота - международный день чтения - 8

Эдвин Лефевр был послом США и в Испании, и во Франции, и в Италии. Дипломатическая карьера его пришлась на время перед Первой мировой войной, при президенте Тафте. Лефевр также был известным журналистом, состоятельным инвестором и автором восьми книг. Прославила его лишь одна из них, седьмая - «Воспоминания биржевого спекулянта». Книга эта, родившаяся из серии статей в The Saturday Evening Post, впервые вышла отдельным томом в 1925 году, переиздавалась в Америке десяток раз и переведена на многие языки, а за первое издание коллекционеры готовы платить сегодня больше тысячи долларов. На русский язык «Воспоминания биржевого спекулянта» были переведены в 1999 году, и с тех пор они вышли в России уже четырьмя изданиями. Книга Лефевра написана от первого лица, её героя зовут Ларри Ливингстон, но все специалисты сходятся на том, что речь идёт о беллетризированной биографии известнейшего биржевика Джесси Ливермора. Лефевру удалось превратить в увлекательное и полезное даже для сегодняшнего трейдера чтение, очевидно, довольно сумбурные рассказы Джесси. Родившийся одновременно с эдисоновским фонографом в 1877 году, Ливермор заработал на бирже свой первый миллион (в ценах 1907 года!) в в тридцать лет. Образ жизни, который он вёл, скорее подходил бы кинозвезде или герою скотт-фицджеральдовского романа. Курил сигары, любил женщин, страстно увлекался рыбной ловлей, обожал долгие зимние отпуска, которые проводил на своей яхте у берегов Флориды или на европейских курортах. Джесси неоднократно терял, а иногда и проматывал почти всё, что имел, но потом начинал сначала и становился богаче, чем прежде. В нескольких беседах с Лефевром он открыл писателю и его будущим читателям такое количество своих профессиональных секретов, какого другому хватило бы на собственное многотомное собрание сочинений. За пределами повествования лефевровской книги остались ещё два важных эпизода дальнейшей жизни Ливермора. Во время краха 1929 года, после которого половина Соединённых Штатов выстроилась в очередь за благотворительным супом, Джесси сделал около 100 миллионов долларов на коротких позициях. Второй эпизод относится к 1940 году, когда Ливермор, страдавший значительную часть жизни глубочайшей депрессией, застрелился из кольта в отеле на Пятой авеню. Если кому-нибудь интересно – могу дать почитать.

"Убили, значит, Фердинанда-то нашего"

Из всех новостей важнейшей будет сегодня, очевидно, статистика продаж новых домов в ноябре, которая станет известна в 10:00. Биржу не обманешь сопливыми историями о том, что одна коррумпированная пакистанская клика была бы принципиально лучше другой коррумпированной пакистанской клики. Правильно у старика Вильяма, понимаете ли, нашего Шекспир: "Что он Гекубе, что ему Гекуба". Растёт цена нефти и золота. Фондовые рынки стартуют так, как им сегодня и положено - вверх.

Возвращаемся к TRMM

Покупаем 1400 акций TRM Corp. (TRMM) по $0.3902 в 13:01.

Оружейник Игнат и предатель Твердило

Слабоват, слабоват ноябрьский отчёт о заказах на товары длительного пользования, опубликованный сегодня утром. Новые оборонные заказы упали на 24.3% по сравнению с прошлым годом. А тут ещё и Беназир Бхутто не уберегли, коротка оказалась кольчужка. Индексы фондового рынка вновь клюют носом. В 1654 году в этот день родился Якоб Бернулли, выдающийся швейцарский математик, на открытиях которого построено современное управление инвестиционными рисками.

"Что весной развлеченье, тяжкий труд к декабрю"

В Европе ещё вовсю идёт гулянка, а Америка принимается за работу. До конца 2007 года остаётся всего четыре торговых дня, но дел пока невпроворот, хоть силы уже и не те. Standard & Poor's только что опубликовал индекс Case-Shiller, который показал, что за год, с октября по октябрь, цены жилых домов на одну семью в 20 самых больших городах США упали в среднем на 6.1%. С утра растут цены на нефть и золото. Падает доллар. Фондовые индексы тоже начали день с красного цвета.

