"Русским воинам не было равных, когда шли на своих на двоих..."

"... А теперь мы сильны и подавно
На машинах своих боевых!"

40 лет назад в СССР передовики в полку майора Гаридова уже не  назначались по графику:
"Забайкальцы
Служим Советскому Союзу!
(Окончание).
Колонна боевых машин пылит в гулкой, исхоженной ветрами степи, добивая последние километры многодневного марша. У горизонта виднеются сопки, и хотя до них десятки километров, глаз цепляется за этот неблизкий, но, пожалуй, единственный ориентир. "Направление дальнейшего движения,— шелестит в наушниках голос командира,— высота…"
Слово "высота" здесь в особом обиходе. В поле, в классе, на партийных и комсомольских собраниях, при подведении итогов социалистического соревнования — ориентир — высота. Соревнование — это ведь восхождение, а при восхождении — знают не одни альпинисты — можно обойти уступы и увалы, можно остановиться и осмотреться, но одно стремление должно быть постоянным: набирать высоту!
...Гвардии майор Н. Гаридов командует полком. Для того, чтобы понять гордость офицера, надо подойти к стенду, отражающему боевой путь части, прочитать тисненные золотом фамилии ее предыдущих командиров и среди них — самую первую — Григорий Иванович Котовский. Когда приказ бросает солдат и офицеров в учебный бой, когда боевые машины устремляются в атаку, так и кажется, что в музыке моторов слышен сабельный перезвон, что слава легендарного комбрига, одолев и время, и расстояния, из широкой степи Украины прилетела в необъятную степь Забайкалья.
Вот уже который месяц полк майора Гаридова соревнуется с частью подполковника Колотова.
...Подчеркну: полком командует майор. Не редкий в нынешней армии случай, но и не такой, чтоб говорить о нем мимоходом. Все пятнадцать лет службы должность у Гаридова опережает звание. Сейчас на две ступени.
Организуя соревнование в полку, Гаридов начал с того, что отказался от схемы, которая выхолащивает саму идею состязательности. Как-то так сложилось одно время, что передовики здесь вроде бы назначались по графику. И аргументы для подобного "метода" находились: этот, если у него оставить вымпел,—зазнается, другой, если ему вымпела не дать,—обидится.
—Тут за версту попахивает формализмом, —энергично рубит майор Гаридов.
И слушая его, вспоминаю другой полк, но аналогичный случай. Там в одном из  батальонов командовал ротой молодой, по-хорошему честолюбивый лейтенант. Рота в течение всего периода обучения шла первой по всем показателям. И уже готовился приказ, и солдаты ходили именинниками, да тут кто-то из штаба вспомнил еще одного ротного.
Вспомнил и посочувствовал капитану, который так долго в замыкающих, да еще и в звании "перехаживает". Скользнув взглядом мимо сути (по-тому и в звании не растет, что в замыкающих), офицер штаба внес предложение: не "окрылить" ли капитана, шедшего, кстати, на сей раз вторым, присуждением ему первого места.
Когда я прибыл в тот батальон и спросил о лучших людях, мне, понятно, назвали капитана, официально признанного победителя в социалистическом соревновании. А с теплом, любовью и уважением говорили о роте лейтенанта. Вот так-то...
Конечно, не для аплодисментов делает армейский человек свое ратное дело. Но все же...
Майор Гаридов рассказывает мне, что традиционные в их полку семейные "Огоньки" начинаются вручением цветов победителям соревнования. Майор В. Сорокин, его заместитель по политчасти, дополняет: аплодисменты на "Огоньке" воспринимаются, пожалуй, с большим удовольствием, нежели ценный подарок.
— Не могу скрыть радости,— уточняет свою позицию майор Сорокин, — когда вижу, что моральный стимул для наших людей не заслонен материальным.
С политработником соглашаешься, вспоминая о том, что соревнование воспитывает в человеке лучшие качества. Скажем, гордость за свое подразделение, заинтересованность в его успехе.
Командир взвода старший лейтенант Анатолий Тульский находился в краткосрочном отпуске по семейным и весьма важным делам, когда в батальоне началась сдача зачета на кроссовой дистанции. Ни для кого в подразделении не было секретом: побежит Тульский—значит выше будет результат всего взвода, который потянется за командиром, одаренным спортсменом. И у роты соответственно улучшится показатель, и у батальона, приотставшего от соседей.
