"Для нашей песни время настаёт…"

"… Над нами реет огненное знамя.

Пусть только нас Отчизна позовёт,

А мы клянёмся — подвиги за нами!"

30 лет назад в СССР пахали без отдыха до ночи  комсомольские вожаки:

«Вечерняя смена

Леонид Екель

Письма из райкома

Шесть часов вечера. Пустеют райкомовские коридоры, остывают «докрасна» раскаленные от бесконечных звонков телефоны. Пора бы и райкомовцам отдохнуть от сутолоки прошедшего дня, но они не торопятся по домам.

— Значит, так — Константин Шавель, второй секретарь Советского райкома комсомола Минска, обвел глазами работников аппарата, собравшихся в его кабинете. — Еще раз уточним адреса... Главное внимание — общежитиям, подростковым клубам. Ну, а ты, Костя, — обращается Шавель к заведующему отделом спортивной и оборонно-массовой работы Константину Басько, — посмотри со своими ребятами молодежные кафе, бары. В 21:30 собираемся опять здесь, в райкоме.

Честно говоря, давно хотелось «повариться» в котле райкомовских будней. Чтобы не со стороны, а изнутри, глазами самих комсомольских работников взглянуть на все «срочное», «неотложное». Разобраться, что же происходит сегодня в штабе районной комсомолии. Коснулся ли его свежий ветер перемен или жизнь течет все по тому же равнинному, накатанному руслу, как и пять, и десять лет назад?

Советский райком ЛКСМБ — знал я об этом и раньше — далеко не та «комсомольская глубинка», о которой писала «Смена» в последнем номере прошлого года. Это самая крупная в республике районная организация, включающая в себя 155 первичек, на комсомольском учете здесь 55 тысяч человек. Но и лидером во всех отношениях эту комсомольскую организацию не назовешь. В общем, «нормальный», типичный райком.

Пришел я сюда вечером не случайно. Хотелось убедиться, что райком комсомола не контора, где отсиживают положенные часы от звонка до звонка. Может быть, самая важная работа тут и начинается после работы.

...Райкомовцы разошлись по разным адресам. И мы с Шавелем вышли на улицу. Встречный ветер сбивает с ног.

— Заглянем на опорный пункт, — предлагает Константин, поднимая воротник пальто.

Ярко освещенное крыльцо. В дверях столкнулись с молодыми людьми с красными повязками на рукавах — патруль идет на дежурство. Участковый инспектор Александр Михайлович Гладырев, поздоровавшись с нами, продолжает разговор с парнишкой лет восемнадцати, в потрепанных джинсах, подпоясанных кожаным ремнем с металлическими заклепками, в куцей курточке на «молнии».

— Так говоришь, никакого отношения к той компании не имеешь? — спросил участковый. — А ремень этот тоже, скажешь, просто так надел?

Парень хмыкнул, но ничего не ответил. Отвернулся, всем видом показывая, что ему надоела беседа.

Почему же он здесь оказался? Дружинники заметили, как несколько ребят писали на стене дома названия рок-ансамблей. Публика известная — любители рок-музыки, у каждого из которых свой опознавательный знак: браслет, медный обруч или вот ремень с заклепками — «металлические мальчики».

— Ты на каком курсе, Сергей? — спросил Шавель.

— Ни на каком, — хмуро буркнул парень. — Выгнали меня из института.

— И ты так спокойно говоришь об этом?

— А что? Я бы и сам бросил, если бы не родители... Хотят, чтобы у меня диплом был. А по мне лучше слесарем, чем так... — Подумал с минуту и добавил: — Уеду в Пинск, там у меня бабушка. Или к тетке в Воркуту подамся.

Сам не знает, чего хочет. Запутался, видно, парень. Константин написал номер своего райкомовского телефона и протянул Сергею.

— Позвони завтра. Что-нибудь придумаем.

— Спасибо. — Парнишка аккуратно свернул записку и сунул ее в карман куртки.

— А чем тебе нравится рок? — спросил его Шавель. Сергей недоуменно пожал плечами.

— 

Н-не знаю... Ритм подходящий, взбадривает...

Константину не впервой слышать подобные откровения от юных «меломанов». Одно название — «металлические», а поговоришь с ними по-хорошему и понимаешь: никакие они не металлические, а живые, ранимые, словом, обычные ребята. Любят рок-музыку? Что ж из этого? Новое время — новые ритмы. Беда в том, что порой все их интересы замыкаются на роке. Они назубок знают названия наших и зарубежных ансамблей, а спроси, что происходит в родном городе, чем живет их комсомольская организация, — не ответят. Да-да, многие из этих «металлических» — комсомольцы, исправно платят членские взносы, ходят на собрания, но, что греха таить, не причастны они к комсомольским делам.

