"... Знай, что не дремлет враг".
55 лет назад
советским пограничным кораблям нередко приходилось выручать пытавшихся
прорваться за рубеж рыбаков:
"К 50-летию Пограничных войск
По ночам над морем свирепствуют лютые ветры. Они гонят из-за гор черные дождевые тучи, и тогда небо сливается с темной морской зыбью, превращаясь в сплошной клокочущий ад. В такую погоду единственное спасение для мореходов — гавань. Но не все спешат в ее тихую заводь.
...Огни портового маяка прощально мигают за кормой, и впереди перед нами встает плотная завеса ночного мрака. Лишь слева сквозь густой туман едва заметные светились опознавательные огни судов, стоящих на рейде. И только у нас на мачтах ни единого огонька. Наше судно особого назначения — пограничный, сторожевой корабль. Его курс — незримый водный рубеж, граница нашего государства.
Как только мы минуем узкую полоску волнолома, на палубу с грохотом обрушиваются громадные волны, словно заранее предупреждая о подстерегающей нас опасности. И тут же во всех отсеках корабля раздается трель электрических звонков. Боевая тревога.
Узкие металлические трапы вздрагивают под топотом десятков ног. В люках на палубе мелькают пружинистые фигуры матросов, одетых в надувные резиновые жилеты. Они внешне чем-то напоминают космонавтов, только без обычных гермошлемов. Проходит около минуты, и весь экипаж занимает места по расписанию. В мгновение ока с орудий слетают брезентовые чехлы. В привычной готовности комендоры. Мощные двигатели набирают предельную скорость. В динамиках, преодолевая шум моря, раздается знакомый голос:
— Поход будет проходить в трудных условиях, — говорит командир корабля капитан III ранга Б. Васильев.
Поход начался. В штурманской рубке, склонившись над картой, командир и штурман еще раз обсуждают курс следования. Сегодня он будет проходить по самому трудному участку, где на каждом шагу могут быть неожиданности. И потому они с особой тщательностью проверяют расчеты. Наконец, курс определен и управление кораблем передается в надежные руки авторулевого. Вахтенный рулевой старшина первой статьи Г. Каменный теперь будет лишь наблюдать за работой приборов.
Вместе с командиром мы поднимаемся на мостик и напряженно всматриваемся в темноту. Море продолжает неистовствовать. Тугой ветер с силой ударяет в грудь, лицо, обдавая с ног до головы мелкими солеными брызгами. А в это время прямо перед нами вырастает огромный водяной вал высотой в пятиэтажный дом, и на какое-то мгновение на поверхности остаются лишь ходовая рубка и камбуз. Теперь уже не брызги, а настоящий ливень обрушивается на наши прорезиненные куртки и капюшоны. Куда-то вниз проваливается из-под ног бронированный настил. Еще мгновение, и, кажется, мы навсегда уйдем в пучину. Но вот бронированное тело корабля вновь взлетает на гребень, и белые струи, пенясь, сбегают с его палубы. На ходовом мостике, словно вросшие в броню, стоят сигнальщики. Это старшие матросы Н. Евтушенко и В. Болдырев.
Старшина первой статьи радист Рябцев докладывает, что с береговой заставы получена срочная радиограмма. В координате... обнаружена цель, удаляющаяся от берега. На корабле вновь раздается сигнал боевой тревоги. Расчеты, возглавляемые опытным старшиной второй статьи Коротковым, быстро разворачивают по ходу орудия, комендоры Дацюк и Корцелов готовят боекомплекты. Командир и штурман быстро производят расчет поиска. Дают команды в разные отделения службы, устанавливают связь с береговой радиостанцией, чтобы уточнить пеленги.
У приборов застыли радиометрист А. Пархоменко и гидроакустик А. Котик. В такую погоду, когда корабль лишен всякой видимости, они единственные его "глаза" и "уши". Они стараются не пропустить ни одной светящейся точки на экране индикатора, ни единого постороннего звука в море. Скорость, несмотря на восьмибалльный шторм, с каждой минутой нарастает.
Радиометрист Пархоменко уже докладывает:
—Вижу цель. Справа 30, дистанция...
