"Я побледнел. Мне больно стало..."

"... И стыдно, стыдно за толпу:
Она над драмой хохотала,
Как над каким-то "ки-ка-пу"..."

 75 лет назад много поработал над раскрытием идейного содержания пьесы эстонского драматурга Аугуста Якобсона "Жизнь в цитадели" советский постановщик А. Таиров:
"Театр
"Жизнь в цитадели"
Первое действие пьесы эстонского драматурга Аугуста Якобсона "Жизнь в цитадели", поставленной Московским Камерным театром, вводит нас и дом профессора Мийласа в один из осенних дней 1944 года. Победоносная Советская Армия уже несет освобождение эстонскому народу.
Ожосточенные бои идут в пятнадцати километрах от города. Дети профессора — Карл и Лидия жадно прислушиваются к канонаде, к тому, что говорят в городе. Жена профессора Эва, еще молодая женщина, словно просыпаясь от долгого сна, с волнением и ожиданием думает: "Что будет?" Лишь сам профессор старается казаться равнодушным. Он рад тому, что вокруг его дома высокая каменная ограда, отделившая его от всего мира, он провозглашает "изоляцию от мира", упрямо повторяя: "В суровые дни войны молчат как наука, так и искусство".
Порочные теорийки "науки для науки", некоей воображаемой исключительности "людей культуры", стоящих "над битвой", "вне политики", находили благоприятную почву в буржуазией Эстонии. Они подкреплялись рассуждениями об особом, дескать, положении маленьких стран перед лицом больших событий в мире. "Выждать, пересидеть, пережить" — выдвигалось как лозунг.
Писатель А. Якобсон не только взял значительную тему, он нарисовал правдивые образы представителей старой эстонской интеллигенции, показал, что кроется за буржуазно-интеллигентскими химерами "жизни вне жизии". Показал он и перелом в сознании старого ученого, взглянувшего, наконец, в лицо правде. Автор создал яркие образы заскорузлых, фарисействующих мещан (супруги Вэрнхейн), недалеко стоящих от явных, злобных врагов эстонского народа—предателей родины.
В пьесе действуют также представители передовых сил Эстонии. Среди них выделяется образ майора Советской Армии Куслапа. Это настоящий сын народа, мужественный, твердо идущий к цели, которая ясно видна ему и таким людям, как он. В этом образе автор воплотил черты народа, борющегося за свою свободу и побеждающего в этой борьбе.
Профессор Мийлас выведен в спектакле автором и театром как человек заблуждающийся. Ратуя за "науку для науки", построив бесплодную схему "жизни в цитадели", он долгое время с упрямой ограниченностью цепляется за свои иллюзии. К таким людям культуры применимы слова Ленина: они "поддаются политике и влиянию буржуазии потому, что они восприняли всю свою культуру от буржуазной обстановки и через нее".
Актер П. Гайдебуров убедительно показывает, как отчужденность от действительности, ложный взгляд на свое признание ученого лишают профессора живых сил, как чудовищно разрастается в нем эгоистическое начало, черствеет его душа и он сам себя ставит на край пропасти.
К "тихому убежищу" ученого тянутся грязные щупальцы фашистского отребья местных буржуазных националистов. Ральф Мийлас, сын профессора от первой жены, матерый фашист, служивший у немцев комендантом одного из лагерей смерти, поселяется в доме отца. Свое недавнее прошлое он предусмотрительно замалчивает. С ним вместе в доме появился племянник профессора, работавший врачом в лагере смерти. Эти крысы предусмотрительно сбежали с тонущего корабля Но крысы продолжают кусаться. Предатели родины, люди, в которых никогда не было души человека, готовятся продолжать свое страшное дело на службе у новых поджигателей войны. Шпионско-диверсионную сеть, оставленную гитлеровцами, прибирает к рукам английская разведка.
Но оба зверя опознаны и схвачены. Профессор Мийлас только тогда увидел, кому служила надежной маскировкой его аполитичность, кого он приютил в своей "цитадели". Актер так показывает прозрение профессора в драматическом финале спектакля, что зрителю вполне ясно: за этим должно наступить подлинное перерождение человека.
А. Коонен проявила в исполнения роли жены профессора тонкое мастерство. Она выразительно передала постепенное пробуждение сознания запертой в душном мещанском мирке женщины.
Отлично, резкими правдивыми штрихами обнажил В. Ганшин опустошенность и обреченность Ральфа. Образ писателя Лиллака выписан автором несколько суховато, в нем есть что-то резонерское, но в нем все же заложено большее, чем воспринял актер М. Лишин, играющий эту роль. В игре Лишина нехватает беспокойства мыслей, острого любопытства к жизни, к людям. Он вял, скован. Убедителен образ, созданный В. Кенигсоном, играющим майора Куслапа.
В. Черневский и И. Талалаева нашли острый, четкий сценический рисунок для изображения супругов Вэрнхейн.
Постановщик А. Таиров, режиссеры Л. Лукьянов и И. Сухоцкая много поработали над раскрытием идейного содержания пьесы, углубленной трактовкой образов, точностью и ясностью сценической речи.
В спектакле есть длинноты, вялые сцены (затянута, например, предфинальная сцена в гостиной Мийласа), но эти недостатки не затемняют главного—живой мысли, страстного отношения к изображаемому, что характерно для этого спектакля.
Валентин Тихонов".
("Правда", 1948, № 6 (6 января), с. 3).