"Кондуктор с лесенки кричит..."

"... —Конец маршрута! Бобкин-стрит!"

75 лет назад, вернувшись из Лондона, с каждым днем ощущала все большее счастье советская гражданка Голованова:
"Редактору газеты "Правда"
Уважаемый товарищ редактор!
Прочтя в Вашей газете от 15 июня письмо возвратившейся из Лондона Нины Манушиной, где упоминается мое имя, я решила просить Вас опубликовать и мое письмо.
Я наделала таких же глупостей, как и Манушина, и примерно по тем же причинам, как и она.
В ноябре 1945 года мы, несколько советских женщин, вылетели в Лондон, к своим мужьям. С тяжелым сердцем мы приближались к неродной, незнакомой земле. Но мы полагали, что у нас там есть наши мужья, которые любят нас и ждут. Так думали мы. Однако на деле вышло не так.
Муж мой — Томас Кларк — встретил меня на аэродроме и повез в гостиницу. Он состоятельный человек. У его родителей собственный дом под Бирмингамом и предприятие. Там мы и должны были с ним жить.
Первое недоразумение началось сразу же по приезде в Лондон с того, что при прописке в гостинице, когда я заявила, что я русская, Кларк грубо меня оборвал, сказав портье, что говорю неправду, что в действительности я англичанка. Я вежливо поправила его, повторив портье, что я русская, гражданка СССР, и пред'явила свой советский паспорт. Муж устроил мне сцену, сказав, что я прибыла в Лондон и что я должна забыть о том, что я русская, а тем более, что я советская гражданка. Я не сочла возможным спорить в присутствии портье, но продолжила, разговор в номере, доказывая мужу, что он не прав. Я высказала желание несколько дней побыть в Лондоне для того, чтобы увидеть город и посмотреть, как живут люди. Муж заявил мне, что "нечего заниматься глупостями", и об'явил, что я буду иметь возможность на протяжении одного дня сделать необходимые покупки в Лондоне, после чего мы выедем к нему домой, где его мать научит меня, как нужно выполнять обязанности жены в Англии.
Тут же Кларк рассказал мне, в чем заключается эта наука. Выяснилось, что я должна буду не просто готовить для него обед, но что я должна знать точно минуту, когда он входит в дом, именно в эту минуту подогретые тарелки уже должны быть на столе; что я могу отлучаться из дома лишь в воскресенье и то с его разрешения и т. п.
Уж очень мне не понравился этот английский устав для жены и я попробовала возразить мужу, заявив, что я знаю языки (французский и английский), что у меня есть образование и что я смогла бы использовать свои знания не только на кухне за приготовлением обеда для своего мужа. Но он ничего не хотел слушать и заявил, что будет все так, как он захочет. Я напомнила, мужу, что я воспитана в определенных условиях и имею свой собственный взгляд на жизнь. Муж заявил мне, что он имеет дело со своей женой и ему безразличны мои убеждения и мои взгляды, я для него жена и должна его слушаться во всем.
Все это было мне в достаточной степени противно. Я не считала нужным это скрывать от мужа и сказала ему, что он в Москве казался совсем другим человеком. Он же мне доказывал, что я прибыла в Англию и должна поэтому подчиниться тем условиям, в какие по традиции поставлена женщина в Англии, иначе я буду шокировать его.
Меня возмутил этот тон, и я заявила Кларку, что если он намерен меня поставить в положение рабыни, то я немедленно вернусь на Родину. На это он засмеялся и заявил, что все дороги к возврату отрезаны, что я не могу сейчас вернуться в СССР, так как меня ждет "отправка в Сибирь".
Но самое главное было впереди. Кларк заявил мне, что я не должна никому говорить, что я русская. Это показалось мне бесконечно глупым и страшно оскорбительным. В этот первый же вечер моего пребывания в Лондоне я твердо решила покинуть Англию и вернуться домой. Я заявила мужу, что порываю с ним, и утром отправилась в советское посольство с просьбой дать мне возможность выехать в Москву.
