"...Неисчислимых дней настой
С их приключеньями и тайнами".
60 лет назад
социалистическому реализму не был чужд ни один жанр:
"Театр
Дело не в
жанре
"Камень-птица"
П. Г. Маляревского в постановке Иркутского драмтеатра
У нас сейчас
немало говорят о приключенческой литературе. Вопросам ее развития недавно было
посвящено Всероссийское совещание, проведенное оргкомитетом Союза писателей
РСФСР. Разговор возник не случайно: мало еще хороших приключенческих
произведений, в том числе и пьес. Существует мнение, будто приключенческие
произведения стоят на левом фланге советской литературы. Думается, это неверное
мнение. Социалистическому реализму не чужд и этот жанр, и не следует
протестовать против включения приключенческих произведений в арсенал средств
советского искусства. Нужно только и в этом жанре иметь хорошие произведения.
В новой работе
П. Г. Маляревского заложена благородная идея: показать творческие дерзания
советских молодых людей, борьбу советского человека с происками разведок
империалистических государств, ведущих против лагеря социализма "тайную
войну". Но, к сожалению, пьеса не лишена серьезных недостатков.
Большинство героев "Камня-птицы" поставлено автором в такие условия,
при которых негде развиваться их характерам.
Застыл в своем
развитии главный герой пьесы Максим. Автор показывает лишь
одну сторону
его характера: Максим – это "принципиальный ортодокс". Образ оказался
обедненным, лишенным человеческой плоти. Поэтому артисту В. Д. Соколову и
приходится играть своего героя все время в одних и тех же красках, в одних и
тех же тонах. По существу так же приходится играть своих героинь – Зину и Таню
– артисткам Е. И. Грачевой, А. К. Рыбаковой и С. А. Озеровой. Односторонне
разработан и образ Сергея. Зритель сразу угадывает в нем
"красавца-сердцееда", "героя-любовника". Особенно заметно
это в игре А. Н. Козачка, подчеркивающего именно данную превалирующую черту
характера своего героя. Артиста нельзя упрекнуть в таком прочтении роли, он
вправе спорить с С. С. Чичериным, играющим эту роль более сдержанно: ведь автор
не развивает других черт характера этого героя, кроме отмеченной выше.
Анна Гренбарт
на докладе полковнику Альшунгу называет кличку одного из своих резидентов –
"Волк". Зритель не находит такой клички в списке действующих лиц
пьесы и ждет, кто же из персонажей окажется им. Но стоит на сцене появиться
Никандру, как зритель безошибочно узнает в нем этого самого "Волка".
Он, может быть, сошел с плаката, на котором в свое время такими, как он,
изображались кулаки. А может быть он пришел из какого-нибудь давно и хорошо
известного романа, в котором ему была отведена роль шпиона и диверсанта. Заслуженный
артист РСФСР
Н. И. Харченко, играющий "Волка", немало делает для того, чтобы
вытравить из своего героя эти уже давным-давно знакомые и приевшиеся черты. Но
не в силах даже такого талантливого актера преодолеть схематизм, заключенный
автором в этом образе.
От шаблона, от
схемы, а не от жизни идет автор и в обрисовке быта студентов. Так уж заведено,
что в комнате парней всегда неуютно и царит беспорядок, ликвидировать который –
призвание девушек. И вот Зина, едва успев зайти в комнату, где живут Максим и
Сеня, сразу же берется за половую щетку. Это, кажется, мы видели еще в пьесе,
бытовавшей в театре в тридцатых годах. И тогда это не казалось штампом. Где-то
в ту пору мы видели и плакат, театральную или цирковую афишу, украшавшие стены
студенческого общежития. И тогда это, верно, было украшением. Но почему в наше
время в комнате Максима и Сени висят афиша "Человек человеку" и
плакат? Теперь так комнаты не украшают. Может быть, автор и постановщик хотели
этим подчеркнуть тот факт, что действие пьесы происходит в наши дни? Едва ли
это можно считать удачным решением идеи.
