"... На
все часы, на всех материках,
Отчизна наша — знаменье свободы
С серпом и молотом в натруженных руках".
Отчизна наша — знаменье свободы
С серпом и молотом в натруженных руках".
"Оборотень
Франкфурт — огромный город, раскинувшийся на густо застроенных берегах Майна, неподалеку от впадения реки в Рейн — главную водную артерию Западной Германии. Было время, когда этот город хотели возвести в ранг столицы, но бывший канцлер Аденауэр отдал предпочтение Бонну. И не только потому, что он сам родился в тех краях. Канцлер решил, что чем скромнее и провинциальнее будет выглядеть политический центр страны, тем будет лучше до тех пор, пока не придет время "брать реванш" и "пересматривать послевоенные границы". С реваншем Аденауэр, как известно, потерпел фиаско, а вот Франкфурт столицей так и не стал. Но наш рассказ сейчас о другом.
Во Франкфурте мы намеревались посетить "Восточно-Западный торговый банк", где работают наши советские представители, а заодно и побывать в так называемом "обществе в защиту прав человека"...
Года три назад выходящий в Кельне ежемесячник по вопросам немецкой и международной политики "Блеттер фюр дойче унд интернационале политик" опубликовал небольшую статью о деятельности этого общества. Для того чтобы сразу стал ясен характер этого созданного в августе 1972 года института, позволим себе процитировать выше указанную статью: "И в период заключения Договора об основах отношений с ГДР и договоров с Москвой, Прагой и Варшавой, равно как и после завершения в Хельсинки Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, "общество" вело разговор о "распродаже Запада" и анонсировало новые формы помощи тем лицам в странах Восточной Европы, которые "без применения оружия и насилия ведут борьбу за права человека". Игнорируя принципы невмешательства в дела других государств, содержащиеся в Заключительном акте общеевропейского совещания, "общество" не только объявляет свою деятельность законной, но еще и пытается при этом ссылаться на Декларацию прав человека, принятую ООН. А ведь "достаточно хорошо известно, что данное "общество", писал ежемесячник, является не чем иным, как филиалом Народно-трудового союза (НТС). На тождество этих организаций указывает хотя бы их местонахождение и состав членов. Ведь адрес "общества" в первое время
его существования был идентичен с адресом НТС, а руководящие деятели НТС и поныне являются активными сотрудниками "общества".
О том, что собой представляют НТС и его журнал "Посев", мы уже писали. Скажем лишь, что, пытаясь ослабить растущее в ФРГ и в других странах недовольство общественности происками НТС, его шефы решили создать внешне не связанные с ним организации под такими невинными названиями, как " немецко-российское общество", "немецкое общество по изучению России" и наконец "общество в защиту прав человека".
Одним из его первых председателей (мы имеем в виду "общество в защиту прав человека") стала некая Корнелия Герстенмайер —дочь Ойгена Герстенмайера, бывшего председателя бундестага. Эта дама хорошо известна среди ярых антисоветчиков.
Другим, не менее активным деятелем "общества" является И. Агрузов.
Достаточно подробную информацию об Агрузове мы почерпнули из того же журнала "Блеттер фюр дойче унд интернационале политик": "Иван Агрузов—функционер НТС, входящий в так называемый "закрытый сектор" этой организации. Члены сектора живут по классической конспиративной системе, скрываясь под фальшивыми именами и обмениваясь друг с другом шифрованными донесениями. Известно также, что этот сектор специализируется на террористических и шпионских операциях, направленных против социалистических стран, и для этого поддерживает интенсивные контакты с секретными службами ФРГ и других государств".
Рассказ о нашей встрече во Франкфурте с г-ном Агрузовым мы начнем, пожалуй, не с начала, а с конца. И делаем мы это отнюдь не для того, чтобы показаться оригинальными. Столь необычный подход к публикации подсказал нам сам Агрузов. Оказалось, что не успели мы еще покинуть малогостеприимный агрузовский офис, как шефы из этого подрывного диверсионного центра, забеспокоившись, принялись связываться с Бонном, звонить в советское посольство. Привыкшие творить свои нечистые делишки из-за угла, под покровом ночи, они никак не могли взять в толк, что вот так, средь бела дня совершенно открыто в их логово могут нагрянуть обычные советские журналисты. Не беремся гадать даже приблизительно, за кого г-н Агрузов и его многочисленная челядь могли нас принять. Однако факт остается фактом: подозрительно настороженная тишина штаб-квартиры за все семь лет существования "общества" была впервые нарушена представителями советской прессы, и они поспешили установить наши личности. Разумеется, г-н Агрузов нажал на все кнопки, использовал все доступные ему совершенно секретные и специальные каналы для выяснения "кто есть кто". А потом на всякий случай дал команду запросить и посольство СССР. В бюллетене, издаваемом "обществом ", где Агрузов поместил вариант нашей беседы (он записал ее на магнитофон, что вынудило поступить аналогично и нас), хозяин офиса сделал позорную как для себя, так и для своего "общества" приписку: "Советское посольство в ФРГ на запрос о личностях журналистов подтвердило и сообщило, что они действительно находятся в служебной командировке".