Рынки закрыты, разбираем почту – 2

Рождественский перерыв в торговле на биржах и торговых площадках США вновь даёт отличный повод заняться накопившейся почтой блога. Как и прежде, остановимся на одном из писем, представляющих значительный общественный интерес. Евгений Л. из подмосковного Серпухова просит объяснить, как трейдер-одиночка может рассчитывать на победу в соревновании с такими ассами инвестиций, как Р.Абрамович, Д.Халуц, Е.Адамов или П.Бородин. При этом юный корреспондент с подкупающей прямотой признаётся, что окончательно ещё не выбрал свой путь, и не исключено, что станет он не трейдером, а директором зоопарка или заместителем руководителя хозяйства по безостановочному производству черничного варенья, а то и откроет комфортабельный постоялый двор с трёхразовым питанием в своей однокомнатной квартире. Присаживайся ближе, дружок, попробую тебе ответить. Мне кажется, Женя, что трейдинг – это такое безбрежное море, что в нём вполне можно разойтись с другими трейдерами, чьи торговые привычки тебя беспокоят. Просто надо выбрать такую узкую область трейдинга, такую экологическую торговую нишу, где ты не будешь постоянно сталкиваться локтями с апологетами других, пугающих тебя стратегий. И если станешь ты профессионалом на своём клочке торговой площадки, если сможешь реализовать на нём всё то замечательное, что уже вложили в тебя природа, любящие родители, достойные учителя, добрые книжки, а также ухитришься задавить в себе всё то паскудное, что прививали тебе пьющие товарищи, идиоты-бугры на работе, старослужащие в армии и самоуверенные дядьки по телевизору, то победа всегда останется за тобой. Даже в том случае, если встречным курсом и будет время от времени проплывать какая-нибудь акула. Вновь приведу в качестве примера моего давнего друга – Сергея Б., ныне чрезвычайно успешного, высококлассного специалиста в области электронной торговли в Германии, а когда-то - моего школьного товарища. В прошлый разбор писем мы оставили его ещё в колыбели трёх революций, а вот он уже спустя каких-то несколько лет напропалую живёт и трейдерствует в германской земле Баден-Вюртемберг. Представь себе, Женька, прохладное время года, одиннадцатый час вечера, тихая скамеечка под липой у проезжей дороги на окраине штутгартского квартала красных фонарей. Серёга, завершив торговую рабочую неделю, сидел на той скамеечке вместе с подружкой и культурно отдыхал, отхлёбывая из бутылки недорогое красное вино. Само место отдыха и наличие в двадцати метрах от скамейки пункта съёма женщин лёгкого поведения клиентами на автомобилях - диктовали попойке некоторую этнографическую нагрузку. «А давай-ка мы, Ленка, будем заключать пари друг с другом на мелкие немецкие монеты, стараясь угадать, которую из дамочек клиенты снимут первой»,- предложил Серёга подружке. «А давай!». Это согласилась в ответ уже пьяненькая Ленка. Первым выиграл Серёга, потом снова Серёга, потом выиграла Ленка, потом вино кончилось, и они достали из пакета другую бутылку, хохотали, потом снова выиграла Ленка, потом третью бутылку достали, хохотали ещё громче, потом вдруг из-за кустов выскочил кто-то и стал быстро приближаться. Наши отдыхающие ещё не знали, что то был, пожалуй, самый известный и опасный из всех штутгартских трейдеров, трейдер особого рода, торговец, так сказать, живым товаром – пресловутый сутенёр по прозвищу Шульберт. До сих пор по Штутгарту легенды ходят о том, каким опытным, коварным и жестоким трейдером был тот самый Шульберт. Почему был? А вот скоро узнаешь. Когда неизвестный трейдер приблизился на расстояние метров пяти, Серёга дружелюбно протянул бутылку со шмурдяком и ему. Но Шульберт не привык к подобному куртуазному обращению с собой, ведь жизнь преподавала ему другие науки. Он задержался на месте и сгруппировался, готовясь атаковать Серёгу интересным приёмом, которому его научили в Юго-Восточной Азии, куда он ездил на предмет дешёвого зубного протезирования. Суть приёма заключалась в высоком подпрыге с правой толчковой и дальнейшем полёте на обидчика ботинками вперёд для нанесения тому увечий. А Серёга, надо тебе признаться, Жень, хоть и служил уже трейдером в чинах, но по-басурмански знал лишь самые общие и необходимые в быту слова, ну там – «чюйс», «битте», «яа-яа»... Он не понял, что это вдруг остановился Шульберт, чего ему, козлу, было надо, а лишь крепче сжал рукой протягиваемую бутылку и сказал налётчику, как умел, мол, чё телишься, братишка, давай подгребай. И тут Шульберт пружиной выпрыгнул из своей позиции, но поскольку место было злачное, то правая толчковая пришлась у него как раз на валявшийся в тени тротуара предмет личной гигиены, центровка тела в воздухе нарушилась, и вперёд он полетел не ботинками, а харей. Встретившись с серёгиной бутылкой, сутенёр отключился, а пьяненький Серёга нагнулся над телом и, несколько опешив, стал повторять "ну чё ты, чувак, ну чё ты, чувак", шаря по тому рукой. Первой пришла в себя Ленка, она потащила тело Шульберта волоком к свету телефонной будки, откуда и вызвала скорую помощь. Скорые помощники прибыли без задержки, погрузили Шульберта, Серёга с Ленкой, как друзья пострадавшего, тоже уселись, и вся компания покатила. А надо тебе сказать, Женька, что в Штутгарте с подобными травмами сутенёров по скорой обычно возят или в Бюргерхоспиталь, что на Тунцхоферштрассе, или в Ольгахоспиталь, что на Бисмаркштрассе, но в тот день случилось, что оба были закрыты из-за стафилококка, так пришлось пилить им вначале в Бетезда-Кранкенхауз, где опять-таки оказался стафилококк, потом в Зофиенклиник, где та же история, а потом Шульберт начал синеть, так они развернулись и уже на рысях доставили того в Сана-Херцхирургише-Клиник на Хердвег, дом 2. Даже после всех этих приключений Шульберта, конечно, через четыре месяца поставили на ноги, но к прежнему трейдингу он вернуться не смог, и дали ему инвалидность, вроде вашей второй нерабочей группы.

Продаём TRMM

Я не могу пока понять, чем вызваны пятничные и сегодняшние повышения цены акции TRMM, и мне не очень нравится небольшой объём сделок сегодня. Продаём TRMM: все 1200 акций по $0.75 в 11:44. Продажа принесла нам $444 ((0.75-0.38)x1200), комиссионные : $20 за покупку и $20 за продажу. Счёт пополнился на $404.

Три с половиной часа на всё про всё

Торговля на фондовых рынках в короткий день перед самым Рождеством обычно идёт вяло, но откроется она сегодня небольшими повышениями. Несколько слов о двух последних покупках, причины которых я даже не успел объяснить. Synova Healthcare Group, Inc. (SNVH) – очередная компания-банкрот, чьи акции, в весьма умеренном количестве, куплены нами во время паники в надежде на то, что паника – она и есть паника. Акция TRM Corp. (TRMM), предоставляющей услуги, связанные с установкой банкоматов и копировальных машин, уже долгое время находится почти в свободном падении, однако, в прошлую пятницу, примерно за 2 часа до закрытия торгов, наше внимание привлекли быстрое повышение цены, достигшей только что годового минимума, на довольно приличных объёмах сделок и одновременная активность акций некоторых компаний из той же отрасли.

"Я культурно проводил воскресенье..." - 7

Долгая, часто на всю жизнь, безоглядная любовь диктаторов к определённым авторам приключенческого жанра чревата серьёзным перекосом в круге чтения целых поколений. Не знаю, было ли творчество Жюля Верна такой же важной вехой в формировании вкусов лучшего друга советских физкультурников, какой для Гитлера стали книги Карла Мая, но даже в безграмотном постановлении Оргбюро ЦК ВКП(б) “Об издательстве детской литературы” есть персональное упоминание автора "Таинственного острова". Это самое Оргбюро, куда входили в 1933 году товарищи Бубнов, Гамарник, Каганович, Лобов, Москвин, Постышев, Сталин и Шверник, настойчиво предлагало "... создать ряд книг, которые, соединяя увлекательность и доступность изложения с принципиальной выдержанностью и высоким идейным уровнем, прививали бы детям интерес к борьбе и строительству рабочего класса и партии, в частности, создать серию книг для пионеров, переиздать лучшие книги мировой детской литературы (Робинзон Крузо, Путешествия Гулливера, Жюль Верна и др.), в особенности имеющие общеобразовательное значение...". Что ж, "Жюль Верна" – так "Жюль Верна", какая, в принципе, разница, был бы человеком хорошим, и не беда, что антидрейфусар. Во второй половине 50-х годов, благодаря увлечению красного маршала Ворошилова той же жюльверной, на радость детворе вышло и целое 12-томное собрание сочинений французского фантаста. К 1977 году, согласно справке, предоставленной Всесоюзной книжной палатой , "...за годы Советской власти в СССР издано 374 книги Ж. Верна общим тиражом 20 507 тысяч экземпляров на 23 языках народов СССР и зарубежных стран...". Если добавить к этому ещё и три художественных фильма за 10 лет ("Дети капитана Гранта", 1936 г., "Таинственный остров", 1941 г. и "Пятнадцатилетний капитан", 1945 г.), чьё производство тоже утверждал, ежу понятно, высший киноавторитет, то охват жюльверной советских детишек можно считать поголовным. А вот о чём молчала газета "Пионерская правда", так это о том, что начало пути в большую фантастику совпало у любимца миллионов читателей с работой биржевым спекулянтом. В мае 1856 года Жюль Верн, пытавшийся зарабатывать литературным трудом и едва сводивший концы с концами в Париже, приехав на свадьбу друга в Амьен, встретил там Онорину Морель, вдову с двумя детьми, в девичестве – де Виан, брат которой был джоббером - посредником на фондовой бирже, осуществляющим операции по купле-продаже ценных бумаг за собственный счет. Это знакомство привело и к женитьбе на Онорине в начале 1857 года, и к новому роду деятельности. Верн, который мог заработать в то время не больше 100 франков в месяц, а образ жизни вёл такой, что нуждался ежемесячно в 500 франках, был просто потрясён доходами будущего нового родственника. По собственным чрезвычайно оптимистическим прогнозам, занимаясь тем же самым на Парижской бирже, Жюль мог зарабатывать до 1800 франков в месяц, особо не утруждаясь. И он жадно начинает читать о бирже, берёт уроки биржевого ремесла, одновременно уговаривая родителей ссудить ему 50 тысяч франков на новый трудовой почин в счёт будущего наследства. После долгих переговоров деньги нашлись, и Верн начал карьеру, благодаря которой ему удавалось писать по утрам и зарабатывать на жизнь днём. Конечно, месячный его доход не достигал тех 1800 франков, о которых грезилось в женихах, но до 1863 года, пока роман "Пять недель на воздушном шаре" не сделал Верна известным и успешным писателем, он честно кормил семью работой на Парижской бирже в качестве паразита и кровососа, как сказал бы, пожалуй, тот же товарищ Ворошилов, присмотрись он в своё время повнимательнее к властителю своих литературных дум.

