"...Это - наше достиженье,
Наш технический прогресс!"
60 лет назад
в СССР притих Колонный зал:
"Суд
идет!
Репортаж из
Колонного зала
Москва,
Колонный зал Дома союзов, 17 августа. Стрелка часов близится к десяти. Этим
хмурым московским утром к Колонному залу устремляются сотни автомашин и
пешеходов. Здесь начинается суд над Френсисом Гарри Пауэрсом.
Зал
заполняют представители советской общественности, зарубежные гости. С высоты
пресс-галереи, где заняли места 135 иностранных и 115 советских, журналистов,
мы видим английских парламентариев, юристов из многих стран. В одной из лож
семья Пауэрса — жена Барбара, отец Оливер и мать Ида Пауэрс.
Прямо против
нас — возвышение, где под гербом Советского Союза стоит длинный узкий стол с
креслом для председательствующего посредине и креслами- двух народных
заседателей по бокам. Направо от судейского стола, в глубине — витрины
вещественных доказательств. На авансцене — место государственного обвинителя. По
другую сторону трибуны — скамья подсудимого, перед, ней— стол адвоката.
Несколько позади — место секретаря суда и двух переводчиков, которые будут
переводить для Пауэрса весь ход процесса.
Притих
Колонный зал. Напряжены лица. Занимает свое место государственный обвинитель
Генеральный прокурор СССР Р. А. Руденко. Сразу после него входит защитник.
Раздаются
слова коменданта:
— Прошу
встать! Суд идет!
Это минута,
которой ждали все присутствующие в зале суда. Это день и час, к которым
приковано внимание всего мира. Да, суд идет! Идет суд народа над преступником, которого
послала в наше небо злая воля воинствующих авантюристов. Идет суд над
порождениями изуверства и фарисейства, над гибридом змеи и гиены, имя которому
диверсия и шпионаж, возведенные там, за океаном, на
берегах мутной вашингтонской реки Потомак в ранг официальной государственной
политики Соединенных Штатов Америки.
...
Председательствующий председатель Военной коллегии Верховного суда СССР
генерал-лейтенант юстиции В. В. Борисоглебский предлагает коменданту дать
распоряжение ввести подсудимого.
И вот его
вводят. Пауэрс одет в синий костюм, на нем белая рубашка, темный галстук.
Волосы коротко подстрижены. Он еще совсем молод — ему 31 год, и, как утверждают
иностранные корреспонденты, он родился именно в этот день, 17 августа. Сколько
хорошего может сделать человек за 31 год жизни, какими высокими помыслами и
планами должен он быть охвачен в этом прекрасном начале зрелости! Френсис Гарри
Пауэрс был занят другим делом, темным и
грязным. Его "планы", планы тех, кто послал его в советское небо,
заключались в том, чтобы шпионить, пакостить, чтобы умертвить веру людей друг в
друга, чтобы помешать народам и государствам жить в мире.
Взгляните
вместе с нами на скамью подсудимых. Опустив голову, на ней сидит
Френсис Гарри Пауэрс. Летчик по специальности, шпион по профессии.
Глядите
внимательно, и вы различите за его спиной тех, кто вскормил шпиона, кто платил
жирную деньгу за грязное дело, кто дал ему "черный самолет" "Локхид
У-2" и послал в наше мирное небо.
Ну, конечно
же, они все рядом на этой скамье — компания политиков, дельцов, генералов. Они
все незримо посажены за барьер, отделяющий подсудимого,— все. И президент
смутного времени в Америке Эйзенхауэр. И вице-президент Никсон. И государственный секретарь Гертер. И самоуверенные
властители Пентагона. Здесь же, само собой разумеется, неизменный организатор
всех провокаций, всех бандитских налетов, всех пиратских авантюр мистер Аллен Даллес.
Они здесь во всем сомнительном своем великолепии. О, сейчас они ничем не
напоминают щеголеватых американских суперменов, играющих бицепсами на пестрых картинках
комиксов! Глаза бегают, лица растеряны, а на пиджаках не обсохла грязь из
лужи, в которую они плюхнулись...
На них
смотрит в эти минуты мир, смотрит с презрением и негодованием. К ним адресованы
гневные слова обвинительного заключения. Их призывают к ответу.
Что могут
сказать эти люди, которых американский капитализм сделал своими капитанами? Что
это за совесть, которая позволяет одну руку протягивать для рукопожатия, в то время
как другая сжимает рукоятку ножа; которая апеллирует к господу богу и пускает в
ход адские машины; которая производит преступников из людей вроде
Френсиса Гарри Пауэрса и возводит преступление в добродетель?
Не сосчитать
слов, которые были сказаны и написаны об американском "символе веры".
О нем прожужжали людям уши президенты, играющие в гольф, и министры, варящие мыло.