Мы подчеркиваем: позорную приписку, ибо ни на фирме "Сименс", ни в "Восточно-Западном торговом банке", ни в других порядочных учреждениях никому и в голову не пришло устанавливать наши личности подобным образом. Этим могут заниматься лишь людишки с темным прошлым, те, кто меряет других людей по своим меркам, те, кто, как правило, связан с уголовной полицией, секретными службами. Не случайно журнал "Штерн" в одном из последних номеров в статье под интригующим заголовком "Мертвецы в подвалах Герольда" как бы невзначай поведал о контактах "общества в защиту прав человека" с федеральным управлением уголовной полиции ФРГ, возглавляемой президентом X. Герольдом (подпольная кличка "мистер компьютер"). Кстати, проверкой наших визитных карточек занимались, как мы уже писали в предыдущих репортажах, директор департамента радиостанции "Свобода" и "Свободная Европа" мистер Редлих и шеф другого антисоветского центра мистер Ралис. Все они —одного поля ягодки. Основной девиз шпионов и диверсантов, активных прислужников империализма — "никому не верить, никому не доверять".
А теперь восстановим картину нашего визита в "покои" г-на Агрузова, расшифруем магнитофонную запись беседы и добавим некоторые штрихи к его портрету.
Агрузовский офис расположен на одном из этажей старого добротного дома, который можно было бы назвать в определенном плане архитектурным памятником города. Снять помещение здесь способен лишь человек с солидным кошельком и личным счетом в банке. Вполне естественно, наша беседа и началась так:
—Кто финансирует ваше "общество", —спросили мы г-на Агрузова, когда он после томительных переговоров через посредство своих широкоплечих секретарей-посыльных наконец согласился выйти из своего убежища и сесть за стол, предварительно поставив условие, что запишет весь наш разговор. Мы стояли в прихожей, а секретари-посыльные исчезали и появлялись перед нами, на русском языке излагая состояние настроения своего господина и благодетеля на данную минуту. Нерешительность Агрузова свидетельствовала скорее всего о том, что этот человек, не имеющий собственного мнения, тянет время и связывается по телефону с кем-то из своих шефов на предмет: можно ли нас принять.
По принципу —как бы чего не вышло.
—Члены нашего общества и друзья делают взносы и пожертвования...
—Кого вы подразумеваете под словом "друзья"?
—Это девять тысяч человек. Среди них частные лица, организации, фирмы...
—Исключительно западно-германские фирмы или имеются и другие?
—Деятельность общества осуществляется главным образом в странах с немецким языком —ФРГ, Австрия, Швейцария. Из Соединенных Штатов мы не получаем никакой поддержки, —объясняет нам Агрузов, не выговаривая букву "р" и поглаживая остатки своих редких седых волос.
—Сколько же членов в вашем "обществе"?
—Что-то в пределах одной тысячи человек.
Что ж, предоставим г-ну Агрузову возможность и право пополемизировать по данному вопросу с журналом "Блеттер фюр дойче унд интернационале политик". Журнал подчеркивает со знанием дела: "Нельзя считать нелогичным, что "общество" в своей подрывной деятельности пользуется прямым руководством и поддержкой не только НТС, но и западных секретных служб. Действия такого масштаба вряд ли могут быть обеспечены относительно скромными собственными финансовыми средствами (членский взнос составляет около 4 марок ФРГ)".
—Г-н Агрузов, мы ведь решили поговорить с вами не случайно. В то время как процесс разрядки напряженности обретает все новые и зримые черты, а между государствами с различными политическими и социальными системами ведется успешный диалог, все еще находятся такие, с позволения сказать, заведения, как, например, радиостанции "Свобода" и "Свободная Европа", "Посев", которые мешают этому диалогу, препятствуют делу разрядки. Что вы можете сказать по данному поводу?
