"Ни жизни иной, ни наживы не надо, и поздно уже..."

"... Лишь бедная прибыль снежинки

угодна корыстной душе".

60 лет назад соответствующие министерства и ведомства исключительно равномерно распределяли промтовары по территории СССР:

«Заметки с одного судебного процесса

Итак, суд окончен. После трех дней напряженного труда – допроса трех обвиняемых, семнадцать свидетелей, выступлений прокурора и адвокатов, судья Любовь Степановна Колосова оглашает приговор:

«…Именем РСФСР… по статье 107 осуждаются:

Матвиенко Софья Васильевна к 5 годам лишения свободы с конфискацией изъятого имущества;

Маратканова Антонина Федоровна – к двум годам лишения свободы с частичной конфискацией лично ей принадлежащего имущества;

Алтынбаева Фарзаны Хафизовна – к исправительно-трудовым работам по месту службы на один год…

Обычное судебное дело?

И да, и нет.

«Да» потому, что судам приходится разбирать дела более серьезные, вынося более строгие меры наказания. «Нет» потому, что дела по статье 107 слушаются в наших судах не так уж часто, хотя с действиями, подпадающими под эту статью нашим людям приходится встречаться чаще, чем с другими правонарушениями.

…Матвиенко – учительница, закончившая институт.

Маратканова – в недавнем прошлом официантка ресторанов «Дальневосточный» и «Восток».

Алтынбаева – специалист с высшим образованием, работник комбината «Сахалинуголь».

Разные люди, разные профессии. Что же свело их в одну компанию, привело на одну скамью?!

Спекуляция!

Презрение к честному труду, страсть к наживе, желание быстро разбогатеть любым путем, любым способом – вот что объединило этих людей в одну спекулятивную шайку и привело к столь позорному финишу.

Наиболее колоритной фигурой среди них является, конечно, Матвиенко, женщина с мягкими, приятными чертами лица, но с нравом хищника и совратителя.

Институт, участие в Великой Отечественной войне… Все это в прошлом. Словно сон…

А затем работа за буфетной стойкой в ресторане, где при потере совести можно обвесить,обмануть, украсть, легко поживиться за счет государства, за счет покупателя. Позднее уж и работа в буфете показалась мелкой, мало доходной, связывающей руки.

Базар, «толкучка», путешествия на пароходах и поездах на материк и обратно, массовая скупка самых различных товаров (от замочков-«молний» до каракуля) по дешевке, продажа по спекулятивной цене с крупным «калымом» - вот что теперь стало родной стихией Матвиенко, в которую она окунулась с головой, совращая по пути другие, не более устойчивые души. Действовать одной показалось ей невыгодным и опасным. Зачем рисковать, часто показываться на рынке с товарами, «самой дуть в трубу», когда можно быть только дирижером, распорядителем над своими агентами, над подставными лицами, которые на базаре до хрипоты в горле набивают цену, чтобы сорвать пожирнее куш не только с наивного, ничего не подозревающего покупателя, но и со строгой «хозяйки», выплачивающей вознаграждение по твердой таксе – сто рублей за ковер, пятьдесят за туфли.

На этой стезе Матвиенко встретилась с Мараткановой, женщиной неустойчивой во всех отношениях. Маратканова мечтает жить красиво, что в ее понятии означает нигде не работать, но ежедневно тратить на себя массу денег и иметь кучу красивых вещей и поклонников. А наяву имелся только пожилой муж, да и то чужой, отец троих детей. Поэтому стоит ли удивляться, что вскоре после знакомства с Матвиенко Маратканова, получив от «хозяйки» двухтысячный аванс, уже ехала с ней в одном купе поезда Владивосток – Киев.

Почему, зачем?

Да потому, что в Киеве – спекулятивный филиал Матвиенко. Отсюда в ее адрес шли промтоварные посылки на многие тысячи рублей. Посылки отправляли сестра и мать. Опасно! И в товарные операции втягивается новый человек – Маратканова, обеспечившая в свою очередь в Южно-Сахалинске доверенного получателя и реализатора посылок – Алтынбаеву.

Как уже говорилось, Алтынбаева – специалист с высшим образованием, с постоянным и прочным местом работы в комбинате «Сахалинуголь». Оклад 1300 рублей, столько же «северных». Одинокому человеку, казалось бы, более чем достаточно. Живи, трудись, радуйся! Однако нет. Яд, проникший в душу ее закадычной подруги Мараткановой, отравил и душу Алтынбаевой. И вот уже ранее бесспорно честный человек, с достоинством несущий по жизни голову, начинает этой самой головой вертеть в разные стороны, оглядываться, опасаться каждого взгляда милиционера, прятать спекулятивное добро на чужой квартире, писать шифрованные телеграммы.

