"На тропе-дороженьке полевой…"

"…Слышен топот конницы боевой".

60 лет назад непроцеженная правда находила живой отклик у советских читателей:

"Писатели и книги

Поэзия партийной работы

Борис Полевой. Глубокий тыл. Роман. "Знамя" №№ 9-12. 1958.

Вскоре после избрания Анны Калининой парторгом ее вызвал к себе секретарь горкома партии. Город был только что освобожден от немцев, помещения отапливались плохо. Они сидели друг против друга, высокий, сутулый, с клочковатым румянцем на впалых щеках секретарь горкома и молодой парторг.

- Ну, а люди что думают, что говорят? Какие у ткачей претензии к Советской власти? Выкладывайте напрямки. Нам с вами процеженная, подслащенная правда вредна, у нас должность такая – партийный работник.

В этих словах – позиция не только партийных работников, изображенных в новом романе Бориса Полевого "Глубокий тыл", но и позиция самого писателя коммуниста, воскресившего в романе период первых лет Отечественной войны.

Пожалуй, среди множества вопросов, поднятых Полевым, один – о партийном руководстве массами – главенствует в романе. Мы видим, как коммунисты оказывают ощутимое, не всегда на первый взгляд заметное влияние на судьбы десятков и сотен работников ткацкой фабрики, на ход событий больших и малых, изображенных в романе.

В романе есть одно важное качество, которое привлекает и делает интересным все повествование. Полевому удалось показать поэзию партийной работы, кропотливое, неустанное, повседневное творчество сынов и дочерей партии.

Под влиянием этого творчества слабые становятся сильными, надломленные горем люди выпрямляются, а труд миллионов работников, направленный к единой цели, творит чудеса.

Еще трудно было в первую военную зиму со снабжением населения электроэнергией, продуктами, рабочие еще ютились в уцелевших после оккупации домишках, но когда встал вопрос о борьбе с наводнением, грозившим затопить фабрику, усталые, плохо одетые люди самоотверженно три дня сдерживали натиск водной стихии. Только знание рабочей души и громадная вера в нее подсказали Анне Калининой ответ на вопрос: бороться со стихией или отступить? Анна решила бороться и ответила: "За ткачей я ручаюсь!"

Читая роман, вы видите, как взгляды и нормы поведения коммунистов, мировоззрение партии стали достоянием, нормами этики и морали миллионов советских тружеников, организационно не связанных с партией, но преданных ее делу до конца.

В центре романа рабочая династия ткачих Калининых во главе со старой большевичкой Варварой Алексеевной – ее дочери Анна, Ксения, Татьяна, ее внуки и внучки Галка и Женя, Марат и Юнона и другие представители славной фамилии.

В семье Калининых свои законы. Калинины умеют отдыхать и веселиться. Анна вспоминает довоенные торжества: "Играл семейный оркестр Калининых: Степан Михайлович – на старом баяне, муж Марии Калининой Арсений Куров лихо рокотал на гитаре, младший брат Анны, летчик Николай, играл на мандолине. муж Ксении Калининой Филимон – на балалайке. Звуки наполняли квартиру, вырывались в открытые окна. "Люди, стоя на улице, смотрели вверх, улыбались: "Калинины гуляют". Но во всем, что касается дела, Калинины руководствуются суровыми понятиями чести, совести и справедливости. В принципиальных вопросах Калинины непримиримы.

Нелегко было Ксении Степановне, депутату Верховного Совета, члену райкома партии, выступать на комсомольском собрании против своей любимой дочери Юноны, которую критиковали комсомольцы. Старая прядильщица все же нашла в себе силы признать, что не сумела передать дочери революционную эстафету своего поколения. "Ну, ничего, - с трудом говорила Ксения Степановна, - такая у нас страна: мать прозевает – люди ребенку попасть под колеса не дадут".

Такое же семейное влияние, которое выступает здесь как влияние, по существу, партийное, испытывает на себе и Анна Калинина, когда ее старая мать советует Анне отвести свою кандидатуру на выборном партийном собрании.

Настоящая, непроцеженная правда двигала пером писателя на многих страницах романа. Ведь и последний сюжетный поворот романа тоже продиктован правдой: даже Анна, сильная, искренняя Анна Калинина, любимая всеми ткачихами фабрики, ничего не смогла поделать с людской сплетней, пущенной по ее адресу злым языком, и вынуждена уехать из города комиссаром санитарного поезда.

Роман Полевого очень прост. В нем нет рассчитанных на обывательский вкус "остреньких" высказываний, ситуаций. Любителям искусственных пряностей и надуманных "изысков" роман Полевого, наверно, покажется пресноватым. Борис Полевой любит писать о простых, нравственно здоровых людях. Именно о них пишет романист. И для них. Поэтому "Глубокий тыл" находит живой отклик советских читателей.

Анатолий Елкин".

("Огонек", 1959, № 8 (15, февраль), с. 27).