Вместе с командиром я приближаюсь к экрану индикатора. На нем крохотная светящаяся точка.
—Идем на сближение,—приказывает командир. —Всем приготовься!
Сигнальщики Евтушенко и Болдырев по приказу командира включают мощные прожекторы. В их лучах мы отчетливо различаем силуэт какого-то небольшого судна. Это рыболовецкий мотобот.
Через несколько минут спасенные от верной гибели рыбаки уже сидят в кают-компании и, с благодарностью посматривая на командира, рассказывают о своей беде. Перед наступлением темноты у них внезапно отказал мотор, и судно унесло в открытое море.
— Если бы не ваша помощь...— говорят рыбаки.
Корабль круто разворачивается и снова идет своим первоначальным курсом.
— Таких случаев,— рассказывал мне потом командир корабля Борис Николаевич Васильев,— у нас немало. Рыбаков нам приходится выручать довольно часто. Но бывают и другие встречи. Не так давно мы обнаружили у границы вооруженного бандита, который на похищенном катере пытался пробиться к проходящим мимо иностранным судам. Застигнутый нами врасплох, он понял, что оказывать сопротивление бессмысленно, и сдался. За смелые и умелые действия в этой операции старшина первой статьи В. Клепиков был награжден медалью "За отличие в охране государственной границы СССР", а старшина второй статьи Л. Оборин и старший матрос Ф. Тубица — нагрудным значком "Отличный пограничник".
Нет, не одна только романтика в жизни моряков. Трудно? Да. Не так-то просто выстоять несколько часов под ливнями, пробежать по захлестанной волной палубе, нести вахту в тридцатиградусную жару в машинном отделении, сидеть в ожидании у орудия. И все же ни один из моряков, кого бы я ни спрашивал, не выразил желания сменить свою службу на какую-либо другую. По-видимому, здесь мы сталкиваемся с замечательной особенностью наших людей— с сознанием необходимости и важности дела, которому они служат. Именно это чувство долга делает их такими выносливыми, сильными, волевыми.
А. Романов,
спец. корр. "Известий".
Н-ская пограничная часть".
"К 50-летию Пограничных войск
По ночам над морем свирепствуют лютые ветры. Они гонят из-за гор черные дождевые тучи, и тогда небо сливается с темной морской зыбью, превращаясь в сплошной клокочущий ад. В такую погоду единственное спасение для мореходов — гавань. Но не все спешат в ее тихую заводь.
...Огни портового маяка прощально мигают за кормой, и впереди перед нами встает плотная завеса ночного мрака. Лишь слева сквозь густой туман едва заметные светились опознавательные огни судов, стоящих на рейде. И только у нас на мачтах ни единого огонька. Наше судно особого назначения — пограничный, сторожевой корабль. Его курс — незримый водный рубеж, граница нашего государства.
Как только мы минуем узкую полоску волнолома, на палубу с грохотом обрушиваются громадные волны, словно заранее предупреждая о подстерегающей нас опасности. И тут же во всех отсеках корабля раздается трель электрических звонков. Боевая тревога.
Узкие металлические трапы вздрагивают под топотом десятков ног. В люках на палубе мелькают пружинистые фигуры матросов, одетых в надувные резиновые жилеты. Они внешне чем-то напоминают космонавтов, только без обычных гермошлемов. Проходит около минуты, и весь экипаж занимает места по расписанию. В мгновение ока с орудий слетают брезентовые чехлы. В привычной готовности комендоры. Мощные двигатели набирают предельную скорость. В динамиках, преодолевая шум моря, раздается знакомый голос:
— Поход будет проходить в трудных условиях, — говорит командир корабля капитан III ранга Б. Васильев.
Поход начался. В штурманской рубке, склонившись над картой, командир и штурман еще раз обсуждают курс следования. Сегодня он будет проходить по самому трудному участку, где на каждом шагу могут быть неожиданности. И потому они с особой тщательностью проверяют расчеты. Наконец, курс определен и управление кораблем передается в надежные руки авторулевого. Вахтенный рулевой старшина первой статьи Г. Каменный теперь будет лишь наблюдать за работой приборов.