Суббота - международный день чтения - 7

Многие люди не любят читать учебники, а книги, полные графиков и формул наводят на них глубокую тоску. Значит ли это, что фондовый рынок и трейдинг так и останутся для них тайной навсегда? Вовсе нет. Если есть спрос, то появится и предложение. Специально для тех, кто предпочитает лёгкое чтиво серьёзному чтению, существуют «финансовые романы». К художественной литературе они имеют такое же отношение, какое имеют производственные романы к романам на производстве, но из знакомства с некоторыми из них можно извлечь немало пользы. Александр Дэвидсон – британский журналист, бывший учитель и бывший брокер из Сити, работавший на ABN AMRO, BNP Paribas и Thompson Financial. Он -автор десятка популярных книг об инвестировании, среди которых изданный в 2001 году и весьма оперативно переведённый год спустя на русский язык роман «Скользящий по лезвию фондового рынка: История риска, жадности и искушения». Сюжет его незамысловат. Джон, молодой учитель английского языка в школе для мальчиков, не любит свою работу, которая оплачивается так скудно, что на учительское жалование нельзя ни обзавестись собственным жильём, ни отложить сбережения. Джон, как это было принято писать в служебных характеристиках сильно пьющим офицерам Советской Армии, «службой тяготится» и ждёт случая с ней расстаться, мечтая стать удачливым инвестором на фондовом рынке. Случай выпадает, добрый родственник забирает его из постылой школы и устраивает на работу в Сити, где всё оказывается не совсем так, как думалось в учительской. Удовольствия, которое дало бы чтение флоберовского «Воспитания чувств» или гончаровской «Обыкновенной истории», никто из читателей «Скользящего» не получит, зато узнает много интересного о фондовом рынке, о системе взаимоотношений брокера с клиентами, о том, как избежать ошибок, совершаемых большинством трейдеров-новичков. Я открыл эту книгу, подозревая, что закрою её через двадцать минут, но был приятно удивлён чрезвычайно толковыми и полезными советами, которые Дэвидсон щедро разбросал по трём сотням страниц текста, и дочитал до конца, о чём ничуть не жалею. Если кому-нибудь интересно – могу дать почитать.

Покупаем TRMM

Покупаем 1200 акций TRM Corp. (TRMM) по $0.38 в 14:05.

"Заправлены в планшеты космические карты"

Продаём SPABD: все 300 акций по $2.20 в 10:24. Продажа принесла нам $162((2.20-1.66)x300), комиссионные : $20 за покупку и $20 за продажу. Счёт пополнился на $122. Кажется, я даже не успел рассказать, что это было. В двух словах: надежда коммерческой аэронавтики, но может и приказать долго жить, что скорее.

Бананово-лимонный Санта-Клаус

Похоже, в Сингапуре денег столько, что не только всем финансовым горе-воротилам на планете хватит, но ещё и останется самим сингапурцам. Теперь Merrill Lynch & Co. собирается получить 5 миллиардов долларов от сингапурского инвестиционного агентства Temasek Holdings. Начались предрождественские подъёмы фондовых индексов.

"Эт-то несерьёзно!"

Утренняя новость от Bear Stearns: они списывают из-за кризиса субстандартной ипотеки всего-навсего $1,900,000,000. Фондовые индексы аж подпрыгнули от удивления. Отличный отчёт опубликовал только что Oracle Corp. Да, и вот ещё что - об интересных результатах одного опроса сообщило давеча агентство Reuters. Оказывается, не только обычные работники полагают, что исполнительный директор их компании живёт на слишком широкую ногу, но и 64% начальничков из высшего эшелона согласны с тем, что содержание исполнительного директора обходится компании непозволительно дорого. Естественно, когда они ему об этом сами скажут, респонденты умолчали.

Покупаем SNVH и SPABD

Покупаем 5000 акций Synova Healthcare Group, Inc. (SNVH) по $0.041 в 12:06 и 300 акций SPACEHAB Inc. (SPABD) по $1.66 в 12:10.

Бригада Потапова отказалась от премии

Подоспела пора и Morgan Stanley списывать миллиарды. Объявлено о дополнительном списании $5,700,000,000, что выводит Morgan Stanley на третье место по убыткам 4-го квартала с десятью накрывшимися медным тазом миллиардами - сразу за UBS и Citigroup. Если Рим спасли гуси, Citigroup - шейхи, а UBS - добрый человек из Сингапура, то Morgan Stanley протянули руку и 5 миллиардов долларов китайцы из China Investment Corp. Настоящий героический поступок совершил исполнительный директор Morgan Stanley Джон Мэк, приняв удар на себя. Нет, он не сделал харакири, но всё равно его уже можно считать корпоративной матерью Терезой. Держитесь за стул: Мэк только что заявил, что откажется от премии по результатам своей титанической деятельности в уходящем году, приведшей к десятимиллиардным убыткам. Ошарашенные фондовые индексы даже пошли вверх, ведь если в городе есть хоть один праведник, то, может, и город устоит.