Все то, что я пишу, может на первый взгляд показаться личным делом. Но я обо всем этом пишу именно потому, что это характерно не только для Кларка, моего бывшего мужа.
Удручающее впечатление на меня произвело то, что каждая прибывающая в Англию советская женщина берется под подозрение. За мной на протяжении почти всего пребывания в Лондоне следили. Лица, посещавшие меня в гостинице проверялись и т. п.
Находясь в Лондоне на протяжении нескольких недель в ожидании оформления документов для возвращения в Москву, я имела возможность ознакомиться с Лондоном и увидела его в самом неприглядном виде. Раньше я никогда не думала, что этот город произведет столь гнетущее впечатление.
В центре города я наблюдала такие картины: у кинотеатра огромная очередь, а в кассе много непроданных билетов. Почему стоят люди? Они ждут самых дешевых билетов, так как не имеют возможности купить билеты за средюю цену.  Рядом с очередью вы видите молодого здорового парня, который ходит иа руках и показывает фокусы, а около него лежит шляпа, в которую "фокуснику" бросают мелкие монеты, так как он безработный. Тут же у кинотеатров на плитах мостовых художники рисуют, чтобы привлечь внимание публики и чтобы кто-нибудь бросил в шляпу монету.
В Лондоне я наблюдала жизнь других советских женщин, прибывших к своим мужьям, и увидела, что почти все они очутилось в тяжелом положении. Зинаида Шолохова, вышедшая замуж за англичанина Лидделл, рассказала мне печальную историю. Когда она приехала и Лондон, муж не встретил ее. Она разыскала его сама и застала в комнате, где он жил с другой женщиной, которую он выдал за свою родственницу. Так прожили они в одной комнате в течение нескольких дней, после чего Шолохова неожиданно узнала, что эта женщина не сестра Лидделла, а его любовница. Она ушла от мужа и на протяжении нескольких недель голодала. Я уговаривала ее уехать вместе со мной, но она заявила, что ей стыдно перед родными, которые убеждали ее не ехать в Англию. Она просила меня не доставлять родным огорчения и по приезде в Москву не рассказывать о бедственном положении, в каком она оказалась. Такая же примерно история произошла и с Кон, которая принуждена была уйти от своего мужа.
В один из дней я получила приглашение в студию британской радиовещательной компании Би Би-Си. За мной приехали и повезли в радиостудию. Один англичанин, представившийся мне администратором студии, дал мне текст моего выступления, заявив, что они хотят, чтобы я выступила по радио и поделилась своими впечатлениями о Лондоне. Я не стала читать подготовленный для меня текст, а сказала администратору, чтобы он лично вначале выслушал мои впечатления о Лондоне. С видом делового человека, отмахивающегося от ненужной  мелочи, он заявил мне, что этого делать не нужно, так как мои впечатления уже указаны в тексте, подготовленном Би Би-Си. Я довольно вежливо заявила администратору, что предпочитаю говорить по радио о своих действительных впечатлениях, и полагаю, что то, что я скажу, будет более близко к истине, чем то, что написано в подготовленном тексте. Я заставила администратора выслушать мои впечатления о Лондоне, после чего он заявил, что мое выступление состояться не может, и отправил меня домой.
Послет своего от'езда из Лондона я с каждым днем ощущаю все большее счастье, что вернулась домой.
В тот вечер, когда мы расставались с мужем в Лондоне, ои убеждал мепя, что создаст мне обеспеченную жизнь в Апглии, что дела его родителей идут очень хорошо, что мы будем богатыми наследниками. Но я счастливя, что отказалась от зтого "богатого наследства", ибо то, что имеет каждый советский гражданин, нельзя купить ни за какие деньги. И мне хочется использовать это письмо также и для того, чтобы сказать советским женщинам, выехавшим в Англию: возвращайтесь домой! Не давайте себя запугать провокаторам, пугающим вас "высылкой в Сибирь". Вас примут так же, как приняли меня. ИI вы так же, как и я, всю жизнь будете благословлять тот день, когда вы снова вернулись домой на Родину.
Наталья Голованова.
16 июня 1948 года".
("Правда", 1948, № 170 (18 июня), с. 3).