"Тульского бы сейчас,— как заклинание, повторял про себя комбат, когда взвод старшего лейтенанта уже выходил на дистанцию,— нам бы Туль..."
— Товарищ майор, старший лейтенант Тульский! Разрешите выйти на старт?
Не аплодисментов ради, а ради пользы прервал свой отпуск, вернулся в часть, вышел на кроссовую дистанцию старший лейтенант Тульский. Просто понимал, что взвод — это его семья. И еще он знал, как отчаянно трудно наверстать упущенное, стоит хоть раз сделать что-то ниже собственного предела.
Одного из этого взвода, не успевшего остыть после кросса, спросили о самом  сильном впечатлении. Солдат ответил, что покорен выдержкой взводного. И еще. С таким, как наш старший лейтенант, сказал он, и в бою не страшно.
Вслушаемся: устами рядового неплохо сформулирована одна из важнейших целей социалистического соревнования в армии — воспитание лучших солдатских и командирских качеств, необходимых в реальном бою.
Ведь в бою, читал я на нарядных стендах в Ленинских комнатах, и над аркой при въезде в огневой городок, и на обшарпанных ветрами щитах полигона — побеждает лишь тот, кто научился побеждать себя. Строки эти, замечу, принадлежат перу их однополчанина. Того самого, что мчался в атаку под Шепетовкой, строил узкоколейку, не сдался болезням, до последнего часа закаляя характер и волю. Как закалялась сталь.
Красный конник Николай Островский сегодня —  в составе экипажа, которым  командует краснодонский парень сержант Аркадий Ефименко. Для того, чтобы добиться почетного права зачислить в свой экипаж писателя-бойца, некогда воевавшего в их полку, Ефименко и его друзья стали лучшими в части по стрельбе и вождению, по политической и физической подготовке. Словом, стали победителями социалистического соревнования, которое в сегодняшней армии имеет и такой смысл: сверить по героям прошлого поступь ударников настоящего.
Но, говоря о наборе высоты, нельзя не сказать и о том, что пока сдерживает подъемную силу воинов. Тут почти не будет фамилий — не хотелось бы уводить проблему на проселки частностей. Проблема, вообще-то, та же, что и у соревнующегося с этой частью полка, которым командует подполковник В. Колотов. О них упоминалось в первой корреспонденции. Это — недостатки в обеспечении гласности соревнования, повторении передового опыта. Только подойдем к ней с несколько другой стороны: повторение опыта соперника.
Спрашиваю командира полка гвардии майора Н. Гаридова, кого из передовых людей в части подполковника В. Колотова он знает и в чем состоит их конкретный опыт. Майор Гаридов уверенно называет фамилию комбата майора Шутова.
— Опыт этого комбата в организации занятий по вождению, — итожит он, — мы внедряем у себя.
Хорошо. Что думают по этому поводу в батальонах? В батальонах о Шутове слышали, о его опыте тоже. Только о внедрении говорят уже в будущем времени: "Применим у себя".
Терпимо. Но как там в ротах? В ротах про Шутова, про опыт его не слыхивали.
И вот что получается. Если собственная новинка (вспомним еще раз соперников) "блуждает" порой где-то между ротой и взводом, то достижение соседа —и того хуже—между батальоном и ротой. Иначе говоря, еще дальше от солдата, человека, переплавляющего конкретный опыт в конкретное дело.
Та же проблема поворачивается и другой гранью. Немногие из офицеров, особенно молодых, назовут лучших людей полка, с которым они соревнуются. Одну, от силы — две фамилии.
Позволю себе улыбнуться, вспомнив совещание в штабе дивизии. Там командир соединения отметил среди лучших одного из комбатов полка В. Колотова — майора Михеева, на что сидевшие рядом со мной офицеры недоуменно пожали плечами: "Как же так, там же у них Шутов в передовых..."
...Есть у личного состава полка, которым командует майор Н. Гаридов, все данные, чтоб дальше идти в соревновании с набором высоты.
Все быть первыми не могут. Быть впереди — могут и должны все.
Подполковник
В. Калинкин".
("Правда", 1982, № 113 (23 апреля), с. 6).