Вновь это проклятое ожидание

О неустойчивом общем настроении на фондовых рынках сегодня говорит уже то, что Goldman Sachs, давший отличный отчёт, падает сейчас только на три процента. Индексы, поднявшие было на заре головы, угрожают теперь нырнуть ниже вчерашнего закрытия. Выступил бы кто-нибудь из Вашингтона с каким-нибудь новым важным экономическим планом... Или наоборот - лучше не надо? Кстати, в этот день в 1980 году фактически началась эпоха "больших похорон у Кремлёвской стены". Помер отправленный всего за два месяца до того в отставку Председатель Совмина СССР, выдающийся спец по экономике и обладатель престижного диплома выпускника текстильного института, верный сталинский аппаратчик и «интеллигент ленинградской закалки» из семьи токаря - А.Н Косыгин. Какие такие замечательные "косыгинские" экономические реформы середины 60-х родились якобы в кабинете этого невесёлого дядьки с брезгливым выражением лица - лучше сегодня и не вспоминать.

"Был тусклый зимний день..."

Последняя полная торговая неделя года открывается понижениями. Страхи всё те же: субстандартная ипотека и инфляция. Скучно. Павел Антокольский в такую пору хорошо идёт:
"Был тусклый зимний день, наверно.
В нейтральной маленькой стране,
В безлюдье Цюриха иль Берна,
В тревожных думах о войне,
Над ворохами русских писем,
Над кипой недочтенных книг —
Как страстно Ленин к ним приник!
Как ледяным альпийским высям
Он помыслов не доверял!
Как выше Альп, темнее тучи
Нагромождался матерьял
Для книги, медленно растущей!
Сквозь цифры сводок биржевых
Пред ним зловеще проступала
Не смытая с траншей и палуб
Кровь мертвецов и кровь живых.
В божбе ощерившихся наций,
Во лжи официальных фраз
Он слышал шелест ассигнаций
В который раз, в который раз..."

"Я культурно проводил воскресенье..." - 6

На этот раз о культурном времяпрепро-вождении можно говорить лишь в том смысле, что в этой прошлогодней киноленте Ридли Скотта никого не порубали самурайским мечом, и никто не зажарил ничьи мозги. Главный герой – лондонский трейдер Макс Скиннер, специализирующийся на облигациях, проворачивает на глазах у зрителя какую-то рискованную, но страшно прибыльную комбинацию в несколько ходов, благодаря которой зарабатывает для своей компании десятки миллионов за один торговый день. Сути её я вам объяснить не могу - и сам не всё просёк. Похоже на игру в поддавки, но только с огромными деньгами на кону. К сожалению, Макс должен на время исчезнуть, так как его успехом заинтересовалась комиссия по ценным бумагам, но исчезнуть всего на пару дней, ведь этого времени в Англии обычно хватает, чтоб задурить голову любой комиссии. Получив неожиданные выходные, Макс отправляется во французский Прованс, где он только что стал наследником винодельческого хозяйства своего дяди и большого дома, которые трейдер, естественно, на то он и трейдер, собирается немедленно продать. Однако, приехав на место, Макс начинает вспоминать детство, проведённое в дядином доме, и постепенно понимает, что только в этих краях он был когда-то счастлив в полной мере. Излишне говорить, что Макс сразу же влюбляется в хорошенькую хозяйку ресторана. Ну, вот, пожалуй, и всё. Питер Мэйль, британец, по книге которого написан сценарий фильма "Хороший год", уже полтора десятка лет продаёт Прованс англосаксам. Дело не такое лёгкое, каким может показаться с первого взгляда. За последние сто лет простой американец дважды брал винтовку и отправлялся за океан спасать Францию от бошей. Британец, переправляясь через пролив, делал это даже трижды, но имел ещё и несчастье подчинять иногда свою армию совместному с французом командованию, что каждый раз вплотную подводило его к черте катастрофы. В первый раз братскую Францию отстояли. Идеалист Вудро Вильсон притащил из-за океана на Парижскую мирную конференцию целую библиотеку книг, желая устроить европейские границы по совершенно невнятному для Клемансо с Фошем принципу исторической справедливости, но не мог же он , забросив все дела, торчать в Париже целый год, поэтому вернулся домой, а вместо его "14 пунктов" - мир под французскую дудку одарили Версальской системой. Когда всего лишь через 20 лет час испытаний пробил во второй раз, Франция вначале сама со страшным треском развалилась, едва не похоронив под собой британский экспедиционный корпус. Потом та её несравненно большая часть, что осталась на континенте, взялась сразу полным политическим спектром, от коммунистов до националистов, резво сотрудничать с немецким захватчиком, не забывая и выбрасывать белые флаги по всем заморским территориям, а меньшая, но гордая часть, состоящая из эмигрантов в Лондоне, сразу после устройства на новом месте - немедленно принялась хамить британским хозяевам и товарищам по оружию. Но и на этот раз всё конце концов обошлось: Черчилль не вышвырнул де Голля со своего острова, подоспел вовремя всегдашний американец с винтовкой, Францию вернули французу, а заодно наградили того участием в делах послевоенной Европы, оккупационными зонами в Германии и многим-многим другим. Что сделал благодарный француз? Правильно! Первым делом он подпилил основание Атлантического пакта. А уж затем спокойно и от души вредил своим спасителям всюду, где только можно, больше сорока лет. Даже имел наглость обвинить американца в развязывании вьетнамской войны, хотя развязал её в своё время не кто иной, как он сам. Теперь попробуйте продать недвижимость в Провансе и французский образ жизни англосаксам. Легко? А писатель Питер Мэйль весьма в том преуспел. "Год в Провансе" – первая его книга, вышедшая в 1991 году, была переведена почти на тридцать языков. Райская природа юга Франции, еда, вино, ощущение свободы – вот что подпитывает авторскую фантазию, которая рождает прекрасное "пляжное" чтение для миллионов. Не без помощи книг Мэйля количество британцев, переселившихся во Францию, удвоилось за последние 5 лет и перевалило за 100 тысяч человек. Скотт и Мэйль познакомились ещё тридцать лет назад на рекламном поприще в Лондоне. Писатель постоянно живёт в Провансе, а режиссёр время от времени отправляется в добровольное "Авиньонское пленение", купив там дом с виноградником. Говорят, что именно Скотт в гостях, за бутылкой, подбил Мэйля написать "Хороший год", посулив экранизацию. Из этого получилось ровно то, что и получилось. Так сказать, романтическая комедия. Милая реклама Прованса, недвижимости, вина, сыра и половых связей с местными красавицами, могущих при благоприятном раскладе перерасти в большое чувство. Есть там и неплохие шутки, не ниже, чем на четыре с минусом. Жена спрашивает мужа за ужином при гостях: кто такие содомиты? Он ей отвечает: я тебе потом, ночью объясню. Видно, что и актёры, включая Питера Финни и Рассела Кроу, хорошо оттянулись на съёмках. Немного жаль, что не нашлось роли или денег для Одри Тоту. Она бы и в фильм точно вписалась, и тоже прекрасно провела бы время. Не очень устал, очевидно, и Ридли Скотт. Надо ж и ему отдыхать между производством киноэпопей. И хорошо, что он делал это у себя дома, в Провансе, среди пейзажей, радующих зрительский глаз.