В день, когда Алтынбаева телеграфно перевела в Киев деньги, вырученные от продажи самых различных товаров, она на переводе приписала: «Здоровье плохое, ноги болят,голове лучше». Обычная, казалось бы фраза, сообщающая о состоянии здоровья человека. Но Матвиенко на суде чуть ли не с гордостью заявила: - Я сразу поняла, как читать эту телеграмму: «Теннисок и туфель достаточно, а нужно побольше шляп»...

Список лиц, которым Алтынбаева предлагала в Южно-Сахалинске дефицитные товары (причем не только на дому, но и на работе, в служебных кабинетах), насчитывает много имен работников комбината «Сахалинуголь». Не будем называть их в газете, ставить рядом со спекулянтами. Но позволительно спросить у этих товарищей, почему никто из них не спросил у Алтынбаевой: откуда эти товары, эти шляпки и туфли, кофточки и коврики, сорочки и воротники?! Почему ты, зоотехник, ведающий животноводством подсобных хозяйств шахт, призванный заботиться о парнокопытных и прочих четвероногих, вдруг стала проявлять такую заботу о верхней одежде и белье знакомых и незнакомых? Как знать? Может быть, найдись такой человек, и Алтынбаева своевременно одумалась бы, порвала подозрительные

знакомства и связи и не позволила втянуть себя в грязный и опасный омут.

А омут этот опасен не только в смысле судебной ответственности, но и в моральном отношении, в самом широком смысле этого слова. У людей этого грязного мирка преступность неминуемо переплетается с цинизмом, с бесстыдством, с падением на большую глубину.

«Делала все это ради сына, он еще ребенок», - не моргнув глазом, говорит на суде Матвиенко. «Ребенок», которому недавно миновал двадцать первый год и который не работал в своей жизни еще ни одного дня, сидит тут же в зале и криво усмехается, когда мать в ответ на вопрос судьи, «где проживает ее ребенок?», легко, бездумно отвечает: - живет с какой-то женщиной. С какой, не знаю...

Или поведение Мараткановой. В Южно-Сахалинске она считает себя женой некоего Миши, однако это не мешает ей в своем письме с материка настойчиво интересоваться у Алтынбаевой, встречала ли она некоего Сашу, спрашивал ли он о ней, и передавать ему большой, большой, горячий привет. А в поезде, по дороге в Киев, позабыв и Мишу и Сашу, она выходит замуж за некоего Колю, с которым и проделала свадебное путешествие до Азова, правда, не совсем удачное...

Верится, что слова Алтынбаевой, произнесенные ею в заключительном слове: «Друзьям и недругам закажу – подальше от спекуляции и спекулянтов», сказаны от души и пойдут на пользу не только ей...

***

И еще один вопрос возникает в связи с посещением судебного заседания – вопрос об авторитете суда, вернее – о необходимости его повышения.

...Перед началом судебного разбирательства все свидетели были предупреждены об ответственности за дачу ложных показаний и расписались в этом. Но вот приглашается свидетельница Валентина Семенова – работник треста столовых и ресторанов. На любой вопрос судьи и прокурора, направленный на выяснение сущности дела, она в ответ торопливо рубит короткими фразами: «нет», «не так», «не знаю», хотя данные следствия, показания обвиняемых, весь ход судебного разбирательства утверждают, что Семенова знает многое, что именно на ее квартире прятались товары спекулянтов. Тем не менее Семенова, поминутно клянясь своими детьми, врет напропалую, запутывает дело и ведет себя так, словно она не в суде, и ей неведома ответственность за ложные показания.

И что же? Судебное разбирательство окончено, вина подсудимых доказана, но Семенова безнаказанно уходит домой...

Еще более поразительный случай произошел в конце первого дня судебного заседания. Шел допрос свидетелей, как вдруг со стороны барьера, где сидела арестованная Матвиенко, послышались грубые мужские голоса: «Хватит!», «пора кончать!».

Это в судебное разбирательство вмешались конвойные – сержанты милиции Турчанов и Карцев. Судья Колосова резонно ответила, что суд работает до шести часов вечера и осталось ждать всего 40 минут. Тогда сержант Турчанов еще более грубо сказал: «Вот я сейчас скомандую «встать!» и делу будет конец».

И это сказано по отношению к судье, в зале судебного заседания, где суд решает судьбы людей, где судья является полномочным представителем государства!

Надо полагать, что руководители соответствующих организаций призовут к порядку и Семенову, и конвойных, научат их уважать советский суд, стоящий на страже интересов государства, интересов народа.

Л. Хейфец».
("Советский Сахалин", 1956, № 245 (14, октябрь), с. 3).