"Ты в дозоре, ты в секрете…"

"…Рядом друг, напарник твой.

Крепче дружбы нет на свете
Пограничной, боевой".

35 лет назад в СССР рассказывали сказки солдаты-пограничники:

"Первый дом от границы

Служим Советскому Союзу!

"Уазик" мчался наперегонки с тучей. Путь неблизкий, офицер-попутчик знакомил меня с местными достопримечательностями:

— Справа эвкалиптовая роща; кстати, одно такое дерево способно втянуть три тонны воды в сутки. Слева — крепость; во время осад в ней когда-то собиралось местное население. Пересекаем линию погранзоны...

Потом дорога вилась над обрывом. Перед каждым поворотом водитель нажимал на сигнал, предупреждая встречный транспорт. Едва въехали на территорию заставы, к машине подбежали две девчушки-дошкольницы.

— Привет, Наташа! Здравствуй, Женя! — поздоровался спутник.— Заставу покажете?

— Покажем!

Сначала мы остановились у питомника: собаки, учуяв незнакомых, дружно залаяли. Затем поднялись па пост технического наблюдения, спустились, долго ходили по территории, пока замполит заставы Александр Полушин не предложил зайти к нему домой выпить чаю.

Квартира просторная, в комнате собрались и свободно разместились три семьи.

— С жильем повезло,— смеется жена начальника заставы Светлана Зыбина.— Однажды целый ансамбль приехал, и всем место нашлось.

А мне подумалось, что пограничная застава — это не только воинское подразделение, охраняющее участок государственной границы. Это еще и самый последний, на самой кромке, самом краешке советской земли стоящий дом. Или, наоборот, самый первый, если вести счет от линии границы.

Зыбина—старшая среди женщин заставы. А приехала сюда девятнадцатилетней. Вспоминает: перед тем, как идти заявление подавать, будущий муж, курсант Владимир Зыбин, только что вернувшийся со стажировки па высокогорной заставе, сказал: "Я тебе, Света, легкого быта не обеспечу. Может случиться, что ни воды, ни электричества". Светлана тогда ответила: "Лишь бы с тобой".

— Вот так потихоньку и служим,— говорит Светлана.— Теперь уже двое детей: Женька, младшая, и Саша.

Жена замполита Полушина—Людмила—родилась в Москве. Готовилась стать модельером. Но, не дождавшись распределения, приехала с мужем в горы.

— Вышла из машины,—вспоминает Людмила,— и ахнула. Первый раз в жизни такую красоту увидела. Но красота красотой, а поначалу тяжело, конечно, было. Дома одна, муж целые сутки на службе. Дверь закрою и сижу, не шелохнусь. Вдруг нарушитель прямо ко мне?

Как правило, в первые годы службы на границе, которые у молодых офицеров обычно проходят на удаленных заставах, их жены не имеют возможности работать по специальности. Да и вообще работать. Проблема трудная. Но когда есть хоть малейшая возможность, командование обязательно идет навстречу.

Оля Меринова—жена заместителя начальника заставы — в прошлом году закончила пединститут по специальности история и английский язык. В местной школе оказалось незанятым место учителя истории, и лейтенанта Меринова перевели на эту заставу. А английский Оля сама себе забывать не дает.

...На следующий день решили посмотреть еще одну заставу, расположенную высоко в горах. "Морскую",— уточнил спутник. Почему морскую, я не поняла.

Перед выездом нас предупредили, что в горах дождь, дорогу размыло, и машина, возможно, до конца не доедет. Тогда придется пешком, по ступенькам.

Граница здесь уходит прямиком в небо, почти перпендикулярно земле. Две с половиной тысячи ступенек должен пройти пограничный наряд. И ступеньки эти не московские: оступишься — пеняй на себя. Зимой и осенью их заносит снегом, весной—смывает талой водой.

Машина выла, рычала, надрываясь, но шла. Осталась внизу водяная мельница, одинокий домик... "Красиво?" —прокричал сквозь вой и грохот попутчик. "Еще бы!" — "Так все говорят. А спросишь потом: что видели? — и оказывается, с закрытыми глазами ехали". И я подумала, что так —с закрытыми глазами — наверное, едут по этой дороге к своим мужьям из больших городов юные жены. А потом их глаза открываются. На многое в жизни открываются здесь глаза.

Наконец добрались до каменного пятачка, где стоит застава. Сопровождавший меня офицер вместе с подошедшим политработником заставы направились к крыльцу казармы, а я постучала в дверь дома, где, как мне подсказали, живет жена начальника заставы Наташа Иванченко.

Выглянула остриженная под "нуль" девчушка в красной рубашке с солдатской звездочкой. Не дожидаясь вопроса, объяснила, что мама ушла, а ее зовут Валентиной.

—Заходите. Будем ждать вместе,—предложила девочка.

И мы стали смотреть из окна на большие близкие горы. Валя начала рассказывать про то, как не испугалась медведя, который ночью приходил к дому. Но тут вернулась ее мама, принесла посылку от бабушки и дедушки—тоже пограничников. Вскипятила чайник, и мы сели пить чай с вареньем из грецких орехов. Все разговоры—про заставу, границу, пограничную службу. Про Валюту, которая два года подряд болела и выздоровела только тогда, когда приехали сюда, в горы. От той долгой болезни остался на стене Валин портрет.

— Это мои друзья нарисовали,— сказала Валя.

— Друзья — значит солдаты,— пояснила мама.— Валька вообще заставская дочка. Дома обедать не упросишь, а солдатский борщ — пожалуйста.

Солдаты ей и сказки рассказывают. Санки ей зимой сделали. А на 8 Марта написали: "Валюта, желаем, чтобы ты была здоровая и счастливая".

Уезжали мы, когда кончился дождь. Прежде чем сесть в машину, я поняла, наконец, отчего заоблачную заставу называют "морской". Далеко-далеко, за снежными вершинами, за темными горами виднелся кусочек голубого моря,

в котором, если приглядеться, можно было различить даже силуэты какого-то судна.

— Приезжайте к нам снова,—сказала на прощание Наташа Иванченко.

И вдруг, улыбнувшись, обвела взглядом бесконечные цепи гор и далекое море, белые домики на дне ущелья, распаханные клочки земли на почти отвесных склонах—все то, ради чего на каменном пятачке, среди снега и ветра живут и несут свою службу пограничники.

Г. Бацанова.

(Спец. корр. "Правды")".

("Правда", 1984, № 166 (14, июнь), с. 6).