—Вопрос разрядки, разумеется, очень важен, и трудно представить, что находятся люди, выступающие за войну, — театрально улыбается наш собеседник. —Наше общество старается проводить свою работу таким образом, чтобы не мешать разрядке...
Обратите внимание на агрузовскую формулировку, к которой этот циник вынужден прибегнуть: его общество, естественно, и не думает содействовать разрядке, зато, мол, все делает так, чтобы "не мешать" этому жизненно важному для всех людей доброй воли процессу.
—А если уж совсем откровенно?
—С другой стороны, —перебивает Агрузов, —наше общество существует для того, чтобы форсировать осуществление прав человека. В нашем журнале мы не занимаемся ни идеологической, ни политической борьбой. Мы не выступаем ни против какого правительства. Мы публикуем факты...
Агрузов с пеной у рта пытается снова и снова оправдать опубликованные в своем журнальчике материалы, которые содержат горы лжи и клеветы на наш народ, на социалистический строй, делая при этом нелепые ссылки на договоренности в Хельсинки.
—Но позвольте, г-н, а что говорится о правах и свободах человека в параграфе 10-м Заключительного акта общеевропейского совещания? Вспомните: "Осуществление этих свобод, поскольку оно налагает обязанности и ответственность, может быть сопряжено с некоторыми формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые установлены законом, необходимы в демократическом обществе для охраны национальной безопасности, территориальной целостности или общественной безопасности, для охраны здоровья или нравственности, для охраны репутации и прав других лиц, для предотвращения разглашения конфиденциальной информации или для обеспечения авторитета и беспристрастности судебных властей". Разве не ясно, о чем идет речь? И мы хотели бы знать, из чьих рук вы получаете всю эту, с позволения сказать, "информацию", не от тех ли, кто спешит "приобщиться" к любому процессу над уголовниками для поддержания своей репутации в глазах западных ревнителей "гражданских свобод"?
—Вы неправильно информированы... (?!)
—Мы живем в Советском Союзе и уж как-нибудь знаем все, что происходит у нас дома, получше вас. А если ваше "общество" пытается защищать жалкую кучку отщепенцев и уголовных элементов, то тем самым оно потворствует этой категории лиц. Вывод может быть один.
Ну и, наконец, вопрос из другой области:
—Связаны ли вы с эмигрантскими организациями, например с НТС?
—Нет, мы являемся немецкой рганизацией. Я прежде состоял в НТС, а теперь вышел из нее...—снова неуклюже лжет Агрузов.
— К сожалению, приходится констатировать, что есть еще силы, которые спят и видят крах Советского Союза, других социалистических стран. Но учтите, г-н Агрузов, ни ваш НТС, ни прочие подрывные центры и организации не в силах одолеть нашу поступь. Многие пытались это сделать, да руки оказались коротки! Запомните это.
Быстро пролетели сорок минут. Агрузов нажал клавишу магнитофона. Перестала крутиться лента в кассете. В заставленной канцелярскими столами комнате воцарилась тишина. За окном светило солнце. Его яркие зайчики, отражаясь от стекла открытой форточки, прыгали по настенным плакатам, несущим на своей глянцевой поверхности типографски неряшливо выполненные портреты "борцов" за права человека, почерпнутые из энтээсовского журнальчика "Посев", призывы к совести и "свободе". Но ни лики уголовников, ни мудреные изречения их покровителей не становились от этого оптического эффекта ярче и привлекательнее. По каким-то физиологическим причинам раскрасневшиеся щечки Агрузова тоже не красили чело этого оборотня...
Мы встали из-за стола, направились к выходу. От маслом выкрашенных белых, но изрядно заляпанных дверей веяло чем-то барачным, точнее — больничным изолятором для неизлечимо больных проказой или чумой.
— Г-н Агрузов, разрешите на прощание один вопрос? Вы вот беретесь писать о нашей стране в своем журнальчике, а сами хоть немного знакомы с советской прессой?
— У меня нет времени читать даже местные газеты!
— В таком случае, откуда же вы вообще черпаете нужную для "работы" информацию?
— О, жизнь, поймите, сложная штука... — многозначительно протянул Агрузов.
