"А самолеты сами не летают..."

"...А теплоходы сами не плывут. 

А мамы не всегда нас понимают,
Но все-таки когда-нибудь поймут".

30 лет назад уважением и любовью советских людей пользовались офицеры-политработники:

"Гром среди ясного неба

Что случилось с МИГ-23

Вчера в редакции не умолкали телефонные звонки. Что случилось! Как боевой истребитель Северной группы войск, а она, известно, временно располагается на территории Польской Народной Республики, как он оказался в Бельгии да еще и угодил при падении в жилой дом!

Генерал-полковник авиации А. Борсук, заместитель главнокомандующего Военно-Воздушными Силами, давний мой сослуживец по Северной группе войск, только что беседовал по телефону и с летчиком, и с руководителем полетов, и с командиром части.

- Общую картину могу обрисовать, но сказать определенно о том, что произошло, пока просто невозможно,— говорит мне Анатолий Федорович.— В часть вылетела комиссия специалистов. Отправляется группа офицеров и в Бельгию. Так что полное выяснение обстоятельств впереди. А пока лишь то, что знаю со слов летчика и других товарищей.

Четвертое июля. День полетов. Погода отменная, на небе ни облачка. Самые что ни на есть простые метеоусловия.

Полковник Николай Скуридин выполнял контрольный полет на пилотаж в зону на двухместном учебно-боевом самолете — "спарке". Заход на посадку. Посадка. Все элементы полета без замечаний.

И вот второй полет. 11 часов 18 минут. На боевом истребителе МИГ-23. Тут все и случилось. После взлета на высоте 120—130 метров Скуридин услышал резкий хлопок. Скорость упала, машина стала терять высоту. Летчик доложил о случившемся на землю. Руководитель полетов, наблюдавший за взлетом МИГа, заметил, как "вырубился форсаж". Решение в таких случаях—катапультирование.

Скуридин на высоте ста с небольшим метров покинул самолет.

Руководитель полетов доложил, что самолет, после того, как его покинул летчик, вроде бы прекратил снижение и даже "с небольшим набором высоты" удалился к линии горизонта и "скрылся из глаз"...

В 12.00 исполняющий обязанности командующего авиацией Северной группы войск генерал-майор авиации В. Огнев доложил в Москву командованию ВВС о

летном происшествии, о том, что катапультировавшийся летчик жив, что принимают меры к расследованию случившегося. "А где самолет?" — спросила Москва. "Упал в море, никакого ущерба при этом не причинил". Имелось

в виду что не угодил, мол, ни на корабль, ни на рыбацкую лодку.

А спустя некоторое время, как гром с того ясного, погожего неба, пришла весть о падении советского военного самолета в Бельгии.

Как сообщил из Брюсселя наш корреспондент Ю. Харланов, в 10.55 по местному времени жители деревни Койгем, расположенной между бельгийскими городами Кортрейком и Турне, услышали грохот взрыва, а затем еще несколько детонаций. Прибежавшие на место свидетели с изумлением увидели, что на ферму, принадлежащую семье Деларе, обрушился самолет. Из развалин торчал его хвост с опознавательным знаком советских военно-воздушных сил. В доме в тот момент находился 18-летний сын хозяина Вид Деларе. Он погиб.

И еще одна подробность. Два американских истребителя, взлетевшие с базы Сустерберг, что в Голландии, обнаружили н сопровождали наш МИГ на высоте более 10 тысяч метров. Унидев, что кабина летчика пуста, фонарь сброшен, оба F15 удалились...

Таковы факты. Понятно, комиссия досконально во всем разберется, определит, кто в чем виноват, и пока забегать вперед, делать какие-то предположения преждевременно. Но нельзя не сказать о том, что и здесь, как и во многих других тяжких происшествиях, вылезают уши беспечности, халатности. Не дожидаясь выводов комиссии, это можно утверждать наверняка.

Что за доклад был о падении самолета в море? Откуда он взялся?

И еще одно обстоятельство.

Полковник Скуридин — не рядовой летчик, а ответственный офицер-политработник с большим опытом службы. Он окончил высшее авиационное училище летчиков в 1969 году. Налетал 1.765 часов, в том числе более пятисот

на МИГ-23. Но вот закавыка… Последний раз Скуридин летал 27 марта. Потом находился в служебной командировке, в очередном отпуске. Перерыв в полетах получился продолжительный.

Интересно знать, допустил бы полковник к самостоятельному полету лишь после одного контрольного вылета в "спарке" рядового летчика? Даже если у того и первый класс?

Что-то частенько в авиации приносят нам ЧП те, кто призван стоять на страже законов летной службы, показывать личный пример другим.

В. Изгаршев.".

("Правда", 1989, № 187 (6, июль), с. 6).