Суббота - международный день чтения - 6

«Наименее известный из всех выдающихся мыслителей ХХ столетия», барон Бертран де Жувенель родился в 1903 году в Париже. Сын французского аристократа и дочери предпринимателя-еврея Сары Клер Боас, де Жувенель умудрился на своём веку побыть и левым радикалом, и правым националистом, взять интервью и у Черчилля, и у Гитлера, приятельствовать и с нобелевским лауреатом фон Хайеком, и с Отто Абетцом – нацистским послом в Виши. Когда израильский историк Зеев Штернхель назвал его в своей книге коллаборационистом, де Жувенель подал в суд за клевету, а французский философ Раймон Арон, сбежав с больничной койки и дав показания в защиту де Жувенеля, скончался от удара, не успев даже выйти из здания суда. Однако, больше всего известен де Жувенель-либерал, автор тоненькой книжки «Этика перераспределения», впервые опубликованной в 1952 году, а по-русски вышедшей в 1996-м. Если обычно прогрессивный подоходный налог вызывает озабоченность своим негативным влиянием на мотивацию труда, то эта работа замечательна тем, что в ней теория перераспределения доходов подвергается критике с самой неожиданной - нравственной стороны. Заслуга де Жувенеля как раз в том, что говорит он не о воздействии перераспределения на производительность, а о его пагубном влияние на личную свободу и культуру. Особое внимание в работе уделено такой болезненной для современного инвестора теме, как несправедливые преимущества, которыми пользуются юридические лица по сравнению с частными во множестве сфер, включая налогообложение. Автор, сравнивая фирму, производящую товары, и семью, производящую людей, недоумевает: почему потребности фирмы так хорошо осознаются законодателями, а нужды семьи игнорируются? Видимо, законодатели считают, что только фирма является организацией с определенным общественным назначением и, следовательно, достойна уважения, а получатель дохода после окончания рабочего дня занят только тем, что ковыряет в носу, транжирит время на дурацкие забавы, и это как раз тогда, когда он по праву может считаться предпринимателем: он женится, заводит хозяйство, воспитывает детей и делает все для того, чтобы он сам и его семья лучшим образом преуспели в жизни. Эти достижения получателя дохода, по мнению автора, состоящие в том, что сам получатель дохода и его потомки хорошо исполняют свои производственные роли в обществе, должны быть признаны вкладом в национальный доход. Де Жувенель-либерал идёт здесь ещё дальше: он утверждает, что даже не в таком вот вкладе в национальный доход основная заслуга частного получателя дохода, ограбленного прогрессивным подоходным налогом. Успехи получателя дохода не просто вклад в достижение какой-либо общественной цели, а они сами по себе являются целью - целью "хорошего общества". Как вам, а? В книге есть ещё много такого, к чему потом хочется вернуться. Вот, например, тот фрагмент, который касается маскировки личных затрат в корпорациях, просто нельзя не процитировать: «Были времена, когда бизнесмены не унижались до того, чтобы относить развлечение своих деловых или личных знакомых на счет эксплуатационных расходов, но теперь это стало повсеместной практикой. Автомобиль уже не принадлежит директору -- он принадлежит фирме. Действительно, бизнесменам, да и просто членам корпораций, здорово повезло в этом. Они имеют право относить к разряду деловых все расходы, которые хотя бы в малой степени имеют отношение к работе или могут быть представлены как таковые. Это следствие вышеупомянутых привилегий, которыми пользуются юридические лица. Поэтому люди стремятся стать членами корпорации или поступить туда на работу, ведь при этом они приобретают права, которых лишены как частные лица, что представляет собой явное неравенство. Таким образом, в наши дни существует тенденция к возрождению средневековой ситуации: nul homme sans seigneur (нет человека без сеньора). Здесь уместно вспомнить, что так называемые "темные века" средневековья начались со стремления людей попасть под покровительство феодалов или капитулов, конец же им наступил, когда человек снова ощутил преимущества самостоятельности». Написано это почти 60 лет назад. И что изменилось? Тёмное средневековье пока в самом разгаре. Если кому-нибудь интересно – могу дать почитать.

Дороже жизни

В 8:30 Министерство труда опубликовало ноябрьский индекс потребительских цен, величина которого может определить направление движения фондовых рынков сегодня. Аналитики ожидали, что рост индекса составит 0.7%, а он выстрелил на 0.8%. Чем больше оказывается инфляция, тем меньше шансов, что Федеральная резервная система продолжит и дальше снижать учётную ставку. И наоборот. Доллар с раннего утра рос, золото падало. В этот день в 1739 году родился Пьер Самюэль Дюпон де Немур, выдающийся французский и американский экономист, автор книги "Физиократия, или сущность строения наивыгоднейшего для рода человеческого управления", в которой речь шла о пользе низких налогов и устранении таможенных барьеров.

Тропою товарища Саахова

Высоченный, какого и старожилы не припомнят, свежий показатель индекса цен производителей сошёлся сегодня утром с обнадёживающей, какой не было с мая, величиной индекса изменения объема продаж в сфере розничной торговли. Результат: умеренное уныние на рынке. Два конгрессмена вдруг взяли и написали письмо в Министерство юстиции, выражая беспокойство в связи с тем, что то может якобы слишком быстро решить вопрос о законности или незаконности возможного слияния компаний спутникового радио. Дескать, преступно проворно делается дело, надо ещё помурыжить народ годика два-три. Напоминает диалог товарища Саахова с врачом: "Через три дня поставим на ноги. - Э-э, нет, торопиться не надо, торопиться не надо. Это наш гость - важно вылечить, важно вернуть обществу полноценного человека, да. Торопиться не надо".

Вчерашние заботы

Не успел забыться послеполуденный обвал вторника, когда Федеральный резерв снизил учётную ставку не так безоглядно, как хотелось бы активистам рынка, а на пороге нового дня маятник готовится качнуться в обратную сторону, и на горизонте - повышения индексов. Немного о наших вчерашних покупках. Всё ближе и ближе тот момент, когда Министерство юстиции должно сказать своё "да" или "нет" слиянию Sirius Satellite Radio Inc. (SIRI) и XM Satellite Radio Holdings Inc. (XMSR). Если законники согласятся с аргументами обеих компаний спутникового радио и не увидят в их объединении признаков монополии, а окончательное решение останется только за Федеральной комиссией по связи, то уже в этот момент возможен весьма значительный рост цены акции SIRI. Если же Министерство юстиции скажет "нет", то падение цены акции SIRI, как нам кажется, будет не столь впечатляющим, и мы вполне можем позволить себе вступить в эту игру. Акция Panacos Pharmaceuticals Inc. (PANC) потеряла вчера более половины своей цены из-за неудачных клинических испытаний 350-миллиграммовой дозы "бевиримата" – экспериментального антиретровирусного препарата, подавляющего вирусную нагрузку у людей с ВИЧ. "Бевиримат", как ранее сообщал Panacos, показал свою эффективность в меньшей дозе, и надеюсь, что вчера мы достаточно дёшево купили акции PANC, продававшиеся чрезмерно паниковавшими вкладчиками и теми, кто на полную катушку открывал короткие позиции.