Вот оно перед нами, живое воплощение их "символа веры" - вор, пойманный с поличным, когда он пытался
забраться в наш дом через его воздушную крышу. Конечно, с точки зрения
вашингтонских моралистов мистер-вор несколько испортил свою карьеру и сократил для
себя возможность попасть в сонм американских святых. Он в предписанную ему
минуту не уколол себя булавкой с ядом и оказался на своем естественном месте —
на скамье подсудимых.
Обвинительное
заключение воскрешает для нас картину того, как это произошло.
Соглядатая-диверсанта послали в наш дом в праздничный день. Мирное небо
расстилалось над мирной страной. Еще были пусты черноморские пляжи, еще дремала Москва, и на Красной площади в ранний утренний
часа слоноподобные цистерны в
преддверии парада поливали водой гранитную брусчатку. Москва еще готовилась к
празднику, а далеко на востоке — в Приморье и в Сибири — он уже шумел. В блеске
солнца сверкала медь оркестров, гремела музыка и по улицам текли праздничные
колонны.
Кто мог
подумать, что в чистом небе Родины в это мгновение появится "черный
самолет", чтобы заняться своим черным ремеслом? Пират вторгся в советское
воздушное пространство, рассчитывая остаться незамеченным на огромной высоте, где
не летают мирные самолеты. Он шел тихо, чуть ли не на цыпочках, вооруженный
до зубов шпионским реквизитом, образцы которого разложены теперь перед судом.
Он надеялся, что его не увидят, не услышат, не накажут. Но у нашей Родины есть глаза,
которые видят даже иголку в стоге сена; есть уши, которые слышат даже писк
комара; есть руки, которые способны схватить любого нарушителя,
способны и тогда, когда он забирается на высоту в 20 тысяч метров.
Непрошеный
гость хотел взломать замок нашего неба и открыть его для агрессоров. Но замок
оказался с секретом, и он, этот секрет, сработал в нужную секунду. Три с лишним
часа двигался на север воздушный шпион, скованный лучами советских радаров. И
когда прозвучал приказ: "Сбить! ", он был выполнен первым же
выстрелом наших ракетчиков.
Вспомним
день 5 мая 1960 года. Большой зал Кремлевского дворца, гневные слова
Никиты Сергеевича Хрущева: "От правительства было сказано: агрессор знает,
на что он идет, когда вторгается на чужую территорию. Если он будет оставаться безнаказанным,
то пойдет на новые провокации. Поэтому надо действовать,— сбить самолет! Это
задание было выполнено — самолет был сбит".
Шквалом
рукоплесканий, возгласами: "Правильно! ", "Позор агрессору!"
— так депутаты парламента встретили известие о справедливом возмездии,
настигшем шпиона и его хозяев, высокопоставленных американских провокаторов. И
вместе со своими избранниками аплодировали нашим ракетчикам все советские люди,
вместе с ними говорили: "Правильно! Поделом бандиту! К ответу заокеанских
авантюристов!".
...Первые
минуты суда над Пауэрсом заняты подготовительной частью.
На галерее
для журналистов несколько скучают во время этой процедуры, но на всех, в том числе
на наших зарубежных коллег, производит большое впечатление то, с какой тщательностью
суд относится ко всем процессуальным деталям. Мы не знаем, конечно, что напишут
некоторые из иностранных журналистов,— ведь нередко они пишут прямо
противоположное тому, что думают или о чем говорят вслух. Но факт остается
фактом: суд над Пауэрсом с первых же минут камня на камне не оставляет от
всяких досужих домыслов тех, кто пытался извратить его характер.
Среди
журналистов, в частности, с иронией говорят о сделанном накануне суда заявлении
представителя государственного департамента США Уайта по поводу письма Гертера,
голословно утверждавшего, будто в Москве скрываются "определенные аспекты",
связанные с подготовкой к процессу Пауэрса. Уайт, как известно, ничего не мог
сказать по поводу того, на чем основывается такое утверждение, и в ответ на
соответствующие вопросы корреспондентов лишь разводил руками. Уайту, как
говорили в беседах с нами некоторые журналисты на галерее прессы в Колонном зале,
лучше бы уж не вылезать с подобными заявлениями после того, как он вместе со
своими шефами однажды уже сел в галошу, отрицая шпионский характер полета
Пауэрса.
В такую же
лужу непременно угодят пытающиеся наводить тень на плетень в связи с судом над
Пауэрсом.
Недаром
некоторые зарубежные газеты предпочитают отмежевываться от столь же злобных,
сколь бездоказательных измышлений американских деятелей, напоминающих мышей, за
которыми захлопнулась мышеловка. Вот, например, вашингтонская газета "Стар"
— она советует государственному департаменту вести себя
поскромнее, учитывая, что доказательства вины Пауэрса бесспорны и что шпионское
задание ему было освящено, по их собственным словам, высшими руководителями США,
включая президента.
Не находят
спроса и глупые утверждения о том, будто Пауэрс подвергся "психологической
обработке". Английская газета "Обсервер" назвала эти измышления
"дикими".
