"... Праведные суки,
брызжа пеною,
Обзывали жуликом и поллоком!"
55 лет назад советские
люди отказывались признавать мазню за искусство:
«Борис Бурков
Впервые в Нью-Йорке
…Альфред Барр –
директор Нью-йоркского музея современного искусства – приятный собеседник.
Говорит он горячо, со знанием дела ведет беседу о поэзии, живописи. Альфред
Барр хорошо знаком с русским искусством. Он был в Третьяковской галерее,
называет свои любимые полотна. Разговор о реалистических произведениях был
недолгим, тем более, что в Нью-йоркском музее их почти не было. Спор разгорелся
у полотна, названного художником Поллоком «№ 1». Другого названия нет. Просто
«номер один».
Пока директор музея
развивал идею «картины», к нам подходила молодежь и с интересом прислушивалась.
Девушки и юноши были студентами, и, видно, из тех, которые начинают понимать
подлинный смысл правды и лжи. Не зря во многих американских университетах
студенчество стали подозревать в «неблагонадежности».
Советские журналисты
прямо сказали, что они отказываются признавать мазню за искусство.
- Ведь нередко, -
сказал кто-то из нас, - за произведения живописи шарлатаны выдают трехминутное
«творчество» пульверизатора.
Молодежь соглашается
с нами. Раздался дружный и очень, особенно для музея, громкий смех, когда
рассказали случай с Луначарским, которому один художник предлагал «картину» за
большую сумму. «Какая же это картина?» На белой бумаге стояла лишь большая
точка. «Эх, Анатолий Васильевич,- сказал художник, - не знаете вы, сколько
недель и месяцев думал я, где поставить эту точку!»
Недалеко от
Сан-Франциско, на берегу океана, расположен небольшой городок, где живут
художники. В плавучем ресторанчике мы обратили внимание на две больших доски
для объявлений: одна фанера была окрашена в оранжевый цвет, другая – в серый, с
коричневыми подтеками. У одной мелом на стене было написано 500, у другой –
450. Эти цифры нам показались какими-то объявлениями, которые должны быть
написаны на самих досках. Но эти две фанеры оказались картинами.
-Одну вы можете
купить за 500 долларов, другую – за 450,- объяснил нам Альберт Кан.
Жена его Риетт
поведала о том, что все-таки кое-кто такие «доски для объявлений» покупает.
Скажу откровенно,
что до поездки в Америку представление о ее молодежи у меня связывалось с
рок-н-роллом и абстрактной живописью. Правда, знал я и о настроениях
студенчества, протестующего против кабалы золотого мешка, против душевного
растления. Несколько дней, проведенных в США, особенно в университетах, на
стадионах, ряд встреч с молодежью порадовали меня и моих товарищей.
Мне посчастливилось
в Нью-Йорке присутствовать на концерте ансамбля Игоря Моисеева. Я очень тогда
хотел, чтобы в театре было больше советских людей, чтобы они могли видеть и
чувствовать особое уважение к нашей стране, восхищение нашим искусством.
Концерт начался
поэтическим танцем «Снегурочка». Артисты вызывали шумное одобрение не только в
конце танца, но очень часто и во время танца. Особый успех имели «Партизаны»,
гопак, русская пляска. Невозможно назвать ни одного танца, не имевшего успеха.
А потом, как бы вне программы, ансамбль исполнил пародии на рок-н-ролл. Трудно
представить себе, что творилось в зрительном зале. Более трех с половиной тысяч
американцев стоя приветствовали советских танцоров. Печать тоже высоко оценила
выступления ансамбля.
Из театра мы шли
пешком. Рестораны были полны. Подвыпившие дамы снимали туфли и пытались
танцевать босыми. Такие сценки мы видели потом и в ресторане нашего отеля. У
одного кинотеатра висел антисоветский плакат, оскорбляющий наш народ. Рядом с
петлей на шее был изображен Фидель Кастро.
Вот так в один день,
в один час мы видели как бы две Америки. От одной веет дружбой, радушием,
гостеприимством, от другой – животным страхом за свое будущее, ненавистью к
правде, справедливости, человеческому достоинству…»
("Огонек",
1961, № 26 (25, июнь), с. 28-29).
Комментариев нет:
Отправить комментарий