Покупаем SIRI и PANC

Покупаем 100 акций Sirius Satellite Radio Inc. (SIRI) по $3.49 в 15:13 и 500 акций Panacos Pharmaceuticals Inc. (PANC) по $0.7021 в 15:11.

Утро без изюминки

Рынки открываются небольшими повышениями фондовых индексов. Самое интересное должно начаться в 14:15, сразу после объявления решения об учётной ставке. А я со вчерашнего дня испытываю непреодолимое желание купить немного акций Sirius Satellite Radio Inc. (SIRI). Может быть, сделаем это чуть позже.

Половинка или четвертинка?

Это единственный вопрос, который всерьёз занимает сегодня американский фондовый рынок. Завтра Федеральная резервная система должна дать на него точный ответ, снизив учётную ставку на 0.25 или на 0.5. Швейцарская финансовая империя UBS догнала утром Citigroup по размерам убытков из-за кризиса субстандартной ипотеки. Цюрихские гномы намерены списать ещё десять миллиардов долларов - вдобавок к сумме в три миллиарда четыреста миллионов долларов, от которой они избавились в октябре. Правда, UBS сообщила немедленно и хорошую новость: правительство Сингапура и некий неназванный ближневосточный инвестор (точно знаю, что не я) собираются вложить в неё одиннадцать с половиной миллиардов.

"Я культурно проводил воскресенье..." - 5

Как не вспомнить греков в дни Хануки. Константинос Кавафис торговал на бирже в Александрии большую часть своей жизни. В 1888 году, когда была официально открыта Египетская фондовая биржа в Александрии, Кавафис уже работает на ней помощником у своего брата. Спустя четыре года он устраивается и на интересную государственную службу – в Третье ирригационное управление министерства общественных работ, откуда выходит в отставку аж в 1922 году. Впрочем, торговлю на бирже Кавафис не оставлял никогда, и она порой составляла значительную часть его дохода, так как в ирригационном управлении платили скупой рукой. А ещё ему приходили иногда небольшие гонорары из Англии, где писатель Э.М.Форстер много лет подряд пытался разжечь любовь к стихами Кавафиса в серцах всех своих знакомых – от Элиота до Вирджинии Вулф. Кавафису в русских переводах повезло чрезвычайно. Переводили его прекрасные поэты, и сам Бродский посвятил александрийскому греку эссе "На стороне Кавафиса". Практически со всей русской кавафианой можно познакомиться здесь: http://library.ferghana.ru/kavafis/main.htm В каноне Кавафиса лишь 220 небольших стихотворений, и многие из них переведены не единожды. Пожалуй, больше других мне нравятся переводы Шмакова:
-

Ты твердишь: "Я уеду в другую страну, за другие моря.

После этой дыры что угодно покажется раем.

Как ни бьюсь, здесь я вечно судьбой обираем.

Похоронено сердце мое в этом месте пустом.

Сколько можно глушить свой рассудок, откладывать жизнь

на потом!

Здесь куда ни посмотришь – видишь мертвые вещи,

чувств развалины, тлеющих дней головешки.

Сколько сил тут потрачено, пущено по ветру зря".

Не видать тебе новых земель – это бредни и ложь.

За тобой этот город повсюду последует в шлепанцах старых.

И состаришься ты в этих тусклых кварталах,

в этих стенах пожухших виски побелеют твои.

Город вечно пребудет с тобой, как судьбу ни крои.

Нет отсюда железной дороги, не плывут пароходы отсюда.

Протрубив свою жизнь в этом мертвом углу,

не надейся на чудо:

уходя из него, на земле никуда не уйдешь.

Как каждая сатрапия сама мечтает стать культурной империей, так тянутся к эллинизму и поздние цитадели рабовладения – крепостническая Россия, молодые Северо-Американские Соединённые Штаты, Советский Союз. Поэтому неудивительно, что моих одноклассников заставляли в школе учить наизусть имена греческих богов, а по единобожию учебные программы скакали уже галопом. Библию конфисковывали на границе, но книга "Легенды и мифы Древней Греции" Николая Альбертовича Куна стояла в любой библиотеке. Хороший ученик мог ничего не знать об истории Иерусалима, зато о маленькой злобной Спарте был начитан сверх всякой меры. Иной взгляд на мёртвую громаду эллинизма у классически образованного греческого поэта Кавафиса из колониальной Александрии. Перечень некогда одушевлённых предметов вроде тот же - Тезей, Пелей, Одиссей... Только поэтические тексты не о них, а о движениях собственной души:
-

Итака тебя привела в движенье.

Не будь ее, ты б не пустился в путь.

Больше она дать ничего не может.

Даже самой убогой Итакою не обманут,

Умудренный опытом, многое повидавший,

ты легко догадаешься, что значат эти Итаки.
-

Кавафис умер в 1933 году. Биржа выручала его деньгами почти до самой смерти. В июле 1956 года прямо здесь, в здании на площади Мохаммеда Али в Александрии - Насер забил в её двери и голову гвоздь, объявив миру с биржевого парапета о национализации Суэцкого канала. Только к концу века александрийская торговля ценными бумагами вновь ожила. За это время вслед за Кавафисом ушли и Шмаков, и Бродский, правда, первый успел, к счастью, сделать, а второй – отредактировать и опубликовать - лучший русский перевод " Бог покидает Антония":
-

Когда ты слышишь внезапно, в полночь,

незримой процессии пенье, звуки

мерно позвякивающих цимбал,

не сетуй на кончившееся везенье,

на то, что прахом пошли все труды, все планы,

все упования. Не оплакивай их впустую,

но мужественно выговори "прощай"

твоей уходящей Александрии.

Главное – не пытайся себя обмануть, не думай,

что это был морок, причуды слуха,

что тебе померещилось: не унижай себя.

Но твердо и мужественно – как пристало

тому, кому был дарован судьбой этот дивный город, - шагни к распахнутому окну

и вслушайся – пусть с затаенным страхом,

но без слез, без внутреннего содроганья, –

вслушайся в твою последнюю радость: в пенье

странной незримой процессии, в звон цимбал

и простись с навсегда от тебя уходящей Александрией.

