"На подвиги готовые, мы беззаветно сторожим..."

"...Суровые, суровые, 

Пограничные рубежи".

65 лет назад много радости сулили советским читателям книги о воинском воспитании молодежи:

"Безудержные выдумки

Марийское книжное издательство выпустило повесть В. Юксерна "Атаманыч" (1953. 220 стр.).

Автор задался целью написать повесть для юношества о наших славных пограничниках, о боях с войсками империалистической Японии на Сахалине, о мужественных и сердечных советских офицерах – воспитателях молодежи.

Герой повести – 14-летний сирота Миша Ковальчук, прозванный школьными товарищами "Атаманыч", усыновлен полком пограничников и здесь находит большую дружную семью.

Как интересно можно было бы рассказать об этом, и сколько радости могла бы эта повесть принести, - ведь у нас, к сожалению, еще очень редко выходят книги о воинском воспитании молодежи.

Но знакомство с повестью "Атаманыч" вместо ожидаемой радости приносит огорчение. Правдивый показ жизни пограничников автор заменил литературными выдумками в дурном смысле этого слова. Одну за другой преподносит В. Юксерн читателю необыкновенные истории: то японский диверсант, напялив оленью шкуру, перебегает границу, как олень, и обманывает не только Атаманыча, но и опытных офицеров-пограничников, то наши разведчики легко и просто захватывают вражеские наблюдательные вышки и дзоты, то все тот же Атаманыч, столкнувшись с огромным медведем и ранив его, притворяется мертвым, а медведь, видимо, решив поиграть со своей жертвой, "поднял Атаманыча передними лапами, подержал минуту в воздухе и бросил в снег..."

Прочитаешь такой эпизод и перестаешь верить даже тому, что не должно было бы вызывать сомнений.

Автор же, словно испытывая степень твоей доверчивости, продолжает описывать фантастический бой с самураями, где враг представлен и неумелым, и неумным, и трусливым, а 14-летний Атаманыч совершает чудеса воинской отваги.

Мальчик охотно и успешно поучает взрослых военнослужащих. Без него не обнаружили бы шпиона, не выиграли бы боя, он отчитывает бойца Кулагина, обвиняя его в трусости, и не однажды подсказывает правильные решения сержанту Кандалину.

Все это настолько несерьезно, что вызывает лишь досаду и недоумение.

В.Юксерн грешит и против точности в изображении военной жизни. Он говорит о помощнике (?) адъютанта командира полка, о курсантах (?)  суворовского училища пишет: "Бойцы снова ползут и, насколько это возможно лежа, спешат" (?!).

Вообще язык повести местами очень плохой.

"Ночь... машет своим черным кафтаном". "Огненный сегмент солнца" выплывает из-за горизонта. Говорится о мрачных страницах истории, "темной тучей висевшей над головами порабощенных людей", и, наконец, о том, что "бойцы без всякой команды подтянулись и, соблюдая тишину, полушепотом провозгласили "ура!".

Можно было бы сказать и об отдельных удачных местах повести, и о живых черточках характеров, но в этой книге для юношества, книге о наших пограничниках так много непростительных погрешностей, идущих от нетребовательности писателя к себе, что не хочется адресовать ему какие-то добрые слова, которые он, наверно, заслужил.

Обидно, что интересный замысел осуществлен так легковесно.

Борис Изюмский".

("Литературная газета", 1954, № 21 (18, февраль), с. 3).