...Мерно
звучит голос секретаря суда, читающего текст обвинительного заключения. Каждое
его слово точно документировано, опирается на неопровержимые факты. К позорному
столбу пригвождены врага мира и международной безопасности, люди,
безответственно играющие судьбами миллионов, политические деятели, которые не
заслуживают даже этого наименования.
...Человек
варит сталь, взращивает пшеницу, слагает стихи и выводит математические
формулы. Человек создан для лучшего. Это не только вдохновенные слова,
сказанные великим писателем, это то, ради чего гремели пушки "Авроры",
потрясала мир буря Октября, ради чего шел на смертный бой и бессмертную славу матрос
Железняк, ради чего возводилась плотина Днепрогэса и водружалось знамя победы
над рейхстагом.
Века
сохранили для нас имя человека, который жил для худшего. Герострат сжег храм
Артемиды в Эфесе, и его навечно прокляли поколения. Но как бледнеет геростратова
слава по сравнению с позорной известностью вашингтонских правителей! Какими
скромными кажутся деяния древнего факельщика по сравнению с преступной
практикой поджигателей XX столетия!
Они действуют с поистине
американским размахом. Отбросили в глубокую тень старомодные методы плаща и
кинжала и выступают во всеоружии могущественных концернов, дипломатических ведомств
и государственной машины. Высотный самолет "Локхид У-2" появился на
свет не как каприз авиатора, мечтающего вознестись в небеса, а
как порождение политики, ползущей по земле. В нее запустили свои руки столпы "американского
образа жизни" — от бывшего президента Герберта Гувера, ездившего в свое
время на поклон к Гитлеру, до нынешнего босса республиканской партии в
Калифорнии Чарльза Томаса, ездящего на поклон к королям нефти. Позвольте
представить — Герберт Гувер-младший, сын экс-президента, исполнявший вместе с
покойным Фостером Даллесом самые замысловатые "па" политики "на грани
войны", состоит одним из влиятельных членов
правления фирмы Локхид. Чарльз Томас ее совладелец. Ричард Никсон — ее
политическое протеже. На деньга фирмы он сделал вполне сносную по американским представлениям
карьеру. Как видим, авантюра с "У-2" — это "семейное дело"
Вашингтона.
...Заканчивается
чтение обвинительного заключения. В напряженной тишине раздается голос
председательствующего. Он обращается к подсудимому Пауэрсу с вопросом:
— Признаете
ли вы себя виновным?
Пауэрс
отвечает:
— Да,
признаю себя виновным.
Движение в
зале. Вскакивают со своих мест корреспонденты и бросаются к телефонам, которые
прямо отсюда, из фойе балкона Колонного зала, связывают советских и иностранных
журналистов с их редакциями. На условия работы корреспондентам жаловаться не
приходится: в зале в их распоряжении, как и в распоряжении всех присутствующих,
радионаушники, в которых синхронно звучит на
нескольких языках каждое слово судей, подсудимого, всех участников судебного
следствия. Все, что происходит на процессе, на виду у всех. Интересно, как бы
почувствовал себя здесь г-н Сульцбергер из "Нью-Йорк таймс", осмелившийся
назвать суд над Пауэрсом "русской инсценировкой"?
Впрочем,
людям без чести и совести терять нечего. Они выступают против фактов, когда
факты против них. В ходе допроса подсудимого всплывает наружу все больше таких фактов.
Подсудимому предъявляется карта полета, бортовой журнал самолета "У-2",
служебное удостоверение на имя Френсиса Гарри Пауэрса.
Шпион
называет пункты, над которыми пролетал, рассказывает о том, как творил свое
ремесло. Он чувствовал себя неплохо в воздухе, только страх его мучил. Страх от
мысли, что он находится над Советским Союзом, где его в каждый момент может
настигнуть возмездие. И оно пришло. Пришло в оранжевом зареве разорвавшейся
ракеты, которая "сняла" воздушного пирата с высоты в 68 тысяч футов.
Генеральный
прокурор Советского Союза Р. А. Руденко продолжает допрос подсудимого. И из
ответов Пауэрса постепенно вырисовывается зловещая картина деятельности
американской шпионской машины. Ее конструкторы предусмотрели все — и отравленную
булавку для провалившихся разведчиков, и заботу об их душах; недаром шпионскую
базу близ турецкого города Адана, как сообщил
Пауэрс, посещали не только генералы Пентагона, но и американский карданал
Спэллман. Только одного они не сумели предусмотреть — меткости советских ракет.
Некуда
деться теперь хозяевам пилота-шпиона. Каждое его слово на суде отдается
похоронным звоном в их ушах. Что ж , это — приятная музыка для народов. Пусть
как следует прислушаются к этой мелодии за океаном.
М. Михайлов,
Н. Полянов".
("Известия",
1960, № 196 (17 августа, московский
вечерний выпуск), с. 1-2).
Комментариев нет:
Отправить комментарий