Суббота - международный день чтения - 5

Человека, который рассказывает о себе в этой книге, одни ненавидят так же искренне, как благодарны ему другие. Поставивший на колени Bank of England и спасший российскую фундаментальную науку. Жёсткий руководитель инвестиционного парового катка под названием Quantum Fund и создатель Центрально-Европейского университета. Ненавистник сегодняшней американской администрации и автор идеи «открытого общества», помогавшей республиканцам 80-х ломать стены из бетона с колючей проволокой от Берлина и дальше на восток. Автор теорий "несовершенного понимания" и "рефлексивности", предпочитающий концепции не определять, а разъяснять. Эсперантист из Будапешта, которого и венгры не считают своим, и не очень жалуют в Израиле. Уцелевший в Катастрофе еврей, считающий 1944-й лучшим своим годом, полным приключений и самым "счастливым" в жизни. Азартный игрок и хладнокровный оракул. Дьёрдь Шварц и Джордж Сорос. Бывают книги-интервью, читать которые – двойное удовольствие. Это в том случае, если интервью брал кто-нибудь, чьи литературные способности и знание предмета можно сравнить с уровнем великолепного Соломона Волкова. Сразу оговорюсь, что ни Байрон Виенен, ни Кристина Коэнен, разговоры которых с Джорджем Соросом вошли в книгу «Сорос о Соросе: Опережая перемены», никакого интереса в качестве собеседников не представляют. Польза от этой книги, вышедшей в жутковатом русском переводе в 1996-м, чисто практическая - вы действительно узнаете о Соросе от него самого. И вот сам Сорос... Честно скажу – всё, что я знал о нём до того, как мне попалась эта книга, не внушало особых симпатий. Он казался мне дельцом из той же банды, к которой принадлежал, например, Арманд Хаммер. Раздражал также его «политический активизм», предвзятость и мстительность по отношению к тем, кто не разделял его пристрастий. «Теоретические» работы Сороса представлялись тривиальными и скучными. «Сорос о Соросе» изменил моё представление о нём. Очевидно, он живёт в мире с самим собой, дважды добившись всего, чего хотел, но не стесняясь признавать свои ошибки и открыто говоря о том, что не любит работать. Он – выдающийся инвестор и самый проницательный из всех больших филантропов. Он – не только не похож на Хаммера, он «анти-Хаммер» во всём. Он - Сорос. Точка. Если кому-нибудь интересно – могу дать почитать.

"Умеренность - умножает"

"Умеренность - умножает радости жизни и делает их более значимыми". Так утверждал, кажется, Демокрит. Свежие утренние статистические данные о ноябрьском рынке труда оказались лишь чуть-чуть лучше, чем ожидалось, и вовсе не так они замечательны, чтоб учётная ставка во вторник не была снижена минимум на 0.25. "Умеренность есть лучший пир",- сказал бы по этому поводу Г.Р.Державин. Да и в "Господах Головлёвых" Салтыкова-Щедрина от такой умеренности тётенька бы не умерла. Доллар топчется на месте, золото идёт вверх, облигации - вниз, фьючерсы показывают на возможность повышений фондовых индексов и сегодня.

"Спасите! Помогите! Маманя!"

За два с половиной часа до открытия торгов фьючерсы показывают на продолжение вчерашних долгожданных повышений. В Великобритании снижена учётная ставка. После обеда ожидается выступление президента Буша, из которого шустрые домовладельцы, набравшие ипотечных ссуд выше крыши, узнают, как же именно эти черти из Вашингтона собираются им, горемыкам, помогать. И ведь хорошо помогут. А куда денутся?

Покупаем INBG и FCCN

Сразу два "перчика". Покупаем 50000 акций Franchise Capital Corp. (FCCN) по $0.0032 в 10:06 и 20000 акций International Building Technologies Group, Inc. (INBG) по $0.007 в 10:24. У первого деньги инвесторов буквально улетают в трубу - он лихо тратит их на "разработку и производство" систем выхлопа для автомобилей, а второй обещает доверчивым вкладчикам завалить весь мир своими строительными панелями.

Хорошее - враг лучшего

Сегодня утром неплохие статистические данные за ноябрь опубликовали и ADP, и министерство труда. Тут тоже важна некоторая умеренность. Если статистика чрезмерно хороша, то управляющие Федеральной резервной системой могут решить на следующей неделе не снижать учётную ставку сразу на 0.5, как от них того ждут. А пока индексы фондового рынка, очевидно, предпримут первую за зиму попытку подняться.

С утра - ненастье

На рынке те же волнения, что и вчера. Ипотека, учётная ставка, ипотека... Понижения, понижения, понижения. Бывают такие дни в это время года, когда особенно важно не паниковать вместе со всем коллективом, а гнуть своё. "Слепой, как мрамор, близился он к цели, шагал, неотразимый, как зима. Охотники, плутавшие в метели, его видали и сошли с ума. ..."

Покупаем PLX

Покупаем 100 акций Protalix BioTherapeutics, Inc (PLX) по $3.32 в 13:14. Protalix - первая биотерапевтическая компания в нашем портфеле. Она должна начать проверку в клинических испытаниях фермента глюкоцереброзидазы, который является ключевым в ферментно-заместительной терапии болезни Гоше. Кто не знает, что такое болезнь Гоше - пусть лучше и не знает.

Покупаем PAY

Покупаем 20 акций VeriFone Holdings Inc. (PAY) по $25.60 в 11:35. Сегодня утром выяснилось, что у них есть "ошибки" в отчётности, и цена акции падала до $23.67, но есть шанс, что уже начинается "разворот".

"Приятно думать у лежанки"

Президент Бостонского федерального резервного банка предупредил о том, что кризис субстандартного ипотечного кредита далёк от завершения. E*Trade из нашего портфеля получил болезненный удар от Banc of America Securities, снизившего его рейтинг, и может значительно упасть в самом начале торгов. Теперь BofA советует своим клиентам продавать ETFC. Джим Крамер в выходные тоже потоптал его ногами. Вяло поглядываем на весь этот спектакль из нашего прекрасного далёка, любуемся зимой за окном и пьём чай. В этот день 175 лет назад Пушкин был почти единогласно избран в члены Российской академии наук. Не проголосовал за него лишь митрополит Серафим, сообщивший в письменной форме, что Пушкин ему неизвестен.