Характерной
чертой произведений драматургии, как известно, является действие. В
"Камне-птице" оно иногда развертывается, как вырвавшаяся из футляра
тугая пружина часов. А порой оно совсем исчезает, как например, в сцене, где
библиотекарь Александра Михайловна рассказывает студентам о Платонове. Надо
отдать должное народной артистке РСФСР Г. А. Крамовой: ведет она свой рассказ
с большой душевной
теплотой. Но ведь она только рассказывает, играть-то нечего,
и поэтому
кажется, бесконечно длинной вся эта сцена в библиотеке.
Нельзя
сказать, что в пьесе и спектакле нет удач. Они там, где автор выполняет
требования, предъявляемые к любому драматургическому произведению:
разрабатывает характеры, создает образы героев, по-настоящему заботится о
развитии действия.
С любовью и
тщательностью написана роль студента Сени. Честный, прямой, остроумный… Вот он
искренне обрадован тому, что накопил, наконец, деньги и может купить хороший
фотоаппарат, расстаться с "фотопозором", как называют его
"Фотокор". Его по-настоящему огорчает, что приходится отдать эти
деньги Тане, но он отдает не раздумывая, раз они ей так нужны. Он любит Таню и
знает, что она любит другого. Ему тяжело, он признается в этом, но не перестает
ее любить. Он подтрунивает над Максимом, но готов бескорыстно помочь ему, когда
эта помощь требуется. Он хорошо учится, но способен целиком отдаться
какому-нибудь увлекательному делу и из-за этого провалить экзамен. Настоящий
живой человек с его достоинствами и недостатками. Таким и играет его артист В.
П. Манихин. Играет с большим пафосом, романтически приподнято, вдохновенно.
Интересно
задуман в пьесе образ Никиты. Только в финальной сцене спектакля становится
ясным этот персонаж. Так именно и задумал его автор. Заслуженный артист РСФСР
А. И. Тишин умело доносит до зрителя авторский замысел.
Тонко
разработаны в пьесе роли полковника Альшунга и Анны Гренбарт. Это матерые
враги. Они выведены умными, хитрыми, коварными, а не оглупленными, как это
порой бывает в наших пьесах. Заслуженная артистка УССР Е. Н. Исаева и артист В.
К. Венгер именно так и играют своих героев: каждый шаг их поведения оправдан,
каждый жест на месте.
Хорош язык
персонажей пьесы. Речь Максима не спутаешь с речью Сергея или Сени, Таня
разговаривает не так, как Зина. Индивидуализированный язык – бесспорная заслуга
автора.
Радуют
декорации, мастерски разработанные художником Н. С. Шеметовым по мотивам самой
пьесы.
Все эти удачи
– еще одно убедительное доказательство жизненности жанра приключенческо-фантастических
произведений. Но, к сожалению, удачи здесь -явление
частное. Спектакль по-настоящему не взволновал зрителя. И произошло это потому,
что автору не удалось избежать так часто встречающихся ошибок жанра
приключенческих произведений: шаблонности, штампа, голой занимательности в
ущерб развитию характеров и действия. И ничего нет удивительного, что ни
режиссер Л. Н.Иванов, ни актеры, занятые в постановке, не сумели до конца
устранить авторские просчеты. Четырнадцать персонажей в этой пьесе, из них по крайней
мере десять основных. И только четыре привлекают к себе внимание зрителя чем-то
своим в характере, отличном от других; образы остальных героев отмечены печатью
серого штампа.
В № 3 журнала
"Театральная жизнь" за 1958 г. опубликована статья Льва Линькова,
дающая восторженную оценку пьесе "Камень-птица". Другого мнения о ней
К.Березин, автор статьи "Сползание к детективу", опубликованной в
газете "Советская культура" за 30 октября 1958 года. Оценка К.
Березина, думается нам, является более правильной. Прав он и когда говорит, что
"чисто внешняя занимательность противопоказана самому жанру
приключенческой пьесы, ибо она превращает драму исключительных переживаний и
действий в драму придуманных положений". Прав он, когда утверждает, что "следует
бороться не против жанра советской приключенческой пьесы, а против ошибок
жанра, против неверного понимания его специфики отдельными литераторами и
театрами".
Михаил Давыдов".
("Восточно-Сибирская правда", 1958,
№ 271 (18, ноябрь), с. 4).
Комментариев нет:
Отправить комментарий