"Есть у нас наказ: строй народных масс..."

"... Дружбой укреплять, 

Чтобы не могли 

Изверги земли 

Голову поднять!"

65 лет назад в СССР самые страшные безобразия творились в поэтической сфере:

«Письмо в редакцию

Предо мной моя книга...

Если к вам в дом придет сосед и начнет расписывать сцены только потому, что ему не нравится их тон, то такого доброхота удержат от подобной попытки. Но если редактор книги, воодушевленный мыслью: «а я бы расписал вот так...», начинает по своему вкусу черкать рукопись, это почему-то считается явлением нормальным.

Такую «работу» с моей книгой «Хозяева земли», изданной «Советским писателем», проделал ее редактор Александр Жаров. История эта такова. В рецензии на поэму издательство указало мне на ряд недоработанных мест. Я принял эти указания, заново написал четвертую и пятую главы, ввел в поэму дополнительные эпизоды, исправил многие строки. И кроме чувства признательности издательству такая конкретная помощь в изучении поэмы ничего не могла вызвать у меня. Но дальше началось «вторжение соседа» редактора. Без участия автора товарищ Жаров на свой вкус переделал целые строфы. Это уже помощь другая. Я не берусь равняться с ним ни в мастерстве, ни в знании поэтики, но я хочу одного: говорить с читателем сам, а не с голоса няни.

Я говорил в поэме о комсорге колхоза Фросе Петровой:

Ей трудно в девятнадцать лет
Учить подружек жизни.

Но ведь дороги легкой нет,

Шагнул и – в коммунизме!
Редактор, зачеркнув эти строки, пишет:
Ей трудно в девятнадцать лет
Учить подружек жизни,

Но смелый взор ее согрет

Мечтой о коммунизме...
Я смотрю на эти строки и думаю: «Ну, хорошо, вы, Александр Жаров, поэт, вам нравятся «смелые взоры», но зачем же уничтожать мысль другого поэта?»...

... Таких произвольных «поправок» в поэме десятка два. В конце мая, получив верстку, я восстановил свой текст. А ответ получил телеграмму: «Ваши поправки (?!) внести нельзя. Книга печатается. Привет. Жаров». (Кстати, книга подписана в печать 18.9.50 г., а не в мае). Я обратился к директору издательства тов Корневу с просьбой разобраться по существу. Я телеграфировал, что речь идет не о «поправках», а о восстановлении текста, изуродованного издательством. Тов. Корнев в беседе со мной сказал, что он не получал телеграммы. Но я посыла ее с уведомлением. Оно возвращено мне. Телеграмма доставлена 5 июня.

В июле я был в Москве и обратился в издательство. Мне обещали разобраться.

Но...

Вот передо мной книга... Кто дал право издательству так бесцеремонно «работать» с рукописью?

Член Союза советских писателей СССР

Вениамин Богатырев

Хвалынск».
("Литературная газета", 1951, № 26 (3, март), с. 4).