"Я культурно проводил воскресенье..." - 4

Брать его на эту роль не советовали. Вернее, определённо советовали его не брать. "Он же сам продюсер, будет не в фильме сниматься, а торчать в трейлере и болтать по телефону". Но его взяли, и он сыграл так, что дикие на слух фразы его героя уже двадцать лет живут своей собственной жизнью. "Если тебе нужен друг – заведи собаку". "Деньги никогда не спят". "Жадность – это хорошо". "Обед – для слабаков". Догадываетесь, о ком это я? Конечно, о нём - великом и ужасном Гордоне Гекко в исполнении Майкла Дугласа. Его цитировали авторы речей двух президентов США, разгадывали всей страной, с кого лепились его черты, о нём писались статьи в серьёзных журналах и книги «по бизнесу». В мировом кино найдётся добрый десяток фильмов, в самом названии которых упоминается фондовая биржа, но "Уолл-стрит" Оливера Стоуна, пожалуй, самый известный из них, так что без короткого разговора о нём нам никак не обойтись. Почему короткого? Ну, так и Стоун – не тот режиссёр, о котором стоило бы говорить долго и всерьёз. Думаю, что основной заслугой его перед кинематографом стала неполиткорректная адаптация романа Билли Хэйса к паркеровскому "Полуночному экспресу". Вот где был его звёздный час, вот где было кино! А какое удовольствие смотреть в фильме или читать в стоуновском сценарии сцену ареста и допроса главного героя в стамбульском аэропорту! Несколько особняком среди снятого Стоуном ширпотреба стоит ещё, может быть, "Никсон", а так … обычная периферийная дорога, да ещё и с ямами, одна глубже другой - под каждым фильмом, что он снял в новом веке. О нескольких из числа последних даже думать не хочется, настолько напрямую они адресованы дебилам. Первый раз я смотрел "Уолл-стрит" году в 1988-м в компании моего старшего товарища - историка и литератора, служившего в одной конторе замдиром по АХЧ из-за пагубной привычки пить водку только гранёными стаканами. Когда вышли из кинотеатра, у меня было хорошее настроение, а товарищ мой плёлся с очень мрачным видом и лишь минут через пять сказал: "Знаете, то, что мы видели – совершенный соцреализм. Вот как Майкл Джексон абсолютно подходит для физзарядки в Советской Армии, так и этот "Уолл-стрит" – один к одному какой-нибудь «Чего же ты хочешь?". Во многом он был прав. В манере Стоуна почти всегда было упрощение того материала, над которым он работал. Например, его "Джей Эф Кей" ничем принципиально не отличается от венгерской 1968 года картины Келети "Рыцари "Золотой перчатки" о том же самом прокуроре Гаррисоне и с подозрительно похожим сюжетом. Этих "Рыцарей" катали в своё время по советскому прокату на разрыв плёнки – так важно было сунуть и свой грязный пятак в копилку кеннедианы. Настоящей Уолл-стрит стоуновское всегдашнее желание сделать сложное простым - пошло на пользу. Миллионы людей во всём мире, для которых биржа оставалась тайной за семью печатями, увидели, что всё там не так уж и заумно. Вот сидит молодой Бад Фокс (Чарли Шин) с утра до вечера за монитором в брокерской фирме "Джексон Стайнем", названивает по телефону богатым клиентам, уговаривает их купить акции, на которых якобы можно заработать. Где-то он угадывает, ведь ночами не спит, изучая отчёты компаний и графики, где-то ошибается, но занят он службой, похожей на любую другую. Другое дело – «имеющий дело только с банкирами» внебиржевый налётчик Гордон Гекко, на которого мечтает работать и быть похожим Бад. "Я покажу тебе свои графики," – собственным видом говорит Баду блестяще перевоплотившийся в денежного дьявола Дуглас и подсаживает парня на уголовную торговлю по внутренней информации, плотно подступающую к фондовому рынку со всех сторон. И нет больше в этом фильме ни ролей (Дэрил Ханна и Мартин Шин играют провально), ни конфликтов (сопливую история о том, как профсоюзный вождь папа заболел из-за неразборчивости сына в работодателях, не засчитываем), ни самой ткани образного кино (золотые фильтры на камере, подсвечивающие само утро в цвет денег – и это всё?!), ни даже завораживающей социальной идеи (рейгановская Америка ему плоха... ну, плоха... так знавали мы, дядя Оливер, чудищ и пострашнее, это ты их не замечал, а нас уж не пугай своим «рейганомика должна быть рейганомной»), ни самой Уолл-стрит, заметьте, больше нет, вместо неё – тёмная мэйн-стрит, по которой только летать ночью на метле. Но фильм получился живеньким – Дуглас его вытянул. Циничному, подлому, неразборчивому, болтливому, очаровательному мерзавцу Гордону Гекко обязан "Уолл-стрит" своим успехом. Смотрел его сегодня снова и решил прислушаться к тому, какие советы давал Бад Фокс, когда ещё просиживал штаны за графиками и отчётами, а не куролесил под дудку своего мефистофеля. Интересная получилась арифметика. Каждый доллар, вложенный шустрой Лисой по совету Бада Фокса в акции Hewlett-Packard Co. (HPQ) в июне 1985, принёс ровно через пятнадцать лет 21 (двадцать один) доллар. Гордон Гекко, надо полагать, провёл эти годы в тюрьме. Теперь вы мне скажите: жадность – это хорошо?

Суббота - международный день чтения - 4

У одного из читателей этого блога, как и у меня, был сокурсник, которого звали Оловянников В.И. Отчество его, кажется, было Игоревич, но прозвище, естественно, «Ильич». Помимо множества бросающихся в глаза недостатков, Ильич обладал и одним уникальным достоинством – он запоминал наизусть энциклопедии и словари. Задавали мы ему вопрос: «Ильич, какие статьи находятся на странице 23-й пятого тома Большой Советской Энциклопедии?», и Ильич сразу переспрашивал, о каком издании идёт речь, о втором ли, 1949-1960 годов, или о третьем – 1969-1978? Получив подтверждение, что вопрос касается второго издания, Ильич слегка зажмуривал глаза, вспоминая, воссоздавал в памяти образ 23-й страницы пятого тома и через двадцать секунд выпаливал: «Берингов пролив»! В этом и заключалась вся загвоздка с Ильичём. Он был очень советским, из совершенно советской семьи. И в их домашней библиотеке на этой странице действительно торчала статья «Берингов пролив», но лишь по той причине, что в 1953 году ильичёвы родители, получив по почте новые варианты нескольких страниц пятого тома и инструкцию, как ими распорядиться, законопослушно и рьяно вырвали первозданные страницы с теми же номерами и статьёй о Берии Л.П.
Я вспомнил сегодня об Ильиче и Беринговом проливе, читая терминологический словарь «Инвестиции» Джерри М. Розенберга, переведённый на русский язык в 1997 году.
Розенберг – профессор Школы бизнеса при университете Рутджерс и профессиональный составитель терминологических словарей. Ему принадлежит авторство и «Словаря маркетинга и рекламы», и «Словаря международной торговли», и множества других словарей. Если прибавить к этому розенбергову «Энциклопедию мира на Ближнем Востоке», то не знаю, как он и успевает. Держать же на столе словарь «Инвестиции» совершенно необходимо любому, кто собирается всерьёз заняться торговлей акциями на рынках США. К сожалению, русский перевод сделан с издания 1993 года, и в него не попали новые термины, которыми обогатился языковой запас трейдеров за последние 15 лет. Впрочем, и этот перевод достаточно хорош, чтоб всегда иметь его под рукой. Если кому-нибудь интересно – могу дать почитать.