Да, г-н Агрузов, жизнь действительно сложная штука, а ваша личная —заслуживает особого разговора. Надеемся, что вы не станете отрицать, что родились в 1924 году в городе Печоры Псковской области. Когда город, где прошло ваше детство, заняли немецкие фашисты, вы, спасая собственную шкуру, пошли служить в гитлеровскую жандармерию, а потом вместе с отступающим врагом бежали на Запад. Кончилась война. Люди, защищавшие свою Родину, возвращались к своим очагам. А вы — предатель и изменник — избрали иной путь: попросили принять вас "за прошлые заслуги" в НТС. Вы знали, что вам не откажут: в годы второй мировой войны НТС стал официальным филиалом гестапо. В то время, когда вы и ваши коллеги по НТС уже орудовали как военные преступники, расширялись и крепли связи руководителей союза с такими профессиональными шпионами и высокопоставленными фаворитами Гитлера, как Рейнхард Гелен и Отто Скорцени.
Вот почему не вызывает никакого удивления тот факт, что после победы над коричневой чумой этот список избранных пополнили новые высокопоставленные представители секретных служб. Так, например, чрезвычайно повышенный интерес к НТС проявляли бывший шеф Центрального разведывательного управления Ричард Хелмс и глава Федеральной разведывательной службы ФРГ Герхард Вессель.
После 1945 года члены НТС сначала ушли в подполье, спрятавшись за широкую спину британской разведки "Сикрет интеллидженс сервис", а затем американского ЦРУ. Спецслужбы стремились использовать их для проведения подрывной и разведывательной деятельности на территории СССР. Вот и вы, г-н Агрузов, ничем не отличались от энтээсовского отребья ни по своим моральным, ни по иным качествам. Вам нет никакого смысла отказываться от того факта, что, во-первых, в американской диверсионной школе в местечке Бад-Висзее (ФРГ), где особое значение придавалось практическим занятиям, вы под кличкой "Виктор Иванович" обучали своих подопечных радиоделу и числились там "инструктором". Во-вторых, в 1953 году вы сами готовились к тайной заброске в Советский Союз для шпионской и другой подрывной работы. Вряд ли можно сомневаться, чем завершилась бы ваша миссия, если бы заброска состоялась. Вероятнее всего нам бы пришлось, появись нужда, беседовать в ином месте. Ну да что об этом говорить! Вы нашли для себя вполне достойную работу. То есть вам ее подыскали заботливые опекуны. Бросили вас, так сказать, на передний край борьбы против разрядки напряженности, за возвращение к временам "холодной войны".
Ведь именно вы, г-н Агрузов, исподволь, страшась дневного света, соблюдая правила конспирации, распускаете клеветнические слухи о "советской военной угрозе", "кознях Кремля" и прочая, и прочая. Спросите, откуда это вдруг стало известно советским журналистам? Да, собственно говоря, об этом достаточно полно рассказала недавно на встрече с иностранными журналистами в Берлине Инге Голиат —бывшая секретарша депутата бундестага Вернера Маркса. Она не пожелала больше оставаться рабой и немой свидетельницей преступной деятельности своего патрона, возглавляющего в рамках бундестага один из так называемых "рабочих кружков" фракции ХДС/ХСС, ведающего вопросами внешней политики и имеющего прямое отношение к военным вопросам. И рассказала о связях своего шефа с вашим "обществом"...
Итак, г-н Агрузов, он же Виктор Иванович, он же Иван Иванович, а в общем-то предатель и провокатор, не помнящий родства: круг замкнулся. Уже сам по себе факт, свидетельствующий о том, что ваше имя стоит в списке рядом с именем Вернера Маркса и его друзей по партии —Альфредом Дреггером и Манфредом Вернером, проливает свет на очень многое.
Одним словом, совершенно точно прослеживается линия альянса —депутат бундестага Вернер Маркс, его приятель, премьер-министр Баварии небезызвестный Штраус, заместитель председателя "общества в защиту прав человека" Агрузов. У них одно политическое кредо —антисоветизм, зоологическая ненависть ко всем прогрессивным процессам, ко всему, что связано с разрядкой напряженности. Опытные политики и демагоги— все они в определенное время пытаются скрыться под защитными масками этаких миротворцев, ревнителей "свобод". Но эти потуги не приносят успеха. Маска сорвана и с вас, г-н Агрузов, как бы вы за ней ни прятались.
В. Кассис,
Л. Колосов,
спец. корр. "Известий".
Франкфурт — Москва".
("Известия", 1979, № 146 (23 июня, московский вечерний выпуск), с. 6).
Комментариев нет:
Отправить комментарий