Вместе с командиром мы поднимаемся на мостик и напряженно всматриваемся в темноту. Море продолжает неистовствовать. Тугой ветер с силой ударяет в грудь, лицо, обдавая с ног до головы мелкими солеными брызгами. А в это время прямо перед нами вырастает огромный водяной вал высотой в пятиэтажный дом, и на какое-то мгновение на поверхности остаются лишь ходовая рубка и камбуз. Теперь уже не брызги, а настоящий ливень обрушивается на наши прорезиненные куртки и капюшоны. Куда-то вниз проваливается из-под ног бронированный настил. Еще мгновение, и, кажется, мы навсегда уйдем в пучину. Но вот бронированное тело корабля вновь взлетает на гребень, и белые струи, пенясь, сбегают с его палубы. На ходовом мостике, словно вросшие в броню, стоят сигнальщики. Это старшие матросы Н. Евтушенко и В. Болдырев.
Старшина первой статьи радист Рябцев докладывает, что с береговой заставы получена срочная радиограмма. В координате... обнаружена цель, удаляющаяся от берега. На корабле вновь раздается сигнал боевой тревоги. Расчеты, возглавляемые опытным старшиной второй статьи Коротковым, быстро разворачивают по ходу орудия, комендоры Дацюк и Корцелов готовят боекомплекты. Командир и штурман быстро производят расчет поиска. Дают команды в разные отделения службы, устанавливают связь с береговой радиостанцией, чтобы уточнить пеленги.
У приборов застыли радиометрист А. Пархоменко и гидроакустик А. Котик. В такую погоду, когда корабль лишен всякой видимости, они единственные его "глаза" и "уши". Они стараются не пропустить ни одной светящейся точки на экране индикатора, ни единого постороннего звука в море. Скорость, несмотря на восьмибалльный шторм, с каждой минутой нарастает.
Радиометрист Пархоменко уже докладывает:
—Вижу цель. Справа 30, дистанция...
Вместе с командиром я приближаюсь к экрану индикатора. На нем крохотная светящаяся точка.
—Идем на сближение,—приказывает командир. —Всем приготовься!
Сигнальщики Евтушенко и Болдырев по приказу командира включают мощные прожекторы. В их лучах мы отчетливо различаем силуэт какого-то небольшого судна. Это рыболовецкий мотобот.
Через несколько минут спасенные от верной гибели рыбаки уже сидят в кают-компании и, с благодарностью посматривая на командира, рассказывают о своей беде. Перед наступлением темноты у них внезапно отказал мотор, и судно унесло в открытое море.
— Если бы не ваша помощь...— говорят рыбаки.
Корабль круто разворачивается и снова идет своим первоначальным курсом.
— Таких случаев,— рассказывал мне потом командир корабля Борис Николаевич Васильев,— у нас немало. Рыбаков нам приходится выручать довольно часто. Но бывают и другие встречи. Не так давно мы обнаружили у границы вооруженного бандита, который на похищенном катере пытался пробиться к проходящим мимо иностранным судам. Застигнутый нами врасплох, он понял, что оказывать сопротивление бессмысленно, и сдался. За смелые и умелые действия в этой операции старшина первой статьи В. Клепиков был награжден медалью "За отличие в охране государственной границы СССР", а старшина второй статьи Л. Оборин и старший матрос Ф. Тубица — нагрудным значком "Отличный пограничник".
Нет, не одна только романтика в жизни моряков. Трудно? Да. Не так-то просто выстоять несколько часов под ливнями, пробежать по захлестанной волной палубе, нести вахту в тридцатиградусную жару в машинном отделении, сидеть в ожидании у орудия. И все же ни один из моряков, кого бы я ни спрашивал, не выразил желания сменить свою службу на какую-либо другую. По-видимому, здесь мы сталкиваемся с замечательной особенностью наших людей— с сознанием необходимости и важности дела, которому они служат. Именно это чувство долга делает их такими выносливыми, сильными, волевыми.
А. Романов,
спец. корр. "Известий".
Н-ская пограничная часть".
Комментариев нет:
Отправить комментарий