Не верится, что они равнодушны ко всему, кроме своих увлечений. Может, комсомольские вожаки просто не хотят, не умеют прислушиваться к их мнению? Ведь сколько еще таких вот «тихих» комсомольцев остаются без внимания и помощи. Значит, надо всерьез разобраться, на кого рассчитана тогда комсомольская работа. Получается, что воспитываем только актив.

Кто сказал, что все эти «меломаны» и «фанаты» неуправляемы?! Наоборот. Они жаждут объединения и объединяются. Только на какой основе?.. А как было бы здорово открыть для них клуб, куда пригласить знающих, авторитетных музыковедов, спортсменов!..

Об этом мы говорили с Костей Шавелем по дороге в райком. У кафе «Сузорье» секретарь райкома замедлил шаг, мечтательно вздохнул:

— Нам бы с десяток таких кафе, вот тогда бы развернулись по-настоящему.

«Сузорье» («Созвездие») — предмет гордости не только комсомольцев Советского района, но и всего города — существует уже восемь лет. И каждый вечер желающих попасть сюда не меньше, чем на хороший спектакль. Но принять в своих стенах кафе может всего-навсего 80 человек — слишком мало для такого города, как Минск.

В чем секрет такой популярности? Секрета никакого нет, просто в культурной программе «Сузорья» умело сочетаются развлекательное и познавательное начала. Здесь с успехом действуют клубы любителей искусства, студия самодеятельной песни, клуб творческой молодежи. Только на выступлениях слайд-студии побывало более 30 тысяч человек.

В тот вечер мы с Константином были в гостях у любителей живописи. Руководители объединения — Андрей Ставров и Наташа Коваленко — показывали былинный цикл Константина Васильева. Один слайд сменяется другим, звучит музыка, каждая картина сопровождается немногословным, но точным комментарием — все это создает неповторимую гармонию, которая не может не волновать.

— Ну, как впечатление? — с нескрываемой гордостью спрашивает меня Шавель. — А ведь Андрей и Наташа не искусствоведы, он физик, она преподаватель ПТУ. Энтузиасты.

Да, сейчас вся программа «Сузорья» держится на энтузиастах. Райком комсомола здесь как будто и не причем. Но кто искал и находил энтузиастов, помогал им, кто решал и решает самые разные проблемы, то и дело возникающие в работе кафе? Конечно же, райком комсомола.

Скажем, такой вопрос: как оснастить кафе современной аппаратурой? Без нее «Сузорье» может превратиться в очаг культуры вчерашнего дня. Очень нужен, например, видеомагнитофон. Ведь есть ребята, которые могли бы снимать интересные фильмы о жизни молодежи района, брать видеоинтервью. В общем, не для забавы нужна эта «игрушка», но...

Но по безналичному расчету видеотехнику не отпускают.

— Парадокс, — горячо говорит Константин, — средства на приобретение «видео» у райкома есть, а купить не можем.

Еще бы Шавелю не горячиться. В прошлом году, в ноябре, он, будучи на семинаре в Москве, «пробился» на прием к заместителю министра электронной промышленности СССР. Пришел в министерство просить, чтобы Советскому райкому комсомола Минска разрешили приобрести по «безналичке» хотя бы один видеомагнитофон. Замминистра, как видно, проникся заботами секретаря райкома. Пообещал: «В порядке исключения... Хотя это почти невозможно».

А недавно райкомовцы с радостью узнали: заместитель министра сдержал свое обещание — будет в «Сузорье» видеомагнитофон.

Радость ребят понятна, но и у работников райкома, и у меня все же остаются «нетактичные» вопросы. Почему хорошее дело делается «в порядке исключения»? Почему бы не узаконить иной, более приемлемый для комсомольских организаций порядок приобретения видеоаппаратуры?

...Время — около десяти вечера. Опять мы с Костей Шавелем в райкоме.

— Все вернулись? Ну что ж, рассказывайте.

— Мы с Людмилой были в общежитии техникума связи, — бойко начала Валентина Маковец, инструктор орготдела. — Бытовые условия там хорошие, а вот воспитательная работа...

— Извини, Валя, — прервал ее Шавель. — Для того, чтобы узнать, какие бытовые условия в общежитии, туда не надо ходить вечером. Не забывай, нас сейчас интересует другое.

— Я как раз и хочу перейти к организации досуга. Были мы на лекции. В красном уголке человек двадцать. Делают вид, что слушают. А слушать-то нечего — прописные истины о вреде алкоголя. Недаром большинство предпочитает сидеть у телевизора.

— А если в это время идет интересная передача? «Мир и молодежь», например, — тогда как? — не без подвоха спросил кто-то.

— Да и насчет «прописных истин» надо бы поосторожнее, — резонно заметил другой. — Всем ли они так уж хорошо известны?

Валентина не на шутку растерялась. И было от чего. Многие из нас грешат резкостью и прямолинейностью. Но со стороны работника райкома субъективизм в оценке той или иной ситуации недопустим: он может привести к ошибкам, к искажению истинного положения дел. Тут-то и помогает коллективность — вот такой открытый, товарищеский обмен мнениями.

— Я, конечно, не против интересных телепередач. — Валя обрела свое прежнее спокойствие. — Просто за ребят обидно. Многие приехали из деревень и ни разу не были, ни в театре, ни в филармонии.

— Что ты предлагаешь? — спрашивает Шавель.

— Пригласим их на вечер отдыха в наше лучшее общежитие, пусть посмотрят, что можно сделать при желании.

— Хорошо бы ребят из «Сузорья» к ним направить. В виде шефской помощи.

— А может, сначала у них самих спросить, что им хочется?..

Опять спор, опять коллективный поиск.

— Ну, а как дела в подростковых клубах? — Шавель задает новый вопрос.

Поднимается Людмила Мотора — она побывала в жэке №42, над которым шефствует Минское производственное объединение вычислительной техники.

— Думаю, есть о чем поговорить на бюро райкома. К сожалению, никаких сдвигов. Как был один туристский клуб, так и остается. Видно, комитет комсомола объединения не считает работу с детьми и подростками серьезным делом.

— А что у тебя, Костя?

Басько кратко и четко рассказал о рейде оперотряда:

— Побывали в питейных заведениях. Хуже всего в ресторане «Прамень». Он ведь под одной крышей с безалкогольным шоколадным баром, а там всегда много молодежи. Такое соседство, я считаю, нельзя больше терпеть. Надо срочно связываться с общепитом и решать вопрос по существу.

Шавель внимательно слушает коллег и в то же время о чем-то напряженно думает. Сейчас, кажется, самое время поделиться своими соображениями: он же секретарь, а не просто регистратор информации. Да и разве только ради сбора оперативных сведений затеяна эта вечерняя акция райкомовцев?

— Я вот о чем думаю, — неторопливо начал Константин, — не распыляем ли мы свои силы? Возьмем сегодняшний вечер. Были мы в разных «горячих точках» района, своими глазами увидели, как молодежь проводит свободное время. И все-таки особого удовлетворения от этого рейда нет. Согласны?..

— Почему же? — Райкомовцы оживились, они не спешили соглашаться с секретарем. — Разве этого мало?..

— Точная информация — уже полдела.

— Теперь хоть знаем, с кого спросить.

— «С кого спросить»? — подхватил реплику Шавель. — Поверяльщики, ревизоры... Никак не расстанемся с этой ролью. А ведь мы, прежде всего организаторы, а не контролеры. Легче всего прийти в клуб или общежитие и, как говорится, дать разгон: то не так, это не эдак. А что изменится? Решим ли «указивками» проблему?

— Что ты предлагаешь? — Теперь уже секретарю райкома самому приходится отвечать на этот требовательный, бескомпромиссный и, пожалуй, самый популярный среди комсомольских работников вопрос.

— О зонах комсомольского действия слышали? — в свою очередь, спросил Константин. — Это когда какую-то важную проблему решают сразу несколько комсомольских организаций — всеми имеющимися у них средствами. «Трудные» подростки, например. Кто у нас с ними занимается? И оперотряд, и педотряд, и жэк с разными кружками и секциями. Цель одна, а действуют зачастую, как лебедь, рак и щука. А что, если у нас на базе того же жэка №42 создать зону действия, — все более увлекаясь, продолжал секретарь райкома. — В этом микрорайоне две школы, почти две тысячи подростков... Увлечь их полезным делом — разве это нам не под силу? А?

Шавель с затаенной надеждой посмотрел на коллег, ждал, что они скажут.

— Идея хорошая, — первым отозвался заворг райкома Женя Акулич. — Но и воз, если уж еще раз вспомнить басню Крылова, нелегкий. Нужен сильный коренник — головная организация, которая бы потянула.

— А объединение вычислительной техники, где сотни комсомольцев, чем тебе не коренник? — тут же подсказала Люда Мотора.

— Правильно! — обрадовался Акулич. А на подмогу позовем ребят из малочисленных организаций. Это надо обсудить на бюро райкома.

Райкомовцы еще долго спорили, совсем забыв, что сейчас уже поздний вечер. Говорили, между прочим, и о том, почему некоторые комсомольские активисты после рабочего дня, на отдыхе, превращаются в пассивных созерцателей. А может, потому, что и райком в это время нередко уходит от дел, как бы складывает с себя обязанности организатора, руководителя, коллективного вожака молодежи? Так что словами, упреками тут мало поможешь. Нужен пример, нужно и вечером быть в гуще событий, а не в стороне от них — без этого комсомольская работа сейчас просто немыслима.

— Ну, что ж, ребята, — подводит итог Шавель. — На сегодня, наверное, хватит. Завтра еще потолкуем. А до завтра осталось... — Костя смотрит на часы.

— Как в песне, четырнадцать минут, — весело сказал кто-то.

— Райком не дремлет!

("Смена", 1986, № 8 